~*~MoN AmI~*~
Почетный участник
Здесь я выкладываю всё то, что написано ранее и всё относительно свежее... Оть
Дадли в Хогвартсе!
Утро 29 августа оставило Гарри не самые приятные воспоминания. А вернее, очень неприятные. В этот день не стало Дурслей. Никогда бы Гарри не подумал, что будет жалеть их, но факт остаётся фактом.
Он помнил всё в мельчайших деталях. Помнил, как дядя Вернон среди ночи поднялся с постели и с громкими ругательствами отправился к двери. Помнил палочку, обвитую ужасными, тонкими, и белыми, как молоко, пальцами. И всё время вспоминал тот голос. Страшный, ледяной и бесчувственный голос, прокричавший «Авада Кедавра». А дальше, глухой звук падения и пронзительный крик Петунии.
Её тоже не стало.
Ещё один взмах палочки, ещё один крик и всё для неё закончилось. Затем наступила звенящая тишина, нарушаемая изредка лишь нервными всхлипами Дадли.
Его они пощадили. Они? Пожиратели смерти. Они ворвались в дом на Тисовой улице. Они убили всех. Всех. Кроме него и его кузена. И теперь оба они сидели в кабинете Дамблдора. Гарри и сам не мог понять, как они тут очутились.
Сначала была темнота, потом больничное крыло. Всё, что он запомнил, это было лицо мадам Помфри. Усталое и встревоженное. Было видно, что она не спала всю ночь. И ещё…она плакала. Это было непохоже на Поппи.
«Чёрт! Что же здесь произошло?» -напряжённо думал Гарри.
Затем в нос ударил тошнотворный запах, и странные мысли оборвала вновь навалившаяся на него усталость. И снова темнота.
А потом, его куда то вели по бесконечным коридорам. Его и Дадли. Тот был бледен и вид у него был такой, будто его сейчас вырвет. Наконец они остановились около уже знакомой Гарри каменной горгульи. Как сквозь вату послышался голос профессора МакГонагал.
-«Мимбулус Мимблетония!» - Вероятно, пароль.
И в ту же секунду каменная горгулья отъехала в сторону, обнаруживая за собой длинную винтовую лестницу.
Потом едва заметный толчок в спину и вот он уже на лестнице, а вскорем и перед дверью красивого круглого кабинета Дамблдора.
Как странно. Он был здесь всего два месяца назад. Тогда Фоукс сидел на своём золотом насесте, а все портреты «спали», неестественно громко храпя и прислушиваясь к разговору. Но сегодня они даже не пытались претворяться. Казалось, все были взволнованы до крайней стадии. Даже Фоукс не сидел на месте, а летал где-то под потолком, то и дело, тревожно вскрикивая.
Среди всего этого сумасшествия оставался спокойный один лишь Дамблдор. Взгляд его был суров и холоден, но Гарри знал, что это свидетельствовало о наличии серьёзных неприятностей. Если уж Дамблдор встревожен (а по всем признакам, это было именно так), то дело действительно плохо.
И его худшие страхи оправдались. Едва лишь за ними захлопнулась тяжёлая дубовая дверь, как все портреты на стенах разом смолкли, а Фоукс приземлился на плечо директора. Дамблдор заговорил. В его голосе угадывалось волнение.
-Гарри, мистер Дурсль, профессор.- Он слегка поклонился, очевидно, приветствуя их.- Мне необходимо поговорить со всеми вами, но для начала я хотел бы побеседовать с молодыми людьми. Вы нас извините, Минерва?
-О, да, директор. Я подожду за дверью.- И она вышла.
-Сядьте.- Велел Дамблдор в своей обычной просительной манере. Гарри и Дадли повиновались.- Я полагаю, вы желаете знать, что же всё-таки произошло?
Мальчики утвердительно кивнули, и директор продолжил.
-Дадли…
Гарри опешил. Зачем Дамблдору, величайшему волшебнику современности, может понадобиться говорить с этим…этим…этим маглом?
