-
Уважаемый посетитель!!!
Если Вы уже являетесь зарегистрированным участником проекта "миХей.ру - дискусcионный клуб",
пожалуйста, восстановите свой пароль самостоятельно, либо свяжитесь с администратором через Телеграм.
Стихи Профессора
- Автор темы Дейдра
- Дата начала
knopa
Жюри КВМ
У меня перевод даже в самой книге, а не в комментариях.
Гори, Жемчужина небес, -
Ты за Морем далеким
Нам освещаешь темный лес
Огнем своим высоким.
Гилтониэль! О Элберет!
Мы видим лик твой ясный
И внемлем твой жемчужный свет,
Далекий и прекрасный.
Ты звезды сеяла в ночи
Бессолнечные Лета -
И ныне ловим мы лучи
Серебряного света.
О Элберет! Гилотониэль!
Мы ожидаем срока,
Когда в златую цитадель
Мы уплывем далеко!
Сей стих из перевода КК.
Я глянула, в первом переводе КистяМура этот стих тоже переведён, но совершенно иначе.
Если нужно - напишу и его.
Гори, Жемчужина небес, -
Ты за Морем далеким
Нам освещаешь темный лес
Огнем своим высоким.
Гилтониэль! О Элберет!
Мы видим лик твой ясный
И внемлем твой жемчужный свет,
Далекий и прекрасный.
Ты звезды сеяла в ночи
Бессолнечные Лета -
И ныне ловим мы лучи
Серебряного света.
О Элберет! Гилотониэль!
Мы ожидаем срока,
Когда в златую цитадель
Мы уплывем далеко!
Сей стих из перевода КК.
Я глянула, в первом переводе КистяМура этот стих тоже переведён, но совершенно иначе.
Если нужно - напишу и его.
Alessa
Ассоциация критиков
А в ГГ перевод такой:
О, лучезарная царица,
О, дева западных морей,
О, луч надежды, что стремится
К нам в мир предсумречных теней!
Гилтониэль, о, Элберет
Твоих очей бессмертный свет.
Тебе поёт лесной народ
В иной земле за гладью вод.
О, звёзды, что твоей рукой
Оживленны в бессветный час,
Сияй, соцветие ночное,
В ненастном сумраке для нас!
О, Элберет, Гилтониэль,
О, луч пронзающий метель!
Твой дальний свет за гладью вод
Хранит в душе лесной народ
Еще такой перевод есть, только не знаю чей
:
Зарница всенощной ночи
За дальними морями,
Надеждой вечною гори
Над нашими горами!
О, Элберет! Гилтониэль!
Надежды свет далёкий!
От наших сумрачных земель
Поклон тебе глубокий!
Ты злую мглу превозмогла
На чёрном небосклоне
И звезды ясные зажгла
В своей ночной короне.
Гилтониэль! О, Элберет!
Сиянье в синем храме!
Мы помним твой предвечный свет
За дальними морями!
О, лучезарная царица,
О, дева западных морей,
О, луч надежды, что стремится
К нам в мир предсумречных теней!
Гилтониэль, о, Элберет
Твоих очей бессмертный свет.
Тебе поёт лесной народ
В иной земле за гладью вод.
О, звёзды, что твоей рукой
Оживленны в бессветный час,
Сияй, соцветие ночное,
В ненастном сумраке для нас!
О, Элберет, Гилтониэль,
О, луч пронзающий метель!
Твой дальний свет за гладью вод
Хранит в душе лесной народ
Еще такой перевод есть, только не знаю чей
:Зарница всенощной ночи
За дальними морями,
Надеждой вечною гори
Над нашими горами!
О, Элберет! Гилтониэль!
Надежды свет далёкий!
От наших сумрачных земель
Поклон тебе глубокий!
Ты злую мглу превозмогла
На чёрном небосклоне
И звезды ясные зажгла
В своей ночной короне.
Гилтониэль! О, Элберет!
Сиянье в синем храме!
Мы помним твой предвечный свет
За дальними морями!
knopa
Жюри КВМ
Перевод стихотворения Толкина
Ylmir's Horns
То было в Ивовом Краю, где трава зелена, высока…
Струны коснулся я невзначай и ветер вздохнул слегка,
Прошелестел по кронам дерев, по зарослям тростника,
По певучим зарослям тростника, где закат обнимал луга…
5. Плести эту музыку, чары земли - то умеют лишь тростники,
И в сумерки вечера, в Ивовый Край, Ильмир пришел с реки.
