Sirin
Ассоциация критиков
На выходных в странном порыве энтузиазма я посмотрел четыре фильма по роману Льва Толстого "Анна Каренина" (наверное, потому что я недавно перечитал сам роман). Я посмотрел советский фильм 1967 года (который я очень плохо помнил, поэтому можно сказать, что посмотрел, а не пелес… гм, простите, пересмотрел); посмотрел русский фильм 2009 года Соловьева; американский 1997 года с Софи Марсо в роли Анны; и недавнюю британскую экранизацию Джо Райта. Признаться сказать, все эти фильмы меня разочаровали.
Ни один из них не был достаточно хорош. Даже советская экранизация 1967 года, которая вроде как считается эталонной, не произвела на меня большого впечатления. Конечно, может быть, в сравнении с другими фильмами, увиденными мной, она не так плоха, но не сказал бы, что на голову выше остальных (на фуражку Вронского и черную макушку Анны). Этот фильм, советский, мне показался слишком скомканным и не слишком внимательным к деталям (например, Вронский, который в самом разгаре скачки постоянно оглядывается на Махотина), линия Кити и Лёвина совершенно ущербна (Лёвин получился самый неубедительный персонаж), местами несуразный (например, когда Каренин роняет платок перед Вронским, а Кити перед Лёвиным вместо платка роняет самое себя, отчего слова Лёвина "Вы прекрасно катаетесь на коньках" кажутся несообразными).
Однако это же касается и остальных фильмов, им всем присуща фрагментарность, невнимательность к детали и практически полное отсутствие линии Лёвина — Кити, что, кстати, я считаю основной ошибкой всех экранизаций. Ведь в книге Лёвин и Кити далеко не второстепенные персонажи, каковыми они представлены во всех фильмах,— это поразительно, что ни в одном фильме им не уделено должного внимания! Им должно бы уделить если не половину, то хотя бы не меньше трети экранного времени, ведя их линию параллельно линии Анна — Вронский, противопоставляя плотскую любовь духовной, подделку — настоящему. Увы, этого никто из постановщиков не заметил или не захотел показать.
Смертью Анны завершается советский фильм, оставляя нас во мраке черного экрана с надписью "Конец", но в книге Толстого, как мы помним, это предпоследняя глава. Толстой показывает свет в конце туннеля, по которому промчался роковой поезд, и этот свет это Кити и Лёвин. Кстати говоря, то, как Анна бросается под поезд — отдельный разговор. В одном из фильмов она бросается под пассажирский вагон, в другом падает на рельсы перед паровозом! Но, как ни странно, это было неплохо показано в фильме Райта 2012 года. Я не знал, что этот фильм собой представляет, пока ни посмотрел, и фильм, конечно, ужасно глуп и убог, хотя там была замечательная сцена объяснения между Кити и Лёвиным с ее несколько неубедительным (по книге), но чрезвычайно милым приступом обоюдной телепатии. И если в фарсовой постановке Райта я могу понять, что Кити и Лёвин используют для объяснения кубики с буквами, то почему же в советской "реалистической" экранизации они начинают с того, что чертят буквы на заиндевелом окне, подобно пушкинской героине, и лишь затем садятся за ломберный стол? Эта сцена единственный проблеск чего-то настоящего во всей картине Райта, которая в остальном, конечно, совершенно никуда не годится, и его Лёвин и Кити попросту смешны (не считая именно этой сцены).
Вот еще забавная деталь, во всех фильмах, кроме советской экранизации, Лёвин почему-то превратился в Левина, тем самым вызывая ненужные домыслы о нерусскости данного персонажа,— единственного персонажа, поднимающегося в конце книги до уровня автора-творца, самого Толстого (а в американской экранизации даже становящегося Толстым, что странно). В русской экранизации 2009 года, от режиссера фильма "Асса", которого я никогда не смотрел, Лёвин тоже Левин. Его фильм, кстати, очень слаб, и помимо того, что он пестрит глупостями, он еще и просто пестрит… то есть натурально! Есть такое замечательное английское слово "blur", так вот этот фильм "заблюрен" до такой степени, что ему может позавидовать любая современная компьютерная игра,— его просто больно смотреть! Иногда доходит до смешного, когда, например, облако пыли за скачущим Вронским превращается в ослепительно-яркую пелену,— очень, знаете ли, здорово смотреть на белый экран. Откуда эта мода на "блюр"? И откуда эта мода шептать свои реплики, а не произносить их внятно? Так некоторых слов Каренина я вообще не мог разобрать. Да, Каренин! Каренин у Соловьева самый неправдоподобный из всех Карениных. Единственный достойный Каренин был в советском фильме, блестяще сыгран, не только интонации голоса, он Каренин до кончиков своих ушей, если вы понимаете, о чем я. А во что у Соловьева превратился бормочущий мужичок из кошмарного сна Анны и Вронского (еще один пример телепатии в романе)? В огнедышащего карлика наяву. И это не шутка.
