О, и вот еще одна серия снимков…

[Sirin]

…которую я бы озаглавил как "Чтение современной беллетристики. Сюжет в картинках":

Читать дальше...

А эта фотка мне просто очень нравится:

Читать дальше...

 

[Nobody]

Выражение лица обозначает отношение к беллетристике?

 

[Оладушка]

Что, всё ТАК плохо?

 

[Sirin]

Nobody, и да и нет, в какой-то мере, не знаю, это всего лишь дурачества.

Оладушка, ну, как сказать? Смотря с чем сравнивать. Рой в сравнении с любовным романом Сары Маккерриган будет лучше, и любым другим любовным романом любой другой Сары. Но если провести сравнение с кем-то из великих классиков, я думаю, ясно как день, что Рой не выдерживает такого сравнения. Рой и другие книги, так сказать, "популярного сорта". Когда я написал "беллетристика", я шутил, я не могу назвать эти книги беллетристикой. Сегодня мне случайно попалась книжка, на нескромной обложке которой было написано, что сей великолепный опус есть самая что нинаесть изящная словесность, и на первой же открытой мной странице я прочел некую ахинею про то, что, хотя шум речной плотины был значителен, слышно было как каждый лист отрывается от ветки и падает на уже опавшие листья.

 

[Оладушка]

Ушла плакать.

 

[Nobody]

Ладуш, почему?

 

[Оладушка]

Да вот, взгрустнулось что-то...

 

[Sirin]

Увы, слезами делу не поможешь. Натурально, что сегодня мешает удачливому автору написать хорошую книгу? Ответ: вообще-то ничего. Все препоны – несущественные выдумки. Сто – двести лет назад люди писали хорошие книги в условиях гораздо менее располагающих к сочинительству, чем в наши досужие дни. Так почему сегодня просто не взять и не написать хорошую книгу? Это удивительно. Модный автор теперь не напишет книгу, которая бы шокировала читателя, или такую книгу, которая могла бы понравиться не всем, – о, как страшно звучит "не всем"! В сущности, они пишут заурядные книги, зачастую даже не прикладывая особых усилий к самому процессу написания (я говорю в основном про жанр детектива, его не знающие устали гекатонхейры, во что это выродилось). Казалось бы, с одной стороны мечта, а с обратной - ужас. Так о какой же хорошей литературе может идти речь? Если писатели сами не пишут свои книги, а те, кто замечательно умеют это делать, вынуждены писать их книги вместо них? Вынужденное творчество, унылый рабский труд. А беллетристика? Найдите мне хотя бы одну книгу современного популярного автора, где есть хотя бы один хороший каламбур? А как насчет аллитераций? Это элементарные вещи, но впечатление такое, что все забыли про аллитерации и каламбуры. Между тем каламбурили и Толстой, и Чехов, и Гоголь, и уж кто, как ни Пушкин, и даже Достоевский заскорузло каламбурил. Современная популярная книга не возбуждает читателя. Известные чувства, переданные известным образом. Хорошая книга пробуждает неизвестные чувства и небывалые мысли. Еще одна беда современной литературы ее излишняя жанровость. На вопрос "Какие вы книги читаете?" многие в ответ называют не конкретную книгу, не имя писателя, а жанр. "Я читаю фэнтези". – "Круто, а я читаю постапокалипсис". Жанр это смертный приговор индивидуальности. И вообще искусство сейчас склонны оценивать исходя из общих критериев: это патриотическая кинолента, это фантастическая, а это романтический триллер с элементами мистического экшена. Почему бы просто не похерить всю эту закостенелую чушь и не начать писать книги, которые ты бы сам хотел написать?

 

[Оладушка]

Найдите мне хотя бы одну книгу современного популярного автора, где есть хотя бы один хороший каламбур?

Наверняка есть у Полякова, у Кабакова... Просто пример привести не могу - не обращала внимания, ибо меня мало интересуют такие вещи.
А вообще мысль навеяла вопрос: ты действительно считаешь, что каламбур - это главное? И без каламбуров литература уже никак не может быть хорошей?

Натурально, что сегодня мешает удачливому автору написать хорошую книгу? Ответ: вообще-то ничего.

