Врачи-онкологи очень часто стараются до последнего момента не сообщать больному раком его истинный диагноз, либо сознательно смягчают его? Потому, что боятся. Боятся за больного - что он сойдет с ума, умрет от инфаркта, сляжет с клинической депрессией. Боятся - и правильно делают: правда для онкологического пациента может оказаться хуже метастазов.
Если лечит раковые заболевания современная медицина все успешнее, то предупредить, допустим, самоубийство, возникшее на почве канцерофобии, пока не в ее власти.
Так в одной из московских онкоклиник, доктор, внимательно присмотревшись к пациенту, который производил впечатление спокойного, уверенного и уравновешенного человека, сообщил ему о грозном диагнозе.
Мужчина несколько погрустнел, выслушал рекомендации, взял направление на дополнительные анализы и на госпитализацию, поблагодарил врача, вышел в коридор и… выбросился в окно с третьего этажа прямо на асфальт.
Но с другой стороны, если врач скроет от больного истинный диагноз, то тот вполне может отказаться от лечения в онкологической клинике. Треть раковых больных в России сегодня так и поступает - отказывается от радикального лечения.
В то же время, представители деликатнейшей области онкологии - детской - настаивают на том, что их юным пациентам надо сообщать истинный диагноз. В этом случае, как отметили сотрудники Российского онкологического научного центра им. Блохина, дети легче переносят тяжелое лечение и лучше взаимодействуют с врачами.
О том, что от рака можно умереть, знают решительно все. А о том, что сотни женщин после излечения рака матки родили здоровых детей, информированы лишь специалисты. Между тем, в России давно и успешно лечат рак щитовидной железы даже на запущенных стадиях. Вообще, злокачественные новообразования на I и II стадиях излечиваются в 90% случаев с сохранением высокого качества жизни.
Правда, тем, кто впервые услышал слово «рак» в отношении собственной персоны, от этого не легче. Страшное известие действует почти на всех одинаково: почти у половины развивается глубокая депрессия. Человек подсознательно начинает искать виновного в том, что заболел именно он. И находит! Как правило, в ближайшем окружении: в семье или на работе.
Гораздо реже винит самого себя. Потом наступает вторая фаза реакции. Отчаяние сменяется надеждой: человек либо перестает верить, что у него действительно рак, либо, напротив, без остатка доверяется лечащему врачу, уповая на возможности современной медицины.
Психологи называют это «охранительным торможением». Именно оно часто становится последним прибежищем безнадежных больных. И врачебная «ложь в успокоение» превращается в вариант святой лжи «во спасение».
Еще Гиппократ говорил, что лечение будет иметь успех лишь в том случае, если пациент доверяет врачу. Спору нет: больной в буквальном смысле доверяет врачу свою жизнь. У него просто нет другого выхода. Но доверяет ли врач пациенту?
В США от сокрытия точного диагноза онкологическим больным отказались в начале 50-х годов. Мнение врачей при этом если и учитывалось, то в самую последнюю очередь. Американцы руководствовались следующим соображением: пациент имеет право решать не потому, что его решение более разумно, а потому, что это его решение . Выберет он жизнь или смерть - это его выбор. Ему и отвечать.
Как ведет себя онколог в Европе или США? Приглашает к себе пациента, причем иногда не одного, а с близкими родственниками, и говорит примерно следущее: «Не пугайтесь, но у вас рак. Лучше всего немедленно сделать операцию. Есть альтернативные варианты: химиотерапия, лучевая терапия. Эти мероприятия обеспечат вам 10 лет качественной жизни. Операция стоит столько-то, терапия – столько-то. Выбирайте...»
По сути, это разговор двух деловых людей - продавца и покупателя медицинских услуг. Пусть даже предмет сделки - здоровье и жизнь одного из них, переговоры проходят в деловой обстановке без обмороков и заламываний рук.
А что же у нас? В советской медицине диагноз онкологического больного скрывали как военную тайну. Свои резоны в этом были: знаешь ты, что у тебя рак или не знаешь, все равно лечить тебя будут как положено.
Сегодня единого подхода к вопросу о том, «как положено», в России нет. Врачи долго, внимательно приглядываются к пациенту, прежде чем рискнут раскрыть хотя бы частично тайну его болезни. К сожалению, пациенты, сами часто не готовы принять правду о себе. Видимо, наши врачи все же лучше знают нашу ментальность и... жалеют нас.
