Симс-сериал: "Закулисье"

[обормот]

7 Серия. Утро сюрпризов.
2 часть

- Сомневаюсь, что в лучшую сторону, господин Кёне, - окинув бизнесмена быстрым взглядом, ответил Элард, - я отказываюсь. Это мое последнее слово. Я не хочу, чтобы меня использовали для раскрутки кого бы то ни было, особенно Бертела Кёне.
- Ты не прав, Элард. Ты будешь так же иметь все то, что имел до этого, никто не собирается отодвигать тебя на второй план. Вы просто будете работать в группе.
- Нет. Не надо меня уговаривать, господин Геринг, я повторяю последний раз, я отказываюсь и не хочу продолжать разговор на эту тему.
- Тебе придется его продолжить, - Геринг прищурился, - в конце концов, я здесь продюсер и мне решать, что будет наилучшим решением. Или тебе напомнить про вчерашний провал?
- А может быть, мне рассказать, кто устроил этот провал? - Элард встал со стула, выдерживая тяжелый взгляд Геринга. - Ваш Бертел уже несколько раз угрожал мне и именно он подсыпал снотворное Людвигу, чтобы беспрепятственно отключить музыку.

- Что за наглая ложь?! – возмущенно воскликнул Кёне-старший, в свою очередь встав с кресла.
- Да он сам мне вчера это заявил и, похоже, был очень горд своей выходкой!
- Что?.. – медленно произнес Геринг, повернувшись к Карлу Кёне.
- Что слышали. Поэтому я не собираюсь работать с человеком, который, кроме своей подлости, еще и бездарен.
- Бертел просто очень вспыльчивый мальчик. Я уверен, он не хотел ничего плохого, просто боялся, что ты будешь лучше его, - немного растерянно произнес Кёне.
- Как это… трогательно, - усмехнулся Элард, - чего там боялся ваш сын, меня, честно говоря, не волнует.

- Так. Хватит, - прервал обоих Геринг, - с Бертелом я поговорю позже, а вам, господин Кёне, настоятельно советую лучше следить за выходками вашего сына. Но, возвращаясь к теме нашего разговора, я скажу, что это ничего не меняет, даже напротив. Я еще больше настаиваю на вашей совместной работе с Бертелом.
- Что?! После того, что он сделал, я должен работать с ним в группе?! Ни за что!

- Да, должен, Элард. Если вы будете работать вместе, вряд ли у него возникнет желание и дальше тебе угрожать, напротив…
- Почему я должен поступать так, как хочет этот…
- Потому что я так сказал, - прервал его Геринг. - Откажешься – можешь возвращаться в свой Вюрцбург.
- Значит, вот как? Что ж, как скажете, господин Геринг, я возвращаюсь домой, - негромко ответил Элард, направляясь к двери.

- Стой, - резко окликнул его Геринг, - ты считаешь, что я вот так вот тебя отпущу? После того, как ты перечеркнул все мои планы, сорвал сделку и устроил здесь скандал?
- Вы сами сказали, что если я отказываюсь работать с Кёне, я могу возвращаться домой.
- Видимо, по-хорошему, ты не понимаешь. Что ж, как бы я не хотел этого говорить, я так понимаю, все же придется. Сядь на место и послушай меня, мальчик. Ты подписал со мной контракт на год. Прошел только месяц, и в случае расторжения контракта по твоей инициативе, ты должен заплатить мне неустойку за всё то, что я на тебя потратил. Не припомнишь такого пункта? На, почитай, может, это освежит твою память? – он протянул Эларду копию контракта. - Ты все еще хочешь вернуться домой? У тебя есть такие деньги? Или, может, у твоих родителей?

Элард молча смотрел на листок бумаги, который он, почти не глядя, подписал месяц назад. Разумеется, даже половины указанной суммы у него не было, а значит и возможности просто развернуться и уйти так же не осталось.

- Ну так что же, Элард? Мы договорились?
- Да, - чуть слышно ответил он, - договорились…
- Вот и славно, - приторно улыбнулся Геринг, - тогда можешь идти, я тебя больше не задерживаю.

Воздух на улице был промозглым и словно каким-то густым. Элард медленно прислонился спиной к стене здания, закрыв глаза. По телу прошел холодный озноб. Так плохо, как сейчас, он не чувствовал себя давно. Подобного выпада со стороны Геринга, которого считал образцом честности и рассудительности, Элард никак не ожидал.
«Как он мог?! Заставить меня работать с этим бездарным идиотом, который только и способен делать гадости за спиной?! Как же все это… мерзко… разве мог я подумать, насколько…» - он шумно выдохнул, пытаясь успокоиться и унять мелкую дрожь.

Нужно было ехать в студию, где его уже ждал Людвиг, и, какие бы мысли не посещали его сейчас, не поехать он не мог. Да и, в конце концов, ему сейчас очень хотелось с кем-то поговорить, а Людвиг был именно тем человеком, которому в этом городе он доверял больше остальных.

- Что-то ты сегодня опаздываешь, я уже третью чашку кофе допил, пока тебя ждал. Чего это с тобой? Ты сам на себя непохож, - Людвиг поставил пустую чашку на столик и поднялся с кресла, увидев в дверях Эларда.
- Геринг… ты знал о том, что Геринг?..

- Так. Значит, он все-таки это сделал, - мрачно прервал его Остерман.
- И ты об этом знал и ничего мне не сказал? – Элард отвернулся, - чего я еще не знаю?
- Да, я знал, что у Геринга есть эта дурацкая идея: объединить тебя с этим Кёне, но я думал, что он не решится на это, а он все-таки…
- Да! Я вообще ничего не понимаю! Неужели все настолько… продается и покупается? Неужели Герингу мало денег, и ему непременно нужно заниматься Кёне за деньги его отца?!

 

[обормот]

7 Серия. Утро сюрпризов.
3 часть

- Тише, успокойся, - Людвиг осторожно коснулся его плеча, кивнув на кресло: - садись. Понимаешь, все не так просто, как может показаться на первый взгляд. Дело в том, что в свое время Карл Кёне спас Геринга от очень больших неприятностей. Если он сейчас откажется заниматься его бездарным сынком, Кёне вполне может поднять старые дела и тогда Геринг потеряет все, что столько лет строил.
- Но я этому Кёне ничем не обязан! Почему я должен, как и Геринг, прогибаться под него?!

- Я не знаю. Я тоже не в восторге от этого «сотрудничества», но… по большому счету, это не мое дело. Послушай, может, все еще наладится. Кёне ведь просто избалованный сынок богатого папаши и вся его карьера певца просто очередная прихоть и игра. Я думаю, пройдет совсем немного времени и ему надоест играть в «супер-звезду», он побежит к своему папаше и тот тут же попросит Геринга закрыть проект, а через неделю-другую имя Бертел Кёне уже никто и не вспомнит, - удобнее устроившись в кресле, вслух размышлял Людвиг.
- Мне кажется, я не смогу вынести его наглую физиономию и одного дня, - мрачно ответил Элард, глядя в пол.

Дверь в помещение скрипнула, и, прежде чем Людвиг что-то ответил, на пороге появился сам Бертел.
- Добрый день, - спокойно произнес он, - знакомые все лица. А что с вами такое? Что случилось? Слишком много выпили вчера?

- Понимаешь, Бертел, что-то воздух здесь вдруг стал не свежим, - приторно улыбнулся Людвиг.
- Вы как всегда остроумны, Остерман, - с плохо скрываемым раздражением ответил Бертел и медленно перевел взгляд на хранившего мрачное молчание Эларда. - А что, в Вюрцбурге здороваться не принято, а, Ленц?

- У меня нет никакого желания с тобой здороваться.
- А придется, и не только здороваться. Кстати, Геринг просил передать тебе, что нам с тобой нужно дружить, особенно на людях.
Элард бросил в его сторону быстрый неприязненный взгляд, даже мысленно не находя слов, чтобы ответить на этот издевательский тон.

