IGNIS
Участник
1.Первый раз пишу в этом жанре, поэтому сильно тапками не бейте и пумудоры выбирайте помягче.
2.За реалистичность не отвечаю, потому что сама училась на рассказах, а не на фактах.
3.Вообще-то, задумывалась миниатюра, но получилось следующее…
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: В тексте присутствуют сцены жестокости, поэтому слабонервным рекомендация удалиться из темы.
Ты просто-напросто уснула. Прямо на столе, на открытой тетради, отвернувшись к стене. Учительница продолжает что-то говорить о реформах, пока что, не глядя в твою сторону. В сторону яркой тени.
Высокая, молчаливая, постоянно в черном, ты не лишена лоска и шика. Твои движения будто бы небрежны и вялы, но, когда ты о чем-то задумываешься, заметно, как ты начинаешь двигаться иначе, плавно и собрано. Ничего лишнего, все скупо, точно, и, тем не менее, грациозно.
Но сейчас ты спишь, и светлые волосы рассыпались по столешнице.
Учительница тебя заметила. Ее глаза недобро сощурились. А я слишком далеко, чтобы беззвучно предупредить. Она, продолжая говорить, не спеша, приближается к тебе.
Проснись… проснись… проснись… проснись… Мои мысленные уговоры тебе не помогут. Я бессилен, прости. Подними голову, прошу. Или тебя ждут неприятности. Ты же знаешь, какая историца стерва. Зачем ты уснула? Знаю, слишком устала. Но от чего? Ты ведь не первый раз появляешься в школе никакая после выходных. Это длиться уже около полугода.
Ты так изменилась. Похудела настолько, что я иногда удивляюсь, как ты можешь ходить, как не сломаешься. Ты больше не смеешься, а если делаешь это, то искусственно, будто по расчету. Глаза полные грусти, тоски, страданий. Они сухи, в них нет блеска, который должен быть в глазах живой девушки. Когда встречаю твой взгляд, такое ощущение что попадаю в другой мир. Туда, где нет красивой мишуры, где реальность обнажена, где свет потухает. Это страшно. Что могло с тобой произойти, что в твоем взгляде отражается океан человеческого отчаяния? К чему ты прикоснулась, моя хорошая, к чему? Ты знаешь, что я люблю тебя, но отталкиваешь, не позволяешь помочь. А вдруг я смогу? Нет, ты все равно не подпускаешь. Не хочешь разделить на двоих то, что с тобой произошло.
Проснись… проснись… проснись…
Громкий крик твоего телефона заставляет тебя вздрогнуть, проснуться. Не замечая учительницу рядом с собой, выхватываешь мобильник из красной кожанной сумки и прикладываешь к уху. Не говоришь ни слова. Странно, я никогда раньше не видел этого телефона у тебя. Поменяла? Нет, прежний лежит на парте. Второй.
Все с интересом смотрят на тебя, я в том числе. Через несколько секунд после ответа твое лицо меняется, только что сонное и бледное, с выражением беззащитности, сереет, хмурится и становиться сосредоточенным. Беспокоюсь. А ты, так и не сказав ни слова собеседнику, отключаешь звонок и забрасываешь телефон в сумку.
- Как это понимать? – возмущенно восклицает историца, когда ты поднимаешься на ноги, одернув короткую юбочку. Молчишь, как всегда, если не видишь смысла отвечать.
Ты только взглянула ей в глаза и принялась расстегивать многочисленные замочки сумки. Твои движения были четкими, минимальными, как тогда, когда ты улетаешь в мыслях.
- Я задала воп…
Резко запустив руки под красную кожу, ты так же резко их вытащила. И то, что в них лежало, заставило учительницу в ужасе отшатнуться. Некоторое девчонки взвизгнули, парни ахнули, а я сижу оглушенный и не могу понять, что вижу.
Два огромных черно-серебряных пистолета в твоих тонких пальцах никак не вязались с тобой. Но глупо это отрицать, ведь глаза видят. Ты с оружием в руках бесшумно, но быстро подходишь к двери.
Давно заметил, что у тебя изменилась походка. Раньше нежная, где-то неуверенная, сейчас она пропитана соблазном и сексуальностью, и решительностью. И откуда это у тебя? Где ты этого набралась? Куда делось милое, невинное создание, которое хотелось защищать? Сейчас ты уже не кажешься слабой. Только вот откуда пришла это сила, мне не известно.
Замираешь, оборачиваешься. Неужели я вижу беспокойство и испуг в твоих глазах, встретившихся с моими?
- Пожалуйста, что бы вы ни услышали, что бы ни происходило в коридоре, не выходите из кабинета, - говоришь вроде бы с безразличием, но я-то уловил в твоем голосе мольбу.
Глубоко вдыхаешь и выходишь в коридор.
Интересно, сколько ты еще собираешься смотреть на меня? Это раздражает, знаешь ли. Раздражает и давит на душу.
Не нужно смотреть, не нужно надеяться, не нужно жалеть, не нужно… любить. Я не та, кого можно любить или жалеть, не та, о ком можно надеяться, на кого можно просто смотреть. Я не позволю себя любить, не позволю жалеть. Я ничего не позволю. Особенно тебе. Почему? Потому что люблю. Не хочу дарить тебе боль, не хочу убивать твое сердце, не хочу вырывать из мира благополучия.
Ты мальчик, не видевший ад. Таким и оставайся. А я живу в аду. Я его держу, строю его и забочусь о нем. Ты человек, у тебя есть сердце, и оно может верить. Я другая. Я зверь. Охотник. Без сердца, без веры, без жалости и надежды. Я, наверно, даже любить не умею, как вы, не прикоснувшиеся к моему миру. Я люблю по-другому. Вы видите внешность, потом решаете, хотите ли увидеть душу. Мы ломаем душу, рвем сердце, потом решаем, хотим ли видеть внешность. Если мы любим, то любим тело и мысли, которые не разбить. Другие в моем мире не выживают. Знаешь, на чем держится ад? На расчетах и бесчувствии. Нельзя ощущать, иначе смерть. Только жестокость, иначе смерть. Используй хитрость, иначе смерть.
Если ты думаешь, что я другая, не такая, как остальные, заботящиеся об аде, то ты сильно ошибаешься. Я такая. Я зверь. Охочусь ради моего мира, видимого только во тьме и лишенного мишуры благополучия.
Ненавижу свою реальность, но не могу без нее. Я страдаю, когда вне нее, когда пытаюсь забыть. Это невозможно. Однажды прикоснувшись к аду, становишься его частью. Я прикоснулась, и стала той, кто я есть.
Было тяжело, больно, унизительно, страшно. Хотелось смерти, хотелось забыться, хотелось избавиться от отчаяния. Но я оказалась сильнее.
Смирилась, выжила, сжилась. Во мне убили все, но, в итоге, это пошло мне только на пользу. Я стала такой, каким должен быть житель ада. Расчетливая, хитрая, бессердечная охотница. Мне помогли преобразиться, помогли не утонуть, не сломаться. Научили той жизни, вдолбили законы, сделали сильной, показали, как играть и делать ставки на человеческие жизни, так, чтобы выигрывать.
Я – охотник. Я ищу жертв. Я их спасаю от хищников. Почему? Потому, что сама была жертвой и знаю, какого это, захлебываться отчаянием, желать смерти и терять надежды.
Была жертвой. Недолго. Вырвали из лап хищников. Превратили в охотницу. Я благодарна спасителям. Теперь я могу защищаться, могу защищать, а могу нападать, охотиться.
Я зверь, для которого жизнь начинается в ночи.
Я - охотник. Я – враг. Я – боец. Я – многое, но только не человек. Я – многое, но только во тьме. Днем мой мир затихает.
