Да я уже всё написала, только по чуть-чуть выкладываю, чтоб интриговать
Воть:
Продолжение
Очнулась я в белой камере. В ней не было ничего, кроме высокого крошечного окошка почти под самым потолком, железной двери с 8-ю замками и батареи, под которой я, собственно и сидела. Я оглядела камеру ещё раз и, с трудом, заметила четырёх детей в белых пижамах, которые мирно посапывали на полу. Почему с трудом? Да потому, что очнулась я уже вечером.
На мне, как не странно, так же была белая пижама, и атласная бирка, пришитая у меня на плече, гласила «-IV 234№». «Вот я вляпалась!» - подумала я и в отчаянии ударила кулаком по полу. Тут я увидела довольно симпатичного парня, который спокойно спал, облокотившись о батарею. Не долго думая, я потрясла его с целью разбудить, т.к. он выглядел на много старше тех детей, что спали у стены напротив и, по идее, мог объяснить мне всё то, что здесь происходит. Долго расталкивать его не пришлось.
- А?.. Что?.. Где?. . - Промямлил он и потряс головой, чтоб окончательно проснуться . Его чёрная чёлка скользнула на лицо. Так он показался мне ещё красивее - Ты кто?! – Увидев меня, спросил парень.
- Это я у тебя хотела спросить.
Он ещё раз потряс головой и, как бы, очнулся.
- Я… Я, кажется, Рик, - он застенчиво прикрыл рот рукой и зевнул, - здесь такое творится, что некоторые вообще не помнят своих имён.…Ну а ты?
- Меня зовут Лига, но это всё косвенно относится к тому, для чего именно я тебя разбудила! Я вот как раз хотела спросить, что же здесь такое твориться.
Рик вздохнул, посмотрел на меня печальными глазами (если бы я стояла, этот взгляд сбил бы меня с ног, настолько он был обворожителен) и сказал:
- Мы в «Центре Торговли Органами и Кровью Человека» им. Джеймса Чарльза Бейкера, – я вздрогнула, - и этот Бейкер – редкая сволочь, хочу тебе сказать. Да и не только он. Один охранник чего стоит.
Щёлкнули замки, и в камеру вошёл жирный мужик в камуфляже и с кнутом в руке.
- А вот и он… - прошептал мне на ухо Рик.
- Выползайте на оздоровительный бег, «огрызки»! Живее! – рявкнул он.
Дети в камере, до этого не подававшие почти никаких признаков жизни, будто вспугнутая стайка голубей, вскочили и понеслись к выходу.
- Чего сидите? Особого приглашения дожидаетесь? – вдруг, обратился он к нам.
Я осмотрела мужика с ног до головы и спокойно ответила.
- Я никуда не пойду. У меня со здоровьем всё в порядке, если хотите знать.
Охранник стал багровым и со злости хлестнул меня кнутом. Стало очень больно жечь бок. Глаза заслезились. Кнут немного задел Рика, но на его лице ничего не отразилось. В его глазах я смогла прочитать лишь ужас и безумие. Безумие раненной жертвы, найденной хищником.… Он испуганно вскочил и стал тянуть меня за руку к выходу. При этом он шептал мне что-то вроде “Пойдём, хуже будет! Не дразни его, дурочка, пойдём!!” У меня внутри всё закипело. Мой характер, характер моих предков - польских повстанцев, не допускал такого хамства. Моя скрыто - завышенная самооценка в таких случаях громко о себе заявляла. Ярость бурной волной захлестнула меня.
От отчаяния Рик заплакал. Меня поразило то, как он заплакал. Он заплакал, чисто по мужски: всего одна слеза скатилась по его щеке и упала последней каплей в чашу моего терпения.
- Посмотрим, кому, – шепнула я Рику. Гнев затмил разум. Практически не осознавая, что, собственно, делаю, я вскочила и изо всех сил ударила охранника по… в общем, по уязвимому месту. Толстый упал на пол и завыл. Гнев отступил и я, посмотрев на него, с трудом осознала, что то, что я сделала – было очень плохо. Рик шарахнулся от меня. Я поняла, что этот идиотский поступок был всего-лишь «выпендрежем», который мог стоить мне жизни.
