Миниатюры Cnopochkasashka

[Watermelonova]

Выношу на общий суд... Хоть это и противоречит названию...

Наедине с собой

Я, по сути, бездейственный человек. Все бездейственные люди любят размышлять обо всем и философствовать, потому как радость осознания того, что приходящие тебе в голову мысли и идеи, возможно, никогда не посетят очень многих, придает обманчивую значимость этому зачастую бесполезному времяпровождению…
Иногда я даже задумываюсь о том, о чем же я чаще всего думаю… Пытаюсь найти какие-то ненужные и абсолютно неуместные объяснения и следствия, которых здесь нет, сама же понимаю, что попросту трачу время, но не могу перестать его попросту тратить… Я слишком люблю думать, просто думать… Иногда я сама себе кажусь излишне занудной и дотошной в своих размышлениях, но все же нахожу необъяснимое удовлетворение от бесцельных пережевываний повседневной рутины, своего и чужого поведения и поступков… Как тут не находить удовлетворения, когда наедине сам с собой ты пытаешься выразить мысли как можно красивее, точнее и мелодичнее на слух, так, что даже и хочется временами произнести их вслух, но, нет… Они принадлежат только тебе, поэтому они всегда остаются с тобой, и, где бы ты ни находился, что бы ни делал, никто не узнает, о чем ты думаешь. Твой внутренний восторг можно лишь едва разглядеть в уголках рта и по выражению глаз. Сразу видно, что ты знаешь что-то, что знаешь только ты. А поделиться с кем-то было бы просто преступлением! Зачем? Внутри можно быть скучным «философом», но окружающие не простят тебе, если вдруг ты решишь, что им это интересно, интересно узнать, что же происходит у тебя в голове, что заботит, что не нравится, как ты к этому относишься… Ведь мыслями можно так увлечься, что, если вдруг выскажешь их вслух, они могут оказаться излишне резкими и безаппеляционными, и даже ты сам удивишься… А наедине с собой все кажется вполне закономерным и правильным, ведь некому сказать, что ты не прав, и не надо задумываться, что кто-то может быть другого мнения. Гораздо проще спорить с самим собой, потому как, в конце концов, все-таки окажешься прав, и с тобой согласится твое собственное «я», никто не будет снисходительно улыбаться, манерно закатывать глаза и искать колючие слова, чтобы разубедить тебя, нет. Любой внутренний спор стремится к компромиссу и спокойному разрешению надуманных проблем…

 

[Watermelonova]

МИНИАТЮРНАЯ ФАНТАЗИЯ: продолжение следует

Началось все с крохотной зарисовки о маленькой Кати... Продолжилось советом Ромы пролить свет на подробности и дальнейшее развитие событий. Закончилось тем, что я подумала, почему бы не попробовать... Жду ваших отзывов, комментариев и критики! Заранее спасибо!

МИНИАТЮРНАЯ ФАНТАЗИЯ

Подумав, Кати добавила еще пару мазков желтой краски холст, измазанный исключительно канареечным акрилом. Отойдя на пару шагов назад, засунув кисточку в зубы, задумчиво, с видом эксперта, склонив головку на плечо и потерев подбородок с ямочкой, она удовлетворенно кивнула головой. Маленький фартучек порхнул из ее перепачканных рук на софу, крошечные тапочки с пушком отлетели к дальней стенке, а сама деловитая леди направилась в ванную комнату смывать следы своей кропотливой работы. Отмыв нежелающий отмываться упрямый акрил от рук, она глянула на себя в зеркало, поправила растрепавшиеся волосы, задумалась, по-прежнему глядя на свое отражение, потом как будто вспомнила что-то и засеменила на кухню. Нажав кнопочку на электрическом чайничке, предварительно налив туда воды из-под крана, Кати уселась на одинокий стул в углу и снова задумалась... Несколько минут и болтаний ножками в воздухе спустя, чайничек щелкнул, и к потолку взвились тучи горячего пара... Кати лениво проводила их взглядом, потом подошла к круглому столику с салфеткой в форме ромашки посередине и оттащила от него маленький стульчик, бесшумно придвинула его к шкафчику над плитой, залезла и достала из шкафчика огромную ярко-малиновую кружку. В глазах сверкнула улыбка, каждый раз, доставая эту кружку, Кати преобразовывала всю свою внутреннюю энергию в яркий свет, источаемый ее улыбкой и выражением глаз... Сколько счастья приносил маленькой девочке этот совершенно обыкновенный предмет быта. Но для нее эта кружка была особенная, Кати придумала себе, что это маленький аккумулятор хорошего настроения. Каждый раз, наливая в нее душистый чай с шиповником, она чувствовала, как все вокруг становится такого же ярко-малинового цвета, красивого, жизнерадостного и оптимистичного. Все мелкие заботы и неприятности рассеивались сами собой и терялись в маленьком облаке пара над этой волшебной кружкой. Окунув медовый пряник в абрикосовый конфитюр, девочка получила еще одну каплю радости. Откусив от него кусочек, почувствовала, словно попала под душ или даже дождь приятных ощущений. Кати параллельно строила планы на остаток жаркого летнего дня и поняла, что сегодня устроит себе выходной, уляжется на диванчике и будет мечтать. Такие ленивые дни выпадали очень и очень редко. В основном Кати была занята своими клумбами, картинами и песиком Ральфом, но в этот раз Ральф носился где-то с соседским Пуншем, все цветы, от азалий до ромашек, купались в лучах солнышка и лужицах еще не успевшей впитаться воды, а “Желтую фантазию” маленькая художница только что закончила... К своему собственному удивлению Кати проворно справилась со всеми делами, даже смастерить заплатку на любимое аквамариновое одеяло и то успела...

