"Самый теплый"

[fel0-de-se]

"Самый теплый"


Эпизод первый: «Перерождение»
Когда багровый круг солнца скрылся за темной полосой хвойного леса, сумерки опустились на местность, а ночь еще не вступила в свои законные права, в ворота расположенного на скале замка постучали. Это были три полновесных удара, которые пронеслись по замку и канули где-то глубоко в подземельях. Тишина послужила ответом, но лекарь, заранее осведомленный о нелюдимости обитателей замка, вновь поднял руку и постучал, что было сил. Ворота бесшумно распахнулись вовнутрь, и перед взором мужчины появился холл, торжественный и мрачный, освещенный лишь одной тускло горящей свечей, оттого на душе у мужчины воцарилось чувство тоскливой безысходности, точно он сам подошел к черте между жизнью и смертью. Он вступил на мраморное покрытие холла, и двери медленно закрылись, обдав и без того продрогшего лекаря ледяным дуновением ветра. В тишине раздались негромкие шаги, и статная фигура хозяина замка показалась на верхних ступенях парадной лестницы, ведущей на второй этаж. Его черные длинные волосы были гладко забраны в конский хвост, лоб бел и чист, а глаза очень темные, почти черные смотрели прямо и беспристрастно. Рукой, украшенной массивным перстнем с аметистом, он поманил лекаря к себе. Тот как бы нечаянно оглянулся на входные двери и, убедившись, что те были крепко заперты, и пути назад уже не было, повиновался, начав подниматься по ступеням. Поравнявшись с хозяином старинного замка, лекарь учтиво поздоровался, удостоившись в ответ лишь сухого кивка и приказания следовать дальше. Идя по пятам безмолвного хозяина, лекарь с интересом оглядывался по сторонам, пытаясь в окружавшей его обстановке отгадать, что было ложью в многочисленных сплетнях горожан, а что правдой. И был ли хозяин старинного замка на скале чертом, а, может, кем и хуже... Но мало можно было узнать, лишь глядя на темно-красные узорчатые обои и старинные портреты незнакомцев и дев с рассыпанными по плечам густыми волосами. Лекарь морщился, мысленно осуждал распутность нравов, но все равно смотрел, не в силах отказать себе в подобном удовольствии. Неожиданно они остановились перед дверью из красного дуба. И хозяин все также молча указал на нее.
Это была спальня. Вошедший в нее лекарь опять подивился странной любви обитателей замка к красному цвету. Посреди спальни располагалась кровать, и темная занавесь скрывала от окружающего мира лежавшего на ней человека. Лекарь плотнее обхватил кожаную ручку своего саквояжа, готовясь к тому, что могло быть по ту сторону полога. Но на постели, разметавшись на белоснежных простынях, лежал юноша. Невероятно бледный и изможденный с темно-синими кругами под глазами, он тяжело дышал и, судя по его дыханию, жить оставалось ему недолго. Хозяин замка, сохраняя свое безмолвие, которое постепенно начинало угнетать лекаря, остановился у изголовья юноши, глядя на него немигающим взором черных глаз. Беглого осмотра больного хватило лекарю, чтобы вынести свой вердикт.
- Увы, его болезнь неизлечима, милорд.
Черноволосый мужчина провел кончиками длинных тонких пальцев по лбу юноши, и в этом жесте было столько необъяснимой нежности, что лекарь смутился, припомнив, что звали его на осмотр слуги. Теперь же обстановка, в которой доживал свои последние часы «слуга» и, то как с ним обращался, лорд, не оставляли сомнений, что бледный юноша был кем-то большим, нежели простым слугой. Любопытство зародилось в душе лекаря, и он не смог вытерпеть, чтобы не задать свой вопрос.
- Милорд, вы меня звали на осмотр вашего слуги... я готов.
- Ваши услуги больше не требуется, Авроний, вы, вероятно, сделали все, что было в ваших силах.
То, как лорд произнес слово «вероятно» не понравилось лекарю. Он решил ни за что не уходить без объяснений со стороны лорда, хоть от таинственного чувства страха, все у него внутри дрожало и переворачивалось.
- Это ваш слуга, милорд?
- Да. – И Лорд поднял на лекаря свои черные глаза, в глубине которых шевельнулось некоторое недовольство перед этим чрезмерно любопытным человеком.