На речном берегу, на росистом лугу, в ракушки гулкую пустоту
Изначальной мелодии душу вдохнул… и сердце разбилось о красоту
Музыки сумерек, музыки рек, в дельте у моря замедливших бег,
10. Где качает седая волна между скал отдыхающих чаек, чьи крылья как снег.
Над утесами черными чаячий плач в небе слышен издалека,
И мерцает звезды предвечерний свет из бездонного высока,
Там – дикий край, где погибели грань так близка и в туман и в шторм,
Только чаячий крик, человечий язык не звучал еще там до сих пор.
15. На изрезанном волнами берегу, что дрожит от эха валов -
Только музыка пены, и музыка волн, и прибоя припев басов.
От начала времен этот берег в осаде, отражает атаки волны -
И башни, и шпили, и своды пещер – это след бесконечной войны,
Высокие гроты заполнены грохотом рушащейся воды,
20. Точившей волною и вечной войною на скалах свои следы.
Но за прибоем, за непокоем, услышь – ураган недалек,
Уже вострубили морские ветра, уже голос моря высок,
Исполненный гнева, могучий воитель, ведет за собою войска
И белогривая конница сметает врагов с песка.
25. Но яростный этот натиск разбился о башни скал
Той ветрознаменной твердыни, что так никто и не взял.
Свои серые щупальца море запускает в щели куртин,
Шипит, извивается, спорит, ища проток хоть один...
А за шелестом и за плеском неприметно приходит прилив
30. Наливаются силой смерчи и несется табун, горделив
Иссиня-зеленые кони, с белопенными гривами влет -
Скандируя шторма строфы - море на сушу идет!
Закинуты головы в ярости, гребни волн – белых башен венец
Так поет великое море - безбрежного гнева певец...
35.Сквозь эту сумятицу боя - труб Оссе пронзительный звук,
От стона подводной зыби до вопля, гасящего слух.
Он играет на горнах гротов, дыханьем Высоких Ветров,
Закручивая водовороты от неба до скальных основ;
На лик земли потемневший он пряди моря несет
40.Тяжелым от влаги ветром, он рвется вперед и вперед,
От битвы к еще одной битве, от боя - и снова в бой,
Покуда всю силу моря не соберет под собой.
Океан – у его колена, он от моря до неба встает
И взмывает фонтанами пена и в скалы каскадами бьет!
45. Орган океана творит его гимн, и регистры ему под стать:
Им от гула подземной дрожи до визга чаек взлетать,
От валов протяжного грома – и до лепета мелкой волны;
Голоса их летят на берег и пещеры ими полны,
Там рождается музыка эха, в бесконечном развитии фуг,
50. На плеске о мокрый камень – и моря и тверди звук,
Что сливаются в неизменный, гармоничный и нежный гул
Где отзвук глубин бездонных в хоре морей утонул.
Это Ильмир, всех Вод Владыка, что смиряет своею рукой
Ревущее яростно море - в созвучий ясный покой:
55. Отхлынут буйные воды и земля воссияет, чиста.
Под вымытым небосводом – нагая ее красота,
Под дождем и под ветром с моря, под прилива зеленым плащом,
Чей шелест я слышу на камне, что соленой водой поглощен.
И чаячий вечный поклик, не земной, а небесный зов -
60. В поднебесье крыл белых посвист – с позабытых, других берегов.
Эта древняя колыбельная уводила меня в древний сон
О пустынном и сумрачном мире, до начала людских времен,
Где он несется сквозь темную, ураганную круговерть
О мире, где Грозные Боги раздирают земную твердь.
65. Но ушел прилив, и ветер затих, и прибоя напев примолк...
От сна я очнулся в тихой пещере - и пуст молчаливый песок.
Сквозь меня уплывает магия песни, разнимая объятия чар,
Далеко-далеко прозвучали рога – как последний, прощальный дар.
Средь высокой травы, на лугах заливных, за стеною плакучих ив
70. Я стою по колено в росе, и траву гладит ветер, нетороплив.
Лишь тростники здесь поют, не море, но туман, что лежит на реке -
Он словно клочок от морского тумана, как весть от ветров вдалеке.