...продолжение...


Крохотная хозяйка, обладательница носика кнопкой, россыпи веснушек, милых рыжеватых волос, всегда прибранных в хвостик, чтобы не мешали, любила, когда все было на своих местах, в том числе и Ральф. Где его носило, она знала далеко не всегда, но вот к обеду он всегда вовремя возвращался. С виду Ральф мало был похож на собаку… Скорее… Нет, он вообще не был на кого-либо похож. Эдакий, странноватый зверек молочного цвета с густыми пятнами цвета ваксы. Пятна на мордочке были расположены так, что издалека казалось, будто на тебя сморит большая игрушка, у которой вместо глаз и того, места, где обычно должен находиться рот, пришиты огромные пуговицы. Просто два пятна у него приходились ровно на каждый глаз, причем представьте себе размером с ладошку пятилетнего ребенка черные круги… Такой вот третий нелепо обрамлял щенячью пасть Ральфа. Говорят, собаки похожи на своих хозяев… Не в этом случае. Нелепый и неуклюжий Ральф был мало похож на свою миловидную хозяйку. Ее живые, забавной круглой формы, глазки были такого цвета, как, если бы, после очередного часа, проведенного за рисованием картины, забыв поменять воду, она бы поочередно размешивала в стакане с водой синий, голубой, зеленый и салатовый темпер. Сегодня Кати уже вдоволь «нарисовалась» и «наприбиралась» в домике, сейчас же она стояла посреди комнаты в надежде обнаружить хоть какую-нибудь соринку. Ан нет, чем бы теперь заняться решение было не из легких…
Несколько бесконечных минут спустя Кати все же решила сходить к соседу за интересным разговором. Здесь, в этом маленьком и уютном городишке, все было легко и просто. Если кому-то необходимо было поболтать, они отправлялись к соседям, стучались в старенькие аккуратные дверки, улыбались и, протягивая корзинку со сладким содержимым для чаепития, просили разрешения войти. Кати захватила с собой «набор для чайной беседы» и вышла на улицу. Еще не решив, к кому же пойти, она вдруг услышала странный звук, раздававшийся из-за розовых кустов. Звук был настолько необычный, что не родил в маленькой рыжей головке Кати никаких ассоциаций, чем еще больше усилил интерес и желание подойти поближе…

 

[Watermelonova]

Зарисовки #2

Привет! Решила написать еще одну зарисовку, если кому интересно... Она малость мрачнее, чем предыдущие, но я не могу контролировать свой внутренний уровень радости... Мне тоже иногда бывает... в общем, читайте...

