Олежек

[Estel]

Олежек

Рассказ


Когда спешишь, все как будто чувствуют и стараются сделать так, чтобы ты опоздал. Люди на пути попадаются ленивые, маршрутки едут медленно.

Наталья нервно откусывает заусенцу на пальце. Скоро сорок, а эта дурная привычка осталась с детства. Единственное, что сохранилось от неё прежней.

Олежек...как он защитился? Пять? Четыре? Другого быть не может - он так старался, ночами не спал...

Наталья тоже недосыпала, работала, и будет недосыпать ещё три года, пока он не выучится. Пусть хоть он достигнет того, чего не удалось добиться самой.

Ещё две остановки. Господи! Почему так медленно? Почему именно сегодня мобильный телефон так рано разрядился? Олежек предлагал купить новый вместо чего-то для компьютера. Прав был.

Вот и остановка. Наталья расплачивается, выходит и летит к подъезду, она даже забывает о боли в ногах.

Скорее, скорее - поставить телефон на зарядку и позвонить. Боже, так волнительно! Поистине прав тот, кто сказал, что дети продлевают жизнь - да! Особенно, когда собственной не осталось.

В подъезде её встречает приглушённая музыка, сигаретный дым смешивается с сипловатым смехом - соседка курит на лестничной площадке. Сразу представляется, как Янка закидывает голову и хохочет, вокруг её губ собираются морщинки. Янка такая молодец - сильная, пробивная, а красавица какая! Одно у неё несчастье: детишек Бог не дал. Бедная!

Наталья зачем-то останавливается, прислушивается.

- Не говори, - доносится тоненький голосок Светки, - Педикам проще пробиться.

Светку Наталья недолюбливала, но невольно общалась с ней, когда у Яны случались вечеринки.

- Вот Наташка...понимаешь, какая, да?

Сердце неприятно дёргается и замирает. Наталья представляет, как сейчас Яна затягивается, манерно закрывает глаза.

- Ага, - пищит Светка.
- Такая девочка была перспективная, так рисовала, ты бы видела! И что?
- Жирная тупая корова.

Воображение Натальи рисует, как недобро сверкают глазки-бусины на крысином Светкином личике, а Янка жиманничает, как сытая чёрная кошка.

- Загубленная жизнь, - рокочет Янкин басок. - И кто её гнал выходить за нищету замуж и плодиться в восемнадцать? Абортов, что ли, не было? Были! Да уж ладно: залетела, родила; муж начал спиваться - нафиг его! Нет же, терпела, пока он ей рёбра не поломал, да и тогда заявление не написала. Не понимаю таких. Они оправдываются: ради детей. У детей своя жизнь, у тебя своя, и в ответе ты только за себя. Похоронить талант - вот преступление. И что у неё в итоге? В свои тридцать семь она - скрипучая телега.
- И жи-и-ирная!
- Всё ради сына. Да лучше бы его не было, выродка!

Сердце Натальи начинает гулко биться в висках. Кажется, весь мир наполняется этим стуком. Да как они могут! Какую же это совесть нужно иметь...

- А что такое? - Светкин голос звучит вкрадчиво.
- Типа, ты не знаешь, - в Янкином баске сквозит издёвка.
- Не-е-е.

Пауза. Наверное, женщины сейчас затягиваюся. Наталье эта пауза кажется вечностью. Преодолевая омерзение, она начинает подниматься. Медленно-медленно. Ступенька за ступенькой. Послеродовый варикоз вынуждает носить кроссовки вместо туфель. Сейчас это хорошо - кроссовки ступают бесшумно.

- Он у неё голубой, - говорит Янка.
- Да ладно!
- Выхожу я вчера машину в гараж ставить, смотрю - лижется с каким-то лысым мужиком.

Наталье кажется, что Янкины слова входят в неё, как пули. Первая, вторая, третья...уже не больно. Движения вымерены, разум свернулся в клубок и замкнулся внутри себя.

- Копец! Фу-у-у, он, что, минус? Ну, у тебя и крестник! Может, ты ошиблась? - перешла на шепот Светка
- Да вот те крест - он! Как заметил меня, в ноги упал, говорит: "Всё сделаю, только матери не говори", -передразнивая, Янка завизжала, как щенок волкодава.