- Стало быть, то, что говорят про вас – это правда... – больше обращаясь к себе, чем к хозяину замка произнес лекарь, - о ваших связях с... – тут он запнулся, поймав взгляд, которым на него смотрел милорд. В этом взгляде не было злобы, там не было насмешки, там ни малейшего намека на какие-либо чувства. Лекарь точно смотрел в пустые колодцы, на дне которых не было ничего, кроме клубящейся темноты. Губы лорда изогнула недобрая усмешка.
- Болезнь неизлечима? Не в ваших силах остановить ее смертельный исход? Я правильно вас понял, Авроний? – точно не слышав того, что бормотал до этого лекарь, невозмутимо произнес лорд.
- Да, милорд, это так... Не существует еще средства, чтобы избежать смерти, которая уже стоит у изголовья...
- У изголовья стою я, Авроний, - с легкой полуулыбкой парировал лекаря хозяин замка, - и как мне кажется, зря я вас позвал. Все, что вы сказали, было известно мне и до этого. Вы можете идти.
- Но... Вы не проводите меня, милорд, до кареты?
Вопрос лекаря повис в воздухе. Лорд, чье внимание было приковано к лежавшему на постели юноше, безучастно смотрел на тяжело дышавшего юношу, рука которого неожиданно схватила черный атлас одеяния лорда и крепко сжала.
- Говорите, нет средства, чтобы избежать смерти?.. – негромко произнес лорд и склонился ниже к лицу юноши. Лекарь заворожено следил за ним и даже не нашел в себе сил, чтобы выдавить хоть слово в ответ. – Но я готов оспорить это утверждение. Средство есть. Умереть, чтобы потом возродиться...
- Но это невозможно!
- Все возможно, Авроний, даже то, что на первый взгляд, кажется, недосягаемым. Возьмите, к примеру, звезды. Но чтобы совершить это, я не должен быть голоден, Авроний... иначе я выпью его до последней капли. – И лорд обернулся к лекарю. - Вы всегда хотели посвятить себя науке. Принести себя в жертву во имя ее развития... . Я исполню вашу мечту...
Ручка саквояжа выскользнула из предательски ослабевших пальцев, и саквояж упал на пол. С жалобным звоном из раскрывшегося от удара нутра посыпались склянки и различные колбочки. Лекарь в ужасе и отвращении попятился назад: на него смотрели темно-алые глаза хищника, который неумолимо приближался к нему. Господь... спаси меня, мелькнуло в голове лекаря, и он выставил вперед кипарисовый крест, купленный в придорожной лавке за несколько бронзовых монеток. Вампир рассмеялся своим холодным смехом и перехватил дрожащую руку лекаря, державшую крест, своей ледяной ладонью и с силой сжал. Послышался хруст ломающегося дерева, и бесполезный крест упал к ногам вампира. Он уже не смеялся, и его алчный взгляд был прикован к толстой шее лекаря, на которой отчаянно билась сонная артерия... Один укус, и лекарь забился в руках лорда беспомощной мелкой дрожью. Вначале серые глаза потеряли ясность и блеск, покрылись пеленой, затем кожа стала отвратительного серого цвета, сморщилась и скукожилась, как замшевая ткань после неправильной сушки. Тело, потерявшее опору, рухнуло на ковер подобному тюку с мукой. Вампир блаженно облизнул губы, на которых все еще была кровь лекаря, и повернулся к кровати. Юноша уже очнулся и, приподнявшись на локтях, следил за тем, что происходило в спальне. Судя по его расширившимся глазам, но немного растерянной улыбке он не был напуган, а лишь ошарашен произошедшим. Лорд медленно приблизился к нему.
- Милорд? – голос юноши был тих и прерывался от волнения, - а вы?.. А я ведь догадывался... Это правда? Милорд...
- Тссс, - приложив длинный палец к губам, прошелестел вампир, - молчи, мы поговорим обо всем завтра... Я все тебе расскажу. А пока засыпай, тебе надо набираться сил.
Юноша согласно кивнул и опустился обратно на мягкие подушки. Не колеблясь ни мгновения, плотно закрыл глаза, почувствовав, как лорд легко поцеловал его в лоб. А потом холодные губы коснулись основания его шеи, и больше юноша ничего не помнил. Ничего, кроме той боли, что принесло это прикосновение, а потом тягучее удовольствие предвкушения вечного мрака.
Конец первого эпизода.