- Что же ты наделала? Молись теперь, чтобы у Бейкера было хорошее настроение, - с тревогой сказал он.
Я встряхнула головой: “Только что я ударила смотрителя.… И меня за это могут убить раньше, чем я думала…” Я поняла, что этот идиотский поступок был всего лишь «выпендрежем», который мог стоить мне жизни. В первый раз за всё своё существование я испугалась. Мною овладела паника. Мне конец! Я схватила в охапку Рика и понеслась в ту сторону, куда убежали другие дети из моей камеры. Охранник пискнул мне вдогонку:
- Ты заплатишь за это, маленькая дрянь!! – в его голосе слышалась ненависть. Ещё бы! Какая-то козявка, без пяти минут – расфасованные по банкам органы, осмелилась его ударить.
Закусив губу и задыхаясь от рыданий, я бежала по беговой дорожке, держа за руку Рика, и доживала последние минуты.
@ @ @
Когда мы шли обратно в камеру, подтвердились мои худшие опасения: около двери стоял Бейкер, смуглая девчонка (чем-то на него похожая) и тот самый кусок холодца. Он яростно жаловался Джеймсу, похлопывая по руке толстой дубиной, а тот, в свою очередь положительно кивал головой. Как только охранник меня увидел, он со скоростью света подбежал ко мне и со всей силы ударил меня в живот своей дубиной. Я вскрикнула. От боли меня согнуло пополам. Изо рта потекла кровь. Охранник ударил бы меня ещё и ещё, пока бы не убил совсем, но два других, помоложе и посильнее его, схватили его под руки и увели. Уходить толстый не хотел. Его вопли были слышны даже после того, как он скрылся из виду. Они скоро затихли, но затихли ужасными, кошмарными словами:
- Отдадите мне её тело после?! Я набью его опилками и буду на нём тренироваться!!
От них у меня по коже пробежал мороз. Я утёрла с подбородка кровь и на рукаве моей, прелестно-белой пижамы, незамедлительно появился красный след.
Если бы Рик не держал меня, я бы уже давно упала. Я сплюнула. Ко мне с беспокойством подбежал Бейкер и подхватил меня. Он стал яростно меня ощупывать. Я отпихнула его, но он был так озабочен моей травмой, что не придал моим возмущённым жестам никакого значения. А мне, честно говоря, было на всё наплевать.
- Вот урод! Искалечил экземпляр из Х-сектора! Не волнуйтесь, мисс Вакановски, он уже уволен. Кода! Сегодня я доверяю тебе эту камеру, - обратился он к смуглой девушке (по всей видимости, она была его дочерью). Бейкер осторожно и медленно завёл меня в камеру, и я снова удобно примостилась у батареи, а Рик – возле меня.
- Приятны снов, мисс Вакановски! – Джеймс улыбнулся, но у него это получилось довольно гадко. В ответ я показала ему недвусмысленный жест. Свет погас, и дверь намертво захлопнулась на 8 замков.
Я очень устала и поэтому сама не заметила, как моя голова очутилась у Рика на коленях. Как я, засыпая, чувствовала у себя в волосах тёпле, мягкие, перебирающиеся пальцы моего друга. И о чём я мечтала в этот момент, никто не знает, даже я…
@ @ @
Проснувшись утром, я сладко зевнула. Глаза я пока открывать не стала. Очень хотелось думать, что все те отвратительные вещи, что произошли со мной – просто сон. Вот сейчас открою глаза, и всё будет, как обычно.
Когда я открыла глаза, я увидела Коду. Нет, не сон. А жаль. Это может происходить только в кошмарах.
Смуглое лицо девушки частично скрывала чёрная, как смоль, чёлка. Она стояла, облокотившись о стену, и читала “Пособие по готической магии. Гарольда фон Щвагесента.” Я усмехнулась - тратить драгоценные минуты такой короткой жизни на разную фигню, типа магии.
- Чего веселишься, малолетка? – не отрывая взгляда от книги, злобно спросила Кода.
