~*~MoN AmI~*~
Почетный участник
Это отрывок из моей старой книги. Правда не дописаной пока. Строго не судите и ботинками по голове не бейте. Я тогда мелкой была.
Тайна Менуви.
Глава 1.
Сегодня мне снился он, Менуви. Мне снилось, что я снова вернулась в наш особняк на берегу моря, он был так же объят огнём, как и в ту ночь, когда его не стало. И меня снова обуяло то неудержимое чувство, что я больше его никогда не увижу, не услышу лёгких шагов минувшего, наших счастливых шагов по жизни вместе с нашим старым Менуви. Теперь люди смотрят на нас с жалостью, а я отворачиваюсь от них, и они проходят мимо, как тени слишком быстро исчезающие, чтобы вдумываться в смысл ими сказанного. В моём сне я подходила к чугунным воротам, которые столько лет отгораживали нас, и Менуви от мирской суеты и чужих, завистливых глаз.
Я наблюдала, как Менуви полыхал, стоя за воротами. Затем чудесным образом, как это бывает во сне, словно бесплотный дух прошла сквозь ограду и очутилась на подъездной аллее. Теперь к дому вела лишь узкая ниточка, бывшая, когда- то нашей подъездной аллеей. Я двинулась по аллее в сторону Менуви, я скользила по узкой тропинке как привидение, прошла мимо поляны крокусов и тенистой долине, я дошла до ограды, откуда было видно море. Море было спокойным, безмятежным и чужим. Оно слабо ударяло о берег, и было мрачным и каким- то неестественно шумным. Я поспешила покинуть это, теперь уже недоброе место. Дальше шёл вишневый сад. Но здесь уже не пахло вишней, каштанами и вином. Здесь опали некогда пахучие листья, они теперь лежали под ногами и с каждым моим шагом шуршали, напоминая о старых добрых временах, временах, когда здесь, среди деревьев бродили гости, занятые светской беседой. И, наконец, я ступила на гравиевую дорожку. Моё сердце сжалось от той картины, которую я должна была вскоре увидеть. Но эти грустные мысли прервал появившийся из-за сени кустов Терри. Терри - это мой пёс, мой и Максима. Терри бежал ко мне на встречу, лаял, и мне показалось, что он был чем-то напуган. Я протянула руки и крикнула: «Терри, Терри, малыш. Иди ко мне, мальчик мой!» Но пёс будто и не слышал. Он пронёсся мимо меня и побежал дальше, в глубь сада. Теперь он уже заливался истошным лаем. Я поспешила за ним, но заблудилась. Странно звучит. Потерялась в собственном доме, как в лесу. Но в этой части усадьбы я раньше никогда не была, хотя и исходила её, в своё время, вдоль и поперёк. Здесь, в глуби сада было темно и страшно, и я почувствовала почти физическую боль от страха и безысходности. Я бросилась бежать по коридору страха, сплетённого из веток корявого бука, который окружал тропинку с обеих сторон. Как маленький ребёнок, пугалась любой тени. Мне казалось, что если я остановлюсь хоть на миг, то невиданный зверь тут же меня растерзает. Но тут я услышала то, что поразило меня больше, чем неизвестный мне коридор страха. Я услышала леденящий душу женский голос. Он звучал из-за поворота аллеи, из-за трёх густых каштанов. Хоть мне и было страшно, но я вышла навстречу голосу. То, что я увидела, было выше моих сил. Я увидела её. Беверли. Хриплый звук вырвался из моего горла, я зажмурилась и понеслась назад. Бежала я долго, дольше, чем могла себе представить. Открыв глаза, я с удивлением заметила, что стою перед Менуви. Величественным и таким беспомощным. Все прошлые мысли вылетели из головы. И я не могла поверить в то, что это архитектурное чудо сейчас, погибнет под пламенем огня, простояв много лет. Я подошла так близко к огню, что могла ощутить его горячее смертоносное дыхание. Я протянула руку и коснулась огня, пламя было ледяным, и я засунула руку по локоть, дальше я вошла в огонь целиком. По странности моего сна я очутилась в Менуви, не тронутом пламенем и не ощутившем на себе след времени. Всё было, как и раньше, только не чувствовалось в нём живости и жизни. Он был мёртв.
А дальше была вспышка зелёного света. И… Я проснулась.
Теперь я снова и снова вспоминаю ту ночь, пытаясь разгадать тайну странного зелёного свечения. Но на ум приходит лишь та история, которую я хранила в своей памяти столько лет. История, которая началась для меня на юге Франции:
-Спускайтесь, милочка. Я плачу вам за то, чтобы вы хорошо выполняли свои обязанности, а не спали весь день на пролёт. Пора бы вам самим немного поработать. Вы не подумайте, что я к вам придираюсь, но мой долг, как вашей работодательницы, не дать вам вырасти нахлебницей. Пока вам 20,вас ещё можно исправить, но через 5 лет будет уже поздно. Поверьте мне, я то в этом толк знаю.