Меж тем Дамблдор продолжал:
-Волан де Морт, ты, вероятно, слышал это имя,- голос Дамблдора начал приобретать мягкость и тоны сожаления.- Он знал, что если лишит Гарри дома, то тот будет уязвлён и беззащитен. Ему нужно было лишь убить…да, Дадли, это тяжело, но так оно, к сожалению, и есть. Твои родители мертвы. Я знаю, что ты чувствуешь. И мне приходилось терять близких. Например, Сириус Блэк.- Дадли вздрогнул, но Дамблдор, казалось, не заметил этого.- Это тяжело…
Гарри уже не слушал. Сириус! Всего два месяца прошло с того дня, как Сириус скрылся за аркой. Как понял Гарри, это был переход в загробный мир. Мир тишины, безмолвия и, возможно, покоя. Совершенного покоя.
И снова сердце Гарри будто сдавил стальной обруч, и тихий стон вырвался из его груди. Казалось, в груди зияет огромная чёрная брешь. Как будто оттуда что-то вырвали. Вырвали…Сириуса!
Он по-прежнему был для своего крестника целым миром и предметом обожания. И всё так же, вызывал у Гарри желание неповиноваться. Заставлял чувствовать себя юным и непокорным, каким он, в сущности, и был. Но с одним различием: скоро это чувство пропадёт. Ведь Сириуса Блэка, крёстного Гарри и ближайшего друга, покойных Лили и Джеймса Поттеров, больше нет!
-И он уже не вернётся… - с тихим отчаянием думал Гарри.
Последние слова Альбуса Дамблдора вырвали Гарри из пут печальных размышлений.
-…И, боюсь, тебе придётся остаться здесь. Я знаю, ты не хочешь, но, поверь мне, так будет безопасней. Теперь выйди, пожалуйста, и дай нам с Гарри поговорить.
***
Проследив за Дадли взглядом, ближайший к столу Дамблдора портрет вдруг оживился, его глаза засверкали. Он был похож на алхимика, который только что совершил великое открытие, способное перевернуть весь волшебный мир. Но вот взгляд его упёрся в Гарри и он слегка успокоился. Вероятно, решил подождать ухода Поттера.
Откинувшись на спинку кресла и привычным жестом соединив пальцы перед своим лицом, Дамблдор заговорил уже более ровным и спокойным голосом:
-Гарри,…
Но Гарри его перебил:
-Что это значит, профессор? Дадли…Дадли…Он ведь даже не сквиб. И что ему здесь делать? Я должен буду находится с ним рядом весь год?! – в голосе его звенела ярость, но директор не обратил на это внимания.
-Гарии, успокойся. Да, придётся. Больше того, он будет жить в твоей спальне, и тут уж ничего не попишешь. Так сложились обстоятельства. Его родители мертвы, а все родственники отказались его принимать. Пришлось им рассказать о причине смерти мистера и миссис Дурсль. Тебе придётся стать терпимее к нему. Да, конечно, я не могу рассчитывать на то, что вы станете друзьями, но…
-Что, но, профессор?! Это же Дадли. У него нет никаких магических способностей…
-А вот тут, Гарри, ты ошибаешься. Дадли старше тебя примерно на пару недель. Я отправился к кентаврам. Мне пришлось это сделать. Гарри, не надо смотреть на меня так, будто я сошёл с ума и мне самое место в больнице святого Мунго. Это не так. Хотя, может быть. – На его лице проскользнуло подобие улыбки. – Итак, Флоренц… Ты помнишь его. В прошлом году он преподавал в школе Прорицание. Кентавры приняли его. Уж не знаю почему. Возможно, тут не обошлось без Хагрида. В общем, Флоренц составил для него прогноз. У мальчика есть предрасположенность к прорицанию. Нет, конечно, он не будет шарлатаном. У него дар. Он один из немногих, кто может называться настоящим прорицателем. В этом отношении, Сивилла не годится ему и в подмётки. А теперь, Гарри, можешь идти. И проследи, чтобы молодой мистер Дурсль не наткнулся на кого-нибудь с факультета Слизерин. Что-то мне подсказывает, что кончится такая встреча, ничем хорошим не может. – Он покачал головой и мягко улыбнулся всё ещё ошарашенному Гарри.- Причём, не совсем ясно, кому будет хуже.