- Не твоё дело, Бейкер – огрызнулась я.
Видно собеседнице не понравилось, что ей прекословит “экземпляр”.
- А ты в курсе, 234, что твоя мамаша помахала ручкой с того света? – глаза Коды блеснули и она, дабы насладиться эффектом сказанного, прекратила читать, закрыла книгу и спрятала её за спину.
Рик тревожно сжал мою руку. Видно он почувствовал, как мне стало больно в тот момент. А у меня оборвалось сердце и упало в пятки.
- Что ты сказала? – Я захлебнулась воздухом.
- Так у тебя со слухом, оказывается, не всё в порядке. Я сказала, что твоя мамаша в белых тапках!
Во мне вновь вспыхнула невиданная доселе ярость, перекрывая, застилая собой пустоту, на месте которой недавно была Мама. Я вскочила с такой силой, что Рик чуть не оторвал мне руку (ведь он крепко держал её).
- Хочешь померить? – спросила я дрожащим голосом и с размаху ударила Коду по симпатичной смуглой щёчке. Она пошатнулась, книга выпала у неё из рук. Видно она, как и жирный, никогда не думала, что доживёт до того момента, когда какой-то ничтожный экземплярчик её папаши, тронет её хоть пальцем.
- Глянем, кто из нас очень скоро их померит, - тихо ответила она, открыла камерную дверь и выбежала в коридор с воплем, - Джеймс!!
Конечно, она пошла искать Бейкера. Как только за ней захлопнулась дверь, Рик неустанно повторил свои тревожные реплики:
- Глупо. Тебе конец, ты в курсе?…
Я не слушала друга. Я думала. Только сейчас я разобралась кое в чём. Только сейчас я поняла, почему Кода не ударила меня в ответ, почему охранника тогда так быстро увели.
- Нет, Рик, - я обернулась к нему. Лицо у меня было такое, какое бывает у героев детских мультиков, когда над их головами загорается лампочка. Рик недоумённо посмотрел на меня.
- Почему это?
- Я им нужна целиком и полностью! Неужели ты не понимаешь? У меня четвёртая группа крови, отрицательный резус-фактор. Я для них, как для зоопарка вымирающий вид.
Рик опустил голову, и моя улыбка тут же померкла.
- Добро пожаловать в наш клуб.
Я округлила глаза.
- Ну, что смотришь? Мы все здесь такие. Это Х-сектор. Здесь у всех такая кровь. Готовься к операции, - он подошел и обнял меня. – Прощай, если тебя расфасуют по органам. Держись, если у тебя всего-то откачают пару-тройку литров крови.
Камерная дверь открылась и вошла Кода с Бейкером, а за ними 2 санитара. Эти пучки бицепсов отодрали от меня Рика и очень больно заломили мне руки.
- Ты,234-й, позволила себе дотронуться моей дочери! Ладно, тупой охранник, но Кода, это уж чересчур, - Бейкер назвал меня по номеру, а это означало, что он очень зол, - До тебя столько проблем не было. Нужно искоренить твоё бунтарство раз и навсегда. – Он кивнул санитарам. Кода скривила губы в злобной улыбке, когда меня уводили.
Меня, вдруг, посетило непривычное ощущение несправедливости. Глаза наполнились слезами, щёки горели. Мной овладела агония. Помню, я истошно, истерично орала, пиналась, кусала санитаров за всё, что попадалось. В общем, творила такое, что даже Бейкер испуганно на меня смотрел. Потом, помню, наркоз. В глазах потемнело, надо мной мелькали голубые халаты и, изредка, глупое выражение лица Бейкера. Что-то сверкало сталью.
Потом стало больно. Что-то вцепилось мне в вену, а ниже плеча – онемело. Во рту стоял вкус кислого. Последним ощущением была пустота. Как будто кто-то высасывал кровь…
@ @ @
Собственно говоря, так и было. Когда я очнулась, в камере, в глазах всё ещё двоилось, всё было размытым и нечётким. Я была практически в прострации. Меня тошнило, кружилась голова, водило, в общем, хуже я себя не чувствовала никогда. Рик тревожно гладил меня по волосам.