Я открыла глаза и подумала: «Ну, разве можно не проснуться от такого хриплого и противного голоса, каким является голос мисс ЭрринджБраун.»
Мисс ЭрринджБраун была старой девой и никогда не ходила замуж, но имела приёмную дочь и пуделя Мими. Дочь мисс ЭрринджБраун звали Катариной, и она выскакивала замуж пять раз подряд, ничуть не стесняясь элитного мюнхенского общества, в компании коего находилась большую часть своего времени. Аргументировала она это тем, что жизнь для того и создана, что бы исходить её вдоль и поперёк, прощупать и, наконец, уйти из этой жизни, познав все ёе горести, радости и удовольствия. Но, к сожалению, она придерживалась этой версии лишь по части замужеств, и не более того. Катарина, имея перед собой такой пример, как мисс ЭрринджБраун, стала властной женщиной и грубо обходилась с прислугой и людьми, которые были ниже её по рангу. Грубить она умела и любила. Ныне, избранником Катарины стал лорд Фэнфорд. Вероятно, мисс ЭрринджБраун вызывала меня вниз лишь для того, чтобы сообщить, что мы немедля уезжаем в Вулидж, где должна проходить свадьба, или просто хочет послать меня вниз за утренними сплетнями, которые она так любит. Пренепреятнейшее занятие, которому моя работодательница подвергала меня в минуты глубокой депрессии или бурной радости. Мне претили мысли о том, что сейчас, минуту спустя, я буду перемывать косточки почти незнакомым мне людям, ради прихоти мисс ЭрринджБраун.
Как ни была противна мне мысль об этом, но я всё же потянулась, зевнула и,
стряхивая последние остатки сна, встала с кровати, которая оказалось очень мягкой. Что было поразительно, ведь мы поселились в гостинице. Хотя отзывы о ней всегда были наилучшими, но верилось в это всё же с трудом.
~*~MoN AmI~*~ добавил [date]1071427622[/date]:
Далее, совершив утренний туалет и облачившись в старый любимый мной трикотажный костюм и вельветовую, совсем новую шляпку, я спустилась вниз. Мисс ЭрринджБраун уже потягивала утренний кофе и читала «Дейли газет» сидя на излюблином, своём диванчике, возле окна. На её морщинистом лице заиграла самодовольная ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего. Я первой нарушила тишину:
-Мисс ЭрринджБраун, вы меня вызывали?
-Что за глупости, милочка? Конечно, я вас вызывала. И теперь вынуждена вас просить, что бы вы спустились в холл и вскорем времени предоставили мне пищу для размышлений.
Разумеется, она решила отправить меня за сплетнями. Сколько раз я представляла, как, услышав эту «просьбу» я решительно скажу ей «нет» и выйду из комнаты, покинув эту брюзгу навсегда. Но каждый раз мне не достаёт смелости и, я, произнося что- то вроде: «Да, мадам»,- покорно выполняю поручение. Так, к сожалению, и сейчас.
Пролепетав: «Хорошо, мадам», я вышла из комнаты красная, как рак. Спустившись по большой мраморной лестнице, я примостилась возле женщин бальзаковского возраста. Я сидела напротив них, на диванчике и прислушалась. Они оживлённо болтали о милых их сердцу пустячках и перемывали косточки соседям по этажу. Но пока я внимательно вслушивалась в их приглушенные голоса, ко мне подсела девушка не многим старше меня и осведомилась: «Вы интересуетесь той ерундой, которую обсуждают эти глупые курицы? Прошу, конечно, извинить меня за такое высказывание, но иначе их никак не назовёшь»
-Да, вы возможно правы, но эти сплетни лично меня не интересуют. Моя работодательница - мисс ЭрринджБраун - очень интересуется ими. Для неё это как хлеб насущный. А вы здесь одна?
- Нет. Я здесь со своей тётей. Миссис Эдит Энргнест. Мы приехали из Санта Доминго.
-Бог мой, как далеко. Должно быть, вы ужасно устали в пути.
-Да. Это было тяжело. Сначала поезд, затем пароход и снова поезд. Это ужасно, всё время быть в пути. Я, вместе с тётей, объездила полмира. Мы были в Онтарио, в Альберте, в Квебеке, в Новом Орлеане, в Хьюстоне, в Акапулько и Новой Гвинее, кстати, увидите новогвинейскую обувь, берите. Потом, мы были в Иране, в Африке, в Бомбее. Затем, снова вернулись в Америку и поселились на Аляске. Далее, вернулись в Хьюстон, перебрались в Санта Доминго и покатались немного по России. Заезжали в Азербайджан, в Германию, в Италию, Испанию, Бельгию. А так же в Голландию, Финляндию, Швейцарию и, наконец, очутились здесь, во Франции, около Ницы. Ой! Что это я всё о себе, да о себе. Расскажите мне про вас, милочка.
