Правильно ли он сделал? Трудно сказать. Флика, насколько понимаю, такой исход устраивал, иначе он бы не принял это так спокойно. Так что в какой-то степени можно назвать это его выбором.
Сиэль поступил так, как не странно, из сострадания. Ранее он задумался, чем может помочь преступнику, сначала подумал - ничем, но потом...
А Флик уже не хотел больше убивать, в душе он устал от этого, ведь он был добрым человеком. Потому он был рад быстрому концу своих страданий.
Короче история очень печальная...
В планах как раз есть рассказы. С сюжетами на 10 и не более страниц. Сюжет для нового макси в голову не приходит.
Поскольку на все вопросы я уже ответила и в конце судьба героев будет окончательно решена...
Выкладываю следующую главу.
_____________________________________________________________________________________________
Часть 16 «Стойкий дворецкий» (часть 1)
Глубоко погруженный в свои мысли, Сиэль медленно шел к лестнице на второй этаж, где располагались гостевые апартаменты. В коридоре не было ни души и это радовало, ведь встретиться с кем-то из знакомых, а тем более вступать в разговор, юный граф сейчас совсем не хотел. Он ни секунды не сомневался в верности своего решения, но убийство Сэмюеля Флика все же далось мальчику нелегко.
Свернув в очередной коридор, Сиэль решил, что все же последует совету Себастьяна и немного отдохнет сидя в кресле у камина.
«Надеюсь, огонь в нем еще не погас…» - подумал граф, ускоряя шаг, и тут вдруг почувствовал, что за ним кто-то идет.
Инстинктивно обернувшись, Сиэль увидел незнакомого старшекурсника. Высокий, стройный юноша с завитыми каштановыми волосами. Его бледное лицо могло показаться красивым, но почему-то сразу произвело на графа отталкивающее впечатление. А когда губы незнакомца растянулись в ехидной улыбке, мальчику и вовсе стало не по себе. Было в этом смазливом шатене нечто противоестественное, даже жуткое.
Рука Сиэля сама легла на рукоять револьвера, и он еще больше ускорил шаг. Однако странный старшекурсник не отставал, хотя и не приближался.
«Может, нам с ним просто по пути?» - мысленно успокоил себя Фантомхайв, но все же решил резко свернуть, чтобы развеять свои опасения. Первая дверь, которая попалась графу в новом коридоре, оказалась не запертой, и мальчик быстро проник внутрь просторной комнаты. Пол и стены отделаны кафельной плиткой, кабинки для переодевания, полки с полотенцами и водопроводные трубы, подведенные к десятку открытых душевых. Очевидно, в этом помещении ученики Хилворда принимали по утрам водные процедуры.
Между тем, пока Сиэль осматривался, за дверью послышались четкие шаги. Казалось, незнакомец специально добивается, чтобы мальчик услышал его приближение. Фантомхайв понимал: скорее всего, преследователь хочет от «младшего товарища» чего-то непристойного и даже понятия не имеет, кого избрал своей жертвой.
Перед графом возникла дилемма, как поступить: можно было спрятаться в одной из кабинок для переодевания, достать револьвер и надеяться, что не придется его применить, но дворянская гордость не позволила выбрать этот вариант.
Отойдя от двери на несколько шагов, Сиэль положил правую кисть на рукоять пистолета, скрытого под полой пиджака, и смело встал посреди комнаты. Он решил доходчиво разъяснить юному извращенцу, к чему может привести его нездоровое пристрастие, отучив от подобных выходок раз и навсегда.
Дверь открылась внезапно, и на пороге возник неизвестный преследователь. Теперь Сиэль мог лучше его рассмотреть и отметил, что волосы юноши слишком длинные для ученика, хотя и завиты в аккуратные локоны. Парень сделал пару шагов вперед и дверь за ним громко захлопнулась.
— Ну, здравствуй, малыш… - издевательски усмехнувшись, произнес странный старшекурсник, - Вот ты и попался!
Сиэль был глубоко возмущен столь оскорбительным обращением, но все же инстинктивно отступил назад.
— Что вам нужно, сэр? – грозно спросил он, готовясь выхватить револьвер. Конечно, убивать наглеца граф не собирался, но как следует напугать и заставить извиниться считал не лишним.
— Вот я и сам думаю, что же мне от тебя нужно… для начала. - Иронически хмыкнув, отозвался незнакомец. - Убить сразу было бы слишком просто, так что, немного повеселимся, малыш...
