Моё:
Рассказ экскурсовода
Представим себе картину. Тёмная узкая разбитая улица, без намёка на надежду освещения. Даже днём внутрь неё сложно попасть солнечному свету, а уж ночью и подавно. Заведение несомненно сомнительной репутации, у выхода из которого собралась небольшая группа людей. На сторонний взгляд сложно было даже понять, сколько народу тут околачивается, не то, что их лица, хотя самой группе людей, даже изрядно поддатой, данный вопрос не казался актуальным. Более того, они вели оживлённую беседу о том, что сейчас принято называть больше философскими вопросами.
- Ей, приятель, ты, кажется, перебрал – сказал сиплый нетрезвый голос – вот так вот наш город и катится в тартарары. Из-за вааеас (сиплый икает) всё происходит, пьяниц чёртовых. Вот ты же слышал речь благороднейшего Сэра Сербияка, когда он перед всем городом докладывал Его Преосвященству, кардиналу Реверику о том, что из-за спиртного страдает наша оборона, стража пьёт, крестьян грааоаобят (попытка живота пробурчать была более менее успешно подавлена), а этот благороднейший рыцарь и капли в рот не берёт, и сам за всеми следит, и кто напьётся, того ждёт кара…
Поток речи сиплого был прерван нечленораздельным мычанием откуда-то снизу:
- Всех сжуууууу, чёрт брать!
- Ну, хватил лишнего - отвечает чуть более трезвый высокий голос, какой бывает у толстяков – так главная проблема рода людского – блудницы! И с этим согласен первосвященник Каремний, который говорил так же, как и Сэр Сербияк, о низости нашего города! Господь карает нас за грехи такими страшными недугами, как чума и оспа! Мор косит людей из-за нашего распутства! И если бы все были бы также чисты, как тот Первосвященник, то Господь бы сделал наши мирские пути скатертью!
- Всеоох сжуууу, дьяааааавл! – отмерило своеобразный таймер выступления уже знакомое нечленораздельное мычание…
Так они втроём и продолжали «философствовать», пока не произошёл следующий эпизод жизни города. В упоминавшемся заведении вспыхнул пожар. То ли Господь узрел сей очаг разврата, то ли просто пьяным нельзя обращаться с воспламеняющимися предметами, итогом для нашей истории стало проникновение света пламени в царство тьмы. Наступивший за этим страх поверг двух философов в такой шок, что они и не думали об опасности пожара. Первым опомнился высокоголосый толстяк
- Сер Сербияк!
- Каремний – сипло и уже протрезвело ответил первый – что вы здесь делаете? Я лично хожу и досматриваю за членами городской стражи, ведь так и не узнаешь, кто из них пропивает родной город. Ну, прикрывшись плащом, я же должен не привлекать к себе внимания, поэтому и делаю вид, что пью. Но в рот ни каоаоапли (бурчание живота опять подавлено)!
- А я… увещеваю блудниц оставить их распутную жизнь. Ну для этого мне приходится с ними уединяться, дабы в мирские дела не мешали богословию. А кто ещё это сделает, кроме меня. Однако вы согласны, что простому люду не следует знать о нашей миссии? Не поймут всей августейшей чистоты помыслов.
- Да, я всецело разделяю…
- Всеееех сожгу, чёрт побери, свяяаяаятая инкв… - послышалось уже более членораздельное мычание, лежащего на полу тела, завёрнутого в балахон очень высокого качества.
- Доблестный Сер Сербияк – сказал Каремний – это, похоже, кто-то из придворных погряз в разврате. Давайте представим его на суд Его Преосвященства, кардинала Реверика?
- Пропивает Родину, потакает Сатане! – Естественно мы его предъявим на святой суд! Только по вечерам кардинал никогда никого не принимает, он совершает святое таинство молитвы вместо сна. Давайте его отнесём пока в темницу моего дома, а с утра совершим святое возмездие?
- Давайте.
Когда начался подъём тела для препровождения в дом Сербияка, покрывало с лица мычавшего откинулось.
- И теперь мы можем наблюдать эту чудесную скульптуру справа от нас – рыцарь и первосвященник, о происхождении которой никто кроме этой легенды по сей день ничего не знает – закончил свой рассказ экскурсовод.
*карабкается на бочку после Кисы*
Я хочу сказать, что можно делать конечно же всё
Киса, хороший рассказ.