 

[Оладушка]

Минько, тебя только хвалить или можно пару замечаний сделать?

 

[fel0-de-se]

Оладушка, желательно честно и откровенно.
Если есть за что похвалить, всегда рада. Если есть за что поругать, то пойдет на пользу.

 

[Оладушка]

Похвалить, конечно, есть за что. Сюжет интересный, хочется узнать, что будет дальше. И настроение-обстановка хорошо переданы.
А придраться мерзкому критику хочется к тому, что читать тяжеловато. Знаешь, почему? Слишком много лишних слов и ненужных подробностей. Вполне достаточно сказать "опустились (спустились) сумерки", "на местность" - тут уже лишнее.

Вампир рассмеялся своим холодным смехом и перехватил дрожащую руку лекаря, державшую крест, своей ледяной ладонью и с силой сжал.

- не нужны оба слова "свой" (трудно представить, что кто-то смеется чужим смехом и ещё труднее, что хватает чужой ладонью. Лишний и по крайней мере один из "холодных" эпитетов - когда их два, получается перебор.
Ещё смутило то, что войдя в ворота замка, лекарь сразу оказался в жилом помещении. Ворота обычно бывают только в заборах или, в данном случае, крепостных стенах. Или замок твоего вампира - не настоящий замок, а просто большой мрачный дом на скале? Но тогда унего не ворота, а входные двери.

 

[fel0-de-se]

Оладушка, с воротами-дверьми я обязательно разберусь и устраню непонятку. ^^ Лишних подробностей постараюсь избегать.
Спасибо.

 

[Оладушка]

А продолжение будет? Я заинтригована...

 

[fel0-de-se]

Оладушка, конечно же Думаю к среде-четвергу вторая часть будет готова.

 

[fel0-de-se]

