Множество людей спешило по набережной – кто-то, с чемоданами, на вокзал, кто-то на работу, на встречи, домой. Одна из машин выехала на тротуар, пытаясь объехать пробку, и две девушки с неприличными воплями отскочили с её пути. Лай собак, крики людей, тарахтение моторов машин – обычный городской вечерний шум.
На другом берегу реки было тихо; звуки туда еле доносились. По той стороне набережной ходили, держась за руки, влюбленные парочки и наслаждались тишиной. Молодые мамы с детьми возили коляски со своим новорожденным потомством и гордо взирали на прохожих – мол, смотрите, а я – настоящая мама, и мой ребенок самый красивый из всех.
Но был и третий тип находившихся на улице – люди, занимающиеся совершенно неясными делами или не занимающиеся никакими. Вот, например мужчина, опиравшийся на парапет. Смотрит вдаль, взгляд у него отсутствующий – то ли спит, то ли что-то видит, то ли не хочет ничего видеть как таковое. Парочки без особого интереса смотрят на него и тут же переводят глаза друг на друга; мамы обижаются, что он не обращает внимания на их детей, спешащие же прохожие на другом берегу вообще никуда не смотрят кроме как вперед.
Именно так рассуждала Женька, стараясь отвлечься от грустных мыслей. Со стороны её тоже можно было отнести к третьему типу – красивая девушка с небольшим животом – беременная, сидящая на миниатюрном пляже около холодной реки.
Сидит и не обращает внимания на то, что при виде неё парочка начала активно обсуждать, будет ли у них дети, свежеиспеченные матери, прослезившись, вспомнили, что сами было такие беременные. Что неподалеку купающиеся в двадцатиградусной воде призывно машут ей руками, а маленькие дети, перевесившиеся через отгородку, кидают камни в воду, стараясь вызвать побольше всплесков. Дворник на секунду задумался, почему это беременная девушка каждый день приходит на это самое место и сидит на нем около часа, а затем снова принялся размахивать метлой.
А пришла она из-за того, что…
Год или полтора назад.
Чёрная спортивная машина свернула с общей дороги, заехала в какую-то подворотню и поехала по лужам и колдобинам. Когда впереди показался «тупиковый» знак, машина решила сдаться и быстро дела куда-то весь бензин. Заглохла музыка в салоне и рёв мотора. Стало тихо, как на кладбище. Дверца водителя распахнулась, и оттуда вылез парень с копной растрепанных черных волос до плеч.
Он еле слышно выругался и пошел открывать багажник, в котором у него хранилась канистра с бензином.
Вдруг из кустов послышалось всхлипывание. Молодой человек выронил канистру и замер, надеясь, что ему почудилось.
Но всхлип повторился, а затем раздался громкий плач. Брюнет осторожно начал подбираться к кустам и резко раздвинул их. Он увидел силуэт обнаженной девушки, метнувшийся в сторону машины, и ощутил удар палкой в живот. Судя по всему, девушка попыталась завести машину, но она только взревела один раз и умолкла.
Молодой человек поймал девушку только тогда, когда она была уже в середине улицы. К своему удивлению он обнаружил, что плакавшая не голая, а в тонком кружевном наборе белья.
-Кто ты? – крикнул парень. Эхо пронесло вопрос через туман и затонуло где-то в гуле машин на главной улице.
-Женя, - всхлипнуло полуголое создание и разрыдалось. Брюнет обречено вздохнул, и, поддерживая девушку под локоток, отвел к машине.
-Ну и что тебя привело в этот грязный тупик? – поинтересовался молодой человек, когда Женя устроилась на брезенте, вытащенном из багажника, натянув длинный плащ.
В машине было всего два сиденья, но на одном из них примостилась новая покупка владельца – телевизор, и усадить девушку на коробку не представляло возможности.
-Пожар, - Женя закуталась в плащ. Её била дрожь.
-Какой пожар? Твой дом сгорел?
-Нет, у меня нет дома. Сгорел дом, в котором я работала прислугой. Но хозяева уехали в отпуск, даже забрали с собой животных. А в доме раз и замкнуло провода в винном погребе. Вспыхнуло в момент, от трёхэтажного деревянного особняка осталась мансарда, стоящая на четырех каменных колоннах.
Каждое слово Женя снабжала всхлипами, запинками и вздохами. Под окончание фразы она просто разрыдалась.
Брюнет понаблюдал за рыдающей горе-экономкой ещё минуту, а потом понял, что сопливую девчонку в гостиницу ему придется везти самому.
-Вот что, Женя, - командным голосом сказал молодой человек, - меня Димой зовут. Полезай в машину, я отвезу тебя в гостиницу.
Неимоверными усилиями Диме удалось затолкать бьющуюся в истерике девушку в машину, а затем усесться туда самому.
Пробок на улице не оказалось, ровно как и свободных номеров в единственной в городе гостинице. Дима с ужасом понимал, что ему придется вести Женю к себе – не бросать же девушку в одном белье на улице?
Проклиная симпатичную шатенку, свалившуюся ему как отходы полетов птиц на голову, Дима свернул на свою улицу и поехал к дому. Он выделялся среди множества коттеджей – двухэтажный, из серого камня, с каменными фигурами во дворе, огромным круглым фонтаном и тремя машинами в стеклянном гараже.
Спортивный автомобиль Дима бросил на дороге, а сам открыл соседнюю дверь и подал руку даме, как истинный джентльмен. Женя выбралась из салона и с удивлением и страхом осмотрела дом. Всю дорогу она молчала и смотрела себе на колени; место, куда завез её случайный знакомый, доверия не внушало. Но Дима не думал делать ничего плохого девушке, а провел её на второй этаж в гостевую комнату.
Следующий день Женя провела в саду в разговорах с Димой. Он много рассказал ей о своей жизни, а она ему – о своих бедах.
Девушка задержалась допоздна, и поэтому не поехала в гостиницу, а всю ночь купалась в фонтане. И на следующий день, и на другой, и на третий – Женя осталась жить у Димы. Но ничего толкового у них не вышло, а вот бестолкового – хоть отбавляй. Беременность быстро была причислена к последнему, и вместе с Женей была выставлена из каменного особняка прямо на улицу.
Женька подобрала плоский камушек на берегу и пустила его решетом по воде. Дети, наблюдавшие за беременной, радостно заулюкали. Какой-то мужчина прыгнул с невысокого моста, подняв кучу брызг, половина которых пришлась на бестолковые головы детей, а другая половина – на Женю.
Дети с гневными воплями пустили в прыгуна очередь мелких камней и исчезли в образовавшейся толпе. Женька же отжала намокший подол платья и, гордо вскинув голову, под вопли купающихся «моржей», вышла с пляжа и медленно двинулась по набережной, растворяясь в людском потоке
)