- Ладно, все, хватит. Раз уж вы здесь, давайте работать, - сев на свое место, сказал Людвиг. - Слова песни «Новый день» тебе известны, Бертел?
- Я каждый день слышу это по десять раз, тут даже дурак запомнит наизусть, - решительно направившись к микрофону, небрежно отмахнулся Кёне.
- Тебя это тоже касается, Элард, - Людвиг кивнул в сторону второго микрофона и, когда все заняли свои места, включил музыку.
Петь с кем-либо Элард совершенно не привык, особенно важную для него песню вместе с человеком, который одним своим видом вызывал у него отвращение. Он закрыл глаза, стараясь забыть о присутствии Кёне и просто петь, как и раньше.

- Стоп, - Людвиг остановил музыку, - Бертел, следи за ритмом, ты совершенно не попадаешь в музыку, то опаздываешь, то спешишь. Начинаем сначала.
Музыка заиграла снова, и Элард, сделав глубокий вдох, начал петь сначала. «Не думай о его присутствии. Не слушай его… его просто здесь нет» – мысленно старался убедить он самого себя, но новое восклицание Людвига: «Стоп!», помешало полностью погрузиться в музыку.

- Бертел, постарайся петь, а не кричать, ты заглушаешь даже музыку. Слушай мелодию и старайся петь с Элардом, а не вместо него. Заново.
Попытка продолжалась меньше минуты.
- Стоп. Это никуда не годится. Бертел, пропускай припев, ты поешь совершенно в другом ритме. Начинай петь в куплетах, а лучше вообще… - Людвиг осекся, тут же добавив: - так, еще раз.
Элард раздраженно сжал в руке микрофон. Кёне, который никак не мог попасть в такт, выводил его из себя. Музыка заиграла сначала в четвертый раз.

- И снова стоп…
- Ну что опять не так?! – возмущенно воскликнул Бертел.
- Сейчас ты просто послушаешь, как поет эту песню Элард, потом мы снова попробуем вместе, понял?
Бертел недовольно кивнул, закатив глаза, и всем своим видом показывая, что он абсолютно не понимает причин придирок Остермана.
- Хорошо. Элард, еще раз, пожалуйста.
Немного помедлив, Элард кивнул, и музыка заиграла уже в пятый раз. Выбивающийся из общей мелодии голос Кёне больше не резал слух, мешая сосредоточиться на песне, и он с удовольствием допел последние строчки, стараясь не обращать внимания ни на что вокруг.

 

[обормот]

7 Серия. Утро сюрпризов.
4 часть

- Молодец. Немного больше жизни в голосе и все будет превосходно. Бертел, поем еще раз. Ты начинаешь вместе с Элардом и замолкаешь в припеве. Все понял? Начали.
Музыка зазвучала снова. И снова всего лишь на какую-то долю минуты.

- Нет. Не так. Все не так. Бертел, я прошу тебя, слушай хотя бы самого себя. Ты можешь петь ровно, а не скакать с высокой ноты на низкую через каждое слово?
- Вы не даете мне спеть ни строчки! Хватит придираться ко мне! – нервно воскликнул Бертел.

- Я к тебе не придираюсь. Ты просто не слышишь себя со стороны. Попробуй еще раз. Начали.
- Извините, я не могу больше, - негромко сказал Элард, поспешно выходя из помещения.

- Элард! Стой! Ты куда? – растерянно закричал ему вслед Людвиг, поднимаясь на ноги.
- Ненормальный. Так мы продолжим репетицию, господин Остерман? Или вы побежите за этим психованным недоумком? Наше рабочее время, кстати, еще не закончилось, - пристально посмотрев на Людвига, усмехнулся Бертел.

Конец 7 серии

 

[Selleo]

Ща будет флуд, но по очень уважительной причине... )))

Антон, с Днем Рождения!!!​

Еще раз всех благ и всяческих удач! А в качестве подарка...

Там точняк очень важная и нужная вещь! 100%!

С Днем Рождения! ​

 

[Юлия фон Айзенштайн]

Ну вот, наконец-то я ее прочитала, новую серию.

Я буду по ходу высказываться.

Первый же кадр мне понравился своим умопомрачительным контрастом: афроамериканцы в твидовых пальто и блондинки в бикини. Еще не читая текста, у меня выпал глаз – думаю: “Ну и ну! В каком это они месте, что там и жарко и холодно одновременно!” А потом прочитала повествование и поняла! Здорово получилось! Хороший эффект для подчеркивания бессмысленности и пошлости клипа. Прямо таки стебный трэш получился! А Бертелу нравится, небось?

Геринг в этой ситуации понравился: делец дельцом, а отличает божий дар от яичницы! Цельная такая личность.

Общение в стиле “трио” – Геринг, Кёне-старший и Элард даже немного вызвало недоумение. Не в смысле претензий к тексту, а в смысле того, что я, наоборот, все происходящее близко к сердцу воспринимала и читала – словно за стенкой стояла. Короче, мне показалось, что Элард немного э…невежлив с людьми старшими и по возрасту и в иерархической лестнице. Думаю, это особенности его характера, конечно. А вот то, как он отстаивает свои права – конечно, привлекает. Так не каждый сможет. И все равно интересны лабиринты его характера: когда Элард вел этот разговор, он просто не думал о будущем, а говорил в запале? Или очень смелый? Или что? Как ты, Антон, сам прокомментируешь этот эпизод?
А вообще ситуация у мальчика сложилась аховая! Нда… Буду сопереживать. Опять-таки интересно, какой выход ты из нее найдешь для Эларда… Может, Берлинская дама Кёне приберет? Нет человека – нет проблемы. Ну или хотя бы напугает. А может, Элард и Остерман скооперируются и начнут сами Бертела третировать? Отбивать у него всяческие желания к вокалу…

В общем, если серьезно – как всегда, очень интересно и характерно! Отличный текст и сюжет. Читаю прямо с огромным удовольствием. Плюс еще к этому добавляется эстетическое наслаждение от вида фото. Не скрины с симами, а кино! Настоящее кино!
Спасибо, Антон, успеха тебе!



Присоединяюсь к поздравлениям!
Желаю тебе приумножать свои таланты и способности.

 

[Джанир]

SamantaBlack, скорее уж за сценой, после концерта

А я с удовольствием присоединяюсь к поздравлениям

 

[Akulina]

Присоединяюсь ко всем вышесказанным словам и поздравлениям)
Антон, радости тебе в жизни, счастья, здоровья, и пусть муза тебя не покидает

 

[Lili Black]

Energizer, поздравляю с днём рождения!

 

[MarVi]

Поздравляю!!!!!!!

 

[Ninett]

Присоединяюсь ко всем поздравлениям, побольше успехов - творческих для вас с музом и личных по жизни!

А про серию, меня, если честно, больше всего зацепили фотографии в офисе Геринга - они такие стильные, настолько идеально создают ощущение такого делового современного офиса... точно не знаю, как это лучше выразить, но глядя на них, практически испытала "эффект приcутствия"!

 

[AlexD]

М-да, я как всегда самая последняя.

Дорогой Антон! Поздравляю тебя с Днем Рожденья! Желаю счастья, здоровья, постоянного саморазвития и творческих успехов!

 

[обормот]

8 Серия. Блеск, пафос и благотворительность.
1 часть

- Господин Ленц, машина ждет. Вы скоро? – вежливо постучав в дверь, спросил шофер.
- Да, еще пять минут. Я иду, - негромко ответил Элард, взглянув на своё отражение в зеркале. Вид оставлял желать лучшего одним только выражением лица. Конечно, Наташа постарается сотворить чудо, чтобы никто не догадался о бессонных ночах и отвратительном настроении, но…

Элард плюхнулся в кресло, закрыв лицо руками.
- Не хочу… не хочу! Не хочу! – со злостью воскликнул он.
Сегодня должно было состояться их первое совместное выступление с Бертелом Кёне. Не без влияния Густава Геринга их пригласили на торжественный благотворительный вечер, устроенный в честь поддержки молодых талантов. Ехать совершенно не хотелось, и, как только Элард вспоминал совместные репетиции, он испытывал желание запереться в своей комнате и как можно дольше не выходить из нее.
Своими издевками и постоянными капризами Бертел отравлял ему жизнь уже в течение недели и всякий раз Элард с трудом сдерживался, чтобы, как в первый день, не сбежать из студии. Бертел же относился к происходящему, как к игре, в которой почему-то не хотели следовать его правилам. Он совершенно не прислушивался ни к чьим советам и поступал как будто назло, не понимая, почему к нему придираются по каждой мелочи.