С тер пор как услышал я непостижимый Рог Ильмира в Крае Ив,
Я знаю, что будет звучать во мне Зов… Зов моря, пока я жив.
Ylmir's Horns
То было в Ивовом Краю, где трава зелена, высока…
Струны коснулся я невзначай и ветер вздохнул слегка,
Прошелестел по кронам дерев, по зарослям тростника,
По певучим зарослям тростника, где закат обнимал луга…
5. Плести эту музыку, чары земли - то умеют лишь тростники,
И в сумерки вечера, в Ивовый Край, Ильмир пришел с реки.
На речном берегу, на росистом лугу, в ракушки гулкую пустоту
Изначальной мелодии душу вдохнул… и сердце разбилось о красоту
Музыки сумерек, музыки рек, в дельте у моря замедливших бег,
10. Где качает седая волна между скал отдыхающих чаек, чьи крылья как снег.
Над утесами черными чаячий плач в небе слышен издалека,
И мерцает звезды предвечерний свет из бездонного высока,
Там – дикий край, где погибели грань так близка и в туман и в шторм,
Только чаячий крик, человечий язык не звучал еще там до сих пор.
15. На изрезанном волнами берегу, что дрожит от эха валов -
Только музыка пены, и музыка волн, и прибоя припев басов.
От начала времен этот берег в осаде, отражает атаки волны -
И башни, и шпили, и своды пещер – это след бесконечной войны,
Высокие гроты заполнены грохотом рушащейся воды,
20. Точившей волною и вечной войною на скалах свои следы.
Но за прибоем, за непокоем, услышь – ураган недалек,
Уже вострубили морские ветра, уже голос моря высок,
Исполненный гнева, могучий воитель, ведет за собою войска
И белогривая конница сметает врагов с песка.
25. Но яростный этот натиск разбился о башни скал
Той ветрознаменной твердыни, что так никто и не взял.
Свои серые щупальца море запускает в щели куртин,
Шипит, извивается, спорит, ища проток хоть один...
А за шелестом и за плеском неприметно приходит прилив
30. Наливаются силой смерчи и несется табун, горделив
Иссиня-зеленые кони, с белопенными гривами влет -
Скандируя шторма строфы - море на сушу идет!
Закинуты головы в ярости, гребни волн – белых башен венец
Так поет великое море - безбрежного гнева певец...
35.Сквозь эту сумятицу боя - труб Оссе пронзительный звук,
От стона подводной зыби до вопля, гасящего слух.
Он играет на горнах гротов, дыханьем Высоких Ветров,
Закручивая водовороты от неба до скальных основ;
На лик земли потемневший он пряди моря несет
40.Тяжелым от влаги ветром, он рвется вперед и вперед,
От битвы к еще одной битве, от боя - и снова в бой,
Покуда всю силу моря не соберет под собой.
Океан – у его колена, он от моря до неба встает
И взмывает фонтанами пена и в скалы каскадами бьет!
45. Орган океана творит его гимн, и регистры ему под стать:
Им от гула подземной дрожи до визга чаек взлетать,
От валов протяжного грома – и до лепета мелкой волны;
Голоса их летят на берег и пещеры ими полны,
Там рождается музыка эха, в бесконечном развитии фуг,
50. На плеске о мокрый камень – и моря и тверди звук,
Что сливаются в неизменный, гармоничный и нежный гул
Где отзвук глубин бездонных в хоре морей утонул.
Это Ильмир, всех Вод Владыка, что смиряет своею рукой
Ревущее яростно море - в созвучий ясный покой:
55. Отхлынут буйные воды и земля воссияет, чиста.
Под вымытым небосводом – нагая ее красота,
Под дождем и под ветром с моря, под прилива зеленым плащом,
Чей шелест я слышу на камне, что соленой водой поглощен.
И чаячий вечный поклик, не земной, а небесный зов -
60. В поднебесье крыл белых посвист – с позабытых, других берегов.
Эта древняя колыбельная уводила меня в древний сон
О пустынном и сумрачном мире, до начала людских времен,
Где он несется сквозь темную, ураганную круговерть
О мире, где Грозные Боги раздирают земную твердь.
65. Но ушел прилив, и ветер затих, и прибоя напев примолк...
От сна я очнулся в тихой пещере - и пуст молчаливый песок.
Сквозь меня уплывает магия песни, разнимая объятия чар,
Далеко-далеко прозвучали рога – как последний, прощальный дар.
