Sirin
Ассоциация критиков
…все не дает мне покоя стихотворение Набокова "An evening of Russian poetry", которое я уже переводил несколько раз, и всякий раз отказывался от поэтических прикрас в пользу точности, от рифм, от пятистопного размера, теперь и от ямба вообще (только проза правды), и к которому хотел (и хочу) составить подробнейший комментарий. И вот я попробовал сделать подстрочный перевод небольшого фрагмента. Сделал, потом вспомнил, что раньше видел подстрочник этого же фрагмента в биографии Набокова, составленной Брайаном Бойдом, считающейся наиболее полной и точной биографией. Разумеется, в оригинале там цитируется отрывок из стихотворения на английском, а в переведенном тексте добавлен подстрочник. Сравниваю со своим (еще пробным) переводом и удивляюсь. Вот, например, строка:
I hear the neighing of my dappled nouns
переведена в биографии как:
я слышу ржание моих крапчатых существительных
Слово "крапчатый" не подходит сюда, потому что существительные сравниваются Набоковым с лошадьми, это очевидно. "Dappled" переводится как "пестрый" или "пятнистый". В русском "пятнистый, пестрый, с большими пятнами, крапинами-пежинами (о масти лошадей)" (просто выписываю из Ушакова) обозначается одним прилагательным: "пегий". Поэтому, конечно, разумно перевести эту строку из стихотворения так:
я слышу ржанье моих пегих существительных
И далее:
тихие частицы спускаются по лестнице
(soft participles coming down the steps)
Во-первых, сразу возникает вопрос, почему "частицы"? Даже логически нет никакого основания полагать, что Набоков пишет о частицах (о этих чиновниках в среде настоящих слов): строчкой выше "nouns" ("существительные"), строчкой ниже "verbs" ("глаголы"). И вообще "participle" переводится как "причастие" (отглагольное прилагательное). Во-вторых, слово "soft" в английском языке имеет очень много значений и может употребляться также в таких, как "спокойный", "умеренный", "терпеливый". В русском есть слово "кроткий" - "незлобиво-покорный, смирный" (Ушаков), "смиренный, снисходительный" (Даль), то есть им называют человека мягкого нрава. Поскольку Набоков сравнивает (выше) существительные с лошадьми, то причастия он (раз они ходят по лестнице), надо полагать, сравнивает с человеком и его походкой. И, кстати, о лестнице, "steps" также может означать просто ступеньки, без конкретизации. Тогда подстрочный перевод может быть таким:
кроткие причастия спускаются по лестнице
или:
кроткие причастия спускаются ступенями
Конструкция "liquid verbs in ahla and in ili" переведена таким образом: "текучие глаголы [оканчивающиеся] на -ала или -или". Текучесть, а точнее тягучесть "или - или" легко заменяется совершенно уместной и гораздо более точно передающей структуру строки:
текучие глаголы на -ала и на -или
Ну и самое забавное, выражение "the empty glass" переведено как "пустой стакан", хотя кристально чиста хрустальная истина - стаканы звенят совсем по другому поводу. Будет правильнее:
Полый бокал, мной затронутый, звенит еще,
но теперь он прикрывается ладонью и умирает.
(The empty glass I touched is tinkling still,
but now 'tis covered by a hand and dies.)
Интересно, что в оригинале слово "dies" рифмуется с "Altai", и в русском эта рифма сохраняется: "умирает" - "Алтае".
Совершенно комично выглядят жалкие попытки перевести это стихотворение на русский с удержанием размера и рифм, которые разбиваются в дребезги, как посуда в руках у клоуна. Но, к сожалению, эти клоуны хотят выглядеть серьезно. Например, некая Л. Сухарева переводила стихи Набокова с английского, и это - гигантское стихотворение - тоже. Вот как в ее "переводе" звучат следующие две великолепные строчки:
Aonian grottoes, nights in the Altai,
black pools of sound with "I"s for water lilies.
Ночи
Алтая, заводь звуков с "и" для лилий.
Без зазрения совести затыкая рот "ионическим гротам", она переводит таки "nights in the Altai" (о девственных лесах младой Америки Пушкин писал, а тут как бы наоборот) как "ночи на Алтае", и, удивительно, это правильно, а затем (нужно было выдержать небольшую "паузу правильности", прежде чем перейти к следующей шутке) на-гора выдает из глубин сознания: "заводь звуков с "и" для лилий". Вот во что у нее превратилась строка "черные омуты звуков с "л" вместо водяных лилий".
К сожалению, Сухарева плюхнулась в лужу (одно из значений слова "pool"), - конечно, не она одна. Но перепутать "l" с "i" мог еще только один человек, некто Роу, в свое время состряпавший скверную книжонку якобы о секретах Набокова. Он там писал, что в набоковских текстах под словом "I" ("я"), - единственный случай, кстати, когда буква "i" была бы записана как заглавная и стала похожей на "l", - надобно понимать "eye" ("глаз"), который (уверен Роу, что открыл Код Набокова), конечно, подразумевает женские половые органы. Гадкая, мерзкая книжонка. Но Сухарева также упускает, что предлог "for" может употребляться не только в значении "для".
Даже в подстрочнике из биографии "water lilies" переведены, казалось бы, абсолютно буквально как "водные лилии", хотя правильнее будет сказать "водяные лилии" (Nymphaea) из рода Кувшинок.