Знаю все, потому что я одна из тех, кто создает проблемы для Хозяев ада. Это дерзость. За нее нужно платить. А в нашем мире плата за такое одна: смерть. Хозяева порочного мира, которые вырывают людей из нормальной жизни и делают их жертвами, заслуживают наказания. Я и другие охотники несут эти наказания. Но пока что нас мало, и бороться сложно. Но главное не опускать руки.
Мы охотники, но мы среди хищников. Мы прячемся в логове врагов, это требует наших сил и умений искусно лгать. Мы становимся другими людьми. Мы жестоки и недоверчивы, когда это необходимо. Мы вынуждены убивать своих ради общего дела. Мы циничные убийцы. Я такая.
Я уже не человек. Я с теми, кто такой же, как я. Я веду охотников, значит, я даже хуже, чем они. А ты не такой. Невинный, наивный, добрый мальчик, тебе не место в моем мире зла, греха и жестокости.
Не смотри, не надейся, не люби…
Опускаю голову на тетрадь, отвернувшись к стене, чтобы не видеть тебя. Бессонные изматывающие ночи выходных дают о себе знать. Сейчас бы завалиться в постель и проспать до захода солнца, но нельзя. В школе мое место наблюдения. Информация о том, что здесь готовиться продажа, может подтвердиться. Мне нужно быть во время задержания покупателей рядом, чтобы повернуть ход событий в сторону охотников. Знаю, мои люди, скрывающиеся по периметру школы, сообщат мне о прибытии псов Хозяев. Тогда-то я и начну представление. А сейчас я всего лишь ученица, которая появляется в школе раз в неделю, но имеющая влияние на директора, влияние молодого тела на желания плоти.
Боже,.. так спокойно об этом говорю. Да, отдаться за нечто нужное уже давно для меня не проблема. Как же низко я пала?! Каждый раз кажется, что ниже падать некуда. Но когда приходит необходимость, понимаешь, что проваливаешься в грязь еще глубже. И я веду людей?! Интересно, с какой радости меня сделали лидером?
Лучше не думать об этом. Все равно оправданий нет. А я и не чувствую желания оправдаться, ведь никто не лучше меня. В моем мире. В твоем мире тем более. Возможно, в твоем мире даже хуже, ведь все знают о положении людей, принужденных продавать себя, но большинство закрывают на это глаза, радуясь, что их это не касается. А меньшинство ничего не может сделать. Я отдаюсь за информацию, за защиту, за молчание, но борюсь хоть как-то…
Нет, не думать об этом. Все так, как есть. Мои проблемы заключаются в борьбе с определенными людьми. И даже сейчас, засыпая на твердой столешнице парты, я, 16-летняя охотница, борюсь. Жду.
Глаза слипаются, голоса уходят, и я проваливаюсь в черноту сна…
Номер этого телефона знают только охотники. И никто просто так не звонит. Мгновенно просыпаюсь и отвечаю. Эти звонки намного важнее уроков и стервозного характера историцы, которая еще ангел по сравнению с тем, с чем я сталкивалась.
- Бестия, машины прибыли. Но здесь не только псы. Здесь один из Хозяев… Александр. А с ним Кокетка.
Черт! Забрасываю телефон в сумку. Опять меня обманули! Нужно убить эту крысу. Никогда ей не доверяла, но пыталась отличать ложь от правды. Она говорит лишь часть, вторую либо утаит, либо исказит. Вот сейчас утаила. Не сказала, что Александру вздумается лично посмотреть на новую жертву. А директор, сука, тоже молчал, поставщик хренов!
Вскакиваю на ноги, не могу усидеть. Хотя чего я бешусь? Это что, в первый раз что ли? Нет. И не в последний, потому что все хотят жить и ради этого сделают все. Но Кокетку все же надо убить, слишком часто она предает, причем конкретно, будто погубить хочет нас всех.
Расстегиваю замочки на сумке, чтобы достать пистолеты. Запасные обоймы всегда на бедрах, под юбкой, поэтому мне нужно только оружие. Метательные ножи на руках скрыты широкими рукавами на случай того, если до пистолетов не дотянуться.
Учительница что-то спрашивает. Смотрю на нее, но не понимаю. Ладно, неважно.
Расстегиваю последние замочки. Историца снова что-то говорит.
Неважно… Сейчас меня занимает вопрос о том, что мне делать с Александром. Откровенно говоря, пока не знаю.
Иду к двери и тут понимаю, что ты все видишь. А вместе с тобой и весь класс. И вы ничего не знаете. Даже не представляете, какая опасность ждет вас там, где мы столкнемся с Хозяином, если вам вздумается посмотреть, куда пошла ваша одноклассница с оружием в руках. О, нет… Только этого мне сейчас не хватало.
- Пожалуйста, что бы вы ни услышали, что бы ни происходило в коридоре, не выходите из кабинета.
Смотрю тебе в глаза. Главное, чтобы не выскочил ты. А я чувствую, что можешь выскочить из-за своей любви. Пожалуйста, только сиди здесь… Что бы ни произошло.
Выхожу из кабинета. Меня ждут мои люди.
Как только оказываюсь одна, вставляю в ухо наушник.
- Шрай, где они?
- Остановились в холле.
- Сколько?
- 15, не считая Хозяина и Кокетку.
- Хорошо. Собирай всех и бегом ко мне.
Неважно, что нас всего шестеро. Мы справимся.
На ходу проверяю пистолеты. Коридор пуст, урок еще только начался, что радует, никто не будет мешать. Иду, почти бегу, в холл. Я не должна упустить хищников и Хозяина. Не должна пустить их дальше, где будет опасно для учеников, если начнется пальба. А я думаю, что начнется.
- Бестия, тебе не кажется кое-что странным?
Шрай отвлек от мыслей.
- Что?
- Не много ли народу, чтобы забрать очередную жертву?
Резко торможу. Сердце бешено колотиться. Неужели эта крыса нас… Нет, быть не может. Или все же может?
- Что делать будем? – голос охотника выводит из ступора.
Нам нельзя рисковать. Если раньше я была не уверена, то теперь знаю, что мы должны сделать. Нужно только кое-что узнать.
- Веди всех в холл, но начнете стрелять только после меня.
Теперь все просто. Нужно только выудить информацию.
Направляюсь к лестнице и спускаюсь вниз. Выбегаю в холл.
Все, как и сказал Шрай. 15 человек непринужденно и расслабленно стоят в большом помещении, окружая высокого блондина в дорогом костюме. Александр. Рядом крутится маленькая рыженькая девушка в коротком платье. Кокетка.
Меня замечают мгновенно. Все как по команде поворачиваются ко мне. Во рту пересохло. Похоже, я не ошиблась, и моя догадка верна, поскольку в мою сторону были направлены дула пистолетов. Но хищники не стреляли. Значит, есть, что-то, что нужно сказать.
Останавливаюсь метрах в трех от людей Хозяина. Смотрю на Александра. Кокетка прячется за ним. Ничего, придет время, и она заплатит.
Александр улыбнулся и двинулся ко мне. Вот уже где лицемерная сволочь! Стою на месте, сложив руки на груди. Дула пистолетов направлены на приближающегося Хозяина. Но ему, кажется, все равно. Он уверен в себе, ведь я, по его мнению, одна.
- Бестия, красавица моя, а что это ты встречаешь нас таким образом? – медовый голосок, от которого уже тошнит. Бросает непонимающий и укоряющий взгляд на оружие в моих руках. Еле сдерживаюсь, чтобы не передернуться. Нельзя, моя игра только начинается. Только, к сожалению, мне придется играть по правилам Александра.
- Да вот думаю, не окончательно ли ты потерял страх? – отвечаю ему в тон. Так же сладко улыбаюсь. Врать лицом теперь проще простого.
Удивленно вскидывает брови.
- Что-то я тебя не понимаю.
- Ах, не понимаешь? Позволь, объясню.