***
Гарри вышел из красивой круглой комнаты в состоянии полной прострации.
Дадли – прорицатель! Быть того не может. Он, собственно, как и его родители, покойные Дурсли, терпеть не мог магию в любых её проявлениях. Отчасти, причиной этому послужил хвост, выросший у него после запоминающийся встречи с Хагридом. Тогда им было по одиннадцать.
Дадли чувствовал сейчас себя не многим лучше Гарри. Как никак, это его судьба сейчас решалась за массивной дубовой дверью, увы, плотно закрытой.
Когда из-за двери показался Гарри, то Дадли просто подбросило от неожиданности.
-Что происходит? Что? Я не останусь здесь. Этот…этот…псих собирается оставить меня здесь, да?
-Он вовсе не псих! Он – величайший маг современности. Ещё одно подобное заявление и я сделаю то, чего не сделали Пожиратели. Прикончу тебя. Собственными руками. Без всякой палочки. Ты меня понял, маленький грязный магловский *****ок? – Гневная тирада кузена повергла Дадли в ступор.
Дурсль испугано кивнул.
Возможно, Гарри и понимал, что был излишне жесток с парнем, который только что потерял родителей. Он ведь сам прекрасно знал, что тот сейчас чувствует. Ему безумно тяжело, но даже такие обстоятельства не дают ему права называть Дамблдора психом. Да кто он, в конце концов, такой, чтобы так говорить о нём? Что он может знать вообще? Он же придурок, этот Дадли.
***
Испепелив Дадли взглядом, полным ненависти, юный Поттер жестом приказал ему следовать за ним в гриффиндорскую башню. Тяжёлая тишина царила вокруг, пока Дадли и Гарри шли по направлению к своей цели. Миновав несколько пустынных в этот час коридоров (судя по всему, уже была ночь) и, поднявшись по длинной винтовой лестнице, молодые люди наткнулись на портрет полной дамы.
-Пороль. - Проговорила она хриплым ото сна голосом.
Дадли в Хогвартсе!
Утро 29 августа оставило Гарри не самые приятные воспоминания. А вернее, очень неприятные. В этот день не стало Дурслей. Никогда бы Гарри не подумал, что будет жалеть их, но факт остаётся фактом.
Он помнил всё в мельчайших деталях. Помнил, как дядя Вернон среди ночи поднялся с постели и с громкими ругательствами отправился к двери. Помнил палочку, обвитую ужасными, тонкими, и белыми, как молоко, пальцами. И всё время вспоминал тот голос. Страшный, ледяной и бесчувственный голос, прокричавший «Авада Кедавра». А дальше, глухой звук падения и пронзительный крик Петунии.
Её тоже не стало.
Ещё один взмах палочки, ещё один крик и всё для неё закончилось. Затем наступила звенящая тишина, нарушаемая изредка лишь нервными всхлипами Дадли.
Его они пощадили. Они? Пожиратели смерти. Они ворвались в дом на Тисовой улице. Они убили всех. Всех. Кроме него и его кузена. И теперь оба они сидели в кабинете Дамблдора. Гарри и сам не мог понять, как они тут очутились.
Сначала была темнота, потом больничное крыло. Всё, что он запомнил, это было лицо мадам Помфри. Усталое и встревоженное. Было видно, что она не спала всю ночь. И ещё…она плакала. Это было непохоже на Поппи.
«Чёрт! Что же здесь произошло?» -напряжённо думал Гарри.
Затем в нос ударил тошнотворный запах, и странные мысли оборвала вновь навалившаяся на него усталость. И снова темнота.
А потом, его куда то вели по бесконечным коридорам. Его и Дадли. Тот был бледен и вид у него был такой, будто его сейчас вырвет. Наконец они остановились около уже знакомой Гарри каменной горгульи. Как сквозь вату послышался голос профессора МакГонагал.
-«Мимбулус Мимблетония!» - Вероятно, пароль.