В БРЕДУ

…Отлетев к задней стенке, он еще долго приходил в себя. В глазах мелькали события прошедшего дня и, как ни странно, будущего дня тоже… Он совершенно ясно видел и себя, и Ее, и малышку во дворе, которая каждый день торчит в песочнице и досаждает прохожим глупыми, не в меру детскими вопросами, несмотря на свои неполные, но уже почти восемь лет. Теперь же он видел ее взрослой, она по-прежнему сидела на песке, прижав голыми коленями построенный утром замок… Взгляд ее не выражал ничего сознательного и разумного. Зрачки были устремлены в небо, которого не было, только мрак, дым и копоть… Страх. Все смешалось в одно мутное пятно… Малышка стала вдруг собой и плакала. Она кричала и билась в истерике: “Оставь Ее в покое, слышишь! Умоляю, не надо! Оставь Ее в покое! Оставь!” Он оказался в центре детской площадки… Обломки девятиэтажек застыли в воздухе… Был взрыв. Он знал. Но не видел. Безразличие. Малышка замерла. Ее плаксивое лицо стало еще ужаснее и страшнее… Слезы висели около ее лица как на фото, никаких признаков движения. Никакого намека на то, что еще пару минут назад по этим вырванным с корнем кускам асфальта спешили по своим делам обычные прохожие. Мрак. Теперь он был в лесу. Он не понимал, как получилось, что он одновременно видел Ее и нет… Он просто чувствовал Ее присутствие. Ноги вросли в землю. Черные гнилые корни, цепляясь за мятые джинсы, пытались добраться до лица. Безразличие. Душа покинула тело. Он видел себя со стороны, сопротивлялся неведомой силе и старался вернуться в тело, поднял глаза и прекратил. Неописуемое. Она летела рядом с ним. Смотрела сквозь него. Досада. Он протянул ей руку. Досада. Потянулся к ней и стал падать вниз. Она – причина… “Что это?”- пронеслось в голове. Там далеко внизу, среди огрызков цивилизации, болтающихся неподвижно в воздухе, он сумел разглядеть лишь одного человека… Это был среднего роста заурядный паренек, держащий палец на вдавленной кнопке еще не до конца разорвавшейся бомбы… В глазах - равнодушие и покой. Это был он…

 

[Watermelonova]

Шаг. Еще один. Шаги Кати были неестественно осторожны. Крохотные ножки как бы проверяли землю на надежность. Маленькие сандалики аккуратно ступали на пыльную дорожку. Сама не зная почему, она вдруг ощутила страх, нараставший где-то в ножках, поднимающийся все выше, разливавшийся по телу и, наконец, застрявший в горле комком. Она остановилась. Корзинка мягко опустилась на утоптанную землю. Отыскав в себе остатки решительности, сумев-таки воспрепятствовать беспричинно-спонтанному приступу волнения, Кати подошла к розовому кусту, от которого звук исходил более четко, и наклонилась, чтобы разглядеть причину. Почти не слышный, ритмичный, глухой, как сквозь пуховое одеяло, звук, казалось, раздавался ниоткуда. Кати была почти разочарована. Мелкая галька на земле, цветы… да, пожалуй, все. Она уже готова была развернуться и продолжить шагать в направлении гостеприимных соседей, как вдруг увидела странное существо. Оно было размером не больше наконечника ватной палочки, крошечное, сиреневое со стальным отливом, похожее на насекомое. Кати увлеклась, рассматривая это «не понятно что», как вдруг поняла, что «это» и было источником звука. Маленькая ручка, слегка задев ветку, сама собой потянулась к насекомому…

Яркий свет и ощущение невесомости напрочь сбили с толку. Кати определенно куда-то летела, но в то же время стояла на месте… «Ральф… Корзинка…» - мысли пропали. Хорошенькая ее головка стала тяжелой, но пустой. Кати попыталась прийти в себя и открыть глаза… Она чувствовала себя обиженной, причем несправедливо. "Почему?.. Что случилось..." - девочка все еще старалась мыслями нащупать причины произошедшего несколько секунд назад, да и что вообще произошло?.. Шум проносящейся мимо машины напугал и заставил очнуться… Она стояла посреди огромной магистрали. Маленькая светлая фигурка в голубом платьице выглядела со стороны неуместно, странно и так наивно между машинами, внутри которых большие серые люди со злостью врезали педали газа в пол. Растерянная и беспомощная Кати, все еще бессмысленно хлопая глазками, как будто только что проснувшись, и переминаясь с ноги на ногу, не зная, что теперь делать (что она вообще тут делает?), попыталась добраться до тротуара с серыми безразличными пешеходами. Но это было не так-то просто - пересечь асфальтовую реку, кишащую агрессивными металлическими крокодилами...