Сиэль вздрогнул, заметив, что карие глаза юноши внезапно вспыхнули малиновым огнем, а во рту показались аккуратные острые клыки.
И в ту же секунду со всех сторон раздался шум воды. Душевые включились одновременно на полную мощность, заливая пол помещения.
Граф нервно обернулся на звук, но быстро заставил себя сосредоточить все внимание на противнике.
— Ну, ну, малыш, ты ведь не боишься таких как я. Так ведь? – продолжая ухмыляться, спросил демон, и тотчас добавил с неприкрытой угрозой, - Что впрочем, напрасно…
После этих слов на руках юноши вытянулись черные ногти, и он пристально взглянул в широко раскрытые глаза замершего посреди комнаты графа.
— Стой на месте! – Угрожающе приказал Сиэль, стараясь перекричать шум воды и одновременно ощущая, как по спине прошел неприятный холодок.
— Ах, какой недотрога! – издевательски воскликнул жуткий незнакомец. – Михаэлис видно с тобой нежничает, но с каких это пор подстилки демонов стали настолько непокорными? Придется тебя проучить!
В правой руке шатена внезапно появилась кожаная плеть, и он решительно шагнул к своей жертве.
Не помня себя от ярости, Сиэль выхватил магический револьвер и выпустил в демона всю обойму, с одной только мыслью – убить на месте!
Противник не испугался оружия, видимо, рассчитывая поймать пули, но спустя несколько секунд уже рухнул на кафельный пол, не подавая признаков жизни. Подарок Себастьяна не подвел даже в поединке с демоном, буквально изрешетив его грудь в районе сердца. Алая кровь смешалась с потоками воды, расползаясь по душевой, подобно пролитой краске. Плеть выпала из рук жестокого посланника ада, а в его открытых глазах все еще отражалось недоумение.
Глядя на поверженного врага, Сиэль поморщился от отвращения и кинулся к двери. Ему хотелось убежать отсюда как можно дальше.
Но граф не успел проскочить мимо «мертвого» тела демона, когтистая рука внезапно схватила мальчика за лодыжку и, потеряв равновесие, он рухнул на скользкий пол.
— Себастьян! Спаси меня!!! – в ужасе закричал юный Фантомхайв, прежде чем исчадие ада вскочило на ноги и, схватив его за горло, подняло на уровень своего искаженного гневом лица.
— Вот теперь ты пожалеешь, что родился на свет, жалкий yблюдoк! – сверкая горящими глазами, прошипел «юноша».
Ноги графа беспомощно болтались в воздухе, от неудачного падения колени и локти сковывала боль, но он все же пытался разжать пальцы демона на своей шее, однако дышать становилось труднее с каждой секундой.
— Михаэлис, видно не знает, что оружие – детям не игрушка… – на лице демона вновь появилась ухмылка, но на этот раз хищная, - ничего, скоро ему это объяснят.
Острые черные ногти впились в кожу Сиэля, выпустив тонкие алые струйки.
— Отпусти, мразь, - едва слышно прохрипел граф, морщась от боли, - Себастьян тебя убьет…
— Сладенький, ты даже не подозреваешь, насколько сильно вмешался не в свое дело… – Еще сильнее сдавив шею жертвы, зло прошипел шатен, - и что я за это с тобой сделаю!
Сиэль видел, как зрачки в глазах его мучителя приняли вертикальную форму, а длинный язык хищно облизал окровавленные губы.
— Ты пожалеешь… - из последних сил выдохнул граф, ощущая, как кровь бешено стучит в висках. Он был готов лишиться чувств, но жестокий шатен немного ослабил хватку, позволив мальчику сделать свободный вдох, а затем вплотную приблизился к его лицу.
— Интересно, твой зарвавшийся хозяин, успеет почувствовать, что его любимчик стал пищей другого демона? – Слизнув кровь с шеи юного графа, злорадно спросил шатен, а затем добавил, потянувшись к бледным губам жертвы, - Обещаю, это будет быстро, но очень больно. Прежде чем я закончу, ты успеешь сойти с ума.
Непередаваемый, смертельный ужас сковал тело мальчика, он мгновенно вспомнил те ощущения, которые переживает поглощаемая душа. Но сколько бы Сиэль не старался, он не мог отвести взгляд от горящих глаз демона, которые притягивали, подобно смертоносному магниту.
Последний крик застрял в горле, когда губ графа коснулось горячие дыхание адской твари, и тут, сквозь шум воды, мальчик услышал грозный голос Себастьяна:
— Отпусти его, сейчас же! – Приказал он. - Эта душа принадлежит мне!
