Серия двадцать четвертая.
*Даже не перечитывал. Простите!*
Серия двадцать четвертая.
Эйдан Лэнгфилд.
Poets Of The Fall - Sleep
(Аврора слушала, Эйдан играл)
Во время похорон моей бабушки светило яркое солнце и дул теплый, почти летний, ветерок, и это несмотря на октябрь. Мама говорила, что ангелы забрали бабушку и поэтому погода была такой чудесной. Ангелы были рады, что к ним присоединилась светлая и добрая душа...
Утро после смерти Петит было серым. Темно-серым, холодным и пустым. Такая несправедливость обижала даже меня. Почему гребанное солнце ослепляло нас вчера, а сегодня за окном такое уныние?
Меня тошнило от дождя.
Из моего окна виден лес и река, но не сегодня. Обычно в дождливую погоду пейзаж бывает особенно ярок, но в это утро вид был серым.
Как бетонная стена.
Мои глаза болели, а губы стали сухими. Казалось, будто я не спал всю ночь, или по крайней мере все время просыпался, хотя все было наоборот. Я спал как убитый.
Реальность укусила меня за задницу как только я открыл глаза. Я и подумать не успел о том, что все произошедшее вчера могло мне приснится, потому что моя рука болела, как сука, под моей грудью была рубашка Петит, а прямо перед моим лицом лежали ее рисунки.
Я протянул руку и коснулся пальцами ее тонкой, белой майки, которая была на удивление теплой... Конечно, это наверняка я лежал на ней ночью и согрел своим телом, но казалось... будто сама Петит сейчас сняла ее и положила на мою кровать...
От этого было еще хуже, но я не стал убирать ее...
Пускай причиняет мне боль.
Когда я оглядел свою комнату, ко мне вернулось уже знакомое желание:
бежать.
Бежать подальше от этих вещей, от это серости, от своей одежды, от своего запаха,
от себя.
Комната казалась мне заброшенной. Будто кто-то сдох здесь от одиночества и тоски миллион лет назад, а теперь я застрял в ней со своими мыслями и болью.
Я стянул повязку наложенную отцом на мою руку.
Моя задница жутко болела, потому что я лежал на чем-то неудобном. Оказалось, что в кармане джинс Петит лежал ее mp3 плеер.
Я смотрел на него целую минуту, а потом вставил наушники в уши.
Я даже не стал изучать ее плейлист, потому голос зазвучавший в ушах напомнил мне о Петит... О чем поет эта французская певица я не понимал, но у нее тоже в росли кактусы в горле, и мне стало на мгновение легче.
Я уснул под ее голос.
Когда я открыл глаза, вокруг все еще было темно. Родители совершенно забыли про меня, хотя на часах было одиннадцать часов утра. Никто не вламывался ко мне и не гнал впитывать свет знаний. Может я даже не удивился этому.
Думаю, теперь им плевать на меня.
Тяжело поднявшись, я направился в комнату сестры, потому что к разговору с родителями еще не был готов.
Тихо постучав в дверь, я вошел внутрь. В комнате Авроры было не так уныло, как в моей, несмотря на скомканные салфетки на одеяле. Внутри никого не было, дверь в ванную была открыта, значит, сестра куда-то ушла...
Но ее ноутбук лежал раскрытым, а из наушников доносилась какая-то мелодия.
Я присел на кровать, посмотрел на экран и тут же дернулся от неприятного ощущения. Аврора искала в гугле информацию о том, как создавать группы памяти в на фейсбуке...
Группу памяти. Для Петит?
Черт.
Я вставил наушники в уши, потому что песня звучащая из них казалась знакомой.
В другой вкладке была открыта группа памяти для какой-то девушки, которая погибла в автокатастрофе три года назад. Думаю, Аврора искала пример для создания страницы памяти...
Какое-то время я просматривал фотографии улыбчивой блондинки, и несмотря на то, что я никогда не знал ее, мне было трудно поверить в то, что ее больше нет. На снимках она была с друзьями в диснейленде, со своей собакой у рождественской ёлки, с родителями в горах... она везде улыбалась и казалась такой...
живой.
