Verbashka
Гуру
"Я пережил много, а поэтому хочу записать. Все, что я пережил, были одни ужасы. Я боюсь людей, ибо они меня не чувствуют, а понимают. Я боюсь людей, ибо они хотят, чтобы я жил той же жизнью, которую они ведут."
По национальности поляк, но русский по воспитанию и культуре, он родился в Киеве в 1889 году. Неизвестна даже точная дата его рождения, некоторые источники указывают 12 марта, некоторые 17 декабря, а то и 28 февраля. Сам Нижинский писал:
«Я родился в 1889 году в Киеве, и моя мать крестила меня в Киеве. Я дважды записан в книги, потому что моя мать не хотела, чтобы я служил в солдатах. Она меня записала в Варшаве, потому что хотела, чтобы я служил в Варшаве. Моя мать вскормила меня молоком и дала польский язык, поэтому я поляк. Я воспитывался в России, где я был как русский мальчик. Я поляк, потому что мой отец поляк.»
Тем не менее, поляком он был больше по крови, чем по духу. Нижинский прожил свое детство и юность в России и был страстным патриотом своей второй родины. Все свое детство он провел в разъездах вместе с родителями по гастролям. Семья кочевала с места на место, не было стабильного достатка. Нижинские то жили на широкую ногу, то ютились в подвалах.
И отец, и мать Нижинского занимались танцами.
Мать Вацлава, Элеонора, стала танцовщицей против воли старших братьев, (родители ее рано погибли). Тогда подобная профессия считалась для девушки большим позором. Отец, Томас Нижинский, был достаточно известным в провинции танцором, балетмейстером, ставил представления в цирке. Но «признания», ролей в Мариининском театре Томас так и не добился. И этого признания, почетной должности артиста Мариининского театра, родители хотели для Вацлава. Они первые заметили в нем талант и были его первыми учителями.
Но потом Томас Нижинский свою жену и детей просто бросил… Первое время он еще выплачивал на своих троих детей содержание, а потом и эта помощь прекратилась. А ведь его старший сын, Станислав был инвалидом. С мальчиком произошел несчастный случай – он выпал из окна, ударился головой… Умственное развитие Станислава остановилось, его пришлось поместить в психиатрическую лечебницу.
Оставленная мужем Элеонора поселилась вместе с детьми в Петербурге. Денег у нее просто не было – она пыталась перебиваться случайными заработками, танцевала, содержала пансион, но этого не хватало на то, чтобы растить детей. И поэтому она сделала все возможное, чтобы устроить Вацлава и Брониславу в Императорское театральное училище, где, помимо всего прочего, их бы кормили.
В училище Вацлав прекрасно успевал по всем танцевальным дисциплинам и ужасно – по всем остальным. Его даже несколько раз отчисляли из училища.
Уже в школьные годы Нижинский танцует большие сольные партии в Мариининском театре. Одной из первых его партий был Фавн в балете Фокина «Ацис и Галатея».
Но когда Нижинского приняли в труппу Мариининского театра, зарплату ему назначили до смешного маленькую за его роли, за признание публики и критики, за начинающуюся известность. Шедевром был Фавн, шедевром была его Голубая птица… В первый же свой сезон в Мариининском театре Нижинский перетанцевал практически во всех балетах, как в классических, так и в постановках Фокина.
Михаил Фокин, сам танцор, художник, хореограф поставил ряд балетов с участием Нижинского, которые неизменно имели успех. В 1906-1907 годах Фокиным были созданы "Виноградная лоза", "Евника", "Шопениана", "Египетские ночи", "Лебедь" (более известный в качестве "Умирающего") и "Павильон Армиды". Фокин часами бродил по Эрмитажу, мечтая воплотить в балете картины, статуи, рисунки. Он не был поклонником классический балет и ввел русский балет в период эклектики и на сцене оживали герои всех времен и народов.
Первым любовником и покровителем Нижинского был князь Павел Дмитриевич Львов, который был очень заинтересован этой восходящей звездой Мариининского театра. Рестораны, меховые шубы, дорогие подарки, проститутки. Князь, по его же словам, относился к Нижинскому как к своей очередной игрушке. Великодушный и щедрый, он легко добился привязанности и любви молодого танцора, но уже через несколько месяцев устал от него и «отдал» Сергею Дягилеву.
Последней партией танцора в Мариининском театре была партия графа Альберта в «Жизели». Зависть, интриги… Поводом для изгнания в 24 часа послужил костюм графа, созданный по эскизам А.Бенуа. Говорят, к изгнании Нижинского приложил руку и Дягилев, но неизвестно, можно ли этому верить. Все же слишком много воды утекло с тех пор, слишком многими слухами обросли их отношения.
После увольнения из Мариининского театра, Нижинского сразу же берут в труппу Дягилева «Русский балет».