Перестаю улыбаться.
- Сегодняшняя жертва не легальна. И ходят слухи, что девочка будет твоей. Габриэль и Дэвид ничего пока не знают, поэтому советую, лучше объясни все мне, чтобы потом не огрести проблем посерьезнее.
Половина правда, половина блеф. Жертва действительно не легальна. Все остальное приходиться выдумывать. Хоть бы повезло…
После последних слов противно усмехается, хотя до этого отчетливо бледнел.
- Могу ответить тем же, Бестия.
- Я слушаю.
Знаю, что он сейчас скажет. Знаю, что со мной начнут играть. Я не готова. Это плохо. Но никто не должен догадаться. Я боюсь. Боюсь за тебя с твоей ненужной любовью и заботой. Боюсь, что ты влезешь в мои проблемы, в проблемы моего мира. Никто ведь тебя не пожалеет, и пуля оборвет твою жизнь. Я боюсь этого. Но никто не должен знать о моих страхах. Особенно Александр, иначе, я окажусь связана по рукам и ногам. Иначе я окажусь слабой. А мне нужно быть свободной, чтобы действовать. Только бы ты сидел в кабинете…
Нужно быть сильной и невинной или, по крайней мере, создавать видимость.
Александр отходит от меня на пару шагов.
- Думаю, за меня тебе не стоит переживать. Я как-нибудь справлюсь. А вот поволноваться о своем благополучии тебе не помешало бы.
Ненавижу эту сладкую улыбочку! Ненавижу! Сколько раз доводилось ее видеть, когда хотелось исчезнуть, потеряться в беспамятстве и ничего не чувствовать. Но были боль, отвращение и отчаяние, которые накрывали с головой. И еще была эта ухмылочка, сводившая с ума.
- Хочешь сказать, что для этого есть причины?
Информация, информация, информация… Давай Александр, скажи мне то, что я хочу услышать. Сделай мне хоть раз в жизни приятный подарок.
- Много слухов ходит в нашем мире. До меня, например, дошел один интересный о том, что самая дорогая кукла Габриэля, на самом деле охотник. И не просто охотник какого-нибудь второго сорта, а одна из их лидеров. Источник этого известия за моей спиной.
За его спиной предательница.
- И кому еще известен этот… слух? – вопросительно вскидываю брови, улыбнувшись уголками губ.
Сердце забилось быстрее. Ответь, Александр, ответь!
- Пока что никому, но…
Пора!
Нет смысла слушать дальше, ведь итог будет одним: перестрелка. Раньше или позже она начнется – не имеет значения. Главное, что я получила нужный ответ. Никто больше не знает, и никто не должен узнать.
Резкое движение и я перед Александром. Обнимаю его левой рукой, кладу голову на плечо. Правая рука поднимается по дуге, скользя по его телу от бедра к плечу. Пистолет утыкается в Кокетку, которая большими испуганными глазами встретила мой ненавидящий горящий взгляд. Выстрел. Первая кровь. В хорошеньком лобике дыра, а мертвое тело падает на пол. Прощай, сука.
Входные двери с грохотом распахиваются. Охотники врываются в холл, сразу же начиная стрельбу. Кто-то из них создает дымовую завесу, и вскоре все теряются в этом «тумане». Александр, быстро сообразив, что к чему, отталкивает меня. В чем-то запутавшись, падаю на пол. Подставляю руки, чтобы не удариться лицом. Слышу, как Хозяин отдает команды своим людям, чтобы те бросились врассыпную по зданию. Ну нет. Так не пойдет...
- Шрай, не выпускай их! – кричу, коснувшись наушника. В этом грохоте невозможно что-либо услышать просто так.
Не поднимаясь на ноги, быстро переползаю за колону, где на меня никто не нарвется. Пули свистят рядом и крошат стены. Окна уже давно разбиты, зеркала тоже. Осколки повсюду и звон до сих пор в ушах.
Замечаю в нескольких метрах от себя хищника. Рука поднимается вверх, палец нажимает на курок. Не чувствую отдачи. Или просто мне на нее наплевать, ведь я только что убила одного из врагов. Злая радость в сердце и блеск в глазах. Поднимаюсь на ноги, прижимаясь спиной к колоне. Азарт охватывает каждый раз все быстрей. Интерес узнать, когда же удача перестанет тебя прикрывать, заставляет выкладываться на полную. И я уже чувствую этот интерес.
- Бестия, несколько прорвались. С ними Александр.
Черт!
- Какое крыло? – пытаюсь разобрать ответ, но прямо над ухом раскалывается часть колоны, осыпая меня дождем из осколков и царапая щеки. Приседаю и быстро перемещаюсь за угол, потому что понимаю, что целились мне в голову. В следующий момент колону разрывает на мелкие кусочки. Закрываю лицо от пыли, отвернувшись на секунду…
Удар приходиться в челюсть. К счастью, скользящий, и я не теряю сознание. Но дикая боль мгновенно отдается в висках. Меня отшвыривает на пол. Камни раскрошенных стен и осколки зеркал впиваются в ладони и колени. Пистолеты выронила, и они теперь вне досягаемости. Остается надеяться только на себя, хотя в физической силе я, ясное дело, проигрываю.
Сжимаюсь на полу, закрывая руками голову и живот. Но ничего не происходит. Открываю глаза. Неужели может так везти такой, как я?! Мой враг споткнулся и упал. Быстро становлюсь на четвереньки, шаря руками по полу в поисках оружия. Глаза справляются первыми. В метрах трех от себя вижу свой пистолет. Боковым зрением замечаю, что хищник уже на коленях и начинает в меня целиться. В любом случае не успею дотянуться до огнестрельной игрушки у стены. А вот до врага…
Бросаюсь к нему, уходя под руку с оружием. Вонзаю зубы в запястье, чувствую, как кожа рвется и горячая с металлическим привкусом кровь заполняет рот. Он вскрикивает от боли и отпускает пистолет. Делаю попытку перехватить, но неудачно. Оружие падает. Хищник валит меня на пол, прижимая собой. Его руки перемещаются на мою шею и сдавливают, стремясь задушить. Лицо врага слишком близко, вижу даже поры на коже. Сколько раз это повторялось? Но теперь я умею от этого освобождаться. Плюю ему в глаза его же собственно кровью. Отшатывается, рефлекторно прикрывая лицо руками. Резко сажусь и наваливаюсь на него всем весом, помогая себе ногами. Через секунду мы поменялись местами. Я верхом.
Колено что-то цепляет. Сразу не понимаю, но потом рассматриваю в дыме пистолет хищника. Хватаю его и приставляю ко лбу человека, которого даже не знаю.
- Думаешь, не смогу выстрелить в упор?
Только огромные недоверчивые глаза.
- Заблуждаешься.
Палец нажимает на курок.
Отбрасываю чужое оружие. Бегу к своему. Пистолеты ложатся в окровавленные руки. Ощутив их привычную тяжесть, немного успокаиваюсь. Хотя о каком спокойствии я говорю, когда уровень адреналина зашкаливает?
- Шрай, в каком крыле? – Пытаюсь связаться со своими.
Молчание в ответ. Нет… Только не это!
- Шрай!
Ничего.
Бросаюсь туда, где слышится основной шум перестрелки. В дыму, в пыли, среди раздираемых пулями стен твориться нечто невероятное для твоего мира, но вполне нормальное для моего. И это устроили две дюжины человек? Нет, это устроили смертельные враги, хищники и охотники.
Пригнувшись, бегу, прячась за перевернутыми диванами и креслами. Нужно добраться до кого-нибудь из своих. Нужно узнать, что со Шраем.