-Ради всего святого, не называйте меня так. Я просто презираю это прозвище. Так меня называет мисс ЭрринджБраун, когда хочет взвалить на меня очередное поручение. Ну, а если о себе, то особо рассказывать и нечего. Я родилась в Албании, хотя по национальности англичанка. Моя мама в то время была на курорте и встретила там отца. Они полюбили друг друга, поженились и решили остаться там жить. Там же они встретили мисс ЭрринджБраун. Она была нашей соседкой и постоянно докучала нам своими визитами. У меня есть сестра и племянница. Их зовут Бэтани и Кристина. Когда Бэтани родила Кристину, то мама и папа отправились к ней и оставили меня на попечение мисс ЭрринджБраун. Мы, с мисс ЭрринджБраун тоже много путешествуем. В частности из-за её приёмной дочери Катарины, которая постоянно выходит замуж. И здесь мы лишь потому, что она собирается выходить замуж за лорда Фэнфорда в Вулидже.
«Но Вулидж ведь глухая дыра!» - удивилась моя собеседница.
-Да, наверное. Но Катарине понравилось. Она не очень то разборчива. Ой, простите. Я ведь не представилась. Меня зовут Канна КаунВиль.
-А меня Норма Вэнинкофт.
-Очень приятно познакомиться.
-Да, мне тоже.
« Норма, прошу вас»- обратилась я к моей новообретённой знакомой: «расскажите мне о вашей семье».
«Родители мои погибли в автокатастрофе, когда мне было три годика, и я ходила пешком под стол. Мой отец был художником, а мать танцовщицей. Она танцевала на Бродвее. Мои родители были родом из Нью-Йорка. После аварии меня забрала к себе бабушка. Бабушка была милейшей женщиной. Она рассказывала мне на ночь сказки и иногда, долгими зимними вечерами она заводила разговор о маме и папе. Мама была красавицей, очень женственной и умной, а папа рисовал природу. Его картины.…О! Они были прекрасны. У меня хранится один его рисунок. Вот, смотрите», - и с этими словами она вытащила из кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги. Это был пейзаж. Всё на нём казалось живым. Мне казалось, что я слышу шелест листьев каштана и журчание ручейка жарким летним днём. Это была самая прекрасная картина, которую мне доводилось видеть. Видимо на моём лице отразилось восхищение, потому что Норма едва заметно улыбнулась: «Вы правы, Канна. Это восхитительно. А теперь о моей бабушке. Бабушка тоже вскоре скончалась, и я осталась у тёти Эдит».
-Ох, простите. Мне так не ловко. Право же, я не хотела.
«Не стоит. Я сама виновата. Я слишком сентиментальна»,- но тут моя собеседница взглянула на часы: «Ой, Боже! Уже 11.15 и я опаздываю на урок тенниса. Вы знаете, мой тренер такой душка», - она смущённо улыбнулась: «Ну, вот что», - внезапно её лицо стало серьёзным. Она смотрела, куда то за мою спину, выискивала кого-то в толпе: «Давайте встретимся во время обеда и поболтаем ещё? Ладно? Ну, вот и отлично. Номер моего столика 13. А сейчас мне пора. Прощайте, Канна, - и она поспешно скрылась.
Так как беседовать мне было больше не с кем, то я вновь обратилась к разглагольствованиям старых перечниц. Так я просидела ещё с полчаса, и более не выдержав этого скучного занятия, вышла погулять в сад при гостиничном дворе. Было душно. Я прогуливалась по аллее. Странно, но аллею с обеих сторон окружали кусты герани. Это странное сочетание напомнило мне один случай из моего детства. В то время мне было семь, а Катарина готовилась ко второму замужеству. Была весна, и первые листочки на вишнях в нашем саду тянулись к солнышку. Я возвращалась из школы вместе с моей подругой Даяной, и, поскользнувшись, полетела прямо в лужу. Моё льняное платьице покрылось шоколадного цвета грязью. Даяна покачала головой и посоветовала просушить грязь на солнце, а затем оттереть. Так я и сделала. Вернулась я домой в пять вечера. Подходя к калитке, я увидела, что на встречу мне идёт с недовольным видом, Катарина. В руках она держала горшок с геранью.
-Где ты была, глупая девчонка? Я жду тебя вот уже третий час, что бы пересадить эту герань вокруг дорожки, что идёт перед алтарём (голос её стал мечтательным). Я буду проходить по этой дорожке, идя под венец с Альфредом (так звали её второго мужа) (И ещё, я уже говорила, что вкус у Катарины, просто ужасный).
Но, произнося эти слова, Катарина вступила своей огромной ножищей в скользкую грязную лужу, и села прямо в неё. Всё бы ничего, но, вскинув руки, она отпустила горшок с геранью, а тот в свою очередь приземлился прямо ей на голову.