Заманчиво перевести это стихотворение. Заманчиво изобрести комментарий к нему. Заманчиво и химерно. Вряд ли я в скором времени возьмусь за это свершение. Но, возможно, это будет моя следующая работа, когда все остальные закончу. Наверное, никому не интересно читать мои заметки о подстрочных переводах, но, тем не менее, хорошо, что я записал их на будущее. (Эй, а для чего еще нужны блоги?)
I hear the neighing of my dappled nouns
переведена в биографии как:
я слышу ржание моих крапчатых существительных
Слово "крапчатый" не подходит сюда, потому что существительные сравниваются Набоковым с лошадьми, это очевидно. "Dappled" переводится как "пестрый" или "пятнистый". В русском "пятнистый, пестрый, с большими пятнами, крапинами-пежинами (о масти лошадей)" (просто выписываю из Ушакова) обозначается одним прилагательным: "пегий". Поэтому, конечно, разумно перевести эту строку из стихотворения так:
я слышу ржанье моих пегих существительных
И далее:
тихие частицы спускаются по лестнице
(soft participles coming down the steps)
Во-первых, сразу возникает вопрос, почему "частицы"? Даже логически нет никакого основания полагать, что Набоков пишет о частицах (о этих чиновниках в среде настоящих слов): строчкой выше "nouns" ("существительные"), строчкой ниже "verbs" ("глаголы"). И вообще "participle" переводится как "причастие" (отглагольное прилагательное). Во-вторых, слово "soft" в английском языке имеет очень много значений и может употребляться также в таких, как "спокойный", "умеренный", "терпеливый". В русском есть слово "кроткий" - "незлобиво-покорный, смирный" (Ушаков), "смиренный, снисходительный" (Даль), то есть им называют человека мягкого нрава. Поскольку Набоков сравнивает (выше) существительные с лошадьми, то причастия он (раз они ходят по лестнице), надо полагать, сравнивает с человеком и его походкой. И, кстати, о лестнице, "steps" также может означать просто ступеньки, без конкретизации. Тогда подстрочный перевод может быть таким:
кроткие причастия спускаются по лестнице
или:
кроткие причастия спускаются ступенями
Конструкция "liquid verbs in ahla and in ili" переведена таким образом: "текучие глаголы [оканчивающиеся] на -ала или -или". Текучесть, а точнее тягучесть "или - или" легко заменяется совершенно уместной и гораздо более точно передающей структуру строки:
текучие глаголы на -ала и на -или
Ну и самое забавное, выражение "the empty glass" переведено как "пустой стакан", хотя кристально чиста хрустальная истина - стаканы звенят совсем по другому поводу. Будет правильнее:
Полый бокал, мной затронутый, звенит еще,
но теперь он прикрывается ладонью и умирает.
(The empty glass I touched is tinkling still,
but now 'tis covered by a hand and dies.)
Интересно, что в оригинале слово "dies" рифмуется с "Altai", и в русском эта рифма сохраняется: "умирает" - "Алтае".
Совершенно комично выглядят жалкие попытки перевести это стихотворение на русский с удержанием размера и рифм, которые разбиваются в дребезги, как посуда в руках у клоуна. Но, к сожалению, эти клоуны хотят выглядеть серьезно. Например, некая Л. Сухарева переводила стихи Набокова с английского, и это - гигантское стихотворение - тоже. Вот как в ее "переводе" звучат следующие две великолепные строчки:
Aonian grottoes, nights in the Altai,
black pools of sound with "I"s for water lilies.
Ночи
Алтая, заводь звуков с "и" для лилий.
Без зазрения совести затыкая рот "ионическим гротам", она переводит таки "nights in the Altai" (о девственных лесах младой Америки Пушкин писал, а тут как бы наоборот) как "ночи на Алтае", и, удивительно, это правильно, а затем (нужно было выдержать небольшую "паузу правильности", прежде чем перейти к следующей шутке) на-гора выдает из глубин сознания: "заводь звуков с "и" для лилий". Вот во что у нее превратилась строка "черные омуты звуков с "л" вместо водяных лилий".
К сожалению, Сухарева плюхнулась в лужу (одно из значений слова "pool"), - конечно, не она одна. Но перепутать "l" с "i" мог еще только один человек, некто Роу, в свое время состряпавший скверную книжонку якобы о секретах Набокова. Он там писал, что в набоковских текстах под словом "I" ("я"), - единственный случай, кстати, когда буква "i" была бы записана как заглавная и стала похожей на "l", - надобно понимать "eye" ("глаз"), который (уверен Роу, что открыл Код Набокова), конечно, подразумевает женские половые органы. Гадкая, мерзкая книжонка. Но Сухарева также упускает, что предлог "for" может употребляться не только в значении "для".
Даже в подстрочнике из биографии "water lilies" переведены, казалось бы, абсолютно буквально как "водные лилии", хотя правильнее будет сказать "водяные лилии" (Nymphaea) из рода Кувшинок.
Заманчиво перевести это стихотворение. Заманчиво изобрести комментарий к нему. Заманчиво и химерно. Вряд ли я в скором времени возьмусь за это свершение. Но, возможно, это будет моя следующая работа, когда все остальные закончу. Наверное, никому не интересно читать мои заметки о подстрочных переводах, но, тем не менее, хорошо, что я записал их на будущее. (Эй, а для чего еще нужны блоги?)