Ступенька, ещё ступенька. Слова уже не имеют значения. Ничего не имеет значения.

- А ты - скажешь?
- Чё я, больная? Как она жить будет после этого? Ей ведь жить больше нечем, идиотке!
- Если бы я узнала, что мой Ванечка...ой, не дай Бог! Удушила бы ночью. Ну, или из дома выгнала бы. Людям ведь в глаза смотреть стыдно!

Ещё десять ступенек.

Вот их головы, плечи, руки. Не замечают. Пока. Светка поворачивается, её узкое лицо вытягивается ещё больше, изо рта валит сигаретный дым. Янка замечает в ней перемену, смотрит вправо: её смоляные брови беспомощно ползут вверх. Спесь вмиг слетает с неё. Так опадают лепестки с пустоцвета, оставляя голый неприглядный стебель.

- Наташа? - стиснув зубы, бормочет Янка и пытается улыбнуться.
- Даже если так, - говорит Наталья чужим голосом. - Я не рожала себе игрушку, я рожала человека. Если это его выбор, буду с ним считаться. Вам понятно?

Янка смотрит с вызовом, готовая отражать словесные атаки, Светка, потупившись, отмалчивается. Наталья поднимается выше, разворачивается и отвечает на свой вопрос:
- Конечно, не понятно. Вы можете понять только собственные желания.

Чувствуя, что начинают дрожать губы, она ускоряет шаг. Ещё пролёт. Вот и пятый этаж, родная дверь. Ключ никак не хочет попадать в замочную скважину. Кажется, всё. Два щелчка замка - дверь заперта.

ОН дома.

Ещё два поворота ключа - ленивых, медленных. Наталья входит на ватных ногах, опирается спиной о стену.
- Мам, поздравь! - доносится из залы. - Пять!

Господа критики! Напишите что-нибудь. Что хорошо, что плохо, где что "провисает"

 

[Груня-трактористка]

Estel, я не критик, я прохожая.
Несколько ошибок:
1. заусенИца, следовательно - "откусывает заусенИцу";
2. нет слова "волнительно", но существует слово "волнующе" (и вот - "Боже, волнуюсь!" - выглядит не менее эмоционально, но зато не заставляет споткнуться);
3. жЕманничает.

А в целом рассказ мне понравился.

 

[Если]

Ничего не провисает. Всё хорошо. Плюс отличная концовка.

- Конечно, не понятно. Вы можете понять только собственные желания.

Второе предложение показалось не соответствующим ее эмоциональному состоянию. Впрочем, это субъективное замечание.
Характеры яркие.

 

[Оладушка]

Господа критики! Напишите что-нибудь. Что хорошо, что плохо, где что "провисает"

Извольте, напишем.
Вот мои... не замечания даже, просто рассуждения на тему. Это не советы и даже не рекомендации. Просто что-то вроде обмена опыта, о котором ты просила. А также приглашение к разговору.

Сразу предупреждаю: к орфографическим ошибках придираться не буду, хоти они в тексте есть.

В деталях:
Когда спешишь, все как будто чувствуют и стараются сделать так, чтобы ты опоздал. Похоже, ты уж слишком серьёзно восприняла рекомендацию максимально избавляться от местоимений из советов "Как надо писать". (Я угадала?) Но чистка чисткой, а иногда вместе с водой можно выплеснуть и ребёнка.
Из-за отсутствия местоимения "это" вторая часть предложения "все как будто чувствуют" выглядит несколько неполной. Если уж такая нелюбовь к местоимению «это», можно поискать какие-то другие слова. Например, «как будто чувствуют твоё состояние»

Наталья нервно откусывает заусенцу на пальце. Скоро сорок. Так уж устроено человеческое сознание, что спешка напрямую ассоциируется со временем. И раз "скоро", значит, за ним последует время, к которому героиня должен успеть. А тут про возраст, и читателя это сбивает. Ничего бы подобного не произошло, если б предложение началось со слова «ей». Или — как вариант — ему предшествовало бы ещё одно, что-нибудь вроде «... на пальце. Дурная привычка. Скоро сорок...».