Юный Фантомхайв даже не успел обрадоваться спасению, так как держащий его демон с ненавистью глянул в сторону старшего коллеги и ответил с наигранным почтением:
— Как вам будет угодно, господин Михаэлис! – затем он резко оттолкнул несостоявшуюся жертву прочь.
Пальцы сдавившие шею мальчика разжались, и Сиэль с невероятной силой врезался во что-то твердое. На долю секунды острая боль пронзила его тело, затылок словно обдало жаром и все вокруг погрузилось во мрак.
***
Видеть юного господина на волоске от смерти и не иметь возможности кинуться ему на помощь было очень тяжело. Каждый мускул в теле Себастьяна напрягся до предела, глаза вспыхнули малиновым пламенем. Но он понимал, что пальцы молодого фаворита Азазеля, которого Михаэлис сразу узнал, раздавят позвонки графа быстрее, чем дворецкий успеет остановить это грязное ничтожество.
Поэтому, приказав Этьену Бронтэ отпустить мальчика, Себастьян мог лишь надеяться на то, что тот подчинится, испугавшись гнева более могущественного демона.
Однако любимчик Азазеля оказался патологически наглым глупцом, издевательски ответив, «Как вам будет угодно, господин Михаэлис!», он швырнул юного графа прочь, да с такой силой, что тот непременно разбился бы насмерть, ударившись об стену.
Поймать господина Себастьян уже не успевал, но все же предпринял отчаянную попытку спасти драгоценную жизнь своего подопечного. Структура кафельной плитки изменилось, на миг преобразовавшись в стеганый войлок, которым обивают стены камер для душевнобольных. Опыт знакомства с Бедлемским госпиталем помог демону-дворецкому мгновенно найти выход из критической ситуации.
Но удар все равно оказался слишком сильным, хрупкое тело мальчика обмякло и упало на залитый водой пол. Лицо сделалось совсем бледным, из носа и рта потекла кровь, расползаясь на мокром кафеле алым пятном. И все же он был жив.
Буквально дрожа от гнева и напряжения, Себастьян выдохнул набранный в легкие воздух, и тут ему на глаза попалась плеть, валявшаяся в кровавой воде. Это стало последней каплей.
Тем временем ухмылка исчезла с губ молодого выскочки, верно оценив настроение старшего коллеги, он молниеносно рванулся к окну.
Не говоря ни слова, Михаэлис бросился за ним, выпуская длинные когти и обнажая клыки. Ему хотелось порвать щенка на сотню кровавых ошметков, но так, чтобы тот успел ощутить весь ужас окончательной смерти. И как можно больше боли. Этьена он схватил уже на подоконнике и рывком вернул в помещение.
— Я обо всем доложу Азазелю! – зло воскликнул молодой демон. – Вы со своим любимчиком привлекли жнецов! Почти сорвали мне проект многолетнего проклятья! Я готовил его целых полгода!
— Наглость и глупость – губительное сочетание качеств… - ледяным тоном процедил сквозь зубы Себастьян и, схватив противника за горло, поднял над полом.
— Ты пожалеешь об этом, Михаэлис! – заорал Этьен, когда увидел собственную плеть в свободной руке старшего демона.
Но в следующую секунду Себастьян зашипел от боли, нечто острое вошло ему под левое ребро, чудом миновав сердце.
Резким движением сломав позвонки противника, Михаэлис бросил его на пол и выдернул из себя кинжал. Это оказалось особое оружие, очевидно, зачарованное самим Азазелем. Острая боль пронзала грудь демона, а рот наполнился густой кровью. Себастьян невольно поморщился и плотно сжал зубы, его ярость только усилилась. Но, прежде чем он собрался вновь схватить Бронтэ, тот уже успел подняться на ноги.
Противно хрустнули встающие на место кости, а затем за спиной фаворита Азазеля раскрылись большие кожистые крылья – тело Этьена стремительно менялось, принимая демонический облик.
Себастьян криво усмехнулся. Этот сопляк бросал вызов, демону второго ранга, рассчитывая неизвестно на что. Хотя, возможно, он просто хотел спасти свою шкуру, однако допустить этого Михаэлис теперь не мог.