Что еще странно, отчего-то именно в зарубежных фильмах Кити и Лёвину уделено больше внимания, чем в советском и русском фильмах. С зарубежными фильмами дела, конечно, обстоят сложнее, поскольку полное незнание России накладывает неизгладимую печать шутовства, но я старался смотреть на это сквозь пальцы. Вздорный, местами вульгарный фильм Бернарда Роуза, с его абсолютно условной Россией и диковинным Вронским (его играет Шон Бин), тем не менее, ближе всех подошел к тому, чтобы хоть как-то раскрыть милую Кити и трогательного Лёвина. Но, увы, даже отправив Кити на воды за границу (кстати, замечательная находка, Кити рассказывает Лёвину о своей поездке и как она помогала больным,— по крайней мере, в этом фильме есть упоминание о поездке, в других фильмах Кити настойчиво слали прямиком в деревню, а в советском фильме так даже по рекомендации доктора, что попросту вздорно), даже показав смерть брата Лёвина, Роуз облажался, когда не дал Кити поухаживать за умирающим. Райт, напротив, показал эту важную сцену без всякого чувства меры: у него Кити принимается обтирать больного, чего бы настоящая Кити, конечно, никогда не сделала.
И еще несколько слов о Лёвине,— меня удивило, что никому не удалось показать Лёвина более или менее убедительно. В каждой из четырех экранизаций он при первой встрече со Стивой без малейшей тени смущения заговаривает о Кити. Конечно, да, это единственный вопрос, который Лёвина волнует по-настоящему, но нельзя же так в лоб! Лёвин очень хочет спросить о Кити, и не может, и когда спрашивает, то делает это очень неловко.
В общем, на мой взгляд, все четыры экранизации плохие; каждый фильм смог показать лишь плоские тени на белом экране, плоских героев, лишенных какой-либо глубины, и когда тень Анны соскальзывает с этого экрана, она соскальзывает в никуда. Но я хочу посмотреть еще несколько экранизаций,— может быть, с ними мне больше повезет?
Без комментариев
Да, разумеется, Кити и Лёвин любимчики Толстого, он им всячески симпатизирует, и в их отношениях, в них самих была бы нестерпимая приторность, когда бы Толстой не был блестящим писателем. Талант Толстого оживляет этих героев, - и было бы не совсем правильно говорить, на мой взгляд, что Лёвин это сам Толстой. Лёвин это все-таки персонаж, который к концу книги возвышается до уровня своего творца. Он приходит к тому пониманию веры, к которому пришел сам Толстой. Этот момент мне очень нравится, не сам приход к вере (хотя он показан очень хорошо), но то, что макушка персонажа как бы высовывается из книги. Еще мне нравится какая-то их совершенная трогательность. Я так скажу, хоть эта парочка и находится под протекцией автора, они столь же живые люди, как и все прочие персонажи, населяющие мир этой прекрасной книги, книги, которая, к чести ее создателя, не превращается в скучную проповедь. Сцена косьбы мне нравится, но опять-таки благодаря писательскому дару Толстого. Маленькие, убедительные детали, или, например, удачно подобранный глагол: коса, которая вжикает, а не просто, скажем, режет. Но самая любимая моя сцена с этими двумя персонажами, это, конечно, роды Кити. Тут видно всё мастерство Толстого, на что он был способен, как писатель. На многое, на очень, очень многое! 
А слабые места это когда Толстой ударяется в сугубо сельскохозяйственные размышления, тогда действительно становится скучно.