- Господин Ленц, вы идете? – снова раздался голос из-за двери.
- Да… иду, - собравшись с силами, ответил Элард и направился к двери.

Праздничный зал был полон именитых и талантливых гостей. От десятков голосов в просторном помещении стоял неразборчивый, присущий любому светскому мероприятию шум. Женщины в роскошных дорогих платьях и мужчины в элегантных костюмах неспешно переговаривались между собой, то и дело произносили фальшивые комплименты и как бы невзначай обсуждали других. Среди гостей сновали услужливые официанты, поднося бокалы с шампанским и вином. Проворные журналисты, явно пришедшие в поисках новых сплетен и сенсаций, старались не упустить ни одной детали вокруг, держа фотоаппараты и диктофоны наготове.
В ярком свете многочисленных ламп зрелище весьма впечатляло. Однако торжественная атмосфера оказывала гнетущее действие на настроение Эларда, стоило ему вспомнить о предстоящем совместном с Кёне выступлении.

Ведущий вечера с неестественно широкой, словно приклеенной, улыбкой торжественно произносил речь перед столпившимися вокруг гостями. Внезапно среди присутствующих Элард заметил знакомое лицо. Карл Кёне. «Приехал посмотреть, как его бездарный сынок будет делать вид, что поет мою песню. Какая мерзость», - поспешно отвернувшись от фальшиво улыбающегося Кёне-старшего, с раздражением подумал Элард.

- А сейчас для нас выступит дуэт талантливых молодых людей, победителей этого года в конкурсе юных исполнителей! Встречайте – Бертел Кёне и Элард Ленц! – гости зааплодировали, и ведущий покинул сцену, освободив ее для выступления.
Музыка заиграла, разливаясь по просторному залу. Выступление началось. Несмотря на одобрительные и заинтересованные взгляды зрителей, Эларду казалось, что сейчас песня остановится и Людвиг произнесет свое привычное «стоп!». Бертел беззвучно открывал рот под пение Эларда и записанную специально для него фонограмму, в перерывах щедро одаривая зрителей улыбками. Отзвучали последние аккорды, и празднично разодетая толпа оживленно зааплодировала стоящим на сцене молодым людям.

- Спасибо! Спасибо за внимание! Мы рады были выступать для вас, - совершенно нетипичным для него благодарным тоном сказал Бертел, ища взглядом среди гостей своего отца.
Карл Кёне довольно кивнул, продолжая аплодировать.

- Это мой сын! – громко, с гордостью произнес он, чтобы его расслышали все, кто стоял вокруг.
Гости отозвались одобрительными восклицаниями и еще какое-то время слышались аплодисменты. Выступление приняли на «отлично», даже не подозревая, что лучезарно улыбавшийся сейчас Бертел всего лишь открывал рот под музыку, чем усиленно демонстрировал свою заслугу в безупречном звучании песни.
- У вас такой талантливый сын, господин Кёне! У него потрясающий голос! – с восторгом воскликнула одна из женщин, стоящих рядом.

- О, благодарю. Вы не представляете, как приятно слышать такие слова отцу.
Бертел, все так же улыбаясь, подошел к окружившим Карла Кёне людям, и те наперебой стали расхваливать только что исполненную песню.
- Вы молодцы, ребята, чудесно смотритесь вместе. Всем известно, вы раньше выступали отдельно, почему же сейчас решили объединиться?
- Мы просто большие друзья, и я всего лишь помогаю Эларду достичь успехов в творчестве, - улыбнувшись в ответ журналистке, как можно отчетливее сказал Бертел.
- А чья инициатива была сотрудничать?

- Элард попросил меня о помощи, и я не смог отказать другу. Правда, Элард? – Бертел обернулся к нему с явно издевательской улыбкой, с интересом наблюдая за реакцией на свои слова.
- Мерзавец, - чуть слышно прошептал Элард и, не обращая внимания на обступившую их толпу, поспешно покинул шумный зал.

Наглые заявления Кёне вызывали плохо контролируемую злость и, вырвавшись из яркого многолюдного зала, Элард захлопнул дверь в пустую уборную. «Самоуверенный *****ок! Как же я хочу придушить его собственными руками! Ненавижу!» – до боли сжимая кулаки, думал он. Внезапно нахлынувший приступ головокружения заставил его закрыть глаза и прислониться затылком к холодной кафельной стене.
За дверью слышались громкие разговоры, смех, фальшивые комплименты и музыка, исполняемая пианистом. Где-то там Бертел Кёне, наверняка, до сих пор с готовностью рассказывал журналистам и остальным присутствующим, что успех – его и только его заслуга.

- Как ты смеешь, недоносок… как ты смеешь, - повторял Элард, чувствуя, что стало труднее дышать и по подбородку течет горячая жидкость.
Поднеся пальцы к губам и посмотрев на свою ладонь, он увидел свежую кровь.

- Что за?.. – он резко обернулся к зеркалу, глядя на свое отражение. Вид оставлял желать лучшего. - Черт… это все нервы… из-за этого урода, - бормотал он, раздраженно умываясь холодной водой. Кровь никак не хотела останавливаться, а напротив, шла все сильнее, стекая по подбородку, капая на одежду, на раковину, на белый пол.

 

[обормот]

8 Серия. Блеск, пафос и благотворительность.
2 часть

Когда Элард в очередной раз посмотрел на свое отражение, его глаза уловили в зеркале движение, едва заметное, словно сгустившийся, потемневший на глазах воздух обрел цвет и форму. Образовавшаяся из ничего тень расползалась по светлой кафельной стене, увеличиваясь в размерах, и медленно, неестественными движениями, приближалась к нему.
- Кто здесь?.. – тихо спросил он, застыв у зеркала.

Ответа не последовало, и Элард знал наверняка, что он в помещении один, а это нечто явилось из мира его ночных кошмаров. Лихорадочно умываясь ледяной водой, чтобы остановить кровь, он неотрывно смотрел в зеркало, где за его спиной все отчетливее проявлялись темные очертания тени, наводящей на него ужас.
- Исчезни! Исчезни! Не приближайся ко мне! – закричал он, резко оборачиваясь.
Угол был совершенно светлым, безо всякого намека на чье-либо потустороннее присутствие. «Я схожу с ума?..»

Вернуться к зеркалу оказалось еще страшнее и он, забыв в тот момент о пятнах крови на рубашке, выбежал из уборной. Он хотел только одного: побыстрее покинуть мероприятие, но путь к выходу проходил через праздничный зал.
Там уже накрыли столы с множеством деликатесных закусок и дорогих напитков. Начиналась вторая часть вечера – торжественный ужин.
- Элард, куда вы так внезапно пропали? Вашему другу пришлось одному отвечать на все вопросы журналистов. Пойдемте к столу, все ждут только вас, - слащаво улыбнулась совершенно незнакомая женщина. – Ой, что это с вами?! – вдруг воскликнула она, заметив пятна на его одежде.

- Ерунда… я… порезался. Да, порезался, ничего особенного, - растерянно отмахнулся Элард, поплотнее застегнув черный жилет.
- Вы меня напугали. Не выношу вида крови, - проследив за его движением, отозвалась женщина. – С вами точно все в порядке?
- В полном, - Элард с надеждой посмотрел через ее плечо, на дверь, ведущую к выходу.
- Тогда идемте к гостям, все волнуются, куда вы пропали.
- Но я… мне нуж…
- Никаких возражений, - она снова изобразила приторную улыбку. – Идемте!
Молча уйти прямо сейчас было бы верхом невежества, и, опасаясь негативной реакции на такой поступок со стороны Геринга, Элард нехотя направился к столу вслед за женщиной. Там уже сидели важные гости и, разумеется, Бертел Кёне со своим отцом.