На пути вырастает какой-то стол. Нет времени оббегать, делаю кувырок и перелетаю через преграду. Приземляюсь на пол и замираю: кто-то окончательно портит стену над тем местом, где предположительно находиться мое тело. Новое облако пыли скрывает мои движения. Почти на корточках бегу дальше. Перед тем, как увидеть моего человека, натыкаюсь на двух трупов хищников.
Подбегаю к одной из охотниц.
- Ты видела Шрая? – спрашиваю, наклонившись к ее уху.
Качает головой и бросает на меня взгляд. В следующий момент ее рука, в которой зажат пистолет, ложится мне на плечо, и гремит выстрел. Оборачиваюсь, когда это становиться возможным. Очередной хищник убит.
Ладно. Нужно двигаться дальше. Делаю шаг.
- Бестия, Александр и двое его людей в северном крыле, - девушка говорит это, не отрывая взгляда от чего-то в «тумане».
В северном так в северном. Мне все равно, где убивать Александра.
Я как раз с этой стороны.
- Прикрой, - прошу девушку. Та кивает в ответ.
Преодолев несколько метров, сворачиваю за угол, где должна найти Хозяина. Не представляю каким образом, но коридоры пусты, и ни одна любопытная мордашка не выглядывает из класса, хотя я уверена, что выстрелы и грохот слышны во всей школе. Благодарю, что облегчаете мне работу, ведь отпадает необходимость заботиться о невинных жизнях.
Быстро оказалась в конце крыла, но так никого и не нашла. Ни Шрая, ни Александра с его хищниками. Да где вы делись?! С лестницы слышится шум. Срываюсь с места, скорее на второй этаж. Бесшумно взлетаю по ступеням и торможу у входа. Слышу мужские голоса и звуки драки. Пытаюсь понять, где именно находятся дерущиеся.
Вдруг до слуха долетает звон металла. Что-то упало. Нож. Напрягаюсь и продолжаю вслушиваться. Серия ударов и чей-то чужой стон.
Осторожно выглядываю. Хищник стоит на коленях, за ним Шрай без пистолета и ножа. Хмыкаю и выхожу из укрытия как раз в тот момент, когда охотник ломает шейные позвонки врага, крутанув его голову.
Не чувствую ни жалости, ни страха, ни отвращения. Мне безразлична его смерть, мне безразличен риск, мне безразлична моя жизнь. Ведь я уже как бы и никто. Не человек. Нет чувств, нет веры, нет жалости, нет ничего. Хотя почему? Что-то есть, если я веду людей, если помогаю кому-то, если борюсь со своим адом.
Это такое интересное состояние. Я живу в пороке и жестокости, я строю их и поддерживаю, я защищаю их и забочусь о них, но вместе с тем, я борюсь против них, желаю их ослабления. Слишком странно даже для такой, как я. Противоречие очевидно. Ни к чему хорошему это не приведет.
Я охотница и одновременно правая рука одного из Хозяев. Долго такое положение вещей не сохраниться. Меня обязательно раскроют. Пардон, меня уже раскрыли, только не сообщили остальным. Вот и нужно, чтобы вообще не смогли сообщить. Никогда. Добиться этого можно одним путем: убийством. И мне, как и многим другим, приходиться идти этим путем. Хотим мы этого или не хотим, но мы делаем, понимая, что от нас очень многое и многие зависят.
Раньше было страшно. Не верилось, что смогу лишить кого-то жизни. После первого убийства было плохо. Тошнило, хотелось спать, слезы не высыхали в глазах. Потом пришло понимание, что по-другому уже никогда не будет, что я никогда не отделаюсь от этого мира ночи. От такого невозможно отгородиться. Воспоминания всегда будут преследовать в кошмарах, а мысли ни на минуту не отпустят. Невыносимо спокойно жить, когда побываешь за границей украшенной реальности, ведь лица страдающих, несчастных людей навсегда впечатываются в память. И радоваться жизни, зная, что кто-то мучается в заточении притонов, в зависимости от своих Хозяев, становиться противно. Когда поняла все это, появилось одно единственное желание: бороться.
- Почему ты не отвечал? Я подумала, что тебя убили, - поднимаю нож Шрая и подаю ему.
Хватает за руку, притягивает к себе, заключая в объятия. Губы ловят мои губы. Не сопротивляюсь. Почему? Потому что люблю. Это особая любовь, не такая, как к тебе. Любовь, построенная на привычке и доверии, а не на чувствах. В моем мире тяжело доверять, почти нереально. Но Шрай другой. Он часть моего мира, но часть отличающаяся от него. Как и я, как и все охотники. Мы не можем не сомневаться друг в друге, но в одиночку противостоять силе Хозяев мы не в состоянии. Приходится рисковать, приходится вслепую полагаться и надеяться, что все обойдется, что никто не предаст. Только так. Все бояться в моем мире, все рвутся к жизни, и за это сделают все. Жаль, что «все» включает в себя предательство.
Но жизнь не безупречна. Наша, тем более. Мы существуем на леске, протянутой над океаном лавы, балансируя между ложью и правдой, между доверием и подозрением, между силой и слабостью. Если нет сил, мы поддержим, но если предатель, мы столкнем. Без чувств, без эмоций. Расчет правит в аду. И только так можно выжить.
А Шрай… Ему я доверяю. Он меня спас, вырвал из лап хищников, которых в ту же ночь его группа охотников уничтожила. Это он научил меня выживать, научил жизни в этом мире, научил драться, убивать и самое главное – не жалеть. Он был рядом, заботился, любил. И сейчас любит, так же, как и я его. Так, как любят такие, как мы.
Наступаю на мертвое тело, чтобы быть выше. Мне нет дела до того, что еще минуту назад оно жило. Нет дела до того, что оно еще теплое. Мне нет дела до хищника.
Обвиваю шею охотника, впуская его язык.
Хорошо… Телу хорошо… Телу приятно в то время, когда душа равнодушна. Но только так мы и любим. Мало, кто из нас верит в другую любовь. Да и зачем в нее верить, если в реальности все, так или иначе, решается постелью?
Играет с моим языком, проводит по небу.
В такие моменты, когда вокруг только смерть, и ты эту смерть создаешь, необходимо чувствовать кого-то родного рядом, кого-то, кого любишь, и кто любит тебя. Нужна поддержка, чтобы не сорваться, не утонуть в жажде убивать. И Шрай держит меня.
В другое время я могла бы забыть обо всем на свете, доверившись сильным рукам. Но сейчас у нас есть цель… Только бы помнить о ней, а то тело уже ощущает волны удовольствия.
Целуем друг друга, не закрывая глаз, чтобы заметить опасность, если она придет… когда она придет.
Чувствую его руки на талии и затылке. Держит меня, проникая глубже. Поддаюсь. Пускаю, прижимаясь сильнее.
Вдруг ловлю себя на мысли, что хотела бы, чтобы ты был на месте Шрая. Хотела бы целовать тебя, чувствовать твои руки, обнимать твое тело. Но это невозможно. Ты человек. Я зверь. Мы из разных миров. А Шрай такой же, как я…
Как животные, следуем инстинктам. Телу приятно, но сердце молчит. Пусть. Мой мир не слушает сердца, он слушает желания. Я такая же. Слышу желания и следую им. Хорошо, поэтому не отталкиваю. Только поэтому. Вот, моя особая любовь. Привычка, выросшая на доверии. В аду это называется любовью…
Проводит языком по губам, срывая стон, и отстраняется. Не хочу отпускать, тянусь за ним. Почти завладеваю его ртом, когда боковым зрением замечаю какое-то движение у лестницы, расположенной за спиной Шрая.
Отталкиваю охотника к стене, направляю пистолет в ту сторону и… замираю, не желая верить глазам.
Там стоишь ты…
2.За реалистичность не отвечаю, потому что сама училась на рассказах, а не на фактах.
3.Вообще-то, задумывалась миниатюра, но получилось следующее…
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: В тексте присутствуют сцены жестокости, поэтому слабонервным рекомендация удалиться из темы.