А у меня два ответа.
1. Автор может просто не уметь писать хороших книг в твоём понимании.
2. Представление автора о хорошей книге отличается от твоего.

Хорошая книга пробуждает неизвестные чувства и небывалые мысли.

У молодых и очень молодых людей - возможно. Людям постарше "неизвестные чувства" уже как-то не очень нужны. Большинство существующих в этом мире чувств им знакомо.

 

[Sirin]

ты действительно считаешь, что каламбур - это главное?

Нет, конечно. Я считаю, что главнее аллитерация. А если серьезно, то я полагаю, что каламбурность это своего рода показатель. Сто лет назад хорошая проза была насыщена каламбурами, в отличие от сегодняшних реалий. Практически все великие писатели, которыми восторгаются по сегодняшний день, любимые и нелюбимые мной, пользовались каламбурами. Но универсальных критериев нет, и я, собственно, сетую за неуниверсальность прозы как таковой. Понятно, что литературный прием является инструментом и не более того, но сложные работы требуют изобретательных инструментов, не так ли? Современные книги можно охарактеризовать одним словом, они просты. И популярный автор не стремится к совершенствованию, он старается писать так же, как писал, чтобы не отпугнуть своего читателя. А так называемый эпатаж на поверку оказывается банальной пошлостью. И никто не изобретает своего стиля.

без каламбуров литература уже никак не может быть хорошей?

У любимого мною Кафки проза не была блестящей, по-своему я бы назвал это изящной словесностью, но она не была художественной в классическом понимании. Например, в "Процессе" можно отыскать только одно красивое описательное место, "за окном, в смутном свете, падал снег", к этому тихому снегу мы возвращаемся чуть погодя: "Он подошел к окну, сел на подоконник, держась одной рукой за щеколду, и выглянул на площадь. Снег еще падал, погода никак не прояснялась". А в "Превращении" лишь одно романтическое - "ведь где-то, о господи, он должен был находиться, не мог же он улететь!" Но Кафка блестящий писатель, один из лучших своеобразных художников, хотя он и не был художником слова, что называется.

1. Автор может просто не уметь писать хороших книг в твоём понимании.

Если автор умеет писать книги, то есть он уже это делал ранее, в любом случае он может написать лучше.

2. Представление автора о хорошей книге отличается от твоего.

Не исключаю. Собственно, я никогда этого не исключаю. И всегда выражаю только свое мнение, и никогда не настаиваю на его правильности.

У молодых и очень молодых людей - возможно. Людям постарше "неизвестные чувства" уже как-то не очень нужны.

Беда этих людей. В своей жизни мы не обязательно познаем, например, запретную любовь, или совершим убийство или самоубийство, а искусство может раскрывать перед нами сознания других людей, их мысли, их чувства.

 

[Оладушка]

Беда этих людей. В своей жизни мы не обязательно познаем, например, запретную любовь, или совершим убийство или самоубийство, а искусство может раскрывать перед нами сознания других людей, их мысли, их чувства.

Почему беда? Во-первых, названные тобой чувства многим знакомы. Уж запретную любовь каждый пережил, да и попытку суицида или хотя бы намерение - тоже. Во-вторых, далеко не всё неизведанное нужно переживать. Скажем, мне действительно неизвестны чувства маньяка или некрофила - но я как-то и не жажду с ними знакомиться.

 

[Sirin]

Оладушка, ты ухватилась только за последнее предложение, а как насчет всего остального?

 

[Оладушка]

Можно и про остальное.

Современные книги можно охарактеризовать одним словом, они просты. И популярный автор не стремится к совершенствованию, он старается писать так же, как писал, чтобы не отпугнуть своего читателя.

Дело, думаю, не столько в отпугивании читателя, сколько в издательском плане. Чтобы удержаться в рейтинге (а также сохранить условия договора, в том числе, это касается и оплаты писательского труда), нужно выдавать минимум три-четыре (а иногда и больше) полноценных романа в год. Какое может быть совершенствование в таких условиях? Успеть бы к сроку.