Несмотря на то, что прошло уже много времени, ее друзья продолжали писать в группе теплые слова, стихи, поздравления с праздниками и даже целые письма... Никто не забывал о ней.
Кто будет писать все эти милые вещи для Петит?
Никто.
Я покачал головой и решил, что как только встречу Аврору скажу ей, что группа памяти - глупая затея, ведь у Петит совершенно нет друзей.
Покинув комнату, я отправился на первый этаж, чтобы найти сестру, но вместо этого, я услышал приглушенные голоса родителей. А вернее какое-то шипение. Похоже они шепотом спорили о чем-то и то и дело шикали друг на друга.
- ...нет!.... нет, Ник, нет... - шипела мама яростно, - ...я уже сказала!
Отец глухо бубнил что-то в ответ, но я ни хрена не мог понять. Потом мама снова зашипела, но я разобрал только «санитары», «под свитером», «записка».
– … его реакция... - шипел отец уже громче, но все равно непонятно, - … не стоит... он будет в шоке... ты же понимаешь...
– …кто-нибудь знал? Он знал?... - все, что я мог услышать, - …ее родители... я не понимаю, зачем тогда... если он не врал...
- ... спроси его, поговори с ним... - послышался мамин ответ, - ... или Джек... он сказал, что... а потом уже расскажи, что мы нашли...
Хлопнула входная дверь и родители продолжили свою беседу уже на улице, по пути к машине.
Из-за чего я должен быть в шоке?
И неужели Петит написала записку?
Моя рука начала сильно болеть, но мне было наплевать. В любой другой день, я принял бы что-то от боли, но не сегодня. Сегодня мне должно быть больно.
Машина Авроры тоже отсутствовала.
Через пять минут я сидел за фортепиано и перебирал холодные клавиши пальцами.
Мелодия, которую я извлекал из инструмента была такой грустной и отчаянной, что мне хотелось остановится от ощущения нарастающего урагана внутри моей груди. Но я продолжал играть, продолжал наполнять комнату звуками чистой тоски. Я по памяти наигрывал ту мелодию, что играла в наушниках у Авроры, только у меня она выходила не такой светлой... моя версия была унылой, печальной и отчаянной... и слегка фальшивой, из-за болевшей руки...
Я должен идти на похороны?
Вряд ли ее родственники захотят видеть меня там.
Да я и сам не хочу видеть Петит мертвой.
Мои пальцы стали дрожать, а дыхание сбилось, мелодия, которую я наигрывал больше не звучала красиво, теперь она пугала и причиняла боль.
Отчаяние.
- Петит, - я выдохнул и положил руки на свои колени.
Разумеется, я не жалел о том, что не пошел сегодня учится. И несмотря на мои мазохистские поступки в последние двенадцать часов, мне не хотелось слышать о чем говорят в школе, не хотелось слышать сплетни, не хотелось видеть тупые, глумливые лица, не хотелось видеть пустое место Вшивой на стоянке.
- Эй, Том, - хрипло сказал я в телефон.
- Черт, брат… - пробормотал он и тут же замолчал.
Уже всё знает.
Все уже про всё знают.
- Ты… ты можешь приехать сюда? – попросил я.
- Конечно, чувак, я уже в пути.
Спустя полчаса Дин и Том уже были у меня дома. Только Дин, к счастью, вел себя как обычно, хлопнул меня по плечу и тут же направился к холодильнику. А Том взволнованно оглядывал то мое лицо, то мою руку, будто ждал от меня поступка похожего на тот, что совершила Вшивая. Мне уже жаль детей этого придурка.
- Ты не должен париться брат… забудь, - сказала задница Дина, поскольку голова его была где-то в глубине моего холодильника.
Я молчал.
- Что с твоей рукой, Эйдан? – нахмурился Том, - Чувак, только не говори мне, что ты разбил руку об ее голову…
- Что?! Черт, конечно, нет! – резко ответил я, помотав головой.
- Это не удивительно, знаете ли… - говорил Дин сам с собой, - Вот вы удивились, узнав, что Вшивая убила себя? Я лично, нет. Не понимаю, что за драма…
- Чувак, она все-таки уже умерла… - ответил Том, - Она была живым человеком… Будь чуть почтительней, - он покачал головой, возможно, еще не до конца мог поверить в это.