Эпизод второй: "Аврора"
Алекси проснулся от неприятного ощущения, будто бы его присыпали землей, и теперь она всей тяжестью давила на него. Он раскрыл глаза и в сумраке спальни увидел бок пушистого кота, который, тихо посапывая, уютно устроился на нем, словно на подушке. От тепла, исходившего от животного, по телу Алекси разлилась неимоверная слабость. Юноша с трудом пересилил себя и дотронулся до мягкого бока кота. Сквозь тонкую ткань ночной рубахи проступили острые коготки, едва дотронувшиеся кожи. Кот сладко потянулся и, смерив лежавшего на постели юношу взглядом полнейшего превосходства, спрыгнул на пол, но не ушел, оставшись следить хитрыми желтыми глазами за Алекси, который с трудом выбрался из постели и направился к окну с твердым намерением раздвинуть портьеры, чтобы развеять сумрак, царивший в помещении. Кот, имевший крайне инфантильный вид, встрепенулся и с надсадным мяуканьем ринулся наперерез. Очутившись у окна первым, дымчатый зверь грозно зашипел, заставив Алекси отступить обратно к кровати.
- Зачем ты встал?
Юноша быстро обернулся: в дверях спальни стояла жена лорда. Болезненно худая, с длинными черными волосами и глазами цвета ночи, она всегда казалась Алекси существом в крайней степени странным и желчным. Про себя он частенько назвал ее банши за ее вид и ту регулярность, с которой ему от нее попадало. Она давала ему подзатыльники даже тогда, когда находилась в сносном расположении духа. Во все же остальные дни Алекси старался не попадаться ей на глаза, чтобы не вызвать очередную волну тумаков. Он поспешно склонил голову и опустился на одно колено в знак уважения к ней.
- Подойди ко мне, мальчик.
Алекси повиновался и предстал перед ней. Женщина улыбнулась, отчего ее лицо стало еще более отталкивающим, и приподняла подбородок юноши, осматривая изможденное тяжелой болезнью лицо. С особым и даже болезненным интересом она ощупала взглядом его шею, поочередно коснулась пальцем дырочек с каплями засохшей крови.
- Миледи...
- Не думаю, что солнечный свет пойдет тебе на пользу, мой мальчик, - почти нежно проговорила она. И было в ее глазах что-то, что заставило Алекси невольно поежиться, - тьма есть благо, свет – значит смерть. Сейчас ты чувствуешь недомогание, но оно скоро пройдет. Следуй за мной, дитя.
Вместе они покинули спальню, погрузившись в темноту бесконечного, как показалось Алекси, коридора. Все окна были плотно зашторены, и юноше приходилось пробираться почти на ощупь. Он вздохнул с облегчением, когда темнота закончилась, и женщина отворила дверь в столовую. Алекси испытал прилив сил при мысли, что, возможно, ему дадут что-нибудь поесть. Если пустой желудок изредка давал о себе знать негромкими, слышными только Алекси, раскатами, то теперь при виде столовой изрядно взбунтовался. Другими словами, есть хотелось безумно.
Но на длинном столе, принимавшем на свою гладкую поверхность, различные шикарные по своему оформлению и вкусовым качествам яства, была густо размазана какая-то темная жидкость, и одинокий пузатый бокал стоял почти на самом краю столешницы. Алекси с удивлением отметил, что в помещении витал какой-то притягательный запах, который ему никак не удавалось различить. Тем временем, женщина подхватила бокал и бесцеремонно сунула его под нос юноше.
- Пей.
Алекси вдохнул глубже, и его ноздри различили этот странно-знакомый запах. Давным-давно отец, задолго до того, как продал своего сына хозяину замка на скале, брал его резать свиней, и та вонь, которая стояла в помещении после очередной бойни, была слишком схожа с тем, что распространялся от бокала. Кубок, который держала жена лорда, был наполнен кровью, и на столе, вне всякого сомнения, была та же кровь... В испуге Алекси попятился назад, но женщина с силой схватила свободной рукой за плечо, не давая улизнуть. Она вплотную прижала к его губам кубок.
- Пей. – Почти беззвучно повторила она.
Алекси отрицательно затряс головой, изо всех сил стараясь вырваться. Но ему не удавалось, женщина слишком крепко держала его с той силой, которая вряд ли бы могла находиться в тщедушном тельце ее обладательницы. В результате борьбы на губах Алекси появились несколько капель, которые попали в рот. Юноша прекратил борьбу. Он осторожно обвел губы языком, и в его глазах вспыхнул животный огонек. В одно мгновение ока Алекси вырвал из рук женщины кубок и принялся жадно пить. Она рассмеялась, глядя на него.
- Но все же не стоит забывать о своем внешнем виде и манерах, мой мальчик, - сказала она, вытирая кровь на губах Алекси салфеткой. Юноша тяжело дышал и упрямо смотрел в пол, отказываясь встречаться с женщиной взглядом. - Теперь ты больше не человек, Алекси. Ты гораздо больше. Ты был удостоен великой чести стать одним из нас. Твоей благодарности не должно быть границ... Ты понимаешь меня, дитя?
- Да, миледи... – едва слышно ответил он.
- Мое имя Аврора. Теперь и ты меня будешь так звать.
- А милорд?
- Милорд? – вздернув тонкие брови, переспросила Аврора, - тебе не должно быть до него никакого дела.
Алекси едва заметно кивнул.
- Даже если ты был обращен им. – Поставила точку в разговоре женщина. – А теперь мне предстоит многому научить тебя, мой мальчик...
Конец второго эпизода.