И в ту же секунду каменная горгулья отъехала в сторону, обнаруживая за собой длинную винтовую лестницу.
Потом едва заметный толчок в спину и вот он уже на лестнице, а вскорем и перед дверью красивого круглого кабинета Дамблдора.
Как странно. Он был здесь всего два месяца назад. Тогда Фоукс сидел на своём золотом насесте, а все портреты «спали», неестественно громко храпя и прислушиваясь к разговору. Но сегодня они даже не пытались претворяться. Казалось, все были взволнованы до крайней стадии. Даже Фоукс не сидел на месте, а летал где-то под потолком, то и дело, тревожно вскрикивая.
Среди всего этого сумасшествия оставался спокойный один лишь Дамблдор. Взгляд его был суров и холоден, но Гарри знал, что это свидетельствовало о наличии серьёзных неприятностей. Если уж Дамблдор встревожен (а по всем признакам, это было именно так), то дело действительно плохо.
И его худшие страхи оправдались. Едва лишь за ними захлопнулась тяжёлая дубовая дверь, как все портреты на стенах разом смолкли, а Фоукс приземлился на плечо директора. Дамблдор заговорил. В его голосе угадывалось волнение.
-Гарри, мистер Дурсль, профессор.- Он слегка поклонился, очевидно, приветствуя их.- Мне необходимо поговорить со всеми вами, но для начала я хотел бы побеседовать с молодыми людьми. Вы нас извините, Минерва?
-О, да, директор. Я подожду за дверью.- И она вышла.
-Сядьте.- Велел Дамблдор в своей обычной просительной манере. Гарри и Дадли повиновались.- Я полагаю, вы желаете знать, что же всё-таки произошло?
Мальчики утвердительно кивнули, и директор продолжил.
-Дадли…
Гарри опешил. Зачем Дамблдору, величайшему волшебнику современности, может понадобиться говорить с этим…этим…этим маглом?
Меж тем Дамблдор продолжал:
-Волан де Морт, ты, вероятно, слышал это имя,- голос Дамблдора начал приобретать мягкость и тоны сожаления.- Он знал, что если лишит Гарри дома, то тот будет уязвлён и беззащитен. Ему нужно было лишь убить…да, Дадли, это тяжело, но так оно, к сожалению, и есть. Твои родители мертвы. Я знаю, что ты чувствуешь. И мне приходилось терять близких. Например, Сириус Блэк.- Дадли вздрогнул, но Дамблдор, казалось, не заметил этого.- Это тяжело…
Гарри уже не слушал. Сириус! Всего два месяца прошло с того дня, как Сириус скрылся за аркой. Как понял Гарри, это был переход в загробный мир. Мир тишины, безмолвия и, возможно, покоя. Совершенного покоя.
И снова сердце Гарри будто сдавил стальной обруч, и тихий стон вырвался из его груди. Казалось, в груди зияет огромная чёрная брешь. Как будто оттуда что-то вырвали. Вырвали…Сириуса!
Он по-прежнему был для своего крестника целым миром и предметом обожания. И всё так же, вызывал у Гарри желание неповиноваться. Заставлял чувствовать себя юным и непокорным, каким он, в сущности, и был. Но с одним различием: скоро это чувство пропадёт. Ведь Сириуса Блэка, крёстного Гарри и ближайшего друга, покойных Лили и Джеймса Поттеров, больше нет!
-И он уже не вернётся… - с тихим отчаянием думал Гарри.
Последние слова Альбуса Дамблдора вырвали Гарри из пут печальных размышлений.
-…И, боюсь, тебе придётся остаться здесь. Я знаю, ты не хочешь, но, поверь мне, так будет безопасней. Теперь выйди, пожалуйста, и дай нам с Гарри поговорить.
***
Проследив за Дадли взглядом, ближайший к столу Дамблдора портрет вдруг оживился, его глаза засверкали. Он был похож на алхимика, который только что совершил великое открытие, способное перевернуть весь волшебный мир. Но вот взгляд его упёрся в Гарри и он слегка успокоился. Вероятно, решил подождать ухода Поттера.