- А в школе… - начал я, неуверенно, - Уже висит ее портрет и все такое…?
- Нет, ничего такого... но ты бы видел директора и учителей... - он покачал головой, - С утра была какая-то проверка, полиция и еще какие-то люди... знаешь, это ведь и их вина, что на ученицу напали в туалете, и их вина, что они не замечали в ней суицидальных настроений... Они типа как... должны были направить ее к школьному психологу, и все такое...
- Могу я спросить какого черта ты вчера устроил на химии? - спросил Дин покачав головой, - Отец не пытался пристрелить тебя после этого?
- Нет... я не... Трапп не жаловался, - выдохнул я устало, - Это... Я не могу рассказывать про это. Но я был прав.
- Что?! Дерьмо, что за тайны, брат, я думал мы друзья, - нахмурился Дин, - Давай...
- Отвали, Дин, откуда ты знаешь что случилось, - раздраженно сказал Том, - Может, это связано с полицией, или что-то вроде...
Я мысленно поблагодарил друга, за то, что он избавил меня от необходимости рассказывать про Траппа и Петит. Зато от следующего вопроса я уже никак не мог отвертеться.
- Кого ты нес через всю стоянку?
- Петит... это была Петит, - ответил я, не глядя на них.
- Не может быть! Вот это дерьмо! – заорал Дин и кусок сандвича вывалился из его рта.
- Мне нужно выпить… черт… - бурчал я.
Тут же в моих руках оказалась какая-то темная бутылка, и я не задумываясь, откупорил пробку, и сделал несколько больших глотков.
Что-то сладкое…
И теплое…
Похоже, Бог пнул мою жалкую задницу и наградил этим пожирающим мою душу чувством вины, отчаянья и ненависти к себе.
Напиток почти не обжигал мою ноющие внутренности, наоборот, его запах и вкус напомнили мне Петит...
- Что. Это. За. Дерьмо. - прорычал я.
- Это все, что здесь есть, твой отец закрыл бар, - пожал плечами Дин, - Не говори мне, что это сироп!
Том равнодушно оглядел бутылку, и выдохнул что-то про ликер.
- Как... как там Аврора? - спросил я, продолжая вливать в себя сладкий напиток.
Я заслуживаю боли.
- Ну... мы болтали с ней ночью, она рассказала мне, что случилось, - Том выдохнул, - С утра ей было лучше, она решила помочь твоей маме, поехала за цветами и-
- Все, заткнись, - я покачал головой.
- Все началось в тот день! - внезапно воскликнул Дин, - Когда ты зажал ее у толчков! Не нужно было делать этого, может Вшивая была бы еще жива.
Я уставился на него так, будто он предложил мне руку и сердце.
Он что, серьезно?
- Ты... ты же... - он внезапно накатившего на меня гнева я не мог найти слов, - Ты сам хотел снимать видео! Сам сказал, что хочешь *****уть ее!
- Эй, я был в полное дерьмо, ясно? Я не понимал, что творю, - он оборонительно вскинул руки, - А ты соображал и знал, что делаешь!
- Хватит! - воскликнул Том.
- Нет, Том, мне интересно что он скажет, - я с вызовом посмотрел на Дина, - Ты думаешь это моя вина? Думаешь, Вшивая умерла из-за меня?!
- Я не... я-
- Пойдем, Дин, нам пора! - Том прервал его дернув за куртку.
- Скажи мне, что это моя вина, давай! - заорал я в их сторону, - И ты Том! Пускай хоть кто-нибудь скажет мне это в лицо, мне надоело читать это в ваших лицах! Я знаю, что виноват во всем! Ясно?!
Разные чувства смешались во мне. С одной стороны мне не хотелось, чтобы кто-то считал меня виновным, хотелось хоть от кого-нибудь услышать "это не твоя вина", а с другой стороны, обвинения тоже причиняли боль. Кроме того, это справедливо, ведь я виновен в ее смерти.
Они ушли даже не попрощавшись.
Плевать.
Снова оказавшись в своей комнате, я резко бросился к ноутбуку, вспомнив про Стейси и про Фанатку, обе они снимали видео. Хоть я и удалил видео с телефона Кимбелл, меня мучило странное ощущение, поэтому я забрел на ее страницу.