- Держись, Ли, - шептал он пересохшими от волнения губами.
Перед тем, как вспомнить, что я не в параллельной реальности, я подумала:
“Ну, неужели люди, за полтора дня могут стать такими верными друзьями, как Рик?”- моё психологическое образование расценивало поведение Рика, как глубоко дружеское. Но ведь такого не бывает! А может бывает?
- Что?… где я?… Что они со мной сделали? – Я сказала это с большим усилием: язык был, как ватный. И тут же меня чуть не стошнило.
- Они откачали у тебя 2 литра крови.
- А.… Не страшно, - улыбнулась я.
У моего друга брови поползли вверх.
- Ну, у меня всего шесть литров … Смешно, правда? У всех 4,5-5-5,5, а у меня – шесть. Так что где-то через пару часиков всё будет ОК.
Вдруг, снова щёлкнули замки. Рик даже подпрыгнул от неожиданности. Это были, уже знакомые вам и мне, санитары. Я подумала, за мной, но нет. Они подошли к маленькой девчушке, которая страшно жалась в угол. Наверное, именно сейчас ей хотелось стать, самое меньшее, Нильсом (“Сельма Лагерлёф, Приключения Нильса и диких гусей” Нильс был ростом с мизинец – авт.). Она издала душераздирающий крик, от которого у меня сжалось сердце. И самым ужасным было то, что в данный момент я ничем не могла помочь. Хотя и в другой раз, чем бы я помогла? Глупыми повстанскими штучками? Смешно…
- НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!! – девочка вела себя, как я: брыкалась, кусалась, не давая себя тронуть, - Лучше я умру сама!!!! – вдруг, выкрикнула она, выхватила из руки одного из санитаров связку ключей и вонзила самый острый и длинный себе в шею. Отчаянный поступок, она попала в ад. Она была бы отомщена, обязательно, но она сделала свой выбор. Я отвернулась – меня забрызгало кровью. Зрелище было настолько ужасным, что я бы пожелала лучше быть под наркозом ещё дня 2, только чтоб не видеть этого. Камеру заполнил визг. Я вытерла лицо. Это было жутко видеть, как на твоих глазах от отчаяния себя убил ребенок, только начавший свой жизненный путь.
Бейкер с отвращением хлопнул себя рукой по лицу и покачал головой.
- Ох! Это уже 4-й раз за неделю.… Ну, что вы стоите?! Выносите её!
Силы потихоньку возвращались ко мне, и я почувствовала, что если б они были в полной мере, я бы побила и Бейкера. (
- авт.)
- Какое же ты дерьмо, Бейкер, - поразилась я, смотря, как девочку уносят, и, на этот раз меня всё-таки вытошнило. Прямо на пол.
- Вот-вот! Помолчи, Вакановски. Сколько же от тебя неприятностей.… Выходите на обед…бр-р-р…ужин.
- Пойдём, - растерялся Рик.
Я только сейчас поняла, что уже вечер. Я пробыла под наркозом весь день!
- Не видишь, я не могу?! Благодаря тебе, конечно! – огрызнулась я на Джеймса. Рик, в свою очередь, смутился, вспомнив, что я ещё слабая.
- Ой-ой-ой! Какие мы нежные! Ну а ты, 147?
- Я не голоден, - не долго думая, ответил мой друг.
Бейкер ехидно улыбнулся, выключил свет и захлопнул камеру. Я постепенно заснула, как всегда, у Рика на руках.
@ @ @
Продолжение продолжения
Я, почему-то, проснулась ночью. Было очень темно. Рик не спал, поэтому заметил это и улыбнулся.
- Ты как? Всё в порядке?
- Да, вполне.… Почему ты не спишь?
- Не спиться. Всё ждал, как ты проснёшься…
Вдруг, в такой отличный момент, когда всё дошло почти до поцелуя, эта злополучная дверь снова щёлкнула замками, и в камеру ввалился Джеймс. Он был настолько пьян, что идти просто не мог. От страха я потеряла дар речи, ведь Бейкер полз именно ко мне.