Наталья тоже недосыпала, работала, и будет недосыпать ещё три года, пока он не выучится.
Мне, как читателю тут сразу многое непонятно. Во-первых, что он защитил? Диплом, а предстоящие три года — это аспирантура? Или бедная женщина так убивается из-за защиты обычной курсовой на втором курсе? Лучше бы это уточнить. Во-вторых, из-за чего недосыпает Наталья — от переживаний за учёбу сына или оттого, что много работает?

Олежек предлагал купить новый вместо чего-то для компьютера. Прав был.
На мой вкус последнее предложение слишком сухое и малоэмоциональное для переживающей женщины. Куда правдоподобнее смотрелось бы что-то вроде «И почему я [она] его не послушала?» Или ты специально хочешь подчеркнуть, что героиня очень сдержанный человек, даже в мыслях? Но тогда эту линию надо гнуть везде.

Боже, так волнительно!
Одна чудесная женщина, как это раньше называлось, из бывших (на редкость образованная женщина, дочь профессора, переводчик со нескольких языков, знакомая Блока, Андрея Белого и многих других... Впрочем, речь сейчас не о ней). Так вот, она рекомендовала никогда не употреблять слова «волнительно», поскольку это моветон. Лучше говорить «волнующе».

Поистине прав тот, кто сказал, что дети продлевают жизнь - да! Особенно, когда собственной не осталось.
Вот это очень хорошо! И по форме, и по содержанию.

Светку Наталья недолюбливала, но невольно общалась с ней, когда у Яны случались вечеринки.
У тебя всё повествование ведётся в настоящем времени. Поэтому и здесь должно быть недолюбливает, общается. И коли уж пошла такая пьянка, и наш разговор коснулся высокого литературного мастерства, то ещё один момент. Сейчас в русском языке расплодилось слишком много слов и выражений, даже не знаю, как их назвать, околонаучных, что ли. «Общаться», «реагировать», «озвучить свою мысль», «проблема» и так далее. Это, конечно, не канцеляриты, но чем- то они к ним близки. Как мне кажется, в хорошей, действительно хорошей, качественной литературе, таким словам не место. Думаю, Пушкин скорее бы умер, чем написал, что Татьяна с Онегиным пообщались в саду, он озвучил свою реакцию на её письмо и обсудил с ней её проблемы.

Янка жиманничает, как сытая чёрная кошка.
Для начала «жеманничает», но это не суть важно. Смысл предложения понятен: ты хочешь сказать, что, жеманничая, Янка становится похожа на сытую кошку, а так как эта дама, судя по всему, смуглая брюнетка, то и кошка чёрная. Но поскольку ты использовала сравнительный оборот со словом «как», то получилось, будто сытые чёрные кошки жеманничают как-то по-особому. Не так как сытые белые. И не так как голодные черные.

- Загубленная жизнь, - рокочет Янкин басок.
Воля ваша, уважаемый автор, для меня женщина, да ещё красивая, и вдруг с баском — это как-то слишком. Ну низкий голос, ну прокуренный, ну хрипловатый... Контральто, в конце концов, если уж на музыкальную терминологию переходить. Впрочем, возможно это только у меня такое восприятие.

Абортов, что ли, не было? Были!
Вот этого не поняла. Речь идёт о Наталье, что она делала аборты? Или о том, что в то время, когда был зачат Олег, аборты уже практиковались в стране в принципе, а не были запрещены как в пятидесятые годы?

Сердце Натальи начинает гулко биться в висках.
И опять смысл понятен, а звучит не слишком удачно. Ну никак не может сердце биться в висках, да ещё в двух сразу. В висках может отдаваться его стук. Или, скажем, стучать кровь.

Послеродовый варикоз вынуждает носить кроссовки вместо туфель.
Звучит так, будто Наташа родила только что. А ведь прошло уже лет двадцать, стало быть, всё послеродовое минуло, остались только последствия, сильно усугублённые.

Движения вымерены
Так и хочется спросить, чем она их мерила? Хотя бы выверены.

разум свернулся в клубок и замкнулся внутри себя.
Этот образ меня тоже смутил...

Фу-у-у, он, что, минус?
Не знаю этого выражения. Что оно означает?

