*Он пришел к Ней, когда талый снег еще покрывал дороги, что раннее, казались, безнадежно заняты сугробами. Он пришел к Ней, когда минуты, что проходили в одиночестве, в той жизни за Маяком, которая бежала с одной ей ведомой скоростью, бежала, но без нее, тяжелели с каждым новым днем. Он пришел к Ней, когда первые лучи тепла коснулись земли, когда путеводный свет маяка танцевал вместе с прояснившимися небесными светилами девственного весеннего неба. Он пришел к Ней, когда оставались лишь последние удары сердца, разделяющие их сердца от последнего штриха – вечной клятвы. Он пришел к Ней, когда вокруг Маяка витал запах свежести и весенней сырости, когда яблони капризно струшивали снег со своих ветвей. Он пришел к Ней, когда был в смятении и растерянности, словно он был подснежник, который растерялся от ощущения чего-то великого.
Его торопил горизонт, втягивающий в себя уходящий день. Его торопило сердце, которое боялось потерять Ее минуту. Тихие, еле слышные Его шаги приближались к ее миру, к их миру, они сметали остатки заснеженных островков на сырой земле. Маяк жил весной, Он это чувствовал. Сегодня весна, сегодня их новая встреча – Она его весна, Она его жизнь и то, что заставляет биться сердце чаще.
Он взбежал на порог, вглядываясь в окна Маяка, ожидая суметь увидеть Ее. Он вглядывался в светлые стекла, которые уже освободились от морозного узора, которые сияли весной, но не мог, не мог увидеть Ее. Он просто знал, что Она здесь. Двери Маяка Он не открывал, Он просто заходил. Его сердце, возможно, было ключом к Ее сердцу и наоборот. Он не знал дороги, Он просто поднимался по скрипучим ступеням. Он не умел слышать и понимать Маяк так, как Она, но Он слышал Ее, теперь, часть своей души.