«Только бы мне хватило сил не убить его прямо здесь», – мрачно подумал Элард, занимая свободное место за столом, которое оказалось как раз напротив Бертела. Голова все еще кружилась после с трудом остановленного кровотечения и почти осязаемого, холодного чувства страха, вызванного странным видением в уборной. Сильно сжимая ладони и пряча запачканные рукава под скатертью, Элард пытался унять мелкую дрожь, которая в самый неподходящий момент могла выдать его самочувствие, что могло стать еще одним поводом для язвительных замечаний Кёне.
- А почему вы ничего не едите? Здесь столько всего вкусного! – повернувшись к нему, спросила молодая женщина в атласном платье. - Вы себя плохо чувствуете? Такой бледный… и что это за пятна у вас на рубашке?

- Он перенервничал из-за выступления, боялся, что у него ничего не получится, и упорные репетиции будут напрасны, - не дав Эларду возможности открыть рот, ответил на вопрос Бертел.
Ленц поднял на него взгляд, едва сдержавшись, чтобы перед всеми этими роскошно одетыми дамами и господами не закричать «Заткнись!». Кёне лишь приторно улыбнулся в ответ и сделал небольшой глоток шампанского.

- О, вам не стоило волноваться, Элард. Вы выступали ничуть не хуже своего друга, - отозвалась женщина.
Он стиснул зубы, нервно комкая в руках край скатерти. «Своего друга… друга, значит! Знали бы они, какой ты мне друг, тварь поганая…» – не проронив ни слова, он пристально смотрел на радостного Бертела, который сидел напротив с самодовольной улыбкой и без капли смущения принимал всякую похвалу на свой счет.

- У вашего сына великолепный голос, никогда не слышала ничего подобного. Такой нежный и сильный одновременно… скажите, господин Кёне, а он с самого детства занимался музыкой?
- Да, мы с женой сразу разглядели в нем огромный потенциал, - гордясь несуществующими заслугами Бертела, ответил Кёне-старший.

- А песни он тоже начал писать еще в детстве?
- Сколько я его помню, он постоянно что-то писал. Я попросту не успевал следить за его новыми произведениями…

- Что?! – не выдержав, воскликнул Элард, резко поднявшись со своего места. «Какая наглая ложь! Да как он смеет?!».
Все сидящие за столом недоуменно обернулись на него.
- Ты, видимо, что-то пропустил, Элард, - лениво поставив бокал в сторону, медленно произнес Бертел, - мы говорили о моих новых песнях, помнишь? Ты всего пару дней назад восхищался, сколько чувств мне удается вкладывать в тексты…
- Нет, не помню, - сквозь зубы ответил Элард, - с меня хватит. Прошу меня извинить, - негромко сказал он и вышел из-за стола.

Позади него раздались растерянные голоса недоумевающих гостей. Наверняка, Бертел придумает очередную ложь, выставив его в идиотском свете, но этого Элард уже не слышал и не хотел слышать.

 

[обормот]

8 Серия. Блеск, пафос и благотворительность.
3 часть

Элард не помнил, как добрался до квартиры. К тому времени настала глубокая ночь, в полной тишине его шаги отдавались гулким эхо. Когда Элард подошел к квартире и открыл дверь, из холодной темноты на него хлынуло тревожное ощущение недавнего присутствия кого-то постороннего. Чувствовался некий оставленный второпях след, неуловимый запах, неслышный шорох. По телу прошел озноб.

Он медленно прошел в темную прихожую, включая стоящий рядом торшер. Вроде бы все осталось на своих местах и не было ничего необычного, но… Элард шумно выдохнул, опустив взгляд в пол, и тут же резко отступил назад. На блестящем паркете из красного дерева он увидел следы, словно от окровавленных подошв обуви.

Осторожно, стараясь не делать лишних движений, Элард прошел в комнату, куда вели красные пятна. Большое окно оказалось распахнуто, врывающийся в просторное помещение ветер зловеще трепал белые занавески. Элард прищурился, не решаясь включить лампу, словно боялся увидеть в её свете нечто еще более ужасное, но и в полумраке комнаты он различил надпись на стене. Черные, неаккуратные буквы гласили: «Ты об этом пожалеешь».

С трудом сбросив сковавшее его оцепенение, Элард со злостью ударил рукой по косяку двери.
- Я убью этого *****ка! – срывающимся и хриплым от злости голосом произнес Элард и выбежал из квартиры, где не мог больше оставаться.

Промозглый ночной ветер ударил в лицо, мешая идти. Элард не чувствовал в тот момент ни холода, ни опасности, которая вполне могла подстерегать его на ночных столичных улицах. Осталась только всепоглощающая обида и острое ощущение несправедливости. В тот момент ему хотелось убежать от всех и всего. От всего, к чему он лишь месяц назад так стремился.

Конец 8 серии

 

[обормот]

Собственно, вот и серия=)
Это уже, наверно, традиция, но фотки мне снова не нравятся, а воображение нагло от меня сбежало...

9 Серия. "Друзья".
1 часть.

Бертел размеренными шагами измерял помещение студии, то и дело бросая вопросительные взгляды на Людвига. Репетиция должна была начаться уже двадцать минут назад, но Остерман только молча смотрел на часы, жестом прося Кёне подождать еще.
- Сколько мы будем ждать?! Где его носит? Может, он вообще решил, что это ниже его достоинства, приходить сюда?!

- Я думаю, Элард просто устал после вчерашнего, если ты, конечно, понимаешь, о чем я говорю, - усмехнулся Людвиг, сделав особое ударение на конец фразы.
- Устал он! Вчера вообще сбежал с приема, и мне одному пришлось за всех отдуваться, - фыркнув в ответ, сказал Бертел.
- Почему-то мне кажется, тебя это не сильно затруднило, особенно если вспомнить, кто отдувался за двоих на сцене.

Дверь в студию резко открылась. Стоящий на пороге Элард выглядел ужасно. Одежда, еще с вчерашнего выступления, осталась заляпана кровью, спутанные взъерошенные волосы падали на лицо, под глазами отчетливо виднелись круги.

- Ого! Это где ты так потрясно провел ночь? – ухмыльнулся Бертел, окинув его взглядом, - перебрал, да?

- Ты! Ублюдок! Как у тебя хватает наглости смотреть мне в глаза?! Какого черта ты добиваешься? – медленно подойдя вплотную к Кёне, произнес он.
- Кем ты себя возомнил, Ленц? Хотя бы поздоровался, - скрестив руки на груди, спросил Бертел, не отводя от него изучающего взгляда.
Вместо ответа последовал сильный удар по лицу и, громко вскрикнув, Кёне с трудом удержался на ногах, закрывшись ладонями.
- Думаешь, за деньги твоего папаши тебе все сойдет с рук?! И не надейся! – набросившись на растерянного Бертела, со злостью произнес Элард, нанося ему удары один за другим.
- Элард! Да что с тобой?! Успокойся! – недоуменно воскликнул Людвиг, который первый раз видел Ленца таким взбешенным.
- Успокоиться?! И терпеть это все?! Нет! Я засажу тебя и твоего папашу за решетку! И никакие деньги вам не помогут! А доказательств того, что ты мне угрожал, у меня предостаточно! – повалив Бертела на пол, почти прокричал Элард.
- Уберите от меня этого ненормального! Остерман! Помогите! Он убьет меня!
- И правильно сделаю!
- Элард, не надо! Пусти его! Задушишь ведь! – пытаясь разнять Ленца и побелевшего от испуга Кёне, воскликнул Людвиг.
- Ненавижу! Ненавижу тебя! Как ты смеешь писать угрозы в моей квартире после того, как пользовался моим голосом и заставлял терпеть твои выходки на приеме?! Что ты хочешь от меня?!
- Я ничего не писал в твоей квартире! Ты свихнулся! Отпусти меня!