Я невольно улыбнулась. Как это было забавно. Но моё внимание привлёк знакомый силуэт. Это была Норма Вэнинкофт, моя новая знакомая. Она мило чирикала с молодым человеком, наружность которого была более чем примечательна. У него было смуглое, широкое лицо с мужественным подбородком. Яркие голубые глаза и белоснежная улыбка. А белокурая шевелюра и красивые, тонкие губы дополняли портрет.
Так вот на какие уроки тенниса она собралась. Она просто спешила на свидание. Хотя, это не моё дело. Я быстро отвернулась и направилась к входу в отель. Мисс ЭрринджБраун меня уже давно ждёт.
~*~MoN AmI~*~ добавил [date]1071427674[/date]:
Глава 2.
Пересказав все утренние сплетни мисс ЭрринджБраун, я отправилась к себе в комнату. Там на глаза мне попался клочок бумаги. Он лежал на тумбочке. Странно. Я же точно помню что не вечером ни утром не оставляла на ней ничего кроме нового романа Марии Стэрнэст, « Непогрешимый Альфред». На ней было написано:
« Я не позволю тебе более оставаться здесь. Ты крадёшь моё счастье подобно мелкому домушнику. Но, я отвлеклась от сути. В этом моя беда. Я слишком сентиментальна», - что- то в этих строчках показалось мне до боли знакомым. –«Суть в том, что ты должна покинуть этот город. Иначе, будет плохо».
« Что?! Ну, вот ещё не хватало!» - меня захлёстывало возмущение – «Что бы я сбежала из-за какой то глупой записки. Ха!»
Но тут мой взгляд упал на наручные часики, оставленные на кровати. « Боже, уже 1.05. Я опаздываю на встречу с Нормой», - пронеслось у меня в голове. Я схватила пиджак, и, натягивая его на ходу, помчалась в ресторан.
Норма уже сидела за столиком. Она улыбнулась при виде меня. Я, взглянув в зеркало возле стойки портье, поняла, в чём дело, ведь шляпка, сбитая набок, торчащие пряди волос и неправильно застёгнутый пиджак не придавали моему виду серьёзности. Быстро прилизав себя рукой, поправив шляпку и правильно застегнув пиджак, я мило улыбнулась и подошла к новой знакомой.
Раньше, мне не довелось описать Норму. Я вообще то не успела её разглядеть и только сейчас, я смогла заметить, насколько она привлекательна: гладкая, ровная кожа, щёки с естественным румянцем, пухлые губы, маленький аккуратный носик, карие глаза, в которых, казалось, можно утонуть и точёный подбородок. Просто картинка.
« Рада вас видеть», - поприветствовала меня мисс Вэнинкофт.
-Wi, madmazel(франц.).
-Вы слышали? Глупейшая история произошла сегодня утром. Максим Де Рэзинг, пробыв где-то всю ночь, приехал совершенно пьяным. Он начал приставать к горничной, Элионоре Вудбэг, а затем полез в драку с управляющим отеля, Раяном Эмберлейком.
- Честно говоря, эти мелочи меня не интересуют.
-Да? Это моя слабость. Я ненавижу дурацкие сплетни, но сенсации меня всегда привлекают.
-Вот как. Ну, alager com alager. У каждого свои пороки, и каждый вынужден с ними бороться.
-Увы, вы правы. Это вечный рок человечества. Его бич. Если можно так выразиться.
Вдруг Норма расплылась в улыбке. Её взгляд упёрся в мои ноги.
«Порвали колготы, дорогуша? Ну не страшно. Сейчас мы отправимся в магазинчик Эдди Брэдсонна, и купим всё, что вам может понадобиться. А потом, если вы не откажете мне в любезности, мы зайдём в совершенно очаровательный ресторанчик. «Морской бриз» называется. Банально, но готовят там с ног сшибательно, можете мне поверить.
«Но…»- пыталась возражать я.
« Никаких «но», - категорично заявила моя новая приятельница. - «Ужасная привычка!» - с этими словами она схватила мою руку и буквально вытолкала из ресторана.
-Но у меня нет денег, и вообще, мне как-то неудобно стеснять вас.
-Дорогуша, деньги - не проблема и вы меня совершенно не стесняете. Здесь у меня нет подруг, да и занятия, более или менее интересного, тоже.
Через полчаса мы выходили из пыльного маленького помещения, гордо именуемого магазином. Я, по настоянию Нормы купила новые колготы и костюм, твёрдо пообещав себе: отдать деньги, как только получу зарплату, и больше никогда, никогда в жизни не брать в долг.
Глава 3.
Теперь, сидя за столиком в миловидном кафе под названием «Морской бриз» и поедая восхитительную рыбу, запеченную в яйцах, мы с Нормой обсуждали скандальную историю, главным действующим лицом которой являлся мистер Де Резинг. Я не получала от этого занятия ровным счётом никакого удовольствия, но Норма похоже испытывала истинное наслаждение.