Средь высокой травы, на лугах заливных, за стеною плакучих ив
70. Я стою по колено в росе, и траву гладит ветер, нетороплив.
Лишь тростники здесь поют, не море, но туман, что лежит на реке -
Он словно клочок от морского тумана, как весть от ветров вдалеке.
С тер пор как услышал я непостижимый Рог Ильмира в Крае Ив,
Я знаю, что будет звучать во мне Зов… Зов моря, пока я жив.
knopa
Жюри КВМ
Перевод стихотворения Толкина
ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ
Фириэль услыхала, как пробило три.
Ночь сереет, прячется в облака.
Золотистого кочета звонкий крик
Отозвался издалека.
Ветер холоден, бледен в окне рассвет,
Но кроны высоких деревьев темны.
В неразличимой еще листве
Смутны и коротки птичьи сны.
Утренний свет касался лица,
Ширился солнечной полосой,
Лился на лист и на луг, мерцал
В травах серебряною росой.
Быстрые ноги от сонных окон
Неслышно скользнули по лестнице вниз,
По мокрому долу ступали легко
В ливне блещущих брызг.
Самоцветами вспыхнул убор льняной,
Когда дева вбежала под кроны ив,
Замерла над дрожащей гладью речной,
Бурый ствол рукою обвив.
Зимородок камнем упал с высоты,
Синим бликом плеснула тишь.
В темной заводи лилий блестели листы,
На ветру шелестел камыш.
Золотились пушистые пряди волос,
Разметавшихся по плечам.
Но внезапное пение ветер донес,
Тонкой музыкой флейт звуча.
Зову арфы вторил лепет реки,
И подслушанные невольно
Голоса были молоды и высоки,
Словно дальний звон колокольный.
Белоснежный корабль вырастал над рекой,
В воду весла, как крылья, роняя.
Над волною форштевень скользил золотой,
Впереди — лебединая стая.
Эльфы стояли у весел; текли
Сумерки серых плащей.
Прекрасный Народ замолчавшей земли.
Трое — в венцах королей.
Медленно весла касались волны.
В песню вплелись голоса ветров.
«Птицы беспечны, и листья длинны,
Зелены склоны холмов.
Многими зорями в долгом пути
Позолотится земля.
Многим цветам суждено расцвести
Прежде, чем заколосятся поля.»
«Куда же уводит, Прекрасный Народ,
Путь лебединый твой?
В лесную обитель, таящую свод
Под сумеречной листвой?
К холодным Северным берегам,
Где долог чаячий плач,
Где одиночество ляжет вам
На плечи, словно плащ?»
«Нет! — отвечали они. — Далека
Последняя из дорог.
От западных гаваней, серых скал
Вернемся по темным морям тревог
К Эльфийскому Дому, в шелест ветвей
Белого Древа под небом летним,
Где волны в сиянии звездных лучей
Пенятся на берегу последнем.
Прощай, Среднеземье, смертным в удел
Оставленный мир вчерашний!
Над Западным Краем ветер задел
Колокол самой высокой башни.
Здесь блекнет трава, облетают леса,
Луна и солнце туманны.
Мы слышим, как полнятся небеса
Зовом далеким и странным.»
Весла воткнулись в песчаный кряж.
«И тебе ведь шептал зенит,
Фириэль? И корабль неполон наш,
Но одно лишь место хранит.
С эльфийской печалью во взоре земном,
Во взоре твоем, Фириэль,
Приди к нам! Овеянный темным крылом
Здесь короток твой апрель.»
Но глина сомкнулась вкруг девичьих ног:
Ни шага не сделать ей.
И берег стал топок, и зыбок песок.
Эльфийский корабль все быстрей,
Все дальше скользит по речному пути,
А губы ее шелестят:
«Я не могу, не могу придти!
Я этой Земли дитя!»
Самоцветы погасли на тонком льне,
Луговые росинки рассыпал ветер.
Низкой крышей, шторою на окне
Полутемный дом ее встретил.
Скоро косы тугие она заплетет
И в коричневом платье своем
Не заметит среди домашних забот,
Как солнце канет за окоем.
Так год за годом, за мигом миг
То золото солнца, то облака снег;
Трепещут ивы, дрожит тростник
Семи Серебряных Рек.
Так день за ночью… Но никогда
На Запад не потекут корабли,
Под белым веслом не плеснет вода,
Как раньше. И песни не слышно вдали.