 

[Watermelonova]

Позавчера в Омске выпал Первый снег... Быть может, впервые на меня это произвело впечатление... Забавное стечение обстоятельств... Хотела поделиться, и у меня это вылилось в "Снежную зарисовку"... Вот...:~))

СНЕЖНАЯ ЗАРИСОВКА

Белые мухи бьются в стекло, распадаются, стекают водой... Врезаются в асфальт, прогрывают бой и снова распадаются, стекают под бордюр... Невообразимо высоко, где-то там наверху, на огромном куске ваты сидит Некто и обильно посыпает белым горохом несчастных прохожих, кутающихся в свои вельветовые, флисовые, шерстяные или из букле шарфы... Кто-то, чертыхаясь, расчесывет своими шагами белое покрывало и торопится домой... Кто-то, улыбаясь, незаметно ловит языком маленькие белые звездочки... Кто-то, не замечая перемены цвета окружающего мира, упрямо идет по своим делам... Кому-то нет дела... Солнце пытается пробиться сквозь вискозную белую ткань, пытается очертить свой желтый круг на голубом небе, проигрывает бой... Лишь белый мир с малопроцентной примесью солнца и неба крепко обнимает прохожих, создает ощущение покоя и счастья, легкости и беззаботной радости...

 

[Watermelonova]

Не знаю, откуда у меня такие мысли в голове:~) Бредовые, конечно, но можете почитать, если не жалко времени:~)

ГЕРБАРИЙ

Отдашь мне свои мысли и чувства… И я высушу тебя. Хочу, чтобы ты стал совсем сухим и прозрачным. Хочу увековечить тебя в гербарии. Да, я люблю гербарий. В моей коллекции уже есть немало интересных экземпляров. Помнишь Торстона с соседней улицы? Все еще тогда говорили, что мальчишка просто избалован и умотал подальше от родителей в Тэсктринд. Неужели они и впрямь были о мальчике такого ужасного мнения?.. Нда. Ну, ничего. Хоть кто-то сумел его разглядеть и оценить по достоинству. Я. Я помогла ему, спасла его, если угодно. Оставила его в памяти, записала его удивительную структуру, засушила в идеальном виде. Вон, смотри, да нет, не туда, страница сорок семь. Нравится? Еще бы. Один из лучших. А помнишь, был еще джентльмен из Пассвиля? Тогда было вообще много до слез смешных версий. Я хохотала, как сумасшедшая. Мы хохотали с ним вместе. Страница четырнадцать. Некоторые даже кричали, что он уехал вслед за Жаннин Ботуй в Хуктенгрок. Чепуха. Только мы с ним знаем, что Жаннин, эта истеричная пустоголовая кукла из пряничного домика…тьфу…никогда не была Шерлингу по вкусу. Ему нравились пряники иного сорта. Сейчас не об этом. Гнилая тема. Как сама Жаннин Ботуй. Ты лучше погляди пятьдесят третью страницу. Ну? Что скажешь? Так и знала, что не сможешь оценить. Как это кто? Ну, милый друг, ты меня убиваешь. Сэр Остирлих с шестой улицы Гольшей. Да. Это он. Эх, успей я засушить его лет на двадцать пораньше, был бы вообще незаменимый экземпляр. А так он немного жухлый по краям, видишь налет старости? Но обрати внимание на сам узор. Этот человек мог бы многому тебя научить. Жилка остроумия показывает, что чудак был недурен в шутках. Наверное, дамы от него млели в годы, когда от него еще можно было млеть вообще. Обидно, обидно. Ну, ничего. Обойдемся без сожалений. Что могла, то успела. Скажи, не гербарий, а роскошь, да? Разве тебе не будет приятно лежать между страниц, понимая, что стал частью избранного наших дней? Разве ты не захочешь остаться в памяти тех, кто будет листать эти страницы после тебя? Они, причмокивая, будут в один голос сожалеть о том, что не смогли воочию тебя увидеть. Будут кусать локти и испытают отчаяние от твоей красоты и безупречности. А я буду гордиться. Гордиться тобой, собой. Всеми нами. Мы будем частями одного великого показа уникальных экземпляров… Иди же ко мне… Доверься мне… Не бойся… Ближе…

 

[Watermelonova]

Мне было плохо. Образы стали мрачными и тоскливо-трагичными. Боже, только не подумайте, что это написано с меня. Нет. Просто прочитайте.