- Хватит лгать! Или мало вранья тебе было вчера?! Если не ты, то кто?! Это ведь в твоем репертуаре – делать гадости за спиной!
- Я ничего не делал! Пожалуйста, хватит! – вырываясь из крепко держащих его за горло рук Эларда, почти жалобно закричал Бертел.
- А кто делал?! Кто?!
- Я не знаю! Да сделайте же что-нибудь, Остерман!
Наконец с трудом оттащив разъяренного Эларда от перепуганного до полусмерти Бертела, Людвиг почти швырнул его в кресло.
- В чем дело?! – удерживая Ленца за плечи, спросил он.

- Езжай в мою квартиру и сам посмотри, что натворил там этот урод! Я уверен, это его рук дело!
- На, выпей воды. Тебе нужно успокоиться, - настойчиво протянув ему стакан, сказал Людвиг, - а ты иди умойся и отправляйся домой. Репетиции не будет.
Бертел медленно поднялся на ноги, дрожащими руками касаясь разбитого сильными ударами лица. От шока он не мог произнести ни слова, поэтому тихо вышел за дверь, едва не врезавшись по пути в стену.

Быстро выпив содержимое стакана, Элард поставил его на столик и закрылся руками, тяжело дыша.
- Ну все… все, успокойся. Он ушел, - успокаивающе похлопал его по плечу Людвиг.
- Я успокоюсь только когда увижу эту мерзкую физиономию за решеткой.
- Ну что ты говоришь такое? Элард… что произошло? Ты можешь спокойно объяснить? – присев возле него на корточки, спросил Остерман.
- Этот недоумок продолжает мне угрожать. Я не понимаю, чего он добивается – измазал красной краской прихожую в квартире и на стене написал новую угрозу. Если Кёне хочет меня запугать, у него это не получится.

- Странно. Я не понимаю, какой смысл ему это делать. Ведь он прячется за твоим голосом. А если ты уйдешь со сцены после этих угроз или будешь постоянно срываться на репетициях, Берти тоже выступать не сможет, - задумчиво сказал Людвиг, слегка нахмурившись.

- Но зачем-то ведь он это делает!
- Так, ладно. Хватит. Я отвезу тебя домой и посмотрим заодно, что там устроил Кёне.

Людвиг повернул ключ в замочной скважине, и Элард, приготовившись увидеть в дневном свете то, что испугало его ночью, вслед за Остерманом шагнул в прихожую.
- И где эти его произведения? – оглядевшись, спросил Людвиг.
- Посмотри на пол и там, на стене, - стоя позади Остермана, сказал Элард.

- Но здесь ничего нет, - он прошел к распахнутым дверям комнаты, - И на стене тоже ничего нет.

 

[обормот]

а то ж) нужен))

9 Серия. "Друзья".
2 часть.

- То есть… как это?.. - в свою очередь оглядевшись, совершенно растерянно произнес Элард. Пол прихожей оказался абсолютно чист, и на стене так же не осталось никакой огромной надписи. Окно, ночью распахнутое настежь, сейчас было закрыто и зашторено. – Ничего нет…

- Так где же?
- Я не понимаю… - чуть слышно прошептал Элард, медленно осев на пол прихожей и спрятав лицо в ладонях.
- Что с тобой? Тебе плохо? – взволнованно спросил Людвиг, с недоумением глядя на него.
- Мне кажется, я схожу с ума… ведь здесь было все в крови ночью… я видел это собственными глазами! Клянусь тебе!

- Ты пугаешь меня в последнее время, Элард. Я понимаю, тебе тяжело, и выводит из себя наш наглый бездарь, но все это несколько странно. Сначала случай в баре, теперь вот... Я начинаю всерьез беспокоиться за тебя…
- Ты считаешь, что я ненормальный? – не убирая рук от лица, тихо спросил Элард.
- Нет, я просто не понимаю, что с тобой происходит. Может… тебе стоит поговорить с врачом?
«Возьми себя в руки. Просто не думай об этом сейчас. Успокойся, главное успокойся…» - мысленно говорил себе Элард, медленно поднимаясь на ноги.
- Не надо никакого врача. Я в порядке. Мне просто нужно сходить в душ.

- Хорошо, иди. Если что, я в комнате, - все еще с подозрением глядя на него, кивнул Людвиг.

Прошедший день и бессонная ночь давали о себе знать. Элард чувствовал себя совершенно уставшим и, возможно, после всего произошедшего он оказался просто не в состоянии о чем-то думать. Теплая вода и ее мерный шум действовали расслабляюще, и полчаса он просто лежал в теплой ванне, не думая абсолютно ни о чем. Сейчас в сознании будто поставили блок, который не пропускал ни единой мысли.

Лежа в теплой воде, Элард почувствовал, как его неумолимо клонит в сон. С усилием сбросив с себя дремоту, он переоделся в чистую одежду и, уже чувствуя себя намного лучше, вышел из ванной. Из комнаты доносился звук работающего телевизора и запах только что приготовленного кофе. Он остановился в дверях, с улыбкой посмотрев на расположившегося напротив телевизора Людвига.

- Ну как ты? – обернувшись в его сторону, осторожно спросил Остерман.
- Все в порядке, не волнуйся. Сейчас выпью твой фирменный кофе и буду готов к новым «великим делам», - взяв в руки теплую чашку, Элард так же сел на диван.
- Нет уж. Хватит с тебя на сегодня «великих дел»! Нам и так, наверняка, предстоит разговор с Герингом о разукрашенном личике Берти, - хмыкнул Людвиг.
- Догадываюсь. Знаешь… прости меня, но я сейчас не готов ни к каким разговорам. Хватит на сегодня, ты прав. Можно я побуду один?
- Выгоняешь, значит?
- Нет, я…
- Ладно, я все понимаю. Только ты это… если вдруг что – сразу звони, - поднявшись с дивана, сказал Людвиг.
- Хорошо. Обещаю, если что, ты узнаешь об этом первым.

Когда за Людвигом закрылась дверь, Элард еще несколько минут почти неподвижно сидел на диване, затем резко поднялся на ноги и подошел к стоящему в углу комнаты большому черному роялю. Он мягко провел кончиками пальцев по клавишам, словно пробуя их на ощупь.

За всей работой в этом месяце он не успел написать ни одной песни. Да, в общем-то, за это время у него не появлялось ни одной идеи, а сейчас он неожиданно для самого себя чувствовал, что в воображении рождается нечто новое, с каждой секундой становившееся все более отчетливым. Музыка, слова… так логично, так связано друг с другом.
Он неспешно перебирал пальцами клавиши, будто пробуя на вкус еще ни разу не звучавшую мелодию. Сколько времени просидел за роялем, играя новую мелодию, придавая ей все более четкие и более совершенные очертания, Элард не помнил, но когда перевел взгляд на окно, с удивлением отметил, что было уже почти темно. Мельком взглянув на часы, он взял листок бумаги, и, уже как заученный наизусть текст, написать слова, которые, на его взгляд, лучше всего подходили к новой музыке.

- Готово, - на секунду закрыв глаза, Элард отложил ручку, чувствуя, что от быстрого письма затекли пальцы. - Осталось только… - он хотел было вернуться к роялю, чтобы сыграть все произведение вместе, но его остановил раздавшийся звонок в дверь.
Звук вырвал Эларда из его собственного мира музыки, в котором прошел весь этот день, и он немного растерянно огляделся вокруг, на разбросанные по столу листки бумаги, на пустую чашку еще полуденного кофе, на оказавшийся включенным телевизор.
- Кто это? – негромко спросил Элард, подойдя к двери.
- Геринг. Ленц, открой.
- Да? Не ожидал вас тут увидеть, еще и в такое время, - пропустив продюсера в прихожую, сказал он.

- Мне нужно с тобой поговорить, а если откладывать этот разговор на завтра, будет уже поздно.
Элард молча отвел взгляд. «Ну да, конечно. Сейчас я услышу, что я виноват во всех грехах и плохо работаю фонограммой для Кёне, который сам белый и пушистый» - мысленно усмехнулся он.

