М
Матаи
Гость
Уважаемые участники форума!
Меня зовут Матаи, однако. Я про вас узнал от доктора Имаго. Он хороший человек, объяснил, как пользоваться мышкой, куда глядеть, что такое аватара и что это никому не надо.
Меня это радует.
В качестве приемного взноса вношу песни полуденных тамтамов (это у нас так на родине радуются или печалятся: берут тамтам и начинают колотить, и от того, как колотят, ясно, радуются они или печалятся).
* * *
Как мир наполнен тишиной и сном!…
И даже звезды, затаив дыханье,
Созвездьями столпились над окном,
Удерживая купол мирозданья.
Отставлены проблемы и тревоги,
Свет и покой под пологом души,
И Млечный путь распахнутой дорогой
От вечности до вечности лежит.
Я расстилаю ночь.
Мы у нее в плену.
И время остановит бег по кругу,
Чтоб можно было слушать тишину
И засыпать в объятиях друг друга…
18 мая 2004
* * *
Касаюсь лбом холодного окна.
С дороги, под ноги летящей,
Лечу и падаю, не достигая дна
Таинственной непроходимой чащи.
Спешу — недвижимый.
В невыразимой муке
Я слышу, как проходят сквозь меня
Сполохи памяти,
далекой песни звуки
И умирающие краски дня.
Как будто снега брошенным комком
Бросаются навстречу, замирают
На миг, распластанный окном,
И в сумерки навеки отлетают...
Март 2004
* * *
Ты спрашиваешь, что мне дал Учитель?
Он ничего не дал.
Он у меня все отнял.
Он отнял нетерпение,
Чтоб мое сердце
Не билось в клетке словно пойманная птица.
Отнял иллюзии,
которыми скрывала я от себя весь мир.
Он отнял ненависть,
Чтоб больше не делить весь мир на злых и добрых.
Отнял привязанность,
Чтоб не было страданий.
Он отнял одиночество и страх.
Осталась я ни с чем.
Как оказалось —
Нет больше ничего.
21 мая 2004
* * *
Раз поднялся старик на гору -
Там в пещере жил мудрый отшельник,-
Рассказать ему про обиды,
Про обиды свои, злосчастья.
Старика обидели дети:
Стар он стал, им совсем не нужен
и из дома его прогнали...
Если б сердце наполнилось силой,
Как уже наполнилось болью,
То давно б разорвалось на части
Или просто не стало бы биться -
Ничего не сказал отшельник,
Подошел к старику он и трижды
Целовал в бескровные губы,
А потом отпустил его с миром...
Оглянулся старик на пещеру,
Посмотрел на синее небо
И с уступа бросился в пропасть.
Над горою кружатся птицы.
Пробегают дикие звери,
А в пещере лежит темный камень -
Весь холодный и мхом поросший.
* * *
Ты спрашиваешь, чему научил меня Учитель?
Всему.
Я от него узнала,
как можно
ходить без ног,
Летать без крыльев
И целовать без губ.
Как говорить без слов,
Как слышать без ушей
И видеть, не имея глаз.
Как танцевать без музыки,
Как жажду утоляют без воды
Как сразу быть и рядом и вдали.
21 мая 2004
* * *
И когда меня повлекут мимо,
с вывернутыми из суставов руками,
с разорванной грудью,
И красная кровь
звездами будет скатываться на белый песок,—
Будут смеяться жестокосердные судьи,
И будут радоваться бессмысленно люди.
Только роза,
которую ты ласкала губами,
уронит один лепесток.
09 июня 2004
написано в поезде
* * *
Ты видела,
как ведет себя зверь —
Странною мыслью смущён,
Когда забывает закрыть в клетку дверь
Сторож.
Или кто-то ещё.
Когда остается вот эта щель,—
Туда,
где ветер в лицо, в глаза.
Он подкрадывался к ней уже,
Постояв, отступал назад.
Застывал,
будто окаменел,
Возвращался опять к черте.
— Что такого,— скажите мне,—
Там такого, чтоб я хотел?
Между прутьев — не та же синь?
То же солнце и тот же сквер?..
Птица молча взглядом скользит,
Молча мечется в клетке зверь.
Что за мука их тянет туда?
Что захватывает и влечет?
Здесь — в отмеренный час еда,
Распорядок, покой, учет.
Копошатся в будке щенки,
И птенцы разевают рот.
Их-то кто тогда защитит,
Под крыло свое соберет?
Этих мыслей — не перечесть,
Этих страхов — не перебрать.
— Что такого за дверью есть,
Чтобы зверь захотел бежать?
Чтобы птица — и сразу в лёт,
Чтобы взмахом одним крыла
Прямо с кручи — в солнцеворот
Траекторию провела…
Только разве тоски своей
Понимает причину зверь?
…Возвращается сторож в вольер.
Запирает забытую дверь.
09 июня 2004
написано в поезде
* * *
Встанет зверь у открытой двери.
На мгновение лишь замрет.
Что звериным чутьем своим
Он предчувствует — наперед?