- Пойдём со мной, крошка, - промямлил Джеймс, беря меня за руку.
Тут вскочил Рик и, схвативши меня за запястье, сказал фразу, которая до сих пор вызывает у меня истерический смех.
- Уйди, Бонд, это не твоя киска! – он сказал это с ужасной злостью. Сначала я подумала, что Рик – сумасшедший. Согласитесь, что не каждый день услышишь фразу, типа этой. Но потом задалась вопросом, что же такого от меня нужно было Джеймсу, что мой друг так озверел. Я растерялась.
Бейкер посмотрел на нас мутными глазами и упал на пол. Точнее приник к нему “лицом”, поскольку он уж и так лежал. Он лежал так минуты две. Он лежал, а мы смотрели. Но потом прибежал охранник – ещё одна гора мускулов. Утаскивая Джеймса, он бурчал:
- Снова у него глюки.… Закол**** уже.… С белочкой вперемешку… Идиот…
Когда двери закрылись, в камере стоял ужасный запах перегара.
Рик уселся. Я, пытаясь утрясти весь этот бред у себя в голове, тоже умостилась рядом.
- Скоро завтрак. Наш последний, - задумчиво произнёс он.
- Почему?… О Госссподи, стоп!!! Что ты сказал Бейкеру? Что он хотел сделать?
- Ах ты глупенькая! Как что? Жены у него нет, а со всеми женщинами в Центре у него чисто деловые отношения. К тому же у него галлюцинации, когда он «под кайфом», ведь он наркоман со стажем. И ещё плюс мешает спиртное с наркотиками.
- Ну? А я-то тут причём? Я же … Оу… ОУ! – до меня дошло. Я осознала “меру, степень, глубину” и мне от этого легче не стало.
- Вот тебе и “Оу!”. Эту дурацкую фразу придумал один парень из соседней камеры. Только она успокаивает Бейкера. Не знаю почему, видимо условный рефлекс на определённый раздражитель.
Рик засмеялся, я тоже: с детства моим любимым уроком в школе была биология. Видимо Рик не отставал от моих предпочтений своими.
Замки снова щелкнули, и в проёме возникла высокая худая женщина. Это банально, но её очки были похожи на 2 увеличительных стекла для лупы, и глаза сквозь них казались огромными. А тугой пучок дымчатых волос на макушке создавал впечатление, что эта особа – балерина. Ещё одно, более странное ощущение, что у неё нет вкуса, создавала её одежда: серая юбка, зелёная рубашка и красные туфли.
- Завтрак! – громовым голосом произнесла “швабра” (как я её потом мысленно ласково окрестила).
Мы встали и пошли в коридор. Вдоль стены напротив нашей камеры стояло огромное количество стульев. Да и не только напротив нашей. Нам с Риком не хватило мест, и поэтому нас посадили на какую-то телегу возле туалета.
Вдруг, в коридоре появился совершенно трезвый (!!!) Джеймс, вытирая мокрую голову жёлтым полотенцем.
- В вытрезвителе побывал, - усмехнувшись, прошептал Рик.
- Когда он успел?!?!
- Ты что, в вытрезвителе никогда не бывала? Там 10 минут и всё ОК!
- К счастью, никогда, - засмеялась я. Тут Рик понял, что он сказал и тоже засмеялся. Два оптимиста, которые могут ещё смеяться в такой сложной и, казалось, безвыходной ситуации.
- Джильда! Меня внизу ждут афганцы. Присмотри за ними! Смотри! Если ты снова, со своими чёртовыми нервами, испортишь мне кого-то, я с тебя шкуру спущу! – произнеся эту фразу, Бейкер бросил полотенце на столик и ушёл. Я хотела узнать, что же такое мы будем есть, т.к. за 2 дня уже успела изрядно проголодаться, но потеряла равновесие. Правая рука скользнула вниз и, прорвав простынку, угодила во что-то липкое и вязкое.