Тайна Менуви.
Глава 1.
Сегодня мне снился он, Менуви. Мне снилось, что я снова вернулась в наш особняк на берегу моря, он был так же объят огнём, как и в ту ночь, когда его не стало. И меня снова обуяло то неудержимое чувство, что я больше его никогда не увижу, не услышу лёгких шагов минувшего, наших счастливых шагов по жизни вместе с нашим старым Менуви. Теперь люди смотрят на нас с жалостью, а я отворачиваюсь от них, и они проходят мимо, как тени слишком быстро исчезающие, чтобы вдумываться в смысл ими сказанного. В моём сне я подходила к чугунным воротам, которые столько лет отгораживали нас, и Менуви от мирской суеты и чужих, завистливых глаз.
Я наблюдала, как Менуви полыхал, стоя за воротами. Затем чудесным образом, как это бывает во сне, словно бесплотный дух прошла сквозь ограду и очутилась на подъездной аллее. Теперь к дому вела лишь узкая ниточка, бывшая, когда- то нашей подъездной аллеей. Я двинулась по аллее в сторону Менуви, я скользила по узкой тропинке как привидение, прошла мимо поляны крокусов и тенистой долине, я дошла до ограды, откуда было видно море. Море было спокойным, безмятежным и чужим. Оно слабо ударяло о берег, и было мрачным и каким- то неестественно шумным. Я поспешила покинуть это, теперь уже недоброе место. Дальше шёл вишневый сад. Но здесь уже не пахло вишней, каштанами и вином. Здесь опали некогда пахучие листья, они теперь лежали под ногами и с каждым моим шагом шуршали, напоминая о старых добрых временах, временах, когда здесь, среди деревьев бродили гости, занятые светской беседой. И, наконец, я ступила на гравиевую дорожку. Моё сердце сжалось от той картины, которую я должна была вскоре увидеть. Но эти грустные мысли прервал появившийся из-за сени кустов Терри. Терри - это мой пёс, мой и Максима. Терри бежал ко мне на встречу, лаял, и мне показалось, что он был чем-то напуган. Я протянула руки и крикнула: «Терри, Терри, малыш. Иди ко мне, мальчик мой!» Но пёс будто и не слышал. Он пронёсся мимо меня и побежал дальше, в глубь сада. Теперь он уже заливался истошным лаем. Я поспешила за ним, но заблудилась. Странно звучит. Потерялась в собственном доме, как в лесу. Но в этой части усадьбы я раньше никогда не была, хотя и исходила её, в своё время, вдоль и поперёк. Здесь, в глуби сада было темно и страшно, и я почувствовала почти физическую боль от страха и безысходности. Я бросилась бежать по коридору страха, сплетённого из веток корявого бука, который окружал тропинку с обеих сторон. Как маленький ребёнок, пугалась любой тени. Мне казалось, что если я остановлюсь хоть на миг, то невиданный зверь тут же меня растерзает. Но тут я услышала то, что поразило меня больше, чем неизвестный мне коридор страха. Я услышала леденящий душу женский голос. Он звучал из-за поворота аллеи, из-за трёх густых каштанов. Хоть мне и было страшно, но я вышла навстречу голосу. То, что я увидела, было выше моих сил. Я увидела её. Беверли. Хриплый звук вырвался из моего горла, я зажмурилась и понеслась назад. Бежала я долго, дольше, чем могла себе представить. Открыв глаза, я с удивлением заметила, что стою перед Менуви. Величественным и таким беспомощным. Все прошлые мысли вылетели из головы. И я не могла поверить в то, что это архитектурное чудо сейчас, погибнет под пламенем огня, простояв много лет. Я подошла так близко к огню, что могла ощутить его горячее смертоносное дыхание. Я протянула руку и коснулась огня, пламя было ледяным, и я засунула руку по локоть, дальше я вошла в огонь целиком. По странности моего сна я очутилась в Менуви, не тронутом пламенем и не ощутившем на себе след времени. Всё было, как и раньше, только не чувствовалось в нём живости и жизни. Он был мёртв.
А дальше была вспышка зелёного света. И… Я проснулась.
Теперь я снова и снова вспоминаю ту ночь, пытаясь разгадать тайну странного зелёного свечения. Но на ум приходит лишь та история, которую я хранила в своей памяти столько лет. История, которая началась для меня на юге Франции:
-Спускайтесь, милочка. Я плачу вам за то, чтобы вы хорошо выполняли свои обязанности, а не спали весь день на пролёт. Пора бы вам самим немного поработать. Вы не подумайте, что я к вам придираюсь, но мой долг, как вашей работодательницы, не дать вам вырасти нахлебницей. Пока вам 20,вас ещё можно исправить, но через 5 лет будет уже поздно. Поверьте мне, я то в этом толк знаю.