5 секунд смерти
Секунда 1
Лик
Ты просто-напросто уснула. Прямо на столе, на открытой тетради, отвернувшись к стене. Учительница продолжает что-то говорить о реформах, пока что, не глядя в твою сторону. В сторону яркой тени.
Высокая, молчаливая, постоянно в черном, ты не лишена лоска и шика. Твои движения будто бы небрежны и вялы, но, когда ты о чем-то задумываешься, заметно, как ты начинаешь двигаться иначе, плавно и собрано. Ничего лишнего, все скупо, точно, и, тем не менее, грациозно.
Но сейчас ты спишь, и светлые волосы рассыпались по столешнице.
Учительница тебя заметила. Ее глаза недобро сощурились. А я слишком далеко, чтобы беззвучно предупредить. Она, продолжая говорить, не спеша, приближается к тебе.
Проснись… проснись… проснись… проснись… Мои мысленные уговоры тебе не помогут. Я бессилен, прости. Подними голову, прошу. Или тебя ждут неприятности. Ты же знаешь, какая историца стерва. Зачем ты уснула? Знаю, слишком устала. Но от чего? Ты ведь не первый раз появляешься в школе никакая после выходных. Это длиться уже около полугода.
Ты так изменилась. Похудела настолько, что я иногда удивляюсь, как ты можешь ходить, как не сломаешься. Ты больше не смеешься, а если делаешь это, то искусственно, будто по расчету. Глаза полные грусти, тоски, страданий. Они сухи, в них нет блеска, который должен быть в глазах живой девушки. Когда встречаю твой взгляд, такое ощущение что попадаю в другой мир. Туда, где нет красивой мишуры, где реальность обнажена, где свет потухает. Это страшно. Что могло с тобой произойти, что в твоем взгляде отражается океан человеческого отчаяния? К чему ты прикоснулась, моя хорошая, к чему? Ты знаешь, что я люблю тебя, но отталкиваешь, не позволяешь помочь. А вдруг я смогу? Нет, ты все равно не подпускаешь. Не хочешь разделить на двоих то, что с тобой произошло.
Проснись… проснись… проснись…
Громкий крик твоего телефона заставляет тебя вздрогнуть, проснуться. Не замечая учительницу рядом с собой, выхватываешь мобильник из красной кожанной сумки и прикладываешь к уху. Не говоришь ни слова. Странно, я никогда раньше не видел этого телефона у тебя. Поменяла? Нет, прежний лежит на парте. Второй.
Все с интересом смотрят на тебя, я в том числе. Через несколько секунд после ответа твое лицо меняется, только что сонное и бледное, с выражением беззащитности, сереет, хмурится и становиться сосредоточенным. Беспокоюсь. А ты, так и не сказав ни слова собеседнику, отключаешь звонок и забрасываешь телефон в сумку.
- Как это понимать? – возмущенно восклицает историца, когда ты поднимаешься на ноги, одернув короткую юбочку. Молчишь, как всегда, если не видишь смысла отвечать.
Ты только взглянула ей в глаза и принялась расстегивать многочисленные замочки сумки. Твои движения были четкими, минимальными, как тогда, когда ты улетаешь в мыслях.
- Я задала воп…
Резко запустив руки под красную кожу, ты так же резко их вытащила. И то, что в них лежало, заставило учительницу в ужасе отшатнуться. Некоторое девчонки взвизгнули, парни ахнули, а я сижу оглушенный и не могу понять, что вижу.
Два огромных черно-серебряных пистолета в твоих тонких пальцах никак не вязались с тобой. Но глупо это отрицать, ведь глаза видят. Ты с оружием в руках бесшумно, но быстро подходишь к двери.
Давно заметил, что у тебя изменилась походка. Раньше нежная, где-то неуверенная, сейчас она пропитана соблазном и сексуальностью, и решительностью. И откуда это у тебя? Где ты этого набралась? Куда делось милое, невинное создание, которое хотелось защищать? Сейчас ты уже не кажешься слабой. Только вот откуда пришла это сила, мне не известно.
Замираешь, оборачиваешься. Неужели я вижу беспокойство и испуг в твоих глазах, встретившихся с моими?
- Пожалуйста, что бы вы ни услышали, что бы ни происходило в коридоре, не выходите из кабинета, - говоришь вроде бы с безразличием, но я-то уловил в твоем голосе мольбу.
Глубоко вдыхаешь и выходишь в коридор.
Секунда 2
Ад
Интересно, сколько ты еще собираешься смотреть на меня? Это раздражает, знаешь ли. Раздражает и давит на душу.
Не нужно смотреть, не нужно надеяться, не нужно жалеть, не нужно… любить. Я не та, кого можно любить или жалеть, не та, о ком можно надеяться, на кого можно просто смотреть. Я не позволю себя любить, не позволю жалеть. Я ничего не позволю. Особенно тебе. Почему? Потому что люблю. Не хочу дарить тебе боль, не хочу убивать твое сердце, не хочу вырывать из мира благополучия.
Ты мальчик, не видевший ад. Таким и оставайся. А я живу в аду. Я его держу, строю его и забочусь о нем. Ты человек, у тебя есть сердце, и оно может верить. Я другая. Я зверь. Охотник. Без сердца, без веры, без жалости и надежды. Я, наверно, даже любить не умею, как вы, не прикоснувшиеся к моему миру. Я люблю по-другому. Вы видите внешность, потом решаете, хотите ли увидеть душу. Мы ломаем душу, рвем сердце, потом решаем, хотим ли видеть внешность. Если мы любим, то любим тело и мысли, которые не разбить. Другие в моем мире не выживают. Знаешь, на чем держится ад? На расчетах и бесчувствии. Нельзя ощущать, иначе смерть. Только жестокость, иначе смерть. Используй хитрость, иначе смерть.
Если ты думаешь, что я другая, не такая, как остальные, заботящиеся об аде, то ты сильно ошибаешься. Я такая. Я зверь. Охочусь ради моего мира, видимого только во тьме и лишенного мишуры благополучия.
Ненавижу свою реальность, но не могу без нее. Я страдаю, когда вне нее, когда пытаюсь забыть. Это невозможно. Однажды прикоснувшись к аду, становишься его частью. Я прикоснулась, и стала той, кто я есть.
Было тяжело, больно, унизительно, страшно. Хотелось смерти, хотелось забыться, хотелось избавиться от отчаяния. Но я оказалась сильнее.
Смирилась, выжила, сжилась. Во мне убили все, но, в итоге, это пошло мне только на пользу. Я стала такой, каким должен быть житель ада. Расчетливая, хитрая, бессердечная охотница. Мне помогли преобразиться, помогли не утонуть, не сломаться. Научили той жизни, вдолбили законы, сделали сильной, показали, как играть и делать ставки на человеческие жизни, так, чтобы выигрывать.
Я – охотник. Я ищу жертв. Я их спасаю от хищников. Почему? Потому, что сама была жертвой и знаю, какого это, захлебываться отчаянием, желать смерти и терять надежды.
Была жертвой. Недолго. Вырвали из лап хищников. Превратили в охотницу. Я благодарна спасителям. Теперь я могу защищаться, могу защищать, а могу нападать, охотиться.
Я зверь, для которого жизнь начинается в ночи.
Я - охотник. Я – враг. Я – боец. Я – многое, но только не человек. Я – многое, но только во тьме. Днем мой мир затихает.
Знаю все, потому что я одна из тех, кто создает проблемы для Хозяев ада. Это дерзость. За нее нужно платить. А в нашем мире плата за такое одна: смерть. Хозяева порочного мира, которые вырывают людей из нормальной жизни и делают их жертвами, заслуживают наказания. Я и другие охотники несут эти наказания. Но пока что нас мало, и бороться сложно. Но главное не опускать руки.