Янка завизжала, как щенок волкодава.
Щенки волкодава визжат как-то специфично? Не как все остальные щенки? В любом случае, не все читатели в этом разбирается, и большинству подобное сравнение ничего не говорит. Лучше бы заменить на что-то вроде «как щенок, которому наступили на хвост», только менее избитое.

Вот их головы, плечи, руки. Не замечают. Пока. Светка поворачивается, её узкое лицо вытягивается ещё больше, изо рта валит сигаретный дым. Янка замечает в ней перемену, смотрит вправо: её смоляные брови беспомощно ползут вверх.
Слово «замечает» повторяется через полтора предложения. Это не слишком хорошо, лучше поискать замену. И двоеточие тут совершенно не уместно, надо объяснять, почему?

Так опадают лепестки с пустоцвета, оставляя голый неприглядный стебель.
Очень хорошо!

- Наташа? - стиснув зубы, бормочет Янка
Гм... Бормочет, стиснув зубы? Теоретически, наверно, такое возможно. А практически лично мне кажется не очень удачным.

Ключ никак не хочет попадать в замочную скважину. Кажется, всё. Два щелчка замка - дверь заперта.
ОН дома.
Ещё два поворота ключа - ленивых, медленных.
Перечитала несколько раз, но так и не уверена, что правильно поняла про систему запирания дверей. Олег её вообще не запер? А Наташа, будучи в смятении чувств, сначала повернула ключ не в ту сторону и заперла дверь, потом поняла свою ошибку и то, что сын дома, и стала отпирать? Сложноватая конструкция, и, на мой взгляд, не такая уж необходимая. Можно как-то попроще.

- Мам, поздравь! - доносится из залы. - Пять!
Умоляю, не используйте в литературе слово «зал» и тем более «зала», применительно к квартирам! Так говорят только в провинции, а художественная литература (если не стоит специальной задачи) ориентируется всё-таки на столичную речь.

Теперь в целом.
На мой взгляд, замечательный текст. И с сюжетом, и с композицией тут всё нормально, никаких провисаний.
Замечания у меня только к языку. Повторюсь, что, на мой взгляд, он слишком суховат. Зря вы, моя дорогая, так боитесь «лишних» слов — они далеко не всегда портят вещь, и даже наоборот, нередко украшают. И тому тьма примеров из классики.
Ещё один момент, на который советую обратить внимание: слишком много предложений начинается с подлежащего, да ещё с имени героя. Увы, это тоже обедняет рассказ.
А вообще мне очень понравилось. Жаль бедную Наташу, действительно, не дай Бог оказаться на её месте... Сразу поверилось в то, что её слова о свободе выбора — не просто отповедь кумушкам, а искреннее решение, глубоко выстраданное, пусть и за такой короткий срок. Единственное, чего мне, как читателю, не хватило, чтобы полюбить героиню и всем сердцем сопереживать ей — это буквально пары штрихов к её портрету. Привычки грызть заусенцы, варикозных ног в кроссовках и биографии, рассказанной соседкой, почему-то оказалось мало. Вот такой уж я требовательный читатель.

 

[Estel]

Спасибо огромное!
Такая рецензия - нивысшая награда для автора.

Абортов, что ли, не было? Были! Это Яна возмущалась, что Наташа не сделала аборт в прошлом и загубила свою жизнь. Не думала, что будет непонятно.

"Минус" - это пасивный гей.

Столько бяки в маленьком тексте. Нужно работать

 

[Nobody]

"Минус" - это пасивный гей.

Не знала. Это сленговое что-то?

 

[Оладушка]

Спасибо огромное!
Такая рецензия - нивысшая награда для автора.

Очень рада, если смогла оказаться тебе полезной.

Столько бяки в маленьком тексте.

Не так уж много, на самом-то деле. И большинство из той категории, которые самому автору, как правило, не видны. Когда пишешь, находишься в своём тексте слишком глубоко и многого не замечаешь. А читатель со стороны сразу видит.

Не знала. Это сленговое что-то?

И я не знала. Век живи - век учись... Ну, и так далее.

 

[Sirin]

К сказанному добавлю, что "ватные ноги" - это клише. Нужна оригинальность в мелочах.

 

[Оладушка]

К сказанному добавлю, что "ватные ноги" - это клише. Нужна оригинальность в мелочах.