- Фу! Гадость! – я поспешила отодвинуть хлопковую накидку, чтоб посмотреть, во что такое я вляпалась. Это была небольшая стеклянная бутыль, в которой плавало нечто, похожее на . . . сердце. Я сглотнула.
- Эгем… М-мы сидим на телеге с чужими внутренностями… - запинаясь от лёгкого шока, прошептала я.
Рик обернулся и подавился слюной.
- Мама? – он схватил бутыль с “моей рукой”. Я только сейчас заметила на ней бирку “Силина Ричард. 1990г.”.
- Мама? – переспросила я. Тошнота потихоньку начала подступать к горлу, - что это значит?!
- Моя мама… убери-ка руку, - я быстро выдернула руку, - пропала без вести, когда мне было три года… Так вот, куда она попала…
- С-сочувствую, - у меня в глазах потемнело, - как это всё глупо вышло…
От всего этого ужаса: плавающего в зелёной, желеобразной жидкости, сердца, и от того, чем собирались нас кормить, у меня закружилась голова. Я попятилась назад и, толкнув спиной двери, упала на пол в туалетной. Немного придя в себя, я потрусила головой, встала и оглядела туалет. И тут я увидела то, что поселило в моей душе надежду: огромное окно без решёток, от стены до стены и от пола до потолка.
“Ура!” – подумала я сначала, - “Вот разобьем мы его с Риком и сбежим”. Но эта мысль была глупейшая из всех моих мыслей. Мысль отчаявшегося человека. Сами посудите, каким образом можно разбить металлопластиковое окно? Это почти невозможно. Ну, возможно, но, к сожалению, у меня под рукой не было тяжелого предмета, желательно из прочного титанового сплава .
“Ну, ничего, мы что-нибудь придумаем”. Я вымыла руки и подошла к окну. Я, казалось, так давно не видела природы… Во дворе, прямо под окном, стояли 3 джипа цвета хаки огромная фура, чуть дальше от них. Вокруг было полно афганцев. Самый здоровый из них разговаривал с Бейкером, немного кривясь. Кривился он потому, что Джеймс ужасно говорил на их языке. Его исковерканный английский акцент, который долетал до уборной через форточку, не понравился даже мне. Они разговаривали так минуты 2, потом их главный убрал руки за спину и легонько повёл одной из них. Мне показалось это подозрительным, но было поздно. Взрывной волной разнесло окно вдребезги и меня ударило о стену возле раковины. От шока я, ничего не понимая, забилась под раковину и закрыла окровавленными руками голову. Тело лихорадило и жгло. Я завыла. Из лодыжки торчал здоровенный осколок. От боли текли слёзы.
Немного отойдя от шока, я убрала руки и оглядела туалетную. Не заметив больше ничего опасного, кое-как поползла к выходу. Боль была такой невыносимой, что бесконечно тошнило. Еле дотянувшись до ручки, я дёрнула дверь и выглянула в коридор. Там царила полная паника и хаос. Дети были ужасно напуганы взрывом и, поскольку Джильда не могла уследить за всеми, то некоторые даже убегали. Я имею введу, на свободу. Тем не менее, она иногда замечала беглецов и из огромной массы паникующих детей доносилась громкая нецензурная ругань.
Я осмотрела весь коридор, но Рика там не было.
- Рик, - прохрипела я, - Рик, - никого не было видно. Я набрала в лёгкие побольше воздуха, - РИК, мать твою!!!
Подействовало. Из-под тележки вылез всклокоченный Рик и бросился ко мне.
- Лига! Что с тобой? Какой чёрт понёс тебя в туалетную? Я и не видел, как ты убежала.
Я не слушала его. Я только энергично что-то шептала и тащила его в туалет.
- Ну, пойдём же! – наконец не выдержала я. С трудом поднялась и, держась за что попало, повела друга за собой. Боль слепила. Мысль “убежать” забила всю голову.
@ @ @
Я не помню, как падала: в глазах потемнело. Зато помню, что упала прямо на камень посреди клумбы, и меня стошнило от двойной боли.