Мы охотники, но мы среди хищников. Мы прячемся в логове врагов, это требует наших сил и умений искусно лгать. Мы становимся другими людьми. Мы жестоки и недоверчивы, когда это необходимо. Мы вынуждены убивать своих ради общего дела. Мы циничные убийцы. Я такая.
Я уже не человек. Я с теми, кто такой же, как я. Я веду охотников, значит, я даже хуже, чем они. А ты не такой. Невинный, наивный, добрый мальчик, тебе не место в моем мире зла, греха и жестокости.
Не смотри, не надейся, не люби…
Опускаю голову на тетрадь, отвернувшись к стене, чтобы не видеть тебя. Бессонные изматывающие ночи выходных дают о себе знать. Сейчас бы завалиться в постель и проспать до захода солнца, но нельзя. В школе мое место наблюдения. Информация о том, что здесь готовиться продажа, может подтвердиться. Мне нужно быть во время задержания покупателей рядом, чтобы повернуть ход событий в сторону охотников. Знаю, мои люди, скрывающиеся по периметру школы, сообщат мне о прибытии псов Хозяев. Тогда-то я и начну представление. А сейчас я всего лишь ученица, которая появляется в школе раз в неделю, но имеющая влияние на директора, влияние молодого тела на желания плоти.
Боже,.. так спокойно об этом говорю. Да, отдаться за нечто нужное уже давно для меня не проблема. Как же низко я пала?! Каждый раз кажется, что ниже падать некуда. Но когда приходит необходимость, понимаешь, что проваливаешься в грязь еще глубже. И я веду людей?! Интересно, с какой радости меня сделали лидером?
Лучше не думать об этом. Все равно оправданий нет. А я и не чувствую желания оправдаться, ведь никто не лучше меня. В моем мире. В твоем мире тем более. Возможно, в твоем мире даже хуже, ведь все знают о положении людей, принужденных продавать себя, но большинство закрывают на это глаза, радуясь, что их это не касается. А меньшинство ничего не может сделать. Я отдаюсь за информацию, за защиту, за молчание, но борюсь хоть как-то…
Нет, не думать об этом. Все так, как есть. Мои проблемы заключаются в борьбе с определенными людьми. И даже сейчас, засыпая на твердой столешнице парты, я, 16-летняя охотница, борюсь. Жду.
Глаза слипаются, голоса уходят, и я проваливаюсь в черноту сна…
Номер этого телефона знают только охотники. И никто просто так не звонит. Мгновенно просыпаюсь и отвечаю. Эти звонки намного важнее уроков и стервозного характера историцы, которая еще ангел по сравнению с тем, с чем я сталкивалась.
- Бестия, машины прибыли. Но здесь не только псы. Здесь один из Хозяев… Александр. А с ним Кокетка.
Черт! Забрасываю телефон в сумку. Опять меня обманули! Нужно убить эту крысу. Никогда ей не доверяла, но пыталась отличать ложь от правды. Она говорит лишь часть, вторую либо утаит, либо исказит. Вот сейчас утаила. Не сказала, что Александру вздумается лично посмотреть на новую жертву. А директор, сука, тоже молчал, поставщик хренов!
Вскакиваю на ноги, не могу усидеть. Хотя чего я бешусь? Это что, в первый раз что ли? Нет. И не в последний, потому что все хотят жить и ради этого сделают все. Но Кокетку все же надо убить, слишком часто она предает, причем конкретно, будто погубить хочет нас всех.
Расстегиваю замочки на сумке, чтобы достать пистолеты. Запасные обоймы всегда на бедрах, под юбкой, поэтому мне нужно только оружие. Метательные ножи на руках скрыты широкими рукавами на случай того, если до пистолетов не дотянуться.
Учительница что-то спрашивает. Смотрю на нее, но не понимаю. Ладно, неважно.
Расстегиваю последние замочки. Историца снова что-то говорит.
Неважно… Сейчас меня занимает вопрос о том, что мне делать с Александром. Откровенно говоря, пока не знаю.
Иду к двери и тут понимаю, что ты все видишь. А вместе с тобой и весь класс. И вы ничего не знаете. Даже не представляете, какая опасность ждет вас там, где мы столкнемся с Хозяином, если вам вздумается посмотреть, куда пошла ваша одноклассница с оружием в руках. О, нет… Только этого мне сейчас не хватало.
- Пожалуйста, что бы вы ни услышали, что бы ни происходило в коридоре, не выходите из кабинета.
Смотрю тебе в глаза. Главное, чтобы не выскочил ты. А я чувствую, что можешь выскочить из-за своей любви. Пожалуйста, только сиди здесь… Что бы ни произошло.
Выхожу из кабинета. Меня ждут мои люди.
Секунда 3
Бойня
Как только оказываюсь одна, вставляю в ухо наушник.
- Шрай, где они?
- Остановились в холле.
- Сколько?
- 15, не считая Хозяина и Кокетку.
- Хорошо. Собирай всех и бегом ко мне.
Неважно, что нас всего шестеро. Мы справимся.
На ходу проверяю пистолеты. Коридор пуст, урок еще только начался, что радует, никто не будет мешать. Иду, почти бегу, в холл. Я не должна упустить хищников и Хозяина. Не должна пустить их дальше, где будет опасно для учеников, если начнется пальба. А я думаю, что начнется.
- Бестия, тебе не кажется кое-что странным?
Шрай отвлек от мыслей.
- Что?
- Не много ли народу, чтобы забрать очередную жертву?
Резко торможу. Сердце бешено колотиться. Неужели эта крыса нас… Нет, быть не может. Или все же может?
- Что делать будем? – голос охотника выводит из ступора.
Нам нельзя рисковать. Если раньше я была не уверена, то теперь знаю, что мы должны сделать. Нужно только кое-что узнать.
- Веди всех в холл, но начнете стрелять только после меня.
Теперь все просто. Нужно только выудить информацию.
Направляюсь к лестнице и спускаюсь вниз. Выбегаю в холл.
Все, как и сказал Шрай. 15 человек непринужденно и расслабленно стоят в большом помещении, окружая высокого блондина в дорогом костюме. Александр. Рядом крутится маленькая рыженькая девушка в коротком платье. Кокетка.
Меня замечают мгновенно. Все как по команде поворачиваются ко мне. Во рту пересохло. Похоже, я не ошиблась, и моя догадка верна, поскольку в мою сторону были направлены дула пистолетов. Но хищники не стреляли. Значит, есть, что-то, что нужно сказать.
Останавливаюсь метрах в трех от людей Хозяина. Смотрю на Александра. Кокетка прячется за ним. Ничего, придет время, и она заплатит.
Александр улыбнулся и двинулся ко мне. Вот уже где лицемерная сволочь! Стою на месте, сложив руки на груди. Дула пистолетов направлены на приближающегося Хозяина. Но ему, кажется, все равно. Он уверен в себе, ведь я, по его мнению, одна.
- Бестия, красавица моя, а что это ты встречаешь нас таким образом? – медовый голосок, от которого уже тошнит. Бросает непонимающий и укоряющий взгляд на оружие в моих руках. Еле сдерживаюсь, чтобы не передернуться. Нельзя, моя игра только начинается. Только, к сожалению, мне придется играть по правилам Александра.
- Да вот думаю, не окончательно ли ты потерял страх? – отвечаю ему в тон. Так же сладко улыбаюсь. Врать лицом теперь проще простого.
Удивленно вскидывает брови.
- Что-то я тебя не понимаю.
- Ах, не понимаешь? Позволь, объясню.
Перестаю улыбаться.
- Сегодняшняя жертва не легальна. И ходят слухи, что девочка будет твоей. Габриэль и Дэвид ничего пока не знают, поэтому советую, лучше объясни все мне, чтобы потом не огрести проблем посерьезнее.