ЛЮБОВНАЯ ЗАРИСОВКА


Я не знаю, что мне делать со своей любовью. Такой ненужной, бесполезной. Такой никчемной, глупой, бестолковой. Такой неуместной. И я ношу ее в себе, разрываюсь с каждой секундой все больше… Да, я расхожусь по швам, потому что не могу одна унести такое сильное и глубокое чувство…
Просто приду к тому самому дому и попытаюсь разглядеть тебя, уловить твой взгляд… на себе. Буду подпрыгивать на одной ноге, ведь иначе я не достаю до твоего окна… Ты, мой милый, будешь сидеть за своим письменным столом и лишь ежиться от раздражения, ощущая меня поблизости… Моя изуродованная любовь кричит и стонет, оттого что больше не нужна тебе…она сжирает меня. Любимый, это просто потому, что ты не смотришь на меня как раньше, не гладишь своей шершавой рукой мои спутанные волосы, не целуешь горячими губами мои тощие плечи. А я все смотрю на тебя…
Ты потеряешь терпение и, сплюнув со злостью на пол, направишься к двери…
Моя любовь такая ненужная и глупая…
Выйдешь на улицу и будешь смотреть на меня с ненавистью и отвращением. Я в своем нелепом ситцевом платье, босая, высохшая от всепоглощающей и безумной любви, буду мерзнуть в потоке ветра и твоего холодного взгляда, подойду ближе… Я не могу на тебя наглядеться…
Милый мой…
Ты ударишь меня с размаху по лицу.
Моя любовь…такая бесполезная…
Я протяну к тебе руки – ты оторвешь их. Вырвешь с мясом. Без них я потеряю равновесие и упаду в слюнявую чавкающую грязь… Буду смотреть на тебя. Твои глаза такие красивые…глубокие…такие злые… Ты раздражаешься оттого, что я буду пялиться в твою сторону. Ударишь меня ногой в живот. Я отлечу и упаду в холодную яму. Я не чувствую боли, не знаю, откуда слезы. Они побегут по моим щекам и не смогут уже никогда прекратиться. Ты подойдешь к яме, посмотришь на меня… Плюнешь мне в лицо и уйдешь снова в дом…
Моя любовь…такая уродливая…
Я буду лежать в этой яме еще очень долго, ведь без рук я не могу подняться… Буду лежать в ней, пока она не наполнится моими слезами и я просто утону…
Как я люблю тебя…любила…
…буду…

 

[Watermelonova]

Боооже:~)) Да что же это такое со мной??? В моей жизни нет стольких ужасов, о коих я почему-то пишу то и дело... Скажем так, эмоции и последние события оставляют свой след... Последнее получилось полным бредом больного воображения, которое, в попытке стать трезвым, все более искажает окружающую действительность... Просто родилось на свет и все. Почитайте, может, я не настолько больна?..