Или, может, только за миг —
Он гадает — можно отдать
Вздох последний, последний крик
Только если бы — убежать,
Только б вырваться и уйти,
Пусть догонят,
возьмут в кольцо,
Только раньше бы ощутить
Этот ветер
в глаза, в лицо?..
Или так — для чего побег,
Из тюрьмы до тюрьмы маршрут?
Чтоб из клетки в клетку навек,
Чтоб сюда — назад — поутру?
В ту же самую — конуру,
И на ту же самую — цепь,
Чтоб всю ночь хрипеть на Луну,
И железной цепью греметь?
Чтобы прутья решетки грызть,
Чтобы палкой с железным концом
По привычке зверей дразнить
Сторож тыкал в мое лицо?
…Не за смертью уйти, а — жить,
От погони уйти — навсегда
Там,
где сердце стремится быть,
Возвращается вечно — куда…
…Только люди очень хитры:
Что от них еще можно ждать?
Вдруг открытая дверь — часть игры,
Развлечение — сторожам?..
В темном небе луна стоит.
Лампой светит в сонный вольер.
Дверь открыта.
И сторож спит.
У двери застыл молча зверь.
11 июня 2004
* * *
Как только коснется негромкий звон
Звезды над окном твоим,—
Ты берешь трубку,
И в телефон
Мы с тобой говорим.
Незатейлив наш разговор,
О простых говорим делах.
Как прошел сегодня день твой,
Что ты видела, где была.
От событий, встреч, разных дел,
Начинавшихся поутру,
Перебираем дневную кудель
И отбрасываем суету.
Когда стрелки часов, ослабев,
Упадут и начнут подъем,
Я рассказываю тебе,
Что я делал сегодня днем.
А вода на кухне шумит свое,
Створкой двери сквозняк стучит.
Мы с тобой говорим обо всем,
А потом мгновенье молчим —
Это в нить сплелася кудель,
И отсеялась — шелуха
Разных мыслей, слов и идей,—
Так руки коснулась рука,
Так с глазами сошлись глаза,
Поцелуем касаясь губ —
И не можешь больше сказать,
Что ты чувствуешь —
на берегу,
Когда парус тает — в дали,
На перроне — уходит вагон,
И неслышно звенит вдали
Под рукой твоей — телефон…
…На мгновение вместе мы,
На мгновение лишь — вдвоем,
Только в трубке время шумит,
Наполняя дней водоем.
24 августа 2004
Встреча
В середине жаркого дня в селение вошел путник и присел отдохнуть в тени деревьев у колодца. Стайка пробегавших мимо мальчишек на мгновение остановилась, чтобы посмотреть на него; проходивший мимо кузнец покосился на неизвестного человека — но путник сидел, погруженный в свои мысли, и спокойно смотрел перед собой.
Потом к колодцу подошла женщина. Заскрипел журавль, бросая в прохладную темноту ее ведро.
Когда она возвращалась, путник окликнул ее и попросил напиться.
Женщина ответила:
— Хорошо. Я отнесу воду и напою тебя.
Скоро она вернулась, неся в руке ковш воды.
Пока путник не торопясь пил принесенную ею воду, она присела рядом с ним на траву и сказала:
— Путник, у нас в деревне не очень-то веселая жизнь. Новостей мало. Люди много рабо-тают. Расскажи что-нибудь. Откуда ты идешь? Что ты видел по дороге?
Путник выслушал женщину, внимательно глядя на нее. Потом сказал: — Хорошо. Я рас-скажу тебе.
Они говорили долго. Он рассказал женщине о разных странах, в которых побывал, и о людях, которых видел. Он говорил о холодных горных вершинах, блестящих на ярком солнце, и горных реках, несущих вниз холодную влагу. О теплых и влажных лесах у подножия этих гор и странных животных, их населяющих. О бездонных морях с соленой водой и облаках, похо-жих на людей.
Солнце уже клонилось к закату, когда женщина встала и сказала, что ей пора домой.
Путник поблагодарил ее за терпение, с которым она его слушала, и сказал:
— У меня нет ничего, чем бы я мог отблагодарить тебя. У меня есть только фляга с во-дой, которую я набрал у истока большой реки в горах. Она тогда была студеной и вкусной, по-хожей на давшие ей жизнь горы. Позволь и мне напоить тебя.
Женщина не возражала.
Путник развязал свою небольшую котомку, вынул из нее кованую флягу. Старый металл уже почернел от времени и только на потертых краях искорки блеска напоминали о былой кра-соте.
Путник отлил немного воды — несколько глотков — в ковш, стоявший рядом с ним на траве, и подал его женщине.
Та отпила из ковша и сказала:
— Можно спросить тебя, путник? Ты так интересно рассказывал, я даже заслушалась тут с тобой. А вода в твоей фляге теплая и давно налита. Может быть, я наберу тебе воды из нашего колодца? Колодец у нас хороший, мужчины углубили его прошлый год. Вода в нем прохладная и свежая. Ты ее уже пил. Она понравилась тебе? Ты, наверно, мог бы остаться здесь. Видно, что ты давно идешь, и устал. Куда ты сейчас идешь?