Половина правда, половина блеф. Жертва действительно не легальна. Все остальное приходиться выдумывать. Хоть бы повезло…
После последних слов противно усмехается, хотя до этого отчетливо бледнел.
- Могу ответить тем же, Бестия.
- Я слушаю.
Знаю, что он сейчас скажет. Знаю, что со мной начнут играть. Я не готова. Это плохо. Но никто не должен догадаться. Я боюсь. Боюсь за тебя с твоей ненужной любовью и заботой. Боюсь, что ты влезешь в мои проблемы, в проблемы моего мира. Никто ведь тебя не пожалеет, и пуля оборвет твою жизнь. Я боюсь этого. Но никто не должен знать о моих страхах. Особенно Александр, иначе, я окажусь связана по рукам и ногам. Иначе я окажусь слабой. А мне нужно быть свободной, чтобы действовать. Только бы ты сидел в кабинете…
Нужно быть сильной и невинной или, по крайней мере, создавать видимость.
Александр отходит от меня на пару шагов.
- Думаю, за меня тебе не стоит переживать. Я как-нибудь справлюсь. А вот поволноваться о своем благополучии тебе не помешало бы.
Ненавижу эту сладкую улыбочку! Ненавижу! Сколько раз доводилось ее видеть, когда хотелось исчезнуть, потеряться в беспамятстве и ничего не чувствовать. Но были боль, отвращение и отчаяние, которые накрывали с головой. И еще была эта ухмылочка, сводившая с ума.
- Хочешь сказать, что для этого есть причины?
Информация, информация, информация… Давай Александр, скажи мне то, что я хочу услышать. Сделай мне хоть раз в жизни приятный подарок.
- Много слухов ходит в нашем мире. До меня, например, дошел один интересный о том, что самая дорогая кукла Габриэля, на самом деле охотник. И не просто охотник какого-нибудь второго сорта, а одна из их лидеров. Источник этого известия за моей спиной.
За его спиной предательница.
- И кому еще известен этот… слух? – вопросительно вскидываю брови, улыбнувшись уголками губ.
Сердце забилось быстрее. Ответь, Александр, ответь!
- Пока что никому, но…
Пора!
Нет смысла слушать дальше, ведь итог будет одним: перестрелка. Раньше или позже она начнется – не имеет значения. Главное, что я получила нужный ответ. Никто больше не знает, и никто не должен узнать.
Резкое движение и я перед Александром. Обнимаю его левой рукой, кладу голову на плечо. Правая рука поднимается по дуге, скользя по его телу от бедра к плечу. Пистолет утыкается в Кокетку, которая большими испуганными глазами встретила мой ненавидящий горящий взгляд. Выстрел. Первая кровь. В хорошеньком лобике дыра, а мертвое тело падает на пол. Прощай, сука.
Входные двери с грохотом распахиваются. Охотники врываются в холл, сразу же начиная стрельбу. Кто-то из них создает дымовую завесу, и вскоре все теряются в этом «тумане». Александр, быстро сообразив, что к чему, отталкивает меня. В чем-то запутавшись, падаю на пол. Подставляю руки, чтобы не удариться лицом. Слышу, как Хозяин отдает команды своим людям, чтобы те бросились врассыпную по зданию. Ну нет. Так не пойдет...
- Шрай, не выпускай их! – кричу, коснувшись наушника. В этом грохоте невозможно что-либо услышать просто так.
Не поднимаясь на ноги, быстро переползаю за колону, где на меня никто не нарвется. Пули свистят рядом и крошат стены. Окна уже давно разбиты, зеркала тоже. Осколки повсюду и звон до сих пор в ушах.
Замечаю в нескольких метрах от себя хищника. Рука поднимается вверх, палец нажимает на курок. Не чувствую отдачи. Или просто мне на нее наплевать, ведь я только что убила одного из врагов. Злая радость в сердце и блеск в глазах. Поднимаюсь на ноги, прижимаясь спиной к колоне. Азарт охватывает каждый раз все быстрей. Интерес узнать, когда же удача перестанет тебя прикрывать, заставляет выкладываться на полную. И я уже чувствую этот интерес.
- Бестия, несколько прорвались. С ними Александр.
Черт!
- Какое крыло? – пытаюсь разобрать ответ, но прямо над ухом раскалывается часть колоны, осыпая меня дождем из осколков и царапая щеки. Приседаю и быстро перемещаюсь за угол, потому что понимаю, что целились мне в голову. В следующий момент колону разрывает на мелкие кусочки. Закрываю лицо от пыли, отвернувшись на секунду…
Удар приходиться в челюсть. К счастью, скользящий, и я не теряю сознание. Но дикая боль мгновенно отдается в висках. Меня отшвыривает на пол. Камни раскрошенных стен и осколки зеркал впиваются в ладони и колени. Пистолеты выронила, и они теперь вне досягаемости. Остается надеяться только на себя, хотя в физической силе я, ясное дело, проигрываю.
Сжимаюсь на полу, закрывая руками голову и живот. Но ничего не происходит. Открываю глаза. Неужели может так везти такой, как я?! Мой враг споткнулся и упал. Быстро становлюсь на четвереньки, шаря руками по полу в поисках оружия. Глаза справляются первыми. В метрах трех от себя вижу свой пистолет. Боковым зрением замечаю, что хищник уже на коленях и начинает в меня целиться. В любом случае не успею дотянуться до огнестрельной игрушки у стены. А вот до врага…
Бросаюсь к нему, уходя под руку с оружием. Вонзаю зубы в запястье, чувствую, как кожа рвется и горячая с металлическим привкусом кровь заполняет рот. Он вскрикивает от боли и отпускает пистолет. Делаю попытку перехватить, но неудачно. Оружие падает. Хищник валит меня на пол, прижимая собой. Его руки перемещаются на мою шею и сдавливают, стремясь задушить. Лицо врага слишком близко, вижу даже поры на коже. Сколько раз это повторялось? Но теперь я умею от этого освобождаться. Плюю ему в глаза его же собственно кровью. Отшатывается, рефлекторно прикрывая лицо руками. Резко сажусь и наваливаюсь на него всем весом, помогая себе ногами. Через секунду мы поменялись местами. Я верхом.
Колено что-то цепляет. Сразу не понимаю, но потом рассматриваю в дыме пистолет хищника. Хватаю его и приставляю ко лбу человека, которого даже не знаю.
- Думаешь, не смогу выстрелить в упор?
Только огромные недоверчивые глаза.
- Заблуждаешься.
Палец нажимает на курок.
Отбрасываю чужое оружие. Бегу к своему. Пистолеты ложатся в окровавленные руки. Ощутив их привычную тяжесть, немного успокаиваюсь. Хотя о каком спокойствии я говорю, когда уровень адреналина зашкаливает?
- Шрай, в каком крыле? – Пытаюсь связаться со своими.
Молчание в ответ. Нет… Только не это!
- Шрай!
Ничего.
Бросаюсь туда, где слышится основной шум перестрелки. В дыму, в пыли, среди раздираемых пулями стен твориться нечто невероятное для твоего мира, но вполне нормальное для моего. И это устроили две дюжины человек? Нет, это устроили смертельные враги, хищники и охотники.
Пригнувшись, бегу, прячась за перевернутыми диванами и креслами. Нужно добраться до кого-нибудь из своих. Нужно узнать, что со Шраем.
На пути вырастает какой-то стол. Нет времени оббегать, делаю кувырок и перелетаю через преграду. Приземляюсь на пол и замираю: кто-то окончательно портит стену над тем местом, где предположительно находиться мое тело. Новое облако пыли скрывает мои движения. Почти на корточках бегу дальше. Перед тем, как увидеть моего человека, натыкаюсь на двух трупов хищников.
Подбегаю к одной из охотниц.