Пожалуй, существует две точки зрения о творческом и личном союзе этих двух людей.
Согласно первой (и достаточно распространенной) Дягилев являлся злым гением Нижинского, который по личным и исключительно сексуальным мотивам подавлял его свободу во всем… приставил шпиона, убеждал в исключительной вредности секса с женщинами, не давал состояться профессионально… не платил ему, чтобы Вацлав полностью от него зависел.
Все это так, но интерпретировать факты можно по-разному, и по воспоминаниям современников, чувства Дягилева были любовью, а не банальной похотью или жадностью.
«Настоящей гордостью, настоящей радостью Дягилева, но и отравленной радостью, связанными с мучительнейшими минутами жизни Сергея Павловича, был Нижинский» пишет Сергей Лифарь, один из последних воспитанников Дягилева.
В таком случае поведение Сергея Павловича может выглядеть, как попытка защитить своего слабого возлюбленного от окружающего мира, как искренняя отеческая забота, которая со временем стала чрезмерной и привела к разрыву. Но, действительно, Дягилев не платил Нижинскому гонораров деньгами, только оплачивал все расходы и дарил очень и очень дорогостоящие подарки.
Несомненно одно – именно Дягилев открыл миру Нижинского. Без Дягилева Нижинский скорее всего не получил бы такого всмемирного признания. Именно Дягилев разглядел в Нижинском не только танцовщика, но и прекрасного хореографа.
С Дягилевым Нижинский создал свой знаменитый «Послеполуденный отдых фавна».
Сюжет прост и необычен – Фавн увидел купающихся нимф. Он бросается к ним, но испуганные нимфы убегают. Одна из них роняет свое покрывало, которое поднимает Фавн, и уносит к себе, чтобы… мастурбировать.
Публика была шокирована эротическим финалом сюжета. Публика была возмущена. «Послеполуденный отдых фавна» видел весь Париж.
И только через много лет новаторская хореография «Фавна» была оценена по достоинству. Увы, как хореограф Нижинский опередил свое время. Не нашли отклика в сердцах зрителей и следующие его постановки, в основном из-за своей действительно необычной, нарочито примитивной хореографии, в которой в тоже время была своя строгая логика. И все же через много лет реконструкции его постановок дошли до зрителя. Но несмотря на то, что Нижинский, как хореограф, приносил лишь убытки, Дягилев позволял ему ставить его странный, отвергаемый публикой, балет. Позволял, вплоть до их окончательного разрыва после женитьбы Нижинского на венгерке польского происхождение Ромолой Пульска.
После расставания с труппой «Русский балет» Нижинский пытался создать свою собственную труппу, но ее первые же гастроли окончились крахом. В отличие от Дягилева Нижинский был не приспособлен к подобной работе, он ничего не понимал в делах. Он даже ненавидел деньги как явление, хотя и признавал их полезность.
Вацлав Нижинский попытался вернуться в Россию, но не смог – началась война и он, как русский подданный, был арестован в Венгрии.
Он не мог уехать из Венгрии. Всю войну семья прожила у матери Ромолы, которая ненавидела своего зятя.
Это было тяжелое время.
Нижинского ненавидела вся венгерская родня его жены и не стеснялась это демонстрировать. Такое отношение было в основном вызвано тем, кто Нижинский открыто говорил о своей любви и привязанности к России, к которой большинство венгров в то время питали вполне понятные чувства.
Только через несколько лет через Швейцарию семья Нижинских смогла выехать во Францию, где Вацлав вновь получил предложение работать с группой Дягилева.
К итак непростым отношениям Нижинского с женой добавилось то, что Ромола и Дягилев начали войну за него. Каждый пытался перетянуть Вацлава на свою сторону, а находившийся посередине конфликта танцовщик медленно и тихо сходил с ума.
Турне по Америке в 1917 году было последним…
Безумие Нижинского было видно уже невооруженным глазом. Он слышал голос бога, галлюцинировал. Он гулял про краю пропасти, устраивал странные маскарады и шествия с крестом и говорил всем, кто соглашался его слышать, что он есть добро и он есть бог. В этот период он и пишет свои тетради, в которых, кстати, встречается как откровенное безумие, так и очень здравые рассуждения.
В конце-концов обеспокоенная Ромола заставляет его показаться врачу. Дигноз был: «шизофрения».
Ромоле можно только посочувствовать - она выходила замуж за молодого знаменитого красавца, но стала женой сумасшедшего. Но она не развелась. В течении тридцати лет она и Дягилев пытались вылечить Нижинского, но тщетно. У него были редкие проблески сознания, но с годами его состояние только ухудшалось.
