Old_Nik
Сэнсэй
Вокруг намокал обреченный мир. Миллиарды молекул воды атаковали воздух, окружавший меня. Воздух отчаянно отбивался, шелестел, но преимущество было на стороне водной стихии - ее капли объединялись в струйки и, радуясь удачному прорыву, со счастливым вздохом заканчивали свою короткую жизнь, разбиваясь о мостовую.
Этот бой продолжался уже целую вечность. Целую вечность я стоял на остановке - узком островке, ограниченном обзором человеческого глаза, посреди вечной пелены дождя.
Я стоял и думал, как же коротка та вечность, которую проживают эти капли. Неожиданно порыв ветра слегка приподнял пелену дождя перед моими глазами, и мой взгляд на секунду замер на машине, припаркованной рядом с остановкой. Такой обшарпанный "жигуленок", с подернутым ржавчиной верхним багажником. Именно багажник и привлек мое изголодавшееся по новым впечатлениям внимание, и, когда через мгновение покрывало дождя вновь опустилось на это место, я переместил свой узкий островок в направлении пропавшего багажника.
Дело в том, что вечность, которую я провел на этой остановке в ожидании существующего лишь в моем воображении автобуса, не была насыщена событиями. Честно говоря, появление этого ржавого, старого, как мир, багажника было единственным событием за ту вечность.
Иногда мне кажется, что вечности - они как навязчивые продавцы, нагло рекламирующие свой товар и не гнушающиеся самым грязным пиаром. Например, та новая вечность, в которую я попал, переместив свой островок, точно знала, чем можно привлечь скучающего на остановке человека. По сравнению с моей прошлой вечностью эта новая обладала событием, пусть только одним, но это все же было лучше, чем нескончаемая стена дождя. Ход был рассчитан четко и верно - показать предлагаемый товар, причем в течение такого отрезка времени, какого мне хватило бы оценить ее предложение, и в течение которого старая вечность не успела бы еще подавить ее пеленой дождя.
И я купился.
Без сожаления оставив мою бывшую вечность (которой, кстати, совсем не было до меня дела), я сделал решительный шаг и оказался в совершенно новой вечности. Правда, от старой ее отличало лишь наличие облезлого "Жигули", но этого было вполне достаточно, чтобы разнообразить вечное ожидание несуществующего автобуса.
Мое внимание вновь обратилось на багажник отжившего свои лучшие годы автомобиля.
А на багажнике была ЖИЗНЬ!
"Господи, - подумал я. - Как же глупы люди! Они ищут жизнь на Марсе, на Луне, на Венере, они готовы искать ее в дальних галактиках на расстоянии миллионов парсек, но не хотят видеть абсолютно очевидные доказательства существования разумной жизни у себя под носом!"
Меня охватило то состояние, которое, вероятно, испытывал Колумб, открыв новые земли, или Левенгук, обнаружив в каплях воды живых существ. Парадоксально то, что последнее относится как раз ко мне.
На кромке багажника разместились капли дождя. Живые. Они были живыми! Я был в этом абсолютно уверен, так как их менее удачливые сородичи разбились о жестокий асфальт мостовой. И эти редкие везунчики, сами не веря в свою удачу, жались друг к другу, дрожа от пережитого ужаса падения, сливались в большие капли, а к ним время от времени присоединялись такие же, как они, счастливые и ошарашенные. Они трепетали на краю багажника целую вечность. Постепенно приходя в себя, они осознавали, что глупо тратить свою вечность на бездумное висение на этом подернутом ржавчиной багажнике и радоваться своей удивительнейшей удаче, которая продлила их жизнь. Нет, их не устраивала эта скучная однообразная вечность. Как, впрочем, не устраивала она и меня.
Я видел, как хочется им вернуться в другую вечность, в ту, где была битва с воздухом, его умирающий шелест, где рядом были такие же, как они, безбашенные, радостные и отважные капли дождя, у которых была одна общая цель, достигнуть которую они мечтали целую вечность, проведенную в ватных объятиях свинцовых туч. И вот - свершилось! Битва началась, но для них она была уже закончена навсегда. Я видел их нерешительные движения, видел, как мечтают они вновь вернуться туда, но в то же время боятся потерять ту вечность, которая так старательно охраняет их на этом покрытом ржавчиной багажнике. Я видел, как многие из них нерешительно топчутся на месте, нависают над самым краем и, передумав, вновь отползают на край багажника, стыдясь своего малодушия.