- Йес! Мы сбежали, сбежали!!! Вставай, пойдём отсюда скорее! – ликуя, мой друг схватил меня за руку и попытался увлечь за собой, но он забыл одну маленькую деталь – я едва могла ползти, не то, что идти. Я, конечно, попыталась встать, ведь я привыкла никогда не сдаваться, но снова упала на тот же камень. Меня опять стошнило. От боли даже стало стрелять в висках.
- Лига… - Рик осознал, посмотрев на меня, что идти я действительно не могу, - ой, прости, пожалуйста. Ты не можешь идти?
- А что, не видно?– огрызнулась я, сплёвывая неприятную слюну, - Осколок! - Рик осмотрел мою лодыжку.
- Да-а-а-а… Насквозь. Как тебя угораздило?… Ладно, погоди, - он оторвал кусок своей пижамы прямо до колена и взялся за осколок.
- Э! Э-э! Э! Э! Ты чего собрался… - я не успела договорить. Мой друг ехидно мне улыбнулся и дёрнул.
Не удивлюсь, если мой душераздирающий вопль донёсся до города. Вы можете смеяться, ведь вам никогда не выдёргивали из тела сквозной осколок размером с кисть руки и шириной в пол сантиметра. Отшвырнув его, Рик завязал рану куском своей брючины. Но мне, как ни странно, не полегчало. Наоборот, стало ещё больнее.
- Теперь бежим отсюда, пока Джильда не заметила пропажу Х-фактора.
- Я же сказала: я не могу. Меня всю трясёт.
Но Рик не слушал. Он посоветовал покрепче обхватить его за шею и просто взял меня на руки. Классно! Никто из моих бывших парней никогда не носил меня на руках. Я уверена, что даже в такую ситуацию эта мысль всё равно не посетила бы их глупые, забитые всякой пошлой дрянью, головы.
- Куда ты меня несёшь? – спустя минуту спросила я, т. к. мы шли не к воротам, а наоборот.
- Попробуем отсюда уехать. Если этот *****ок не оставил ключи в машине, не знаю, что мы будем делать.
- Ясно… Слушай, а ты знаешь, почему Бейкера взорвали?
- Конечно, знаю! Афганцы держат колоссальную фирму с новейшим медицинским оборудованием. Бейкер хотел обменять нас из Х-фактора на оборудование. Потом ему стало жалко нас, ведь он мог продать наши внутренности за сумасшедшие деньги за границу. Он послал Крайтона (ну это его шестёрка, что-то типа шпиона) и тот поставил “часики” на каждую их машину. Кроме фуры, ведь в ней было всё оборудование, что афганцы привезли на обмен. Но, видно, они засекли Крайтона и переставили все взрывчатки на одно авто – его белую Дэу. Вот и всё.
- Ясно. Значит я, всё-таки стою денег, - Рик почему-то смутился и еле слышно что-то прошептал. К сожалению, мне не удалось этого узнать.
Мы подошли к гаражу. Мой друг посадил меня на огромный бесформенный габродиабаз (не известно вообще, как тут оказался камень вулканического происхождения) и подошел к машине.
- Я так и думал, - вдруг огорчённо воскликнул он и ударил по ней кулаком.
- Что?
Рик медленно повернулся и посмотрел мне в глаза и я, вдруг, поняла, что с ним я готова идти хоть на край света, потому что смелости ему не отбавлять. Он подошёл ко мне, снова взял меня на руки и понёс к воротам.
ЭПИЛОГ
Тогда Рик нёс меня до первого блокпоста, поскольку я была не тяжелой. Моя мать действительно умерла от осложнений. И т.к. у Рика никого не было, моя сестра после выписки взяла над ним опеку. Сейчас, после многих лет, прошедших после того кошмара, я смогла рассказать всё это вам. Мне 29 лет и у нас с Риком чудесная семья. Мне, конечно, пришлось пережить 3 операции, поскольку после удара того охранника, у меня были большие проблемы. Но сейчас нам с Риком осталось ждать нашего ребёнка всего 2 месяца. И, как это говориться, “они жили долго и счастливо”… Всё ОК, как всегда, хеппи-энд.