- Элард, я не собираюсь сейчас говорить о твоих взаимоотношениях с Бертелом. Я собираюсь говорить о вашей группе, - пройдя на кухню, продолжил Геринг, не дождавшись ответа от Ленца, - я прекрасно понимаю, что тебе сейчас очень нелегко, но иногда в жизни бывают ситуации, когда приходится чем-то жертвовать, понимаешь?
- Понимаю, но почему именно я? Почему не могли найти человека, голосом которого «пел» бы Кёне? Зачем этот спектакль, который только портит всем нервы?

- Конечно, мы могли найти человека, но, во-первых, не так легко найти того, кто согласится буквально продать свой голос, во-вторых, пока мы найдем его, рейтинги Бертела уже стабильно окажутся на нуле, ну а в-третьих, в каком-то смысле так лучше и для тебя. Пойми меня правильно, у тебя неповторимый голос, прекрасные глубокие песни, но… совершенно нет опыта. В шестнадцать лет трудно держаться уверенно на большой сцене, когда сотни глаз смотрят на тебя и оценивают, разве нет?
- Да, но…
- Бертел словно дополняет картину. Вы действительно очень гармонично смотритесь вместе, какими бы там ни были ваши отношения вне сцены.
- Гармонично, - Элард выразительно фыркнул.

 

[обормот]

9 Серия. "Друзья".
3 часть.

- Да, да, именно гармонично. Ваш рейтинг сейчас очень высок, мне уже пришли предложения от нескольких режиссеров о съемках вашего совместного клипа. Все идет более, чем хорошо. Да и есть еще кое-что. Это Кёне-старший. Для раскрутки сына он не пожалеет никаких средств, а стало быть, и на твою раскрутку тоже. Я надеюсь, это ты можешь понять? А на данном этапе, честно скажу, я очень доволен вашей работой.
- Довольны, говорите? А я вот совершенно недоволен тем, что этот избалованный бездарный идиот унижает меня при всех и пытается присвоить себе уже не только мой голос, но мои песни тоже, и с самым «искренним» видом говорит об этом журналистам.
- Ну-ну, не заводись. Я знаю, ты очень упрямый, и мне иногда приходится идти на крайние меры, чтобы все шло, как надо. Но сказанное на вчерашнем приеме Бертелом… мы изъяли все статьи с его заявлениями, а вы теперь будете ездить только на профессиональные интервью, где я смогу контролировать, что должно уйти в прессу, а что нет. Поэтому тебе не о чем волноваться. Те, кому нужно, знают – все заслуги принадлежат тебе.

Элард замолчал, осмысливая услышанное. «Значит то, как он вчера открыто издевался надо мной при всех, не увенчалось успехом. Ну хоть одно обнадеживающее известие. Пусть знает – не все ему сойдет с рук».
- Касаемо вашей сегодняшней драки в студии… конечно, я должен бы серьезно поговорить с тобой на эту тему, но сейчас мне просто хочется понять, что с тобой происходит. Людвиг волнуется, говорит – ты в последние дни несколько странно себя ведешь.
- Нет. Он просто неправильно понял. Со мной все в порядке. Я просто устал от Кёне, постоянно срывающихся репетиций и вчерашнего вечера, - попытался как можно более спокойно ответить Элард.
- Но Людвиг сказал, ты сегодня не ночевал дома?
- Мне не спалось. Хотелось подышать воздухом.
- Понимаешь, ночные прогулки по ночным улицам не самая лучшая идея для шестнадцатилетнего подростка? С тобой ведь могло что-то случиться.
- Но ведь все хорошо. Я больше так не буду, правда, - Элард искренне улыбнулся, последние слова Геринга заставили его тогда немного по-другому взглянуть на этого человека.

- Я надеюсь. Кстати, забыл тебе сказать, название вашей группы – «Дети Индиго». Я нахожу это вполне подходящим твоему таланту.
- «Дети Индиго»?! Вы издеваетесь? – рассмеялся Элард, сразу вспомнив, как на вчерашнем выступлении Кёне беззвучно открывал рот под его пение.
- Ничуть. Я понимаю твою иронию, но все же оставим разговоры о Бертеле. Это решенный вопрос. На завтра я заявил вашу группу в телепередачу именно под этим названием, так что менять что-либо уже поздно.
- Телепередачу?
- Ну да. Ответите на вопросы ведущей, поулыбаетесь в камеру. Лишнее вырежут, нужное мы уже завтрашним вечером увидим в эфире.
- Как-то все так… странно… сначала вы делаете одно, потом происходит другое, вы говорите третье. Мне кажется, это слишком тяжело, пытаться удержать все в своих руках.
- Ты можешь думать обо мне, что захочешь. По определенным причинам ты имеешь на это право, но обсуждать с тобой свои поступки и прочее я не собираюсь. Скажи мне лучше, есть ли у тебя песня, способная повторить успех «Нового дня»?
Элард на пару мгновений задумался, решая, говорить ли Герингу о том, что перед самым его приходом занимался именно новой песней.
- Вообще-то… есть одно. Но оно, может, еще не совсем готово. Я писал его перед вашим приходом…
- Занятно. Что ж, пока я здесь, то хочу видеть и даже слышать твое произведение, если возможно.
- Тогда идемте. Вы будете первым слушателем.
Новая песня получалась как-то сама собой, настолько, что чаще он играл наперед того, как успевал вспомнить тот или иной момент. Геринг неподвижно сидел в кресле, слушая совершенно свежую композицию. И когда отыграли последние аккорды, на его лице читались некоторое недоумение и, возможно, даже испуг.

- Ну как? – не понимая, что так повлияло на продюсера, осторожно спросил Элард.
- Ленц, скажи мне… откуда это?..
- Я написал только что…
- А слова… ты тоже написал сейчас?
- Да. Что, все так плохо?
- Нет, оно… гениально. Да, можно сказать, гениально. Но откуда столько мрака? Слова, музыка… на тебя совершенно непохоже… откуда такие мысли? О чем ты думал, когда это писал?

- Я не помню… - Элард растерянно посмотрел на лист бумаги, где были написаны слова, - оно как-то само получилось, я не имел в виду ничего такого.
- Я не думаю, что тебе сейчас стоит включать это в репертуар. Песня слишком сильная. Слишком, понимаешь? Я даже сам не верю, что ее написал ты.
- Почему же?!
- Просто оставь пока это. И лучше отдохни. Возможно, Людвиг не зря волнуется за тебя?

Конец 9 серии.

 

[обормот]

Сам себе удивляюсь, но все восстановил и даже все отщелкал)
Серия сама по себе небольшая, но чего-то много матерных слов она мне стоила))

10 Серия. "Дети Индиго"
1 часть.

«И постарайся не опоздать завтра, все должно пройти точно, как запланировано» - вспоминал Элард слова Густава Геринга, взбегая вверх по ступенькам телевизионной студии. Лифта было не дождаться, а часы показывали, что он опаздывает уже минимум на пять минут. Геринг пришел бы в бешенство.
Наконец, сделав последнее усилие, Элард остановился у приоткрытой двери, за несколько секунд пытаясь отдышаться. Но, когда он вошел в длинный незнакомый коридор, настроение само собой улучшилось. Развалившись в удобном кресле напротив телевизора, сидел Бертел Кёне. Он явно пребывал в плохом расположении духа и мрачно смотрел на экран, теребя в руках свой дорогой мобильный телефон. Лицо его щедро замазали всевозможными тональными кремами, кое-как скрывающими следы их вчерашней драки, и это бросалось в глаза даже на расстоянии. «Виноват ты или нет, но тебе это определенно пойдет на пользу» – с долей злорадства подумал Элард, молча направившись к нему.