Перевод Hilda
ПОСЛЕДНИЙ КОРАБЛЬ
Фириэль услыхала, как пробило три.
Ночь сереет, прячется в облака.
Золотистого кочета звонкий крик
Отозвался издалека.
Ветер холоден, бледен в окне рассвет,
Но кроны высоких деревьев темны.
В неразличимой еще листве
Смутны и коротки птичьи сны.
Утренний свет касался лица,
Ширился солнечной полосой,
Лился на лист и на луг, мерцал
В травах серебряною росой.
Быстрые ноги от сонных окон
Неслышно скользнули по лестнице вниз,
По мокрому долу ступали легко
В ливне блещущих брызг.
Самоцветами вспыхнул убор льняной,
Когда дева вбежала под кроны ив,
Замерла над дрожащей гладью речной,
Бурый ствол рукою обвив.
Зимородок камнем упал с высоты,
Синим бликом плеснула тишь.
В темной заводи лилий блестели листы,
На ветру шелестел камыш.
Золотились пушистые пряди волос,
Разметавшихся по плечам.
Но внезапное пение ветер донес,
Тонкой музыкой флейт звуча.
Зову арфы вторил лепет реки,
И подслушанные невольно
Голоса были молоды и высоки,
Словно дальний звон колокольный.
Белоснежный корабль вырастал над рекой,
В воду весла, как крылья, роняя.
Над волною форштевень скользил золотой,
Впереди — лебединая стая.
Эльфы стояли у весел; текли
Сумерки серых плащей.
Прекрасный Народ замолчавшей земли.
Трое — в венцах королей.
Медленно весла касались волны.
В песню вплелись голоса ветров.
«Птицы беспечны, и листья длинны,
Зелены склоны холмов.
Многими зорями в долгом пути
Позолотится земля.
Многим цветам суждено расцвести
Прежде, чем заколосятся поля.»
«Куда же уводит, Прекрасный Народ,
Путь лебединый твой?
В лесную обитель, таящую свод
Под сумеречной листвой?
К холодным Северным берегам,
Где долог чаячий плач,
Где одиночество ляжет вам
На плечи, словно плащ?»
«Нет! — отвечали они. — Далека
Последняя из дорог.
От западных гаваней, серых скал
Вернемся по темным морям тревог
К Эльфийскому Дому, в шелест ветвей
Белого Древа под небом летним,
Где волны в сиянии звездных лучей
Пенятся на берегу последнем.
Прощай, Среднеземье, смертным в удел
Оставленный мир вчерашний!
Над Западным Краем ветер задел
Колокол самой высокой башни.
Здесь блекнет трава, облетают леса,
Луна и солнце туманны.
Мы слышим, как полнятся небеса
Зовом далеким и странным.»
Весла воткнулись в песчаный кряж.
«И тебе ведь шептал зенит,
Фириэль? И корабль неполон наш,
Но одно лишь место хранит.
С эльфийской печалью во взоре земном,
Во взоре твоем, Фириэль,
Приди к нам! Овеянный темным крылом
Здесь короток твой апрель.»
Но глина сомкнулась вкруг девичьих ног:
Ни шага не сделать ей.
И берег стал топок, и зыбок песок.
Эльфийский корабль все быстрей,
Все дальше скользит по речному пути,
А губы ее шелестят:
«Я не могу, не могу придти!
Я этой Земли дитя!»
Самоцветы погасли на тонком льне,
Луговые росинки рассыпал ветер.
Низкой крышей, шторою на окне
Полутемный дом ее встретил.
Скоро косы тугие она заплетет
И в коричневом платье своем
Не заметит среди домашних забот,
Как солнце канет за окоем.
Так год за годом, за мигом миг
То золото солнца, то облака снег;
Трепещут ивы, дрожит тростник
Семи Серебряных Рек.
Так день за ночью… Но никогда
На Запад не потекут корабли,
Под белым веслом не плеснет вода,
Как раньше. И песни не слышно вдали.
Перевод Hilda
knopa
Жюри КВМ
Переводы двух аллитерационных стихотворений из "Лэ о Детях Хурина"
В Нарготронд приходит зима
Начало шторма
В Нарготронд приходит зима
Начало шторма
Похожие темы
- The_Quaterback
- Стихи начинающих поэтов