НЕРАЗДЕЛЕННАЯ

Приглушенное мурлыканье уставшего за день бассейна в попытке перешуметь доносящиеся как будто издалека дискотечные басы, усиливается, насколько это возможно, но терпит поражение…
А под пальмой мужик, отсчитывая удары, спокойно рубит старушек. День прошел, устал, присел отдохнуть, и время остановилось; вечер, ночь и утро слилось воедино: непонятно, чей же все-таки черед…
Старые леди, попискивая перед концом, грызли себя одной-единственной на всех мыслью, одному Богу известно, какой именно из списка идиотских старушечьих мыслей. Мужик насвистывал «Сердце красавицы склонно к измене…», занося топор в очередной раз, вспоминал всех своих неверных.
Шницель спотыкался в темноте обо все, что не было ровным асфальтом. Нервный пес твердо решил в эту ночь бежать из дома. Какой резон там вообще оставаться, когда свежее мясо давно перестало быть свежим, а возле его тарелки роились мухи, жаждущие испортить и без того пропавший аппетит. Хозяин сегодня был особенно странным: пришел с утра непонятно откуда, снял сапоги и не запустил в Шницеля правый, потом он сел на лавку у окна и долго пялился в одну точку…
Он давно приметил этот пространственный разрыв. Давно заметил, что войти туда проще, чем выйти и остаться незамеченным. Из-за пальмы он всегда наблюдал за красотками и искренне желал им всем мучительной смерти.
Плешивая дворняга почесала за ухом и решила напомнить неотесанному мужлану, зовущемуся «хозяином», о своем существовании. Шницель осторожно (как бы не лягнул) подполз к вонючим ногам и изобразил преданность, насколько сумел. Фигово, видимо, сумел. Хозяин продолжал смотреть в одну точку.
Красоток рубить все же было жалко, загорелые филейные части разделывать было неохота из эстетических соображений. Да, точно, старухи. Одинокие старые леди в гламурных нарядах часами торчали у бассейна в надежде, что какой-нибудь молодой альфонс скоро просечет об их несметных богатствах и они оба утонут в море ласки. Она – искренней и, быть может, последней, он – вынужденной и опротивевшей.
Покормит или нет в конце-то концов?! Голова закружилась от вони и Шницель все же решил дистанцироваться от ног. Он давно вынашивал план побега, который был предельно прост: хозяин откроет дверь, отвернет свою упитую репу в сторону окна, как будто в последний раз задумчиво посмотрит на любимую точку (он часто так делает в последнее время, значит, шансы велики), а Шницель не растеряется, соберет лапы в кучу и аста ла виста, мужлан!
Старухи неслучайно являлись конечными остановками топора. Он никогда не любил женщин. Вернее так, он их любил, они его – нет. Каждая очередная фифа вела себя не лучше предыдущей, убеждая в правильности замахов. Но ничего нельзя было поделать с тем, что на милашек рука не поднималась. Оставалось успокаивать себя мыслями, что старые леди когда-то были теми же милашками, насолившими кому-то другому, а миссия его благородна и справедлива. Оттопырив губки, вырисовывая восьмерку бедрами и крюча тонкие наманикюренные пальчики с застрявшей в них сигареткой, она так ему и запомнилась, капризно-несерьезно-мило-черство-тварь. Первая.
Шницель несся во весь опор, сшибая на своем пути мелких грызунов и мотыльков. Он просто офигевал от своей смелости и ловкости. Мужлан где-то там, пару сотен запинаний назад, стоял по-прежнему в дверях, даже не думая о том, чтобы пуститься в погоню. Старый пес обольщался на этот счет, ускоряя бег. Хозяин давно был озабочен другим, потому и мясо стало приютом мух, а сапоги перестали летать.
Почему собака не ест человечину? То же самое мясо. Мухам нравится. Он расчертил деревянный пол резиной от сапог, вышагивая взад-вперед. Почесав прыщавый подбородок и задев оспины на лице, поморщился, остановился на минуту, задумался на две, схватил топор и стремительно направился в лес. Он знал, пришла она. Месть. Несправедливо обиженный будет сегодня вновь успокаивать свою изуродованную душу.
Пес устал, лапы сплелись между собой, и он упал. Мокрый шероховатый язык устроился рядом на теплой земле. Мысли только что были, но Шницель уже не помнил, какие, они скрылись в тумане. Он видел, они вылетели из головы, пронеслись в небе и просто испарились. Кузнечики и птицы раздражали шумом, отвлекали. Интересно, мухи доели мясо? Он был еле живой от галопа. Вспомнил хозяина. Вспомнил вонь, и голова закружилась вновь. Уставшие глаза устремились в одну точку. Пес умер.
Три шага вправо от березы с засечкой, пять влево и еще ровно двадцать три по диагонали в сторону гнилого пня. Хлорный воздух резко ворвался в ноздри, он чихнул. Духота влажного климата напрягала и сердила. Очередная «мадам Вовсю падают листья» при полном параде ожидала альфонса, закинув короткую толстую ногу на другую, ну или попытавшись закинуть. Он поспешил и разозлил сам себя. Но, так или иначе, дело свое знал, помнил Первую, что значительно облегчало работу, справился. Кряхтя и сипя он дотащил мешок с тем, что осталось от старухи, до разрыва в пространстве и оказался в лесу. Оставалось лишь дотягать паззл из некогда милашки до своей избы…
Он пришел как всегда не в духе. Был тут и одновременно далеко. Стал смотреть в одну точку. Он умер. Давно. Еще тогда. После Первой. Когда ее крохотные ноготки забарабанили нервно по столу, когда она курила больше, чем обычно, когда она гримасничала больше, чем обычно, когда она сказала, что это конец… Тогда она убила его. Он был мертв. Сидел и смотрел в одну точку. На секунду взгляду надоело держаться, и он упал на миску, где уныло вялилось мясо. Неплохо бы завести собаку…

