Я бы с удовольствием пожил бы еще лет так 10000, но не думаю что после этого мне бы захотелось умирать, после того как добился такой продолжительности захочется еще и еще.
Захочется еще и еще, естественно
. Но авантюристу бессмертие надоест намного быстрее, чем ленивому раздолбаю. Авантюрист подвергается реальной опасности, а если он полностью бессмертен... Какая тут опасность? Хоть в жерло вулкана ныряй, хоть по дну океана гуляй, хоть на луну без скафандра летай. Любое приключение - оно потому и
приключение, что из него есть шанс не выбраться целым или живым. Если же бессмертие воспринимать как бесконечную жизнь без старости и болезни, но с вероятностью уничтожения бессмертного тела (тем же огнем или еще чем-нибудь, к примеру), то тогда - да. Доживший до 10000 лет будет счастлив прожить еще 10000 лет... Но про это я говорила, когда упоминала о полном и неполном бессмертии.
Хотя бессмертие бывает разное... Например
струльдбурги (надеюсь правильно написала, книгу-то давно читала уже) в "Приключениях Гулливера". Вечноживущие, но стареющие.
А еще интересный рассказик в тему нашла:
Пепел дней и ночей
Император спал. Тяжелые коричневые веки устало прикрывали глаза. Придворные тихо удалились: сон владыки Поднебесной священен.
Он устал. Он был стар. Окружающие даже не догадывались как он был стар. Не одну сотню лет назад он разослал гонцов по всему свету: искать эликсир бессмертия. Император не хотел умирать. Он перепробовал множество средств продления жизни, одни из них были противными: толченые жабы, порошок из мокриц и тараканов; другие дорогостоящими: семь лет строилась башня, которая должна была достичь неба... Но жизнь сдувала с него сухой песок дней и ночей и он старел. Старел, как простой смертный, как ничтожнейший из его рабов. Бег времени был неумолим. Но когда он почти потерял надежду, пришел с Востока тот, чье имя он не может и сегодня произнести.
- Я остановлю время для тебя, ты будешь бессмертным. От тебя же хочу только одного - никогда не проси вернуть твою Смерть.
Император смеялся, откинувшись на шелковые подушки.
- Проси все, что пожелаешь, об этом можешь не просить. Я клянусь никогда не звать Смерть, она мне не нужна.
- Помни: ты дал клятву, хотя я хотел получить только обещание.
Счастье и гордость подняли его воздушными змеями в бескрайнее небо: он, великий, бессмертный, единственный из правителей. Его радости не было конца. И полетели дни. Для других.
Смерти жены он почти не заметил.
Когда умер его сын, он опечалился.
Похоронив внуков - загрустил. Потом почти перестал различать приближенных: все казались ему на одно лицо.
Шло время. Но оно шло для других. Он ловил его движение по дуновению ветра, опавшей листве, тени от дворца.
Он не чувствовал движения.
Император вышел в сад. Он слушал пение воды, текущей из многочисленных фонтанов. Голос воды был прохладен, чист и звонок. Холодная тина тоски медленно засасывала его в свою темную глубину. Он смотрел как серебряные карпы извилисто протекали, скользя между стеблями глициний. На его колени падали изогнутые крылышки-лепестки пионов. Все казалось ему мертвым. Сама жизнь казалась мертвой.
Как же он устал жить: череда бесконечных дней давно не радовала, удовольствия наскучили, женщины вызывали раздражение.
Жажда величия обернулась безразличием ко всему.
И вот сегодня он вспоминал как наступил тот, самый черный день: он перестал слышать шорох песка, перетекавшего с небесной выси в земную твердь, соединяясь в единственной точке - человеке. Он перестал быть такой точкой: небесное и земное в нем разомкнулись.
Он закрыл глаза. А когда открыл - перед ним был другой мир. Низкое серое небо почти стелилось по серой земле. Руины дворца ветер разносил пепельной пылью по свету.
Император сидел на обломках трона. Перед ним, насколько видел глаз, была пустыня - монотонная и однообразная, как его жизнь. Не было чувств в иссохшей душе, не было в ней и желаний. Он смотрел - не видя, жил - не живя.
Хотя одно единственное желание на дне его пересохшего колодца еще шевелилось. Но он не смел даже думать о нем, ведь когда-то, невыразимо давно он поклялся не звать....
Он проснулся как будто его толкнули.
- Вернуть! Вернуть всех гонцов! Немедленно вернуть!
Его лихорадило неделю, пока не вернулся последний из тех, кто искал ему бессмертие.
Отсюда
