KateK
Сэнсэй
В Москве стартовал новый проект на территории старого Винзавода (м.Курская, 917 46 46, 4-й Сыромятнический пер., 1, стр. 6). В кирпичных лофтах с новыми окнами будут проходить различные биеннале, выставки и презентации. Вот сайт самого завода 
Сейчас экспозиции только заполняются, но посмотреть уже есть на что. Я была там на прошлых выходных, сделала пару снимков на мобильник (снимки снимков 
) вечером постараюсь выложить, а вот информация о некоторых выставках:
"Верю"
Эта выставка негласно открывает мартовскую Биеннале современного искусства и является первым ее большим проектом. Разворачивают ее на территории арт-центра «Винзавод», в подвалах, использовавшихся прежде для хранения вина.
Крови Христовой здесь давно уже нет, так же как нет прежней силы в заповедях и проповедях; отталкиваясь от этого, пятьдесят художников под предводительством Олега Кулика придумали проект, посвященный поискам новых сакральных ценностей, — взялись, так сказать, влить новое вино в старые мехи.
"Мы - ваше будущее"
Два нью-йоркских галериста привозят в Москву работы китайских и латиноамериканских художников. Они в отличие от европейцев и американцев не стараются быть политкорректными, их вещи правдивы, поэтому часто жестоки. Сантьяго Серра, к примеру, заставлял гастарбайтеров держать в течение многих часов штангу, делал коллективную татуировку, тянущуюся через десяток спин, наполнял газом синагогу. Все это для того, чтобы наглядно доказать, насколько ущемлены права некоторых народов.
Диана Мачулина, 22 февраля 2007
Сейчас экспозиции только заполняются, но посмотреть уже есть на что. Я была там на прошлых выходных, сделала пару снимков на мобильник (снимки снимков ) вечером постараюсь выложить, а вот информация о некоторых выставках:"Верю"
Эта выставка негласно открывает мартовскую Биеннале современного искусства и является первым ее большим проектом. Разворачивают ее на территории арт-центра «Винзавод», в подвалах, использовавшихся прежде для хранения вина.
Крови Христовой здесь давно уже нет, так же как нет прежней силы в заповедях и проповедях; отталкиваясь от этого, пятьдесят художников под предводительством Олега Кулика придумали проект, посвященный поискам новых сакральных ценностей, — взялись, так сказать, влить новое вино в старые мехи.
В ситуации, когда церковь объявляет монополию на использование религиозных символов и предает анафеме художников, посягнувших на изображение таковых, от выставки с названием «Верю» можно было ожидать либо благопристойных и душеспасительных художеств, либо дальнейшего разжигания розни. Факт, но не случилось ни того ни другого. Участники выставки попросту обошли стороной «фирменные стили» существующих религий, согласившись между собой в том, что религия и вера не одно и то же.
Подобно скрывавшимся в катакомбах первым христианам, художники сходились обсуждать вопросы веры в винных погребах, сойдясь еще и на том, что начать нужно с чистого листа. Хотя причин на то, чтобы лезть в подвалы восьмиметровой глубины, где температура никогда не поднимается выше нуля и где согреть может только теософский спор, могло быть еще как минимум две. Во-первых, своды над анфиладами, выложенные узорами из терракотовой и желтой плитки, не уступают по красоте римским термам и могут настроить на торжественный лад любого скептика. Во-вторых, само это сошествие под землю так и тянет на предзнаменование нового андеграунда: художники, мол, отвергают все институции и работают на свободной территории.
Что же касается теософских споров, то они так и не привели к созданию новых догм. Каждый автор в результате предлагает свой собственный взгляд на вопрос. Из трех искушений, описанных Достоевским, «авторитет» они оставили официальной церкви, но согласились с тем, что вера — чудо и тайна. Дмитрий Пригов, к примеру, выставил настоящий экскаватор, но накрыл его черной тканью так, что из-под нее видны только зубья ковша, — так он расписывается в том, что возможностей опознать истину у нас не больше, чем у тех слепцов, которые трогали слона. Гутов сделал монументальную фреску в конце длинной анфилады. Он увеличил картину Мантеньи «Мертвый Христос» таким образом, что на огромной стене помещаются только стопы и часть уходящего в перспективу тела. Объем на картине проработан настолько тщательно, что создается полное впечатление, будто тело лежащего гиганта реально. Но лица Бога мы видеть не можем — так и знание надмирного человеку доступно лишь отчасти. А Андрей Монастырский построил комнату, в которой свет медленно гаснет, когда приближаешься к ее центру, — и похоже, Монастырский иронизирует над самим проектом. И констатирует: чем упорней ищешь истину, тем больше отдаляешься от нее.
Диана Мачулина, 23 января 2007
Подобно скрывавшимся в катакомбах первым христианам, художники сходились обсуждать вопросы веры в винных погребах, сойдясь еще и на том, что начать нужно с чистого листа. Хотя причин на то, чтобы лезть в подвалы восьмиметровой глубины, где температура никогда не поднимается выше нуля и где согреть может только теософский спор, могло быть еще как минимум две. Во-первых, своды над анфиладами, выложенные узорами из терракотовой и желтой плитки, не уступают по красоте римским термам и могут настроить на торжественный лад любого скептика. Во-вторых, само это сошествие под землю так и тянет на предзнаменование нового андеграунда: художники, мол, отвергают все институции и работают на свободной территории.
Что же касается теософских споров, то они так и не привели к созданию новых догм. Каждый автор в результате предлагает свой собственный взгляд на вопрос. Из трех искушений, описанных Достоевским, «авторитет» они оставили официальной церкви, но согласились с тем, что вера — чудо и тайна. Дмитрий Пригов, к примеру, выставил настоящий экскаватор, но накрыл его черной тканью так, что из-под нее видны только зубья ковша, — так он расписывается в том, что возможностей опознать истину у нас не больше, чем у тех слепцов, которые трогали слона. Гутов сделал монументальную фреску в конце длинной анфилады. Он увеличил картину Мантеньи «Мертвый Христос» таким образом, что на огромной стене помещаются только стопы и часть уходящего в перспективу тела. Объем на картине проработан настолько тщательно, что создается полное впечатление, будто тело лежащего гиганта реально. Но лица Бога мы видеть не можем — так и знание надмирного человеку доступно лишь отчасти. А Андрей Монастырский построил комнату, в которой свет медленно гаснет, когда приближаешься к ее центру, — и похоже, Монастырский иронизирует над самим проектом. И констатирует: чем упорней ищешь истину, тем больше отдаляешься от нее.
Диана Мачулина, 23 января 2007
"Мы - ваше будущее"
Два нью-йоркских галериста привозят в Москву работы китайских и латиноамериканских художников. Они в отличие от европейцев и американцев не стараются быть политкорректными, их вещи правдивы, поэтому часто жестоки. Сантьяго Серра, к примеру, заставлял гастарбайтеров держать в течение многих часов штангу, делал коллективную татуировку, тянущуюся через десяток спин, наполнял газом синагогу. Все это для того, чтобы наглядно доказать, насколько ущемлены права некоторых народов.
Диана Мачулина, 22 февраля 2007