Среди ее идиотских роликов, действительно было видео из туалета.
Видео с Петит. Но снято оно было не вчера, а две недели назад.
Я щелкнул на него и закусив губу уставился в экран.
Вшивая стояла у стены женского туалета, и совершенно точно, задыхалась.
- Может, дашь нам небольшое интервью перед смертью? – спросила Стейси, - Каково это быть такой жалкой неудачницей? Каково это знать, что ни один парень никогда не прикоснется к тебе? Ты хотя бы знаешь, что у них в штанах?
Интервью перед смертью?! Что еще за дерьмо?!
- Триша, посмотри, что там у нее, - хихикала Стейси.
Девка, которую я трахал, подошла к Вшивой, и стала резко дергать ее за одежду, пытаясь раздеть. На заднем плане слышался тупой смех.
Мои кулаки сжались, но я не мог остановить видео, ведь больше нигде я не смогу больше увидеть Петит
живой.
Она упала на кафель.
- О, черт! Она реально сдохла! – взвизгнула Стейси, и видео закончилось.
Я крепко сжал зубы и поднялся со кровати.
Нужно удалить его. Нужно заставить Стейси удалить это видео.
Нет. Нужно показать его моему отцу, а потом удалить.
Вытащив из под подушки вибрирующий телефон, я начал тыкать на кнопки, собираясь позвонить Стейси и...
Я не знаю.
- Эйдан, - она рыдала и в моем животе что-то неприятно задергалось. Рыдания напоминают мне о Фанатке... - С-скажи своему отцу... что... ч-что мы были вместе вчера... он-
- Что ты несешь? - я резко перебил ее.
- Твой отец сказал, ч-что я... убила В-вшивую, что Вшивая у-умерла из-за меня... и-и теперь я с-сяду в тюрьму... - у Стейси была настоящая истерика, - Скажи ему, что я н-не при чем, ч-что я не у-убивала ее...
Зачем мой отец сказал, что Стейси убила Петит? Что за ерунда?
- Я не буду ничего говорить! Это твоя гребанная вина! - я практически орал, - Какого черта ты сделала? Я всегда знал, что у тебя нет мозгов, но убивать кого-то...!
- Н-на меня что-то н-нашло... я д-думала ты мой п-парень, а она так... - она опять горько зарыдала, - Клеилась к тебе... я р-разозлилась... о-очень сильно разозлилась...
- Я рад, что ты сядешь в тюрьму, - ядовито сказал я, мне просто ужасно захотелось говорить грубости. Не только Стейси, вообще всем...
- М-малыш, я ничего не сделала! П-помоги мне, я с-сказала ему, что мы были вместе в момент, когда она была ранена, и что после э-этого мы были вместе... - судя по звукам она вытирала нос, - Я с-сказала, что мы встречаемся, и ч-что мы прогуляли урок, п-потому что были вместе за ш-школой, и-
Я сбросил ее.
Разумеется, я скажу отцу правду и не буду выгораживать Стейси. Еще чего... эта сучка заслужила наказание.
Как и я...
Остаток дня я ничего не делал, бродил из угла в угол гневно оглядывая серый пейзаж за окном.
Петит прожила дерьмовую жизнь. И дерьмово умерла. Все так неправильно! Она переехала туда, где никого не знала, ей пришлось учить чужой язык, при этом ее насиловал учитель, над ней издевались одноклассники...
Откуда у нее шрамы? Каким образом Трапп пытался убить ее?
И куда смотрели ее родители?
Серьезно, где вообще эти чуваки? Они не захотели оторвать мне яйца, за то что я напал на Петит в туалете, даже не захотели поговорить, или что-то вроде...
А в больнице? Черт подери, почему я единственный, кого волновало самочувствие Вшивой? Почему ее родители не мерили палату и коридор шагами, переживая за свою дочь? Где они были? Им было наплевать?
Она была не нужна даже собственным родителям...?
Полное дерьмо.
Спустившись на первый этаж, я встретил там маму. Она ничего не говорила мне, но я заметил, что ее глаза были опухшими. Наверняка она долго плакала. Интересно, из-за чего именно?