Даже, несмотря на ранение, Себастьяну потребовалось всего пару секунд, чтобы превратиться в могущественное создание мрака во всей красе. Для Бронтэ это явилось неожиданностью, и он вновь совершил попытку сбежать, но был настигнут одним молниеносным броском. Острые когти впились в спину юного демона, разрывая плоть, и тонкие перепонки крыльев. Этьен издал громкий вопль, больше похожий на крик раненого животного, затем рванулся вперед и, чудом освободившись, прыгнул на потолок душевой. Себастьян тотчас последовал за ним, он уже почувствовал кровь врага на своих губах и теперь полностью отдался низменным инстинктам, которые приказывали лишь одно – убить соперника!
Битва двух исчадий ада, со скрежетом цеплявшихся когтями за потолок, подобно гигантским летучим мышам, могла бы свести с ума любого смертного, который случайно стал бы свидетелем этого жуткого зрелища. На каждый удар и укус юного фаворита Азазеля Михаэлис отвечал десятком, терзая когтями и зубами тело противника так, что оно превращалось в сплошную рану. Черным клубком, с криками и скрежетом когтей они метались по душевой, разбивая кафель и оставляя повсюду кровавые кляксы.
Не прошло и пары минут, как Этьен понял, что силы не равны и взмолился о пощаде:
— Хватит! Я ничего вам не сделал! – кричал он, пытаясь прорваться к окну. – Душа вашего раба цела и невредима, забирайте ее в Междумирье и наслаждайтесь!
— Ты посягнул на мою собственность. Нарушил приказ Азазеля. – прохрипел в ответ Михаэлис. – За подобную наглость я имел право наказать тебя, причинив адские муки, но все это было до того, как ты попытался меня убить.
При этих словах он вновь бросился на израненного врага и, зажав его в смертельной хватке, сломал обе руки, выворачивая из суставов, словно разрывал жареного цыпленка.
Дикие вопли огласили душевую, но Себастьян уже позаботился, чтобы их никто не услышал. Превращая тело Бронтэ в бесформенный кусок окровавленной плоти, он кинул быстрый взгляд на хрупкую фигурку мальчика, недвижно лежавшую на мокром полу. Только благодаря связывающей их печати, Михаэлис еще мог слышать слабое биение детского сердца.
Несмотря на горячее желание прикончить поверженного противника, Себастьян все же сдержался. Убивать фаворита Азазеля было слишком опасно, но и оставлять эту тварь в живых он тоже не собирался. Сбросив на пол полуживую жертву, Михаэлис спрыгнул следом и двумя точными движениями раздробил Бронтэ бедренные кости. Тот был уже настолько слаб, что даже не вскрикнул от боли, лишь издал слабое шипение.
Себастьян с отвращением искривил окровавленные губы, затем схватил изуродованное тело врага за шиворот и вышвырнул в окно.
Осколки разбитого стекла полетали вниз следом за поверженным демоном. Принимая человеческий облик, Михаэлис выглянул во двор и злорадно усмехнулся. К беспомощно дергающемуся на земле любимчику Азазеля уже спешили жнецы. Еще несколько секунд и из-под вонзенного точно в сердце лезвия секатора Уильяма Спирса вырвался вихрь пленки. Теперь гибель Этьена Бронтэ является заслугой жнецов, а они вряд-ли станут вписывать в отчет, что полумертвый демон свалился им на голову.
***
Окончательно приняв облик образцового дворецкого, если не считать нескольких еще не до конца затянувшихся ран, Себастьян поспешил к своему господину. Мальчик был едва жив: присев на корточки и прикоснувшись рукой к его горячему лбу, Михаэлис сразу почувствовал внутричерепное кровотечение. Медлить нельзя было ни секунды.
Но самое худшее, что сил у демона осталось совсем мало. Он недавно получил ранение от косы смерти, много использовал магию, излечил многочисленные травмы профессора Грина, а теперь еще и сразился с другим демоном, поразившим его зачарованным кинжалом Азазеля. И все же, Себастьян собрал всю оставшуюся энергию и приступил к лечению юного господина.
Закрыв глаза, дворецкий подложил левую ладонь под затылок графа, а правой накрыл бледный как мел лоб. Первым делом Себастьян остановил кровотечение, затем ясно представил, как набухшие гематомы твердеют, собираясь вместе в теменной области. Теперь осталось самое сложное, расщепить живую плоть на молекулы и извлечь кровяные сгустки из головы мальчика.