Я открыла глаза и подумала: «Ну, разве можно не проснуться от такого хриплого и противного голоса, каким является голос мисс ЭрринджБраун.»
Мисс ЭрринджБраун была старой девой и никогда не ходила замуж, но имела приёмную дочь и пуделя Мими. Дочь мисс ЭрринджБраун звали Катариной, и она выскакивала замуж пять раз подряд, ничуть не стесняясь элитного мюнхенского общества, в компании коего находилась большую часть своего времени. Аргументировала она это тем, что жизнь для того и создана, что бы исходить её вдоль и поперёк, прощупать и, наконец, уйти из этой жизни, познав все ёе горести, радости и удовольствия. Но, к сожалению, она придерживалась этой версии лишь по части замужеств, и не более того. Катарина, имея перед собой такой пример, как мисс ЭрринджБраун, стала властной женщиной и грубо обходилась с прислугой и людьми, которые были ниже её по рангу. Грубить она умела и любила. Ныне, избранником Катарины стал лорд Фэнфорд. Вероятно, мисс ЭрринджБраун вызывала меня вниз лишь для того, чтобы сообщить, что мы немедля уезжаем в Вулидж, где должна проходить свадьба, или просто хочет послать меня вниз за утренними сплетнями, которые она так любит. Пренепреятнейшее занятие, которому моя работодательница подвергала меня в минуты глубокой депрессии или бурной радости. Мне претили мысли о том, что сейчас, минуту спустя, я буду перемывать косточки почти незнакомым мне людям, ради прихоти мисс ЭрринджБраун.
Как ни была противна мне мысль об этом, но я всё же потянулась, зевнула и,
стряхивая последние остатки сна, встала с кровати, которая оказалось очень мягкой. Что было поразительно, ведь мы поселились в гостинице. Хотя отзывы о ней всегда были наилучшими, но верилось в это всё же с трудом.
~*~MoN AmI~*~ добавил [date]1071427622[/date]:
Далее, совершив утренний туалет и облачившись в старый любимый мной трикотажный костюм и вельветовую, совсем новую шляпку, я спустилась вниз. Мисс ЭрринджБраун уже потягивала утренний кофе и читала «Дейли газет» сидя на излюблином, своём диванчике, возле окна. На её морщинистом лице заиграла самодовольная ухмылка, не предвещавшая ничего хорошего. Я первой нарушила тишину:
-Мисс ЭрринджБраун, вы меня вызывали?
-Что за глупости, милочка? Конечно, я вас вызывала. И теперь вынуждена вас просить, что бы вы спустились в холл и вскорем времени предоставили мне пищу для размышлений.
Разумеется, она решила отправить меня за сплетнями. Сколько раз я представляла, как, услышав эту «просьбу» я решительно скажу ей «нет» и выйду из комнаты, покинув эту брюзгу навсегда. Но каждый раз мне не достаёт смелости и, я, произнося что- то вроде: «Да, мадам»,- покорно выполняю поручение. Так, к сожалению, и сейчас.
Пролепетав: «Хорошо, мадам», я вышла из комнаты красная, как рак. Спустившись по большой мраморной лестнице, я примостилась возле женщин бальзаковского возраста. Я сидела напротив них, на диванчике и прислушалась. Они оживлённо болтали о милых их сердцу пустячках и перемывали косточки соседям по этажу. Но пока я внимательно вслушивалась в их приглушенные голоса, ко мне подсела девушка не многим старше меня и осведомилась: «Вы интересуетесь той ерундой, которую обсуждают эти глупые курицы? Прошу, конечно, извинить меня за такое высказывание, но иначе их никак не назовёшь»
-Да, вы возможно правы, но эти сплетни лично меня не интересуют. Моя работодательница - мисс ЭрринджБраун - очень интересуется ими. Для неё это как хлеб насущный. А вы здесь одна?
- Нет. Я здесь со своей тётей. Миссис Эдит Энргнест. Мы приехали из Санта Доминго.
-Бог мой, как далеко. Должно быть, вы ужасно устали в пути.
-Да. Это было тяжело. Сначала поезд, затем пароход и снова поезд. Это ужасно, всё время быть в пути. Я, вместе с тётей, объездила полмира. Мы были в Онтарио, в Альберте, в Квебеке, в Новом Орлеане, в Хьюстоне, в Акапулько и Новой Гвинее, кстати, увидите новогвинейскую обувь, берите. Потом, мы были в Иране, в Африке, в Бомбее. Затем, снова вернулись в Америку и поселились на Аляске. Далее, вернулись в Хьюстон, перебрались в Санта Доминго и покатались немного по России. Заезжали в Азербайджан, в Германию, в Италию, Испанию, Бельгию. А так же в Голландию, Финляндию, Швейцарию и, наконец, очутились здесь, во Франции, около Ницы. Ой! Что это я всё о себе, да о себе. Расскажите мне про вас, милочка.
