Девятая серия
В кабинете, на все том же покосившемся стуле, сидел согбенный горем старик с глубокой сединой в густых волосах, только голубые глаза позволяли узнать в этом человеке Готтхольда фон Петерса.
«Сколько дней прошло с момента ареста Сусанны?» - думал он. – «Почему я не сделал этого раньше?». Если бы ему сейчас сказали, что девушку арестовали третьего дня, он ни за что не поверил бы, ему казалось, что прошла уже вечность. Взяв себя в руки, он крикнул:
- Джуст, пусть ко мне приведут Сусанну Хартер!
- Но, Ваша светлость, она не может ходить, - робко заметил заглянувший на зов секретарь.
- Тогда пусть принесут!!! – закричал Старший инквизитор.
Спустя какое-то время дверь в его кабинет открылась, и охранник внес существо, некогда бывшее молодой красивой девушкой.
Волосы ее были спутаны, лицо, и тело, там, где не было прикрыто рубашкой, покрывали кровоподтеки и ссадины, но в глазах была жизнь… и радость - она снова видела Готтхольда.
- Оставьте нас, - рыкнул тот на солдата.
Когда дверь закрылась, он припал на колени перед девочкой, будто растерзанной диким зверем.
- Прости меня! Прости, – заплакал инквизитор, уронив голову на колени пленницы.
- Мне не за что прощать тебя, - запекшиеся кровью губы с наслаждением добавили. – Готтхольд.
- Нет, я виновен! Но я могу кое-что сделать для тебя. Не знаю, согласишься ли ты?
Он замолчал, ожидая хоть какого-то ответа, но девушка не шевельнулась, ни одного звука не слетело с ее разбитых губ. Ее глаза смотрели с такой любовью и самоотрешенностью, что он с трудом выдерживал этот взгляд.
- Сусанна, - доставая из складок сутаны небольшой стеклянный флакон с бесцветной жидкостью, взволнованным голосом зашептал он. – Если ты выпьешь это, то оставишь этот безумный мир. Ты не будешь больше страдать, не узнаешь боли разочарований, потерь и неверия…
- Подожди, - прервала его девушка, от физической боли и волнения она почти хрипела. – Ты хочешь дать мне яд? – ей снова пришлось перевести дыхание, чтобы продолжить. - Но что будет с тобой? Как пойдет твоя жизнь? – даже в минуты отчаянья она не переставала думать о нем.
- Не будет ничего, никто не узнает. Пройдет почти четверть часа, прежде чем яд подействует. Да и кому будет интересно, отчего умерла ведьма в своей камере. Не бойся, выпей…
Глаза девушки лихорадочно горели, сквозь ссадины на лице было видно, как она побледнела. Вся она было сосредоточением борьбы с болью.
- Готтхольд, ты самое лучшее из того, что было в моей жизни, - при этих словах Инквизитора передернуло. – Ты должен это знать. Я люблю тебя. Я умру абсолютно счастливой, если ты пообещаешь мне … - девушка, смотрела ему в глаза, будто собираясь впитать в себя любимый образ.
Он, затаив дыхание, ждал. Странно, но ему казалось, он знал, какова будет ее просьба, и боялся этого, очень боялся.
- Если ты пообещаешь мне… не убивать себя.
Вокруг Готтхольда будто разорвалось облако ослепительных острых осколков, каждый из которых вонзился ему прямо в душу. Петерс вздрогнул, именно этого он и боялся. Слезы текли по щекам девушки, она вся дрожала, ожидая ответа. Заглянув в ее бездонные умоляющие глаза, он уверенно сказал.
- Да, Сусанна – я обещаю тебе. Я выполню твою последнюю просьбу.
Девушка протянула к нему бессильные руки, и, отбросив последние сомнения, он порывисто прижал к себе худенькое израненное тельце.
- Я люблю тебя, люблю, - сдавленным голосом, говорил он.
- Повтори это еще раз! – она уже не пыталась сдерживать слезы, они текли двумя реками, смывая запекшуюся кровь с измученного лица.
- Я люблю тебя, Сусанна, - как эхо отозвался он. – Ты, должна знать это. Я никогда, никого не любил, кроме Господа нашего, – произнося последнее слово, он сжался, сдерживая подкатившие к горлу рыдания.
- Готтхольд, Готтхольд, - вырывая его из нерадостных мыслей, прошептала девушка. Ее бессильные руки обвивали его шею, а слезы омывали лицо священника – Любимый… Любимый мой. – сначала робко, а потом увереннее, попросила она. - Обещай мне позаботиться о моем отце и Петронилле.
- Петронилле? – переспросил Петерс.
- Это моя нянюшка, она тоже будет страдать.
- Не бойся, я все сделаю. Выпей же - ты умрешь спокойно, яд действует медленно, это хорошая смерть - ты просто заснешь тихим сном и забудешь о боли.
Он прислонил к ее губам пузырек, и она в одно мгновенье осушила его.
- Я люблю тебя, Готтхольд. Я всегда буду любить тебя… Любимый, родной мой!
Старший инквизитор с усилием поднялся на ноги, и будто страшась самого себя, закричал:
- Уведите пленницу в камеру…
Отвернувшись к окну, он едва сдерживал подступившие к горлу рыдания. Перед глазами Готтхольда так и остался образ юной черноволосой девушки, красивой и невинной, такой, какой он впервые увидел ее в этой самой комнате.
Конец девятой серии.
), но не знаю, получится ли теперь.
И скрины, и текст - прямо переносишься в ту далёкую эпоху))) 
Ничего она не теряла, всего лишь маленькая ложь могла избавить её от пыток ( а ведь Сусанна - обыкновенная девушка и они её в любом случае пугают), сохранить жизнь и, может быть, даже могла подарить возможность быть со священником. Вообщем, не понимаю я немного её принципов.