- Доброе утро, господин Кёне. Как поживает ваше личико? Готовы к интервью? – не сдержав насмешки, сказал он.
- Вот подожди, приедет отец, и я ему все расскажу, - сквозь зубы ответил Бертел, окинув Эларда неприязненным взглядом. - И об этой Наташе тоже! Что за стилист такой, даже синяки скрыть не может?!
- Наташа – лучший стилист в городе, а синяки тебе очень к лицу. Во всяком случае, сразу можно догадаться, за что ты их получил, - усевшись в кресло напротив, хмыкнул Элард, про себя удивляясь тому, как легко ему давался этот тон.

Реплику Бертела прервал голос ведущей телепередачи, выглянувшей из-за приоткрытой двери.
- Прошу прощения, еще пять минут, у нас небольшие технические проблемы, - сказала девушка и снова скрылась в помещении.

- Это просто возмутительно! Зачем было вызывать меня в такую рань?! Чтобы я еще полчаса сидел под дверью?! – возмущенно воскликнул Бертел, бросив в сторону закрывшейся двери уничтожающий взгляд.
- Должно быть, они просто не предусмотрели, что к ним приедет такая важная шишка, как ты, - хмыкнул Элард, переводя взгляд с него на телевизионный экран.
Бертел оскорбленно замолчал, без всякого интереса уставившись в тот же экран. Показывали очередной выпуск новостей, ничем не отличающийся от вчерашнего и позавчерашнего. Элард скучающе закрыл глаза, откинувшись на спинку кресла. Так спешить, чтобы в итоге ждать в коридоре… отчасти Бертел был прав, это нарушало намеченный план сегодняшнего дня.

- Этим утром произошла авиакатастрофа, в результате которой разбился частный самолет, на котором по проверенным данным известный предприниматель Карл Кёне отправлялся на деловые переговоры. Причины произошедшего неизвестны. На место катастрофы уже отправилась спасательно-поисковая бригада, но шансы на то, что кто-то из пассажиров остался в живых, практически равны нулю, - произнес сухой голос диктора, заставивший Эларда резко открыть глаза.

«Что?! Карл Кёне?! Быть этого не может…» – он медленно, опасаясь реакции Бертела, перевел на него взгляд.
Кёне-младший в совершенно неподвижной позе застыл в кресле, глядя неестественно расширенными глазами на экран. Даже сквозь толстый слой грима было видно, насколько побледнело и вытянулось его лицо.
- Отец… нет… нет! – переходя с едва слышного шепота на крик, Бертел вскочил с кресла, - это неправда! Это просто невозможно! Они всё врут!
Элард растерянно смотрел на него, не зная, что должен сейчас сказать или сделать. Он никогда не присутствовал при подобных известиях и не представлял, как вести себя сейчас с Бертелом. «Может, это правда всего лишь сплетня или какая-то ошибка? Карл Кёне… не может быть! Я ведь видел его еще день назад, а сейчас… нет…»
- Он сейчас позвонит и скажет, что все это ложь! Отец не может вот так… не может, - закрыв лицо ладонями, бессвязно, сквозь подступившие слезы, бормотал Бертел.
- Бертел, - Элард осторожно коснулся его руки, - не надо… ведь еще ничего до конца неизвестно…
- Оставь меня! - сжавшись в кресле, закричал Кёне.
Дверь из помещения студии снова открылась и на пороге появилась растерянная ведущая передачи, которая сейчас, видимо, так же услышала печальное известие.
- Я… я даже не знаю, что сказать… мы будем надеяться, что все это окажется какой-то ошибкой, - неуверенно произнесла она и, чуть помедлив, тихо добавила, - у нас эфир сейчас…

- Эфир? Вы что, не понимаете, что произошло?! Какой к черту эфир? – обернувшись на нее, воскликнул Элард.
- Но… мы должны…
- Вызовите шофера и отправьте его домой. А на ваши вопросы отвечу я один.

- Три, два один, начали! – произнес оператор, и сидевшая до сих пор с растерянным видом ведущая заговорила с милой, совершенно беззаботной улыбкой.
- Добрый вечер, дорогие телезрители. В студии я, Герда Хансен, и сегодня у нас в гостях вокалист молодой группы «Дети Индиго», Элард Ленц. Его песни известны каждому немецкому подростку и, наверняка, так же известно, что все эти хиты написаны самим Элардом. Сегодня он ответит для вас на самые частые вопросы, задаваемые нашими слушателями. Итак, Элард, скажите, пожалуйста, с какого возраста вы занимаетесь музыкой?

- Я начал заниматься довольно поздно, только в конце первого класса.
- А во сколько начали писать музыку сами?
- Свою первую композицию я написал в одиннадцать лет и на следующий же день выбросил все, что удалось сочинить.
- Кто помогал вам на пути к славе?
- Очень многим я обязан своим родителям. Они дали мне многое, и я им очень благодарен. Особенное участие в моей судьбе принимала мать. Можно сказать – всем, что я сейчас имею, я обязан ей.
- Как интересно, а скажите, что послужило толчком к созданию группы «Дети Индиго», вторым участником которой является Бертел Кёне? – продолжая беспрерывно улыбаться, спрашивала телеведущая.
- Возможно, то, что мы оба участвовали в конкурсе молодых исполнителей, то, что мы ровесники и наши вкусы в области музыки совпадают. Это можно назвать взаимопомощью. Вместе мы увереннее чувствуем себя на сцене, ведь, по сути, мы оба начали с нуля и у нас совсем немного опыта.
- Но без сомнения, у вас обоих есть талант! А скажите, можно ли назвать кого-то из вас лидером в группе?

Элард на пару секунд замолчал. Сейчас у него была великолепная возможность отплатить Бертелу таким же унижением, которое по его вине день назад испытал он сам.
- Мы работаем на равных. В чем-то лучше Бертел, в чем-то я. Мы просто поем дуэтом, не споря о том, чья заслуга в этом больше, - ответил он на вопрос, стараясь не вспоминать тот вечер. Сейчас у него перед глазами стояла совсем другая картина, которую он видел перед тем, как зайти в студию. Несмотря на неприязнь, что была между ним и Кёне, ему стало жаль Бертела и мстить в такой момент Элард счел слишком подлым поступком.

 

[обормот]

10 Серия. "Дети Индиго"
2 часть.

- Браво, Ленц! Ты просто последний гуманист нашего времени, - усмехнулся Геринг, выключая телевизор после того, как передача с интервью закончилась.
- Что вы имеете в виду? – устало спросил Элард, медленно повернув голову в сторону продюсера.
- Имею в виду то, что ты, оказывается, прекрасный актер. Так говорить о человеке, которого еще вчера пытался придушить голыми руками… это многого стоит, - задумчиво постучав пальцами по столу, произнес Геринг.

- Я сделал это не ради Бертела и не ради вас, не думайте. Просто меня всегда учили «не бить лежачего», а про Кёне сейчас именно так можно сказать. Его отца все еще не нашли?
- Нет. И вряд ли найдут, - Геринг довольно безразлично пожал плечами, закуривая сигару. - Тебя не должно это настолько волновать, ведь достаточно и своих проблем.
- Не должно заботить? Почему же? Потому что это не заботит вас? – заметив некое пренебрежение ко всему, что касалось семьи Кёне, Элард вопросительно посмотрел на продюсера.

- Послушай, Элард, милый мой мальчик… я тебя очень ценю и благодарен тебе за твое творчество и умение говорить «то, что нужно», но лезть мне в душу и пытаться взывать к моей совести не нужно. Если я захочу навестить психоаналитика, я сделаю это без твоей помощи. А теперь будь добр, езжай домой. Шофер ждет, - раздраженно сказал Геринг, выразительно кивнув на дверь.

С того момента, когда сообщили об авиакатастрофе, прошло чуть меньше недели. Все дни напролет Элард проводил в студии, на репетициях и записях. Обычный рабочий ритм и все, казалось бы, шло как всегда. Только не было Бертела Кёне с его бесконечными насмешками и выходками. Казалось, это должно порадовать Эларда, который еще совсем недавно грозился засадить обоих Кёне за решетку, но он постоянно вспоминал то утро, когда Бертел узнал о смерти своего отца и плакал в коридоре телевизионной студии.