-Ради всего святого, не называйте меня так. Я просто презираю это прозвище. Так меня называет мисс ЭрринджБраун, когда хочет взвалить на меня очередное поручение. Ну, а если о себе, то особо рассказывать и нечего. Я родилась в Албании, хотя по национальности англичанка. Моя мама в то время была на курорте и встретила там отца. Они полюбили друг друга, поженились и решили остаться там жить. Там же они встретили мисс ЭрринджБраун. Она была нашей соседкой и постоянно докучала нам своими визитами. У меня есть сестра и племянница. Их зовут Бэтани и Кристина. Когда Бэтани родила Кристину, то мама и папа отправились к ней и оставили меня на попечение мисс ЭрринджБраун. Мы, с мисс ЭрринджБраун тоже много путешествуем. В частности из-за её приёмной дочери Катарины, которая постоянно выходит замуж. И здесь мы лишь потому, что она собирается выходить замуж за лорда Фэнфорда в Вулидже.
«Но Вулидж ведь глухая дыра!» - удивилась моя собеседница.
-Да, наверное. Но Катарине понравилось. Она не очень то разборчива. Ой, простите. Я ведь не представилась. Меня зовут Канна КаунВиль.
-А меня Норма Вэнинкофт.
-Очень приятно познакомиться.
-Да, мне тоже.
« Норма, прошу вас»- обратилась я к моей новообретённой знакомой: «расскажите мне о вашей семье».
«Родители мои погибли в автокатастрофе, когда мне было три годика, и я ходила пешком под стол. Мой отец был художником, а мать танцовщицей. Она танцевала на Бродвее. Мои родители были родом из Нью-Йорка. После аварии меня забрала к себе бабушка. Бабушка была милейшей женщиной. Она рассказывала мне на ночь сказки и иногда, долгими зимними вечерами она заводила разговор о маме и папе. Мама была красавицей, очень женственной и умной, а папа рисовал природу. Его картины.…О! Они были прекрасны. У меня хранится один его рисунок. Вот, смотрите», - и с этими словами она вытащила из кармана пиджака сложенный вчетверо листок бумаги. Это был пейзаж. Всё на нём казалось живым. Мне казалось, что я слышу шелест листьев каштана и журчание ручейка жарким летним днём. Это была самая прекрасная картина, которую мне доводилось видеть. Видимо на моём лице отразилось восхищение, потому что Норма едва заметно улыбнулась: «Вы правы, Канна. Это восхитительно. А теперь о моей бабушке. Бабушка тоже вскоре скончалась, и я осталась у тёти Эдит».
-Ох, простите. Мне так не ловко. Право же, я не хотела.
«Не стоит. Я сама виновата. Я слишком сентиментальна»,- но тут моя собеседница взглянула на часы: «Ой, Боже! Уже 11.15 и я опаздываю на урок тенниса. Вы знаете, мой тренер такой душка», - она смущённо улыбнулась: «Ну, вот что», - внезапно её лицо стало серьёзным. Она смотрела, куда то за мою спину, выискивала кого-то в толпе: «Давайте встретимся во время обеда и поболтаем ещё? Ладно? Ну, вот и отлично. Номер моего столика 13. А сейчас мне пора. Прощайте, Канна, - и она поспешно скрылась.
Так как беседовать мне было больше не с кем, то я вновь обратилась к разглагольствованиям старых перечниц. Так я просидела ещё с полчаса, и более не выдержав этого скучного занятия, вышла погулять в сад при гостиничном дворе. Было душно. Я прогуливалась по аллее. Странно, но аллею с обеих сторон окружали кусты герани. Это странное сочетание напомнило мне один случай из моего детства. В то время мне было семь, а Катарина готовилась ко второму замужеству. Была весна, и первые листочки на вишнях в нашем саду тянулись к солнышку. Я возвращалась из школы вместе с моей подругой Даяной, и, поскользнувшись, полетела прямо в лужу. Моё льняное платьице покрылось шоколадного цвета грязью. Даяна покачала головой и посоветовала просушить грязь на солнце, а затем оттереть. Так я и сделала. Вернулась я домой в пять вечера. Подходя к калитке, я увидела, что на встречу мне идёт с недовольным видом, Катарина. В руках она держала горшок с геранью.
-Где ты была, глупая девчонка? Я жду тебя вот уже третий час, что бы пересадить эту герань вокруг дорожки, что идёт перед алтарём (голос её стал мечтательным). Я буду проходить по этой дорожке, идя под венец с Альфредом (так звали её второго мужа) (И ещё, я уже говорила, что вкус у Катарины, просто ужасный).
Но, произнося эти слова, Катарина вступила своей огромной ножищей в скользкую грязную лужу, и села прямо в неё. Всё бы ничего, но, вскинув руки, она отпустила горшок с геранью, а тот в свою очередь приземлился прямо ей на голову.