Я сосредоточился на одной капле, самой большой и, по-видимому, самой старой из всех, что собрались на краю багажника. Она уже давно хотела перейти из одной вечности в другую и, наверное, даже подозревала, что ей придется разделить судьбу погибших товарищей, но была готова к этому. Она то опасно нависала над краем пропасти, разверзнувшейся перед багажником, то, услышав окликающие ее всплески других желающих присоединиться к ней молодых капелек, втягивалась назад, принимая их в свои объятья. И это тоже длилось вечность.
Целую вечность я стоял и наблюдал за внутренней борьбой этой мудрой старой капли.
И тут неожиданно меня нашла еще одна вечность. В отличие от первой, она понимала, что привлечь меня не так уж и просто, особенно учитывая то, что я только что открыл новую, неизученную никем форму жизни, и оторвать меня от процесса ее созерцания будет нелегко.
Но эта третья вечность знала меня куда лучше второй. Она знала, что ничего более захватывающего, чем новая форма жизни, из всего, что существует в этом мире, она найти не сумеет. Тогда она пошла самым простым путем: она предложила мне то, чего не существует в этом мире, но существует в моем воображении.
Ни один человек не может отказаться от воплощения своей сокровенной мечты в реальность. Не смог и я.
И когда я сквозь пелену дождя увидел огни фар предмета моих вожделений, я не раздумывая шагнул в эту новую, третью вечность со счастливой улыбкой на лице.
Но моей второй вечности я был небезразличен, в отличие от первой. И она, обнаружив мое вероломное предательство, злобно окатила меня трупами капель дождя, скопившимися в братской могиле-ямке мостовой, в которую попала шина моего воображаемого автобуса, созданного для меня моей новой вечностью.
Но я не попался на эту уловку. Я прекрасно знал, что моя новая вечность в этом не виновата, а на козни моей старой вечности я был не в обиде.
Входя в дружелюбно раскрытые двери моего несуществующего существующего автобуса, я чувствовал, как кровь разбившихся дождевых капель впитывается в мою одежду и кожу.
"Самое главное, - думал я, - это то, что моя мечта все-таки осуществилась".
Я ехал в автобусе моей мечты.
Автобусе со счастливым номером "75".
Этот бой продолжался уже целую вечность. Целую вечность я стоял на остановке - узком островке, ограниченном обзором человеческого глаза, посреди вечной пелены дождя.
Я стоял и думал, как же коротка та вечность, которую проживают эти капли. Неожиданно порыв ветра слегка приподнял пелену дождя перед моими глазами, и мой взгляд на секунду замер на машине, припаркованной рядом с остановкой. Такой обшарпанный "жигуленок", с подернутым ржавчиной верхним багажником. Именно багажник и привлек мое изголодавшееся по новым впечатлениям внимание, и, когда через мгновение покрывало дождя вновь опустилось на это место, я переместил свой узкий островок в направлении пропавшего багажника.
Дело в том, что вечность, которую я провел на этой остановке в ожидании существующего лишь в моем воображении автобуса, не была насыщена событиями. Честно говоря, появление этого ржавого, старого, как мир, багажника было единственным событием за ту вечность.
Иногда мне кажется, что вечности - они как навязчивые продавцы, нагло рекламирующие свой товар и не гнушающиеся самым грязным пиаром. Например, та новая вечность, в которую я попал, переместив свой островок, точно знала, чем можно привлечь скучающего на остановке человека. По сравнению с моей прошлой вечностью эта новая обладала событием, пусть только одним, но это все же было лучше, чем нескончаемая стена дождя. Ход был рассчитан четко и верно - показать предлагаемый товар, причем в течение такого отрезка времени, какого мне хватило бы оценить ее предложение, и в течение которого старая вечность не успела бы еще подавить ее пеленой дождя.
И я купился.
Без сожаления оставив мою бывшую вечность (которой, кстати, совсем не было до меня дела), я сделал решительный шаг и оказался в совершенно новой вечности. Правда, от старой ее отличало лишь наличие облезлого "Жигули", но этого было вполне достаточно, чтобы разнообразить вечное ожидание несуществующего автобуса.