Что, кстати, одна из самых трудных задач. Для меня, во всяком случае. Столько в мозгу штампов сидит, что их просто не замечаешь.

 

[Estel]

Так лучше?

У окна маршрутки сидит пышная, но миловидная женщина. В её характеристику так и просится слово «зрелая». У нее густые каштановые волосы и светло-голубые глаза, и в глазах этих пляшут живые искорки. Такое наивно-детское жизнелюбие редко встречается во взглядах битых жизнью людей, но Наталье удалось его сохранить. Даже сейчас удаётся, несмотря на то, что на лице тревога.

Сегодня у Олежека защита курсовой. Как он там? Пять? Четыре? Другого быть не может – он так старался, ночами не спал.
Чтобы оплачивать его учёбу на юридическом, приходится много работать, и приходится спать так же мало, как большинству студентов во время сессии. Два года Олег уже отучился, осталось три - не так уж и много, можно потерпеть. Пусть хотя бы он достигнет того, чего не удалось добиться самой.

Ещё две остановки. Господи! Почему так медленно едет маршрутка? Почему именно сегодня мобильный телефон так рано разрядился? Олежек предлагал купить новый вместо чего-то для компьютера, нужно было его послушать. Когда постоянно во всём себе отказываешь, привыкаешь, и обычная покупка кажется недопустимой роскошью.

Вот и остановка. Расплатившись, Наталья выходит и летит к подъезду, она даже забывает о боли в ногах. Скорее, скорее - поставить телефон на зарядку и позвонить. Боже, так волнующе, как если бы сама защищалась! Поистине прав тот, кто сказал, что дети продлевают жизнь - да! Особенно, когда собственной не осталось.

В подъезде играет приглушённая музыка, сигаретный дым смешивается с сипловатым смехом - соседка курит на лестничной площадке. Сразу представляется, как Яна закидывает голову и хохочет, вокруг её губ собираются немногочисленные морщинки. Она такая молодец – яркая, сильная, пробивная! Правда, детишек Бог не дал. Бедная!
Любопытство заставляет остановиться, прислушаться.
- Не говори, - доносится тонкий Светкин голосок.
Светка – не самый приятный персонаж, но приходилось её терпеть, когда у Яны случались вечеринки.
- Вот Наташка...понимаешь, какая, да? – продолжает низкий, прокуренный голос Янки.
Сердце неприятно дёргается и замирает.
- Ага, - пищит Светка.
- Такая девочка была перспективная, такие стихи писала, ты бы слышала! И что?
Воображение Натальи рисует, как недобро сверкают глазки-бусины на крысином Светкином личике, а Янка жеманничает - холёная чёрная кошка.
- Жирная тупая корова!
- Загубила жизнь, - рокочет Янка. - Кто её гнал выходить за нищету замуж и плодиться в восемнадцать? Абортов, что ли, не было? Были! Да уж ладно, залетела, родила; муж начал спиваться - нафиг его! Нет же, терпела, пока он ей рёбра не поломал, да и тогда заявление не написала. Не понимаю таких. Они оправдываются: ради детей. У детей своя жизнь, у тебя своя, и в ответе ты только за себя. Похоронить талант - вот преступление. И что у неё в итоге? В свои тридцать семь она - скрипучая телега.
- И жи-и-ирная!
- Всё ради сына...да лучше бы его не было, выродка!

Сердце Натальи начинает гулко пульсировать в висках. Кажется, весь мир наполняется этим звуком. Да как они могут! Какую же это совесть нужно иметь...

- А что такое? - Светкин голос звучит вкрадчиво.
- Типа, ты не знаешь.
- Не-е-е.

Пауза. Наверное, женщины сейчас затягиваются. Наталье эта пауза кажется вечностью. Преодолевая омерзение, она начинает подниматься. Медленно-медленно. Ступенька за ступенькой. После родов у неё появился варикоз на ногах, и теперь она вынуждена носить кроссовки вместо туфель. Сейчас это хорошо - кроссовки ступают бесшумно.

- Он у неё голубой, - говорит Янка.
- Да ладно!
- Выхожу я вчера машину в гараж ставить, смотрю - лижется с каким-то лысым мужиком.

