Прошло немного времени, и Лизе подошла пора родить. К тому моменту Лизавета и Реваз сумели построить вокруг своего нехитрого скарба кое-какие стенки. Лиза каждый день ходила на работу вкалывать, а Реваз поливал кустики и цветочки, плотоядно поглядывая по сторонам на предмет проходящих мимо бабонек, к коим питал поистине сокрушительную и необоримую слабость, и поджидал подругу жизни домой.

И вот в один прекрасный день Елизавета, вернувшись домой и покряхтев над недавно купленной люлькой, порадовала Реваза смуглой новорожденной дочуркой.

- Слюшяй, Лиза! Давай Манана назавём!Вырастэт он, всрэтит красывый парэнь. Парэнь ему и гаварыт: "Манана-Манана, хочэш банана?" Но Манана гордый, гаварыт - "Нэнана!" А?
- Нет, дорогой, пусть будет Даздраперма. Говорят, так мою мамку звали.
В общем, назвали девочку красивым советским именем Даздраперма, что означает "Да здравствует Первое Мая".
Смотрит Реваз на маленькую Даздраперму и говорит: "Красывый какой дэвочка, нос как у мэнА!"

И правда, когда Даздраперма подросла, нос у нее оказался точь-в точь как у папеньки.

А глазки - как у маменьки.
А Лиза тем временем ходила вновь в положении и, как оказалось, и Нэнси Ландграаб тоже.