Мое внимание вновь обратилось на багажник отжившего свои лучшие годы автомобиля.
А на багажнике была ЖИЗНЬ!
"Господи, - подумал я. - Как же глупы люди! Они ищут жизнь на Марсе, на Луне, на Венере, они готовы искать ее в дальних галактиках на расстоянии миллионов парсек, но не хотят видеть абсолютно очевидные доказательства существования разумной жизни у себя под носом!"
Меня охватило то состояние, которое, вероятно, испытывал Колумб, открыв новые земли, или Левенгук, обнаружив в каплях воды живых существ. Парадоксально то, что последнее относится как раз ко мне.
На кромке багажника разместились капли дождя. Живые. Они были живыми! Я был в этом абсолютно уверен, так как их менее удачливые сородичи разбились о жестокий асфальт мостовой. И эти редкие везунчики, сами не веря в свою удачу, жались друг к другу, дрожа от пережитого ужаса падения, сливались в большие капли, а к ним время от времени присоединялись такие же, как они, счастливые и ошарашенные. Они трепетали на краю багажника целую вечность. Постепенно приходя в себя, они осознавали, что глупо тратить свою вечность на бездумное висение на этом подернутом ржавчиной багажнике и радоваться своей удивительнейшей удаче, которая продлила их жизнь. Нет, их не устраивала эта скучная однообразная вечность. Как, впрочем, не устраивала она и меня.
Я видел, как хочется им вернуться в другую вечность, в ту, где была битва с воздухом, его умирающий шелест, где рядом были такие же, как они, безбашенные, радостные и отважные капли дождя, у которых была одна общая цель, достигнуть которую они мечтали целую вечность, проведенную в ватных объятиях свинцовых туч. И вот - свершилось! Битва началась, но для них она была уже закончена навсегда. Я видел их нерешительные движения, видел, как мечтают они вновь вернуться туда, но в то же время боятся потерять ту вечность, которая так старательно охраняет их на этом покрытом ржавчиной багажнике. Я видел, как многие из них нерешительно топчутся на месте, нависают над самым краем и, передумав, вновь отползают на край багажника, стыдясь своего малодушия.
Я сосредоточился на одной капле, самой большой и, по-видимому, самой старой из всех, что собрались на краю багажника. Она уже давно хотела перейти из одной вечности в другую и, наверное, даже подозревала, что ей придется разделить судьбу погибших товарищей, но была готова к этому. Она то опасно нависала над краем пропасти, разверзнувшейся перед багажником, то, услышав окликающие ее всплески других желающих присоединиться к ней молодых капелек, втягивалась назад, принимая их в свои объятья. И это тоже длилось вечность.
Целую вечность я стоял и наблюдал за внутренней борьбой этой мудрой старой капли.
И тут неожиданно меня нашла еще одна вечность. В отличие от первой, она понимала, что привлечь меня не так уж и просто, особенно учитывая то, что я только что открыл новую, неизученную никем форму жизни, и оторвать меня от процесса ее созерцания будет нелегко.
Но эта третья вечность знала меня куда лучше второй. Она знала, что ничего более захватывающего, чем новая форма жизни, из всего, что существует в этом мире, она найти не сумеет. Тогда она пошла самым простым путем: она предложила мне то, чего не существует в этом мире, но существует в моем воображении.
Ни один человек не может отказаться от воплощения своей сокровенной мечты в реальность. Не смог и я.
И когда я сквозь пелену дождя увидел огни фар предмета моих вожделений, я не раздумывая шагнул в эту новую, третью вечность со счастливой улыбкой на лице.
Но моей второй вечности я был небезразличен, в отличие от первой. И она, обнаружив мое вероломное предательство, злобно окатила меня трупами капель дождя, скопившимися в братской могиле-ямке мостовой, в которую попала шина моего воображаемого автобуса, созданного для меня моей новой вечностью.
Но я не попался на эту уловку. Я прекрасно знал, что моя новая вечность в этом не виновата, а на козни моей старой вечности я был не в обиде.
Входя в дружелюбно раскрытые двери моего несуществующего существующего автобуса, я чувствовал, как кровь разбившихся дождевых капель впитывается в мою одежду и кожу.
"Самое главное, - думал я, - это то, что моя мечта все-таки осуществилась".
Я ехал в автобусе моей мечты.
Автобусе со счастливым номером "75".