Откинувшись на спинку кресла и привычным жестом соединив пальцы перед своим лицом, Дамблдор заговорил уже более ровным и спокойным голосом:
-Гарри,…
Но Гарри его перебил:
-Что это значит, профессор? Дадли…Дадли…Он ведь даже не сквиб. И что ему здесь делать? Я должен буду находится с ним рядом весь год?! – в голосе его звенела ярость, но директор не обратил на это внимания.
-Гарии, успокойся. Да, придётся. Больше того, он будет жить в твоей спальне, и тут уж ничего не попишешь. Так сложились обстоятельства. Его родители мертвы, а все родственники отказались его принимать. Пришлось им рассказать о причине смерти мистера и миссис Дурсль. Тебе придётся стать терпимее к нему. Да, конечно, я не могу рассчитывать на то, что вы станете друзьями, но…
-Что, но, профессор?! Это же Дадли. У него нет никаких магических способностей…
-А вот тут, Гарри, ты ошибаешься. Дадли старше тебя примерно на пару недель. Я отправился к кентаврам. Мне пришлось это сделать. Гарри, не надо смотреть на меня так, будто я сошёл с ума и мне самое место в больнице святого Мунго. Это не так. Хотя, может быть. – На его лице проскользнуло подобие улыбки. – Итак, Флоренц… Ты помнишь его. В прошлом году он преподавал в школе Прорицание. Кентавры приняли его. Уж не знаю почему. Возможно, тут не обошлось без Хагрида. В общем, Флоренц составил для него прогноз. У мальчика есть предрасположенность к прорицанию. Нет, конечно, он не будет шарлатаном. У него дар. Он один из немногих, кто может называться настоящим прорицателем. В этом отношении, Сивилла не годится ему и в подмётки. А теперь, Гарри, можешь идти. И проследи, чтобы молодой мистер Дурсль не наткнулся на кого-нибудь с факультета Слизерин. Что-то мне подсказывает, что кончится такая встреча, ничем хорошим не может. – Он покачал головой и мягко улыбнулся всё ещё ошарашенному Гарри.- Причём, не совсем ясно, кому будет хуже.
***
Гарри вышел из красивой круглой комнаты в состоянии полной прострации.
Дадли – прорицатель! Быть того не может. Он, собственно, как и его родители, покойные Дурсли, терпеть не мог магию в любых её проявлениях. Отчасти, причиной этому послужил хвост, выросший у него после запоминающийся встречи с Хагридом. Тогда им было по одиннадцать.
Дадли чувствовал сейчас себя не многим лучше Гарри. Как никак, это его судьба сейчас решалась за массивной дубовой дверью, увы, плотно закрытой.
Когда из-за двери показался Гарри, то Дадли просто подбросило от неожиданности.
-Что происходит? Что? Я не останусь здесь. Этот…этот…псих собирается оставить меня здесь, да?
-Он вовсе не псих! Он – величайший маг современности. Ещё одно подобное заявление и я сделаю то, чего не сделали Пожиратели. Прикончу тебя. Собственными руками. Без всякой палочки. Ты меня понял, маленький грязный магловский *****ок? – Гневная тирада кузена повергла Дадли в ступор.
Дурсль испугано кивнул.
Возможно, Гарри и понимал, что был излишне жесток с парнем, который только что потерял родителей. Он ведь сам прекрасно знал, что тот сейчас чувствует. Ему безумно тяжело, но даже такие обстоятельства не дают ему права называть Дамблдора психом. Да кто он, в конце концов, такой, чтобы так говорить о нём? Что он может знать вообще? Он же придурок, этот Дадли.
***
Испепелив Дадли взглядом, полным ненависти, юный Поттер жестом приказал ему следовать за ним в гриффиндорскую башню. Тяжёлая тишина царила вокруг, пока Дадли и Гарри шли по направлению к своей цели. Миновав несколько пустынных в этот час коридоров (судя по всему, уже была ночь) и, поднявшись по длинной винтовой лестнице, молодые люди наткнулись на портрет полной дамы.
-Пороль. - Проговорила она хриплым ото сна голосом.
А проду ты намереваешься писать?