Я невольно улыбнулась. Как это было забавно. Но моё внимание привлёк знакомый силуэт. Это была Норма Вэнинкофт, моя новая знакомая. Она мило чирикала с молодым человеком, наружность которого была более чем примечательна. У него было смуглое, широкое лицо с мужественным подбородком. Яркие голубые глаза и белоснежная улыбка. А белокурая шевелюра и красивые, тонкие губы дополняли портрет.
Так вот на какие уроки тенниса она собралась. Она просто спешила на свидание. Хотя, это не моё дело. Я быстро отвернулась и направилась к входу в отель. Мисс ЭрринджБраун меня уже давно ждёт.
~*~MoN AmI~*~ добавил [date]1071427674[/date]:
Глава 2.
Пересказав все утренние сплетни мисс ЭрринджБраун, я отправилась к себе в комнату. Там на глаза мне попался клочок бумаги. Он лежал на тумбочке. Странно. Я же точно помню что не вечером ни утром не оставляла на ней ничего кроме нового романа Марии Стэрнэст, « Непогрешимый Альфред». На ней было написано:
« Я не позволю тебе более оставаться здесь. Ты крадёшь моё счастье подобно мелкому домушнику. Но, я отвлеклась от сути. В этом моя беда. Я слишком сентиментальна», - что- то в этих строчках показалось мне до боли знакомым. –«Суть в том, что ты должна покинуть этот город. Иначе, будет плохо».
« Что?! Ну, вот ещё не хватало!» - меня захлёстывало возмущение – «Что бы я сбежала из-за какой то глупой записки. Ха!»
Но тут мой взгляд упал на наручные часики, оставленные на кровати. « Боже, уже 1.05. Я опаздываю на встречу с Нормой», - пронеслось у меня в голове. Я схватила пиджак, и, натягивая его на ходу, помчалась в ресторан.
Норма уже сидела за столиком. Она улыбнулась при виде меня. Я, взглянув в зеркало возле стойки портье, поняла, в чём дело, ведь шляпка, сбитая набок, торчащие пряди волос и неправильно застёгнутый пиджак не придавали моему виду серьёзности. Быстро прилизав себя рукой, поправив шляпку и правильно застегнув пиджак, я мило улыбнулась и подошла к новой знакомой.
Раньше, мне не довелось описать Норму. Я вообще то не успела её разглядеть и только сейчас, я смогла заметить, насколько она привлекательна: гладкая, ровная кожа, щёки с естественным румянцем, пухлые губы, маленький аккуратный носик, карие глаза, в которых, казалось, можно утонуть и точёный подбородок. Просто картинка.
« Рада вас видеть», - поприветствовала меня мисс Вэнинкофт.
-Wi, madmazel(франц.).
-Вы слышали? Глупейшая история произошла сегодня утром. Максим Де Рэзинг, пробыв где-то всю ночь, приехал совершенно пьяным. Он начал приставать к горничной, Элионоре Вудбэг, а затем полез в драку с управляющим отеля, Раяном Эмберлейком.
- Честно говоря, эти мелочи меня не интересуют.
-Да? Это моя слабость. Я ненавижу дурацкие сплетни, но сенсации меня всегда привлекают.
-Вот как. Ну, alager com alager. У каждого свои пороки, и каждый вынужден с ними бороться.
-Увы, вы правы. Это вечный рок человечества. Его бич. Если можно так выразиться.
Вдруг Норма расплылась в улыбке. Её взгляд упёрся в мои ноги.
«Порвали колготы, дорогуша? Ну не страшно. Сейчас мы отправимся в магазинчик Эдди Брэдсонна, и купим всё, что вам может понадобиться. А потом, если вы не откажете мне в любезности, мы зайдём в совершенно очаровательный ресторанчик. «Морской бриз» называется. Банально, но готовят там с ног сшибательно, можете мне поверить.
«Но…»- пыталась возражать я.
« Никаких «но», - категорично заявила моя новая приятельница. - «Ужасная привычка!» - с этими словами она схватила мою руку и буквально вытолкала из ресторана.
-Но у меня нет денег, и вообще, мне как-то неудобно стеснять вас.
-Дорогуша, деньги - не проблема и вы меня совершенно не стесняете. Здесь у меня нет подруг, да и занятия, более или менее интересного, тоже.
Через полчаса мы выходили из пыльного маленького помещения, гордо именуемого магазином. Я, по настоянию Нормы купила новые колготы и костюм, твёрдо пообещав себе: отдать деньги, как только получу зарплату, и больше никогда, никогда в жизни не брать в долг.
Глава 3.
Теперь, сидя за столиком в миловидном кафе под названием «Морской бриз» и поедая восхитительную рыбу, запеченную в яйцах, мы с Нормой обсуждали скандальную историю, главным действующим лицом которой являлся мистер Де Резинг. Я не получала от этого занятия ровным счётом никакого удовольствия, но Норма похоже испытывала истинное наслаждение.