- О чем ты постоянно думаешь? Ты все время отвлекаешься, Элард. Соберись, - уже в третий раз останавливая музыку, сказал Людвиг, пытаясь понять причину такой рассеянности.
- Не знаешь, Карла Кёне так и не нашли?
- Ну и вопросы ты задаешь посреди рабочего дня, - невесело усмехнулся Остерман, поняв, что на сегодня репетиция закончена, - я не в курсе. Геринг не посвящает меня в эти дела, да и сам, похоже, мало что знает.

- А Бертел? Как он это все переносит? – присев на край стола, задумчиво спросил Элард.
- Ну, я сомневаюсь, что ему сейчас хорошо. А, честно говоря, тоже не знаю. Скажи, с чего это ты так волнуешься за него? Ведь еще совсем недавно ты готов был сам придушить Кёне и его отца…

- Одно дело эмоции, другое, когда ты так внезапно теряешь близкого человека. Да, будь моя воля, я бы по одним улицам с ним не ходил, но сейчас ему можно только посочувствовать.
- Удивляешь ты меня, Элард. Скажи мне лучше, как ты сам? Мы с тобой в последнее время только работаем и я даже не имел возможности спросить о твоем самочувствии.
- А что не так с моим самочувствием? – Элард вопросительно склонил голову на бок, - если ты о том случае после благотворительного вечера, то это просто сказались нервы и переутомление.
- Но… - Людвиг хотел еще что-то возразить, но звонок мобильного телефона опередил его, - да, Густав? Прямо сейчас? К чему такая срочность? Мы репетируем… ну ладно, ладно, не кричи. Надо, значит, надо. Через пятнадцать минут будем, - негромко выругавшись, Остерман положил трубку.

- Что там?
- Угадай с трех раз. Наш общий друг Густав требует, чтобы я привез тебя в его офис. А на все вопросы орет. Так что собирайся, поедем.

Людвиг открыл дверь, пропуская Ленца в кабинет Геринга, и остановился в дверях, прислонившись к косяку. Элард на пару мгновений замер у порога, растерявшись от представшей перед ним картины. Густав Геринг сидел в своем кресле, нервно постукивая пальцами по столу, а напротив него одетый во все черное почти неподвижно сидел бледный Бертел, глядя перед собой совершенно пустым взглядом. На появление Эларда и Людвига он никак не отреагировал, или вовсе их не заметил.

- Что случилось? – остановившись напротив Геринга, спросил Элард.
- Присядь, - спокойно кивнув на свободный стул, сказал тот и бросил быстрый взгляд на стоящего у дверей Людвига.
Элард занял указанное место, рядом с Бертелом, который, все так же ни на что не реагируя, смотрел перед собой.
- Я хочу поговорить о вашей группе. Для тебя, Элард, это будет, я полагаю, радостным известием. Я принял решение распустить группу. Ты снова будешь выступать один, как раньше. Думаю, ты с этим отлично справишься, - Геринг едва заметно усмехнулся, не удостоив Кёне ни одним взглядом.

- А… я?.. – тихо спросил Бертел, наконец, подняв взгляд.
- А что – ты? – почти удивленно спросил Геринг, медленно повернувшись к нему, - ты можешь быть свободен.
- Но мы ведь подписывали контракт…
- Оплаченный контракт, прошу заметить. А теперь, поскольку достопочтенный господин Кёне ушел от нас в лучший мир, я полагаю, некому платить за то, чтобы ты открывал рот под чужой голос.

Элард недоуменно смотрел на Геринга, пока он с совершенно спокойным, даже умиротворенным лицом обращался к Кёне. «Вот так вот? Пока у тебя есть деньги, тебе стоит только пожелать, а как только что-то меняется… вышвыривают, не давая даже опомниться?».
Бертел смотрел на Геринга совершенно растерянным и подавленным взглядом, не в силах что-то ответить. За какие-то несколько дней он лишился всего, что казалось ему нерушимым, и сейчас чувствовал себя совершенно потерянным, не осознав еще, что произошло.

 

[обормот]

10 Серия. "Дети Индиго".
3 часть.

- Какие-то еще вопросы, Бертел? Или может, за свои развлечения ты теперь будешь платить сам?
- Господин Геринг, как вы можете?! – не сдержавшись от явной издевки, с которой продюсер произнес последнюю фразу, воскликнул Элард.
- Что такое? Ты ведь сам хотел работать один, - Геринг приподнял бровь, вопросительно глядя на него.

- Вы поступаете очень низко. Он только что потерял отца, а вы думаете только о деньгах и собственной выгоде. Как можно быть таким… - Элард запнулся, столкнувшись с холодным взглядом Геринга.
- Ну, продолжай. Каким же?
- Бесчувственным, - тихо ответил Элард, не отводя глаз.
- Профессия обязывает. В мире бизнеса по-другому нельзя. Это либо выгодно, либо нет. В данном случае – нет. А впрочем, чего это я перед тобой отчитываюсь? Ты должен радоваться, что получил то, чего хотел. Можешь быть свободен.
- Вы для этого так срочно вызвали меня и Людвига, чтобы при нас унизить человека, у которого и без вас большое горе? Неужели вы не могли поговорить с ним хотя бы без свидетелей?
- Послушай, Элард, позволь мне самому решать, как, с кем и когда мне говорить. Я хотел сказать это только один раз, чтобы не тратить времени, которого у меня, между прочим, не так много. А теперь избавьте меня от своего общества. Оба!

- Нет.
- Что – нет?! – почти закричал Геринг, приподнимаясь со своего кресла.
- Не разбивайте группу, - мысленно собравшись с силами, сказал Элард.
- Что?! – медленно переспросил Геринг, пристально глядя на Ленца.
- Я настаиваю на том, чтобы Бертел остался в проекте.
- Элард, ты сошел с ума?! – не сдержавшись, воскликнул молчавший до сих по Людвиг.

- Нет. Так нужно. Вы не имеете права разбивать группу сейчас, - выдерживая тяжелый взгляд Геринга, продолжил он.
- Да кто ты такой, чтобы указывать мне, на что я имею право, а на что нет?! – со злостью воскликнул Геринг.
- Я, может, и никто, но именно на моем голосе вы сейчас зарабатываете свои деньги, разве не так?
Геринг усмехнулся, несколько секунд молча глядя на Эларда.
- Что, ты снова хочешь повторить тот номер с «хлопаньем дверью»? Ради чего, Ленц? Ради каких-то своих моральных принципов, которые, по сути, никому не нужны? Променяешь всю свою музыкальную карьеру на сиюминутные эмоции? Стоит ли оно того, чтобы совершать такую глупость?
- Нет. Я просто придам огласке все то, что сейчас слышал. И мне поверят, уж будьте уверены.
- Гаденыш… как ты смеешь мне угрожать?! Ты, сопляк! Так ты мне хочешь отплатить за то, кем я тебя сделал?! – в бешенстве закричал Геринг.
- Нет, я только хочу, чтобы вы оставили группу в том же составе, что она есть сейчас. Поверьте, хуже от этого не будет никому. Нас знают, мы уже популярны, да и у Бертела уже все получается значительно лучше, чем раньше. Такие резкие перемены плохо скажутся на рейтингах, вы так не считаете?
- Ты просто невыносим, Ленц. Хорошо. Будь по-твоему. Кёне останется в группе, но если хоть что-то случится, я не стану тебе помогать. Если вы в очередной раз не сработаетесь, пеняй на себя, - медленно сев в кресло, негромко произнес Геринг.

- Хорошо, я учту.
- А теперь пошел вон отсюда, и чтобы в ближайшие дни я не видел твою до омерзения честную физиономию вместе с душеспасительными беседами! Вон! И тебя это тоже касается, - с раздраженным видом обернулся он к Бертелу, - и попробуй мне только еще что-то сорвать! «Дети Индиго», тоже мне! Черт бы вас побрал! Остерман, закрой дверь!

конец 10 серии