Вот прочитала, и желание смотреть фильм сразу улетучилось
Сегодня открывается Каннский кинофестиваль, и журналистам уже показали «Код да Винчи». Публика хохотала дважды.
Местные жители уже съехали из города на ближайшие двенадцать дней, японские туристы уже приехали и рассаживаются у Дворца Фестиваля, поливая соусом из пакетика зеленый салат в пластиковой миске. Им там сидеть еще двенадцать дней, надо подкрепиться. Истерика предвкушения: лестница, ведущая во Дворец Фестиваля, еще не покраснела, по набережной еще не гуляют близкие к народу звезды, но на всех свободных поверхностях уже виден силуэт героини «Любовного настроения» – такой плакат у Канна-2006, фестиваль подлизывается к режиссеру Вонгу Кар-Ваю, председателю жюри.
По лестнице Дворца Фестивалей ползают рабочие, разматывают длинные красные кусочки гламура, прикрепляют их к ступенькам.
Внутри Дворца развешаны Моны Лизы. Страшненькие, разноцветные, хихикающие – благо, мало кто из художников не издевался над этой женщиной. Вот и Рон Хоуард, режиссер «Кода да Винчи», тоже поиздевался: его фильмом сегодня официально откроется фестиваль.
Пресс-показ картины, которую называют «самым ожидаемым фильмом последнего десятилетия», уже прошел.
Зал был полон, ложи блистали, худшего фильма Канн, кажется, еще не видел.
Говорят, в Канн прибыли группы христианских активистов, протестующих против фильма «Код да Винчи». По улицам они не ходят и плакатами не размахивают. Но стоило бы к ним присоединилась – попротестовать бы против того, чтобы называть «Код да Винчи» фильмом.
Режиссер собирался точно следовать духу книги, у него получилось. Поэтому по фильму «Код да Винчи», со всеми его пирамидальными красотами, дурацкими загадками, неубедительными погонями и попсовыми историческими реконструкциями, компьютерно подрагивающими в воздухе вокруг героев, понятно: это была очень плохая книжка. Скучная, претенциозная, с идиотскими сюжетными наворотами, ходячими компьютерами вместо людей, кое-как слепленная из теперь уже расхожей идеи. Зал мрачно молчал, когда герои бегали по Лувру. Он молчал, когда они делали умные лица, разгадывали шифры и продолжили бегать по Парижу, а потом выехали и за его пределы в погоне за Святым Граалем. Зал отреагировал на происходящее трижды – когда герой Йена Маккеллена сказал: «Не доверяйте французам», все радостно засмеялись. Это как раз та фраза, с которой надо начинать главный кинофестиваль мира, проходящий во Франции.
Когда герой Тома Хэнкса сказал героине Одри Тоту: «Ты – последний из живущих потомков Иисуса Христа», – журналисты нехорошо заржали, и фильм окончательно превратился в комедию.
А в самом конце, когда пошли титры, кто-то засвистел.
Нет, а чего мы хотели? Конечно, экранизацию можно было сделать издевательской, джеймсбондовски-прекрасной, со всеми расхожими штампами компьютерного квеста, интеллектуального детектива и псевдорелигиозной чуши. Но тогда это было бы кино, а такой задачи перед Роном Хоуардом не было. Вот бывают аудиокниги, а у Хоуарда получилась очень дорогая видеокнижка. У Бортко вон тоже получилась видеокнижка, хотя и очень дешевая. Может быть, это начало новой эры в книгоиздании.
Ксения Рождественская, Антон Костылев
Газета.ru
. От зависти сегодня даже в кинотеатр звонил, спрашивал время сеансов. 
Но посмотрю обязательно, на следующей неделе когда народу поменьше будет.
Я не люблю Тома Хэнкса внешне, но в "Коде" он был идеален. И Одри Тоту очень мила.