 

[fel0-de-se]

Эпизод третий: «Ссора»
Прошел месяц. Из робкого, неопытного юноши Алекси так и не превратился в самодовольное существо, несмотря на все старания Авроры. Животная необузданность, которую она приметила тогда в столовой, больше не мелькала во взгляде юноши. Хоть Алекси был обращен чистокровным вампиром, но ему не было чуждо ничто человеческое. Он мог просиживать целыми днями в библиотеке, буквально проглатывая книги одну за другой, или часами мечтательно смотреть на звездное небо.
Однако единственное, что по-настоящему волновало Аврору, так это безразличие Алекси к охоте. Он ни разу не изъявил желания отправиться в город самостоятельно, поэтому Аврора начала «забывать» про Алекси, чтобы голод вынудил молодого вампира проявить свою истинную сущность. И одной ночью Алекси попросту пропал. Вместе с ним испарился и дымчатый охотник, друг с виду и шпион по призванию.
Под утро Алекси вернулся. Его бледное лицо с синяками под глазами выражало истинное довольство. Женщина сидела в столовой и медленными глотками пила кровавый нектар сорокапятилетней выдержки. Она не проявила никаких эмоций при виде появившегося юноши.
- Где ты был?
- Я участвовал в карнавале, - последовал ответ. И на лице Алекси появилось выражение почти детского восторга.
- И?
- Люди, они были такие нарядные и веселые. Мне понравилось танцевать вместе с ними...
- И? – Аврора постепенно начинала терять терпение.
- Я не смог...
Ответ неприятно поразил Аврору. Она закрыла глаза, попытавшись справиться с вспыхнувшим в ней гневом. Но пламя жгло ее изнутри, готовое вот-вот вырваться наружу. Длинные аристократические пальцы отбивали быструю дробь на поверхности стола.
- Ты ничтожное существо... – злобно прошипела она и распахнула потемневшие от ярости глаза. Тонкие губы приоткрылись, обнажая жемчуг стремительно растущих клыков. – Убивать – это же так просто!
Она поднялась со стула и стремительно приблизилась к стушевавшемуся юноше, нависнув над ним, словно башня. Ее ногти больно впились в плечи молодого вампира. Так вонзает когти грациозная кошка в свою несчастную жертву. Жестко и совсем не оставляя надежды на спасение. Правой рукой женщина крепко обхватила голову Алекси, заставив юношу наклонить ее на бок. Воротничок рубашки съежился, обнажая молодую шею. Аврора глубоко вдохнула вожделенный запах и сильнее сжала юношу в своих объятиях.
Алекси отчаянно затрепыхался, словно бабочка, попавшая в сети коварного паука, но выбраться из крепкого кольца рук Авроры не представлялось возможным. Ледяное дыхание женщины обожгло шею Алекси, и в следующее мгновение заменилось двумя острыми клыками. Невыносимая боль затопила сознание юноши. Кровавый туман застилал глаза, окружавший мир постепенно терял четкие очертания, а сам юноша – способность мыслить... Алекси казалось, что еще чуть-чуть, и он навсегда простится со своей жизнью, как Аврора с силой отшвырнула его от себя. Алекси пролетел через всю столовую и ударился спиной о каменную стену. Он сполз на пол, прижимая руку к ране. Между его пальцами струились тоненькие струйки крови.
- Не смей больше попадаться мне на глаза, - напоследок прорычала Аврора и покинула столовую.
Юноша остался один. По бледным щекам от боли и унижения текли слезы. Он весь сжался на холодном полу, забившись в угол, точно мышка, испуганная кошкой до полусмерти.
Дверь, ведущая в коридор, негромко скрипнула, и дымчатый кот, воровато озираясь по сторонам, проник в комнату. Жалостливо мяукнув, он взобрался на грудь Алекси, принявшись заботливо вылизывать лицо юноши. Молодой вампир сжал в объятиях теплое, урчащее животное и неожиданно для себя зарыдал в полный голос. Глухие рыдания, вырывавшиеся из груди, буквально душили Алекси, а поток слез не иссякал, грозя затопить соленой влагой все вокруг.
Когда начало светать, Алекси заперся в своей спальне. Дымчатый кот последовал за ним.
Конец третьего эпизода.