Возможно, именно это предвидел Дягилев и именно от этого пытался защитить. Возможно. Известно, что Дягилев до самой смерти в Венеции, на воде, как ему и было предсказано, не простил себе трагического заката Нижинского.
Нижинский умер на руках у жены 11 апреля 1950 года.
Использованы материалы книги "Вацлав Нижинский. Чувство. Тетради."
«Я родился в 1889 году в Киеве, и моя мать крестила меня в Киеве. Я дважды записан в книги, потому что моя мать не хотела, чтобы я служил в солдатах. Она меня записала в Варшаве, потому что хотела, чтобы я служил в Варшаве. Моя мать вскормила меня молоком и дала польский язык, поэтому я поляк. Я воспитывался в России, где я был как русский мальчик. Я поляк, потому что мой отец поляк.»
Тем не менее, поляком он был больше по крови, чем по духу. Нижинский прожил свое детство и юность в России и был страстным патриотом своей второй родины. Все свое детство он провел в разъездах вместе с родителями по гастролям. Семья кочевала с места на место, не было стабильного достатка. Нижинские то жили на широкую ногу, то ютились в подвалах.
И отец, и мать Нижинского занимались танцами.
Мать Вацлава, Элеонора, стала танцовщицей против воли старших братьев, (родители ее рано погибли). Тогда подобная профессия считалась для девушки большим позором. Отец, Томас Нижинский, был достаточно известным в провинции танцором, балетмейстером, ставил представления в цирке. Но «признания», ролей в Мариининском театре Томас так и не добился. И этого признания, почетной должности артиста Мариининского театра, родители хотели для Вацлава. Они первые заметили в нем талант и были его первыми учителями.
Но потом Томас Нижинский свою жену и детей просто бросил… Первое время он еще выплачивал на своих троих детей содержание, а потом и эта помощь прекратилась. А ведь его старший сын, Станислав был инвалидом. С мальчиком произошел несчастный случай – он выпал из окна, ударился головой… Умственное развитие Станислава остановилось, его пришлось поместить в психиатрическую лечебницу.
Оставленная мужем Элеонора поселилась вместе с детьми в Петербурге. Денег у нее просто не было – она пыталась перебиваться случайными заработками, танцевала, содержала пансион, но этого не хватало на то, чтобы растить детей. И поэтому она сделала все возможное, чтобы устроить Вацлава и Брониславу в Императорское театральное училище, где, помимо всего прочего, их бы кормили.
В училище Вацлав прекрасно успевал по всем танцевальным дисциплинам и ужасно – по всем остальным. Его даже несколько раз отчисляли из училища.
Уже в школьные годы Нижинский танцует большие сольные партии в Мариининском театре. Одной из первых его партий был Фавн в балете Фокина «Ацис и Галатея».
Но когда Нижинского приняли в труппу Мариининского театра, зарплату ему назначили до смешного маленькую за его роли, за признание публики и критики, за начинающуюся известность. Шедевром был Фавн, шедевром была его Голубая птица… В первый же свой сезон в Мариининском театре Нижинский перетанцевал практически во всех балетах, как в классических, так и в постановках Фокина.
Михаил Фокин, сам танцор, художник, хореограф поставил ряд балетов с участием Нижинского, которые неизменно имели успех. В 1906-1907 годах Фокиным были созданы "Виноградная лоза", "Евника", "Шопениана", "Египетские ночи", "Лебедь" (более известный в качестве "Умирающего") и "Павильон Армиды". Фокин часами бродил по Эрмитажу, мечтая воплотить в балете картины, статуи, рисунки. Он не был поклонником классический балет и ввел русский балет в период эклектики и на сцене оживали герои всех времен и народов.
Первым любовником и покровителем Нижинского был князь Павел Дмитриевич Львов, который был очень заинтересован этой восходящей звездой Мариининского театра. Рестораны, меховые шубы, дорогие подарки, проститутки. Князь, по его же словам, относился к Нижинскому как к своей очередной игрушке. Великодушный и щедрый, он легко добился привязанности и любви молодого танцора, но уже через несколько месяцев устал от него и «отдал» Сергею Дягилеву.
Последней партией танцора в Мариининском театре была партия графа Альберта в «Жизели». Зависть, интриги… Поводом для изгнания в 24 часа послужил костюм графа, созданный по эскизам А.Бенуа. Говорят, к изгнании Нижинского приложил руку и Дягилев, но неизвестно, можно ли этому верить. Все же слишком много воды утекло с тех пор, слишком многими слухами обросли их отношения.
После увольнения из Мариининского театра, Нижинского сразу же берут в труппу Дягилева «Русский балет».
Пожалуй, существует две точки зрения о творческом и личном союзе этих двух людей.