 

[Watermelonova]

Давно я не писала. Слишком много разных событий. Слишком разные впечатления. Настроение написанного меняется вместе с моим. Ну что ж... Пока что получается вот как...
____________________________
Кати смутно помнила, как ей все-таки удалось перебраться на тротуар. Кто-то из серых людей за рулем обругал за бестолковость и растерянность. Она запнулась о бордюр и, весьма неудачно приземлившись, содрала себе локоть и колено. Высокий прохожий в грязно-сером плаще брезгливо поморщился и прошел мимо. Потирая ушибленное колено, Кати пошла прямо, просто прямо… А куда еще было идти? Локоть саднил, а неопределенность пугала… Время тянулось безжалостно долго, ощущение дискомфорта и собственной неуместности грызло изнутри, ножки устали и заплетались, мысли отсутствовали. Кати подняла голову и к своему удивлению обнаружила, что дотопала до какой-то весьма симпатичной улочки: горшки с заурядными, однако красочными цветами болтались над узорными дверьми огромных подъездов, оконные рамы, обшарпанные, но некогда детально прорисованные, дышали уютом и теплом, старые стены были испещрены мелкими трещинками, что тоже было как будто частью одной великой задумки архитектора. Она остановилась на минуту и не могла насмотреться на роскошь, открывшуюся ее по-детски наивным глазкам. Кто-то из «серых гигантов» запнулся о крохотную Кати и обругал ее.
- Нельзя же прямо так стоять на дороге, бестолковка! – донеслось от спины удаляющегося большого человека, он даже не оглянулся.
Вздохнув, рыженькая барышня пошла дальше, разглядывая на ходу такие неподходящие большим серым людям яркие теплые дома.
- Посторонний объект проник на нашу территорию. Простите, Гавриил Палыч, но, по-моему, наши жучки образовали брешь между мирами.
- Ты абсолютно в этом уверен?
- К сожалению, больше, чем мне хотелось бы. – Парень с юным и не по возрасту пропитанным серьезностью лицом еле слышно вздохнул.
Гавриил Палыч откинулся в кресле и задумался. Он был уже не молод, от хода эксперимента зависело многое, он понимал всю важность происходящего и какая-то глупая мармазедка из параллельного мира, за которым они уже так долго наблюдали, не может все испортить. Эксперимент начался еще до того, как Гавриил Палыч стал его главой. Довольно давно уже заметили в этом высоко развитом технически и не только измерении, что существует другая жизнь. Не просто другая, а диаметрально отличающаяся от той, что имела место быть здесь. Нестандартно маленькие ростом жители параллельного измерения были настолько отсталыми, что это, несомненно, вызвало интерес ученых. Ведь, если эта цивилизация не несет угрозы, существует возможность извлечения выгоды. Какой вот только, они еще не определились. Для этого надо было хорошо разобраться в этом мини-мире, изучить его. На протяжении многих лет ученые разрабатывали специальных жучков для слежения. Суть заключалась в том, что эти жучки просто-напросто должны были закрепляться в другом измерении через сквозные проемы так, чтобы их не было заметно. Дальше уже было дело техники. Жучки сканировали местность в радиусе до нескольких сотен километров и преобразовывали полученную информацию в готовую картинку, выводящуюся на экраны ученых. Вот и все. Однако с самого начала существовали некие недоработки жучков, это было естественно, ведь интерес к параллельному измерению был так велик, что разработчики очень торопились, а тестирующее оборудование использовали не самое новое. Так вот и получилось. Всего лишь маленький сбой в системе и жучок произвольно переместился как раз в то место, где его сканирующие волны роковым образом совпали с шумами близ лежащей магистрали… Собственно этот шум и привлек внимание постороннего объекта. Жучков нельзя трогать, существует опасность телепортирования в противоположное измерение…
- Гавриил Палыч, что прикажите делать?
- Вам должно быть очевидно, что объект нежелателен, Володя. – Он сказал это с выражением полного спокойствия на лице. За время работы в этом секретном отделе Гавриилу Палычу приходилось принимать и более трудные решения.