- Это все твоя вина, - глухо сказал я в ее сторону.
- Что? - она повернулась ко мне.
- Да... черт подери... это же... - я глухо бубнил глядя в пол, - Это же больница, черт подери! Ты могла спасти ее! Это... всего лишь таблетки! Куда вы там все смотрите?!
- Эйдан, я-
- А может, ты и не хотела спасать ее?! - я прищурился, - Какой ты, на хрен врач, если даже не можешь сделать промывание желудка... или что вы там делаете! Черт... это же больница!
Ты же врач, мам! Черт...
- Сын, - отец вышел из своего кабинета с серьезным выражением на лице, - Прекрати это. Нам нужно серьезно поговорить.
- В вашем кабинете, сэр? - прорычал я сквозь зубы.
Он слегка переменился в лице, его взгляд стал мягче и он просто кивнул на лестницу. Через минуту мы уже стояли в их с мамой спальне.
- Ты видел Стейси Кимбелл рядом с Арианой вчера? - спросил он серьезно.
- Да... ээ... я шел на урок и увидел, как она бежала с подругами от женского туалета. Но я не видел ее там, - я пожал плечами, - Д-до этого... Вш- Петит просто... подошла ко мне и... напомнила про кулон, - я дернул себя за цепочку, - И Стейси не понравилось это, она сказала, что может надрать Петит задницу... я послал ее, и сказал, чтобы она ее не трогала...
- А потом?
- Потом я увидел их... подумал что что-то не так... и нашел Петит в туалете, - я выдохнул, - У нее был приступ паники, я пытался помочь ей, но она потеряла сознание и я отвез ее в больницу...
- Что произошло между вами в больнице? - отец смотрел на меня серьезно, думаю, он не сомневался в моих словах.
- К ней зашел репортер... включил свет и стал расспрашивать ее... я выгнал его и всё... - я опустил лицо.
- Что она сказала тебе?
- Сказала, что на нее напала Стейси, - ответил я.
- Нет, я не об этом.
Я о шрамах. Она говорила о них? Когда она рассказала тебе о них? - тон отца стал требовательным и все мои внутренности сжались.
Должен ли я говорить?
Нет. Я думаю, нет.
- Она не... она ничего не говорила мне, - соврал я неуклюже. Отец, наверняка, это понял.
- Ладно... - он выглядел недовольным.
Развернувшись к своему столу, он взял какие-то бумажки.
- Это было в ее руках, - он протянул мне сложенную, грязную записку.
Развернув ее, я ощутил, как мое горло стало слипаться от накатывающей паники.
"Я не хочу жить. Я <л-слово> Эйдана Лэнгфилда, но он <л-слово> другую. Поэтому я ухожу. Пока."
Что. За. Бред.
Это написала не Петит. Почерк был быстрым и неровным.
- Это... это... это не она написала, - я сказал почти гневно.
- Я знаю, - он протянул мне другую записку, - Это для меня. Она была под ее свитером.
На этой записке было написано "Шефу Лэнгфилду", уже знакомым, забавным почерком. Развернув бумажку, я нахмурился.
"На меня напала Стейси Кимбелл и ее подруги(я не знаю их имен). Ваш сын не виноват."
И все.
- Это для тебя, - он протянул мне еще одну записку, - Тоже была под ее свитером.
На второй записке было написано "Эйдану Лэнгфилду", и мое сердце забилось чаще.
Почему мне? Что она хотела мне сказать?
"Пожалуйста, не рассказывай никому мою тайну. И прости."
- Тайна о шрамах, верно? - отец нахмурился, - Ты знаешь откуда они. А она не теряла память, она помнит, что с ней случилось.
Рассказывай...
Я не слушал его.
И само-собой не собирался говорить про шрамы Петит.
Мои мысли были заняты другим...
Третья записка. Кто написал третью записку?
~~~
На mp3 Арианы Эйдан слушал голос ZAZ.
Послушайте!

~~~
P.S спасибо большое за внимание! Не стесняйтесь высказываться, нам интересны ваши мысли!
Скоро начнутся мои любимые серии;-)
Серия про Каспер - 8 марта будет.