- Ты видела Шрая? – спрашиваю, наклонившись к ее уху.
Качает головой и бросает на меня взгляд. В следующий момент ее рука, в которой зажат пистолет, ложится мне на плечо, и гремит выстрел. Оборачиваюсь, когда это становиться возможным. Очередной хищник убит.
Ладно. Нужно двигаться дальше. Делаю шаг.
- Бестия, Александр и двое его людей в северном крыле, - девушка говорит это, не отрывая взгляда от чего-то в «тумане».
В северном так в северном. Мне все равно, где убивать Александра.
Я как раз с этой стороны.
- Прикрой, - прошу девушку. Та кивает в ответ.
Преодолев несколько метров, сворачиваю за угол, где должна найти Хозяина. Не представляю каким образом, но коридоры пусты, и ни одна любопытная мордашка не выглядывает из класса, хотя я уверена, что выстрелы и грохот слышны во всей школе. Благодарю, что облегчаете мне работу, ведь отпадает необходимость заботиться о невинных жизнях.
Быстро оказалась в конце крыла, но так никого и не нашла. Ни Шрая, ни Александра с его хищниками. Да где вы делись?! С лестницы слышится шум. Срываюсь с места, скорее на второй этаж. Бесшумно взлетаю по ступеням и торможу у входа. Слышу мужские голоса и звуки драки. Пытаюсь понять, где именно находятся дерущиеся.
Вдруг до слуха долетает звон металла. Что-то упало. Нож. Напрягаюсь и продолжаю вслушиваться. Серия ударов и чей-то чужой стон.
Осторожно выглядываю. Хищник стоит на коленях, за ним Шрай без пистолета и ножа. Хмыкаю и выхожу из укрытия как раз в тот момент, когда охотник ломает шейные позвонки врага, крутанув его голову.
Не чувствую ни жалости, ни страха, ни отвращения. Мне безразлична его смерть, мне безразличен риск, мне безразлична моя жизнь. Ведь я уже как бы и никто. Не человек. Нет чувств, нет веры, нет жалости, нет ничего. Хотя почему? Что-то есть, если я веду людей, если помогаю кому-то, если борюсь со своим адом.
Это такое интересное состояние. Я живу в пороке и жестокости, я строю их и поддерживаю, я защищаю их и забочусь о них, но вместе с тем, я борюсь против них, желаю их ослабления. Слишком странно даже для такой, как я. Противоречие очевидно. Ни к чему хорошему это не приведет.
Я охотница и одновременно правая рука одного из Хозяев. Долго такое положение вещей не сохраниться. Меня обязательно раскроют. Пардон, меня уже раскрыли, только не сообщили остальным. Вот и нужно, чтобы вообще не смогли сообщить. Никогда. Добиться этого можно одним путем: убийством. И мне, как и многим другим, приходиться идти этим путем. Хотим мы этого или не хотим, но мы делаем, понимая, что от нас очень многое и многие зависят.
Раньше было страшно. Не верилось, что смогу лишить кого-то жизни. После первого убийства было плохо. Тошнило, хотелось спать, слезы не высыхали в глазах. Потом пришло понимание, что по-другому уже никогда не будет, что я никогда не отделаюсь от этого мира ночи. От такого невозможно отгородиться. Воспоминания всегда будут преследовать в кошмарах, а мысли ни на минуту не отпустят. Невыносимо спокойно жить, когда побываешь за границей украшенной реальности, ведь лица страдающих, несчастных людей навсегда впечатываются в память. И радоваться жизни, зная, что кто-то мучается в заточении притонов, в зависимости от своих Хозяев, становиться противно. Когда поняла все это, появилось одно единственное желание: бороться.
- Почему ты не отвечал? Я подумала, что тебя убили, - поднимаю нож Шрая и подаю ему.
Хватает за руку, притягивает к себе, заключая в объятия. Губы ловят мои губы. Не сопротивляюсь. Почему? Потому что люблю. Это особая любовь, не такая, как к тебе. Любовь, построенная на привычке и доверии, а не на чувствах. В моем мире тяжело доверять, почти нереально. Но Шрай другой. Он часть моего мира, но часть отличающаяся от него. Как и я, как и все охотники. Мы не можем не сомневаться друг в друге, но в одиночку противостоять силе Хозяев мы не в состоянии. Приходится рисковать, приходится вслепую полагаться и надеяться, что все обойдется, что никто не предаст. Только так. Все бояться в моем мире, все рвутся к жизни, и за это сделают все. Жаль, что «все» включает в себя предательство.
Но жизнь не безупречна. Наша, тем более. Мы существуем на леске, протянутой над океаном лавы, балансируя между ложью и правдой, между доверием и подозрением, между силой и слабостью. Если нет сил, мы поддержим, но если предатель, мы столкнем. Без чувств, без эмоций. Расчет правит в аду. И только так можно выжить.
А Шрай… Ему я доверяю. Он меня спас, вырвал из лап хищников, которых в ту же ночь его группа охотников уничтожила. Это он научил меня выживать, научил жизни в этом мире, научил драться, убивать и самое главное – не жалеть. Он был рядом, заботился, любил. И сейчас любит, так же, как и я его. Так, как любят такие, как мы.
Наступаю на мертвое тело, чтобы быть выше. Мне нет дела до того, что еще минуту назад оно жило. Нет дела до того, что оно еще теплое. Мне нет дела до хищника.
Обвиваю шею охотника, впуская его язык.
Хорошо… Телу хорошо… Телу приятно в то время, когда душа равнодушна. Но только так мы и любим. Мало, кто из нас верит в другую любовь. Да и зачем в нее верить, если в реальности все, так или иначе, решается постелью?
Играет с моим языком, проводит по небу.
В такие моменты, когда вокруг только смерть, и ты эту смерть создаешь, необходимо чувствовать кого-то родного рядом, кого-то, кого любишь, и кто любит тебя. Нужна поддержка, чтобы не сорваться, не утонуть в жажде убивать. И Шрай держит меня.
В другое время я могла бы забыть обо всем на свете, доверившись сильным рукам. Но сейчас у нас есть цель… Только бы помнить о ней, а то тело уже ощущает волны удовольствия.
Целуем друг друга, не закрывая глаз, чтобы заметить опасность, если она придет… когда она придет.
Чувствую его руки на талии и затылке. Держит меня, проникая глубже. Поддаюсь. Пускаю, прижимаясь сильнее.
Вдруг ловлю себя на мысли, что хотела бы, чтобы ты был на месте Шрая. Хотела бы целовать тебя, чувствовать твои руки, обнимать твое тело. Но это невозможно. Ты человек. Я зверь. Мы из разных миров. А Шрай такой же, как я…
Как животные, следуем инстинктам. Телу приятно, но сердце молчит. Пусть. Мой мир не слушает сердца, он слушает желания. Я такая же. Слышу желания и следую им. Хорошо, поэтому не отталкиваю. Только поэтому. Вот, моя особая любовь. Привычка, выросшая на доверии. В аду это называется любовью…
Проводит языком по губам, срывая стон, и отстраняется. Не хочу отпускать, тянусь за ним. Почти завладеваю его ртом, когда боковым зрением замечаю какое-то движение у лестницы, расположенной за спиной Шрая.
Отталкиваю охотника к стене, направляю пистолет в ту сторону и… замираю, не желая верить глазам.
Там стоишь ты…
Всё-таки конец 4 части был слегка неожиданным, но в то же время ожидаемым. В целом симпатично. Обязательно прочитаю 5 часть и узнаю, почему всё происходит именно в школе...
Мужское мышление на лицо. Открою небольшой секрет: юбки разные бывают…
А если без иронии?..
Не поняла. Разве я что-то сказала об угасающем сознании?
НЕ БУДУ ПИСАТЬ ЭКШН!!! Не мое ето. 