Кажется, что Янкины слова входят, как пули. Первая, вторая, третья...уже не больно. Разум пытается отторгнуть услышанное – не получается. Тогда он смиряется и замыкается на себе.

- Копец! Фу-у-у! Ну, у тебя и крестник! Может, ты ошиблась? - перешла на шепот Светка
- Да вот те крест - он! Как заметил меня, в ноги упал, говорит: "Всё сделаю, только матери не говори", - передразнивая Олежку, Янка завизжала, но даже визг у неё получился сиплый, лающий.

Ступенька, ступенька. Слова уже не имеют значения. Ничего не имеет значения.

- А ты...скажешь?
- Чё я, больная? Как она жить будет после этого? Ей ведь жить больше нечем, идиотке!
- Если бы я узнала, что мой Ванечка...ой, не дай Бог! Удушила бы ночью. Ну, или из дома выгнала бы. Людям ведь в глаза смотреть стыдно!

Ещё десять ступенек.

Вот их головы, шеи, плечи. Не видят. Пока. Светка поворачивается, её узкое лицо вытягивается ещё больше, изо рта валит сигаретный дым. Янка замечает в ней перемену, смотрит вправо, её смоляные брови беспомощно ползут вверх. Спесь вмиг слетает с неё. Так опадают лепестки с пустоцвета, оставляя голый неприглядный стебель.

- Наташа? – беспомощно бормочет Янка и пытается улыбнуться.
- Даже если так, - говорит Наталья чужим голосом. - Я не рожала себе игрушку, я рожала человека. Если это его выбор, буду с ним считаться. Вам понятно?

Янка смотрит с вызовом, вскинув голову, весь её вид говорит, что она готова отражать нападки. Светка, потупившись, отмалчивается. Наталья поднимается выше, разворачивается и отвечает на свой вопрос:
- Конечно, не понятно. Вы не способны понимать никого, кроме себя!

Чувствуя, что начинают дрожать губы, она ускоряет шаг. Ещё пролёт. Пятый этаж. Ключ никак не хочет попадать в замочную скважину. Вот, всё. Кажется, дверь не заперта.
ОН дома.
Наталья входит, приваливается к стене.

- Мам, поздравь! - доносится из комнаты. - Пять!

Убрала образы, оказавшиеся понятными только мне. На всякий случай убрала "общаться", хотя именно в том контексте слово кажется мне уместным - сухое, отчуждённое. Не "говорить" и что-то там ещё - именно "общаться". Или контактировать, но это уже ни в какие ворота

 

[Оладушка]

Так лучше?

Неа. (Не обижайся только!)
Прошлое начало было живое, сразу увлекало, затягивало в происходящее - а к новому куча претензий.
Во-первых, оно выглядит чужеродным, искуственно притянутым к тексту.
Во-вторых, в нём допущена классическая ошибка - сбой так называемой точки отчёта, поскольку сначала читателю показывают героиню со стороны, а потом на протяжении всего рассказа как бы перемещают в ее внутренний мир и дают смотреть на события ее глазами (подробнее о точке отсчёта вот тут, пункт 10).
В-третьих, называние цвета глаз и волос - не самый лучший способ описания героя. Чтобы он действительно работал, нужно приложить много усилий. С глазами и искорками в них у тебя это почти получилось. С волосами - увы. Хорошо бы еще больше, еще сильнее. Чтоб мы поняли между строк: пышные волосы - это отражение Наташиной жизнестойкой натуры. У кого-то к сорока уже осталось только три седых волосины - а у нее до сих пор роскошная грива, хотя ни сил, ни времени, ни денег, ни желания заниматься собой у неё нет.
В-четвёртых, не слишком удачное выражение "в её характеристику так и просится", какой-то казёнщиной отдаёт...
И в-пятых, возможно, это моё личное, но почему ты решила противопоставить "пышная" и "миловидная"? Никогда не слышала, чтобы полнота мешала человеку быть миловидным. Красивым - ещё куда ни шло, не все такие, как мой муж , не все считают полных людей красивыми. Но миловидными? Разве Гундарева, Крачковская и многие другие не миловидны?

Резюме (пока исключительно по началу). Первый вариант нравился мне больше. На мой взгляд, стоило бы подредактировать его, а не заменять на новый.