Согласно первой (и достаточно распространенной) Дягилев являлся злым гением Нижинского, который по личным и исключительно сексуальным мотивам подавлял его свободу во всем… приставил шпиона, убеждал в исключительной вредности секса с женщинами, не давал состояться профессионально… не платил ему, чтобы Вацлав полностью от него зависел.
Все это так, но интерпретировать факты можно по-разному, и по воспоминаниям современников, чувства Дягилева были любовью, а не банальной похотью или жадностью.
«Настоящей гордостью, настоящей радостью Дягилева, но и отравленной радостью, связанными с мучительнейшими минутами жизни Сергея Павловича, был Нижинский» пишет Сергей Лифарь, один из последних воспитанников Дягилева.
В таком случае поведение Сергея Павловича может выглядеть, как попытка защитить своего слабого возлюбленного от окружающего мира, как искренняя отеческая забота, которая со временем стала чрезмерной и привела к разрыву. Но, действительно, Дягилев не платил Нижинскому гонораров деньгами, только оплачивал все расходы и дарил очень и очень дорогостоящие подарки.
Несомненно одно – именно Дягилев открыл миру Нижинского. Без Дягилева Нижинский скорее всего не получил бы такого всмемирного признания. Именно Дягилев разглядел в Нижинском не только танцовщика, но и прекрасного хореографа.
С Дягилевым Нижинский создал свой знаменитый «Послеполуденный отдых фавна».
Сюжет прост и необычен – Фавн увидел купающихся нимф. Он бросается к ним, но испуганные нимфы убегают. Одна из них роняет свое покрывало, которое поднимает Фавн, и уносит к себе, чтобы… мастурбировать.
Публика была шокирована эротическим финалом сюжета. Публика была возмущена. «Послеполуденный отдых фавна» видел весь Париж.
И только через много лет новаторская хореография «Фавна» была оценена по достоинству. Увы, как хореограф Нижинский опередил свое время. Не нашли отклика в сердцах зрителей и следующие его постановки, в основном из-за своей действительно необычной, нарочито примитивной хореографии, в которой в тоже время была своя строгая логика. И все же через много лет реконструкции его постановок дошли до зрителя. Но несмотря на то, что Нижинский, как хореограф, приносил лишь убытки, Дягилев позволял ему ставить его странный, отвергаемый публикой, балет. Позволял, вплоть до их окончательного разрыва после женитьбы Нижинского на венгерке польского происхождение Ромолой Пульска.
После расставания с труппой «Русский балет» Нижинский пытался создать свою собственную труппу, но ее первые же гастроли окончились крахом. В отличие от Дягилева Нижинский был не приспособлен к подобной работе, он ничего не понимал в делах. Он даже ненавидел деньги как явление, хотя и признавал их полезность.
Вацлав Нижинский попытался вернуться в Россию, но не смог – началась война и он, как русский подданный, был арестован в Венгрии.
Он не мог уехать из Венгрии. Всю войну семья прожила у матери Ромолы, которая ненавидела своего зятя.
Это было тяжелое время.
Нижинского ненавидела вся венгерская родня его жены и не стеснялась это демонстрировать. Такое отношение было в основном вызвано тем, кто Нижинский открыто говорил о своей любви и привязанности к России, к которой большинство венгров в то время питали вполне понятные чувства.
Только через несколько лет через Швейцарию семья Нижинских смогла выехать во Францию, где Вацлав вновь получил предложение работать с группой Дягилева.
К итак непростым отношениям Нижинского с женой добавилось то, что Ромола и Дягилев начали войну за него. Каждый пытался перетянуть Вацлава на свою сторону, а находившийся посередине конфликта танцовщик медленно и тихо сходил с ума.
Турне по Америке в 1917 году было последним…
Безумие Нижинского было видно уже невооруженным глазом. Он слышал голос бога, галлюцинировал. Он гулял про краю пропасти, устраивал странные маскарады и шествия с крестом и говорил всем, кто соглашался его слышать, что он есть добро и он есть бог. В этот период он и пишет свои тетради, в которых, кстати, встречается как откровенное безумие, так и очень здравые рассуждения.
В конце-концов обеспокоенная Ромола заставляет его показаться врачу. Дигноз был: «шизофрения».
Ромоле можно только посочувствовать - она выходила замуж за молодого знаменитого красавца, но стала женой сумасшедшего. Но она не развелась. В течении тридцати лет она и Дягилев пытались вылечить Нижинского, но тщетно. У него были редкие проблески сознания, но с годами его состояние только ухудшалось.
Возможно, именно это предвидел Дягилев и именно от этого пытался защитить. Возможно. Известно, что Дягилев до самой смерти в Венеции, на воде, как ему и было предсказано, не простил себе трагического заката Нижинского.
Нижинский умер на руках у жены 11 апреля 1950 года.
Использованы материалы книги "Вацлав Нижинский. Чувство. Тетради."