Себастьян открыл горящие малиновым светом глаза и взглянул на безжизненное тело своего подопечного. Голод буквально сдавливал внутренности демона, ощущаясь сильнее с каждой секундой, внезапно перед его взором ярким светом вспыхнула печать раба на принадлежащей ему душе. Какой же притягательной казалась сейчас ее неповторимая мерцающая синева! Несмотря на все, после убийства Флика душа графа вновь восхищала своим совершенством, пробуждая животный аппетит. Демон жадно облизал пересохшие губы. Печать манила его, все мысли и чувства отошли на второй план, уступив место всепоглощающему желанию насытиться. Прямо сейчас!
— Се-бастьян… - вдруг, едва слышно, прошептал мальчик, с трудом разлепив влажные ресницы.
Его большие синие глаза выражали полное доверие, глядя в искаженное голодом лицо дьявольского слуги.
— Мне плохо… - чуть громче добавил Сиэль, - Тошнит, и я… не чувствую ног. Себастьян, помоги…
Граф вновь закрыл глаза, лицо приобрело зеленоватый оттенок, а тело содрогнулось в рвотном спазме.
Неожиданно голод отступил, Себастьян замер, остро ощутив, как страдает сейчас его юный господин, спина которого превратилась в сплошной синяк, а в легких скапливалась кровь. Сердце демона болезненно сжалось. Глаза потухли, сделавшись вновь красновато-карими. Но самое удивительное он испытал нечто вроде раскаяния за одну минуту постыдной слабости, простить которую самому себе Себастьян смог бы теперь не скоро.
— Потерпите, Милорд, сейчас я Вам помогу… – утешительно произнес он, – все будет хорошо, обещаю. А теперь спите, спите, мой господин.
Обнаженная ладонь дворецкого легла на глаза графа, заставляя его уснуть так глубоко, как тогда, на острове Смерти. Пришло время приступать к операции.
Ловкие пальцы демона прошли сквозь теменную кость, временно расщепленную на миллионы свободных частиц, аккуратно нащупали кровяные сгустки и извлекли их один за другим. Когда с этим было покончено, давление на мозг прекратилось, и мертвенно-бледное лицо графа приобрело более естественный цвет. Себастьян облегченно перевел дух и, бережно подхватив мальчика на руки, понес его в гостевые апартаменты.
То, что стало с душевой после всего произошедшего, волновало сейчас демона меньше всего.
***
Добравшись до апартаментов, Михаэлис первым делом отнес господина в спальню и уложил на кровать. Затем отправился в ванную, набрал в блюдо теплой воды, добавил в нее настойку зверобоя, взял мягкую губку, полотенце и вернулся в спальню. Быстро, но аккуратно раздев мальчика донага, дворецкий стер кровоподтеки с лица, губ и шеи, после этого залечил глубокие следы от ногтей демона, оставленные на нежной коже.
Обтерев спереди хрупкое тело графа влажной губкой, высушив полотенцем и прикрыв простыней, Себастьян осторожно перевернул мальчика на живот и тотчас поморщился. Спину Сиэля покрывали бордовые гематомы, словно бы его избили доской. Вздохнув, Михаэлис порадовался, что ввел господина в глубокий гипнотический сон.
Вновь напрягая последние силы, демон медленно проводил по спине мальчика губкой, наблюдая, как синяки постепенно светлеют и исчезают. С переломом ребра, проткнувшего легкое, смещением позвонков и закрытым переломом лучевой кости правой руки пришлось поработать значительно дольше. Когда же Себастьян закончил, и на теле графа не осталось ни одной травмы, демон уже сам с трудом стоял на ногах.
В последний раз, осмотрев обнаженного мальчика и убедившись, что ничего не пропустил, дворецкий бережно надел на него ночную рубашку и уложил спящего графа под одеяло.
Глаза самого демона непривычно слипались, в висках гудело, а из поврежденного кинжалом легкого все еще вырывались свистящие хрипы. Не совсем осознавая свои действия, скорее повинуясь забытым человеческим инстинктам, Себастьян скинул туфли и, осторожно забравшись на широкую кровать, улегся на бок, позади графа.
В голове начинающего дремать демона промелькнула мысль, что волосы мальчика слиплись от крови, Себастьян протянул руку и привычным жестом коснулся головы господина, приводя прическу в порядок.
Спустя пару секунд серебристо-черные волосы заблестели, словно после мытья шампунем, а изможденный дворецкий так и остался лежать с закрытыми глазами, касаясь пальцами затылка своего юного подопечного.
Сон для демона непозволительная роскошь, но иногда он становится необходимостью. Себастьян сам не заметил, как уснул, прислушиваясь к ровному сердцебиению мальчика, на его бледных губах застыла едва заметная улыбка.
Одно расстройство вокруг получится.
