* Натан не любил Францию, слишком много неприятных воспоминаний связывало его со страной своей семьи, но эта маленькая площадь нравилась ему и пожалуй была единственным местом в Шам Ле Сим, где он любил проводить свободное время: уютные кафешки под сенью вековых деревьев, говорливый фонтан, старые кованные лавочки, которые кажется помнили еще его прадедов, певучее звучание французской речи.
Они всегда встречались в этом кафе. Сначала приходил Натан, садился за столик, который был ближе всего к фонтану — Виктория любила журчание воды, а потом появлялась она, маленькая и слишком самоуверенная в себе и своей неотразимости женщина. Она подходила к Натану со спины, закрывая руками ему глаза и, неизменно шепча на ухо «можешь не гадать — это я», нежно касалась губами его щеки. Натан удивленно выдыхал «Викки», ловил ее руки, покрывая поцелуями и награждая обладательницу маленьких ладошек комплиментами, в ответ получая обворожительную улыбку. Виктория садилась за стол, какое-то время они молчали, пожирая друг друга взглядом и лишь после того, как все условия ритуала, позволяющего думать, что встретились двое очень близких людей, были соблюдены, они переходили к делам.
Виктория достала из сумочки сверток и, загадочно улыбнувшись, протянула его Натану. Нетерпение Натана полыхало во взгляде, но не смотря на это бешеное пламя, он сдерживал себя, одарив сперва Викторию немного недоверчивым взглядом, потом аккуратно взяв сверток и зашуршав белой бумагой. В руках оказались две глиняные таблички со стертым местами рисунком странных символов. Пальцы заскользили по шероховатой поверхности, чувствуя каждую даже самую маленькую выбоинку, сотворенную временем. Ему нравилось ощущать время под пальцами. Потом он взял телефон, нашел фотографию табличек и некоторое время тщательно сравнивал изображение с лежащим оригиналом.
Довольная улыбка скользнула по губам, он поспешно завернул таблички и убрал их в портфель, достав оттуда белый продолговатый конверт.
- Натан, я не хотела это говорить по телефону, но продавец был крайне несговорчив и пришлось заплатить больше.
- Здесь уже с учетом несговорчивости продавца и твоих чаевых. У тебя по-другому не бывает.
- Не бывает, - подтвердила Виктория, сияя победоносной улыбкой. - Но я всегда получаю то, что нужно тебе в максимально короткие сроки.
- За это я тебя и люблю, несравненная.
Натан медленно встал, перехватил изящную ручку, запечатлев на ней длинный поцелуй, положил на блюдечко несколько банкнот за кофе и не прощаясь ушел - это тоже было неотъемлемой частью их ритуала.
Теперь его во Франции почти ничего не держало, если не считать стопы бумаг, которые следовало разобрать до своего отъезда и встречи с отцом. Еще пара дней и можно забыть об этой утомительной и неприятной для него стороны его жизни. Он позвонил в аэропорт, что бы заказать самолет: приятно было осознавать необратимость своего отъезда.*