 

[Sirin]

Тогда возникает встречный вопрос: почему эти писатели заключают такие контракты? почему соглашаются на подобные условия? Или, может быть, они их устраивают? Да, я согласен, условия каторжные. (Может, в этом и дело, что писательство становится основным заработком.) Однако, у того же Набокова были подобные договоры, он что, писал хуже? Там речь не шла о пяти книгах в год, но о скольких-то книгах в столько-то лет. Почему сейчас не заключают подобных контрактов? Или вот у меня на аватаре Моби, у него был контракт с Mute, согласно которому он должен был выпустить столько-то альбомов под их лейблом, что, он выпустил какую-то чепуху? Нет, последний альбом для Mute является замечательной танцевальной музыкой, тайком насыщенной меланхолией. Человек искусства ставит для себя некую планку, ниже которой не считает возможным опускаться.

 

[Оладушка]

Тогда возникает встречный вопрос: почему эти писатели заключают такие контракты? почему соглашаются на подобные условия? Или, может быть, они их устраивают? Да, я согласен, условия каторжные. (Может, в этом и дело, что писательство становится основным заработком.)

Можно подумать, это писатель определяет условия контракта. Тут, знаете ли, выбор невелик - или пляшешь под дудку издательства, или тебя вообще не издают. Заработок, кстати, решающей роли не играет. Если я тебе скажу, какие доходы приносит литературная деятельность столь нелюбимому тобой автору, ты очень удивишься.

 

[Sirin]

Столь нелюбимый мной автор - это Достоевский Другие авторы и не претендуют на это звание.

Можно подумать, это писатель определяет условия контракта.

Но он с ними соглашается.

 

[Оладушка]

Столь нелюбимый мной автор - это Достоевский

В этом мы похожи.

Но он с ними соглашается.

Соглашается, потому что это единственный шанс быть изданным. То есть, конечно, можно издаться и за свои деньги, напечатать 50-100 книг и несколько лет навязывать их знакомым. Но это, как мы все понимаем, не совсем то.

 

[Оладушка]

Всю ночь думала над твоими словами о хорошей литературе. И поняла, что моё определение диаметрально противоположно твоему. Для меня хорошая литература - та, которая затрагивает близкую мне проблематику (ту, которую и я считаю важной), описывает (и хорошо описывает ) чувства, которые мне близки и понятны, утверждает ценности, схожие с моими. А неизведанные эмоции - это оставим тинейджерам.

 

[Sirin]

Вообще-то я написал "неизвестные чувства и небывалые мысли", именно так, чувства и мысли иного порядка, иного набора, иные комбинации мыслей и чувств. Запретная любовь, преступление - это не все грани, есть шахматный гений, есть профессор русского языка и литературы в эмиграции, есть жизнь после смерти, есть в конце концов поэт и писатель - новые грани, новые личности. Потом это не вполне определение хорошей литературы, которое я дал, а лишь часть его, или точнее следствие. Если уж на то пошло, вот мое определение хорошей литературы: форма и содержание едины, качество превыше количества, искусство важнее идей, искусство сложно, ну и такие вещи, как талант, труд, терпеливость. Вот, пожалуй, основные, довольно незамысловатые критерии.

 

[Nobody]

Определение Сирина мне намного ближе. Но вы меня в расчет не берите, я, видимо, тинейджер по развитию. Меня как раз-таки интересуют неизведанные чувства. К примеру, тот же пресловутый маньяк - я с удовольствием почитаю о мотивах его поведения, ибо всегда хотела узнать не только следствие, но и причину поступка.
Я и "Край обетованный" Мураками прочитала только затем, чтобы понять мотивы людей, вступающих в секту и алгоритм завлекаловки, который в принципе для всех таких организаций одинаков.

Соглашается, потому что это единственный шанс быть изданным.

Не совсем так. Это характерно для потоковых книжек. Но далеко не все писатели готовы издаваться часто. Некоторые вообще публикуют за всю жизнь одну-две книги. Я знаю таких людей - не одного человека. Они не платили за издание своих книг.
Кстати, вопрос. Лада, а ты, кроме книги "Как найти работу" что-то еще под своим именем публиковала?