Путник тоже уже стоял на ногах. В руках он держал свою котомку, куда уложил флягу.
— Спасибо тебе, женщина,— сказал он. — Я ищу ту, для которой эта вода.
Женщина посмотрела на него.
Стремительно начинался вечер. Красный шар солнца, опускаясь за край леса, обещал за-мечательный завтрашний день; уже ожили вечерние птицы и в наступающих сумерках ничего не было видно в глазах ее собеседника.
— Но ты только не обижайся, путник. Вода в твоей фляге ничем не лучше той, чем у нас в колодце,— повторила женщина в наступающую темноту, где звенели цикады, а над краем ле-са на смену ушедшему солнцу зажглась большая звезда.
И большая река, начинающаяся далеко в горах, воды которой питали маленький дере-венский колодец, тихо вздохнула, посылая легкие ночные волны на уставший от дневного жара песок.
Меня зовут Матаи, однако. Я про вас узнал от доктора Имаго. Он хороший человек, объяснил, как пользоваться мышкой, куда глядеть, что такое аватара и что это никому не надо.
Меня это радует.
В качестве приемного взноса вношу песни полуденных тамтамов (это у нас так на родине радуются или печалятся: берут тамтам и начинают колотить, и от того, как колотят, ясно, радуются они или печалятся).
* * *
Как мир наполнен тишиной и сном!…
И даже звезды, затаив дыханье,
Созвездьями столпились над окном,
Удерживая купол мирозданья.
Отставлены проблемы и тревоги,
Свет и покой под пологом души,
И Млечный путь распахнутой дорогой
От вечности до вечности лежит.
Я расстилаю ночь.
Мы у нее в плену.
И время остановит бег по кругу,
Чтоб можно было слушать тишину
И засыпать в объятиях друг друга…
18 мая 2004
* * *
Касаюсь лбом холодного окна.
С дороги, под ноги летящей,
Лечу и падаю, не достигая дна
Таинственной непроходимой чащи.
Спешу — недвижимый.
В невыразимой муке
Я слышу, как проходят сквозь меня
Сполохи памяти,
далекой песни звуки
И умирающие краски дня.
Как будто снега брошенным комком
Бросаются навстречу, замирают
На миг, распластанный окном,
И в сумерки навеки отлетают...
Март 2004
* * *
Ты спрашиваешь, что мне дал Учитель?
Он ничего не дал.
Он у меня все отнял.
Он отнял нетерпение,
Чтоб мое сердце
Не билось в клетке словно пойманная птица.
Отнял иллюзии,
которыми скрывала я от себя весь мир.
Он отнял ненависть,
Чтоб больше не делить весь мир на злых и добрых.
Отнял привязанность,
Чтоб не было страданий.
Он отнял одиночество и страх.
Осталась я ни с чем.
Как оказалось —
Нет больше ничего.
21 мая 2004
* * *
Раз поднялся старик на гору -
Там в пещере жил мудрый отшельник,-
Рассказать ему про обиды,
Про обиды свои, злосчастья.
Старика обидели дети:
Стар он стал, им совсем не нужен
и из дома его прогнали...
Если б сердце наполнилось силой,
Как уже наполнилось болью,
То давно б разорвалось на части
Или просто не стало бы биться -
Ничего не сказал отшельник,
Подошел к старику он и трижды
Целовал в бескровные губы,
А потом отпустил его с миром...
Оглянулся старик на пещеру,
Посмотрел на синее небо
И с уступа бросился в пропасть.
Над горою кружатся птицы.
Пробегают дикие звери,
А в пещере лежит темный камень -
Весь холодный и мхом поросший.
* * *
Ты спрашиваешь, чему научил меня Учитель?
Всему.
Я от него узнала,
как можно
ходить без ног,
Летать без крыльев
И целовать без губ.
Как говорить без слов,
Как слышать без ушей
И видеть, не имея глаз.
Как танцевать без музыки,
Как жажду утоляют без воды
Как сразу быть и рядом и вдали.
21 мая 2004
* * *
И когда меня повлекут мимо,
с вывернутыми из суставов руками,
с разорванной грудью,
И красная кровь
звездами будет скатываться на белый песок,—
Будут смеяться жестокосердные судьи,
И будут радоваться бессмысленно люди.
Только роза,
которую ты ласкала губами,
уронит один лепесток.
09 июня 2004
написано в поезде
* * *
Ты видела,
как ведет себя зверь —
Странною мыслью смущён,
Когда забывает закрыть в клетку дверь
Сторож.
Или кто-то ещё.
Когда остается вот эта щель,—
Туда,
где ветер в лицо, в глаза.
Он подкрадывался к ней уже,
Постояв, отступал назад.
Застывал,
будто окаменел,
Возвращался опять к черте.
— Что такого,— скажите мне,—
Там такого, чтоб я хотел?
Между прутьев — не та же синь?
То же солнце и тот же сквер?..
Птица молча взглядом скользит,
Молча мечется в клетке зверь.
Что за мука их тянет туда?
Что захватывает и влечет?
Здесь — в отмеренный час еда,
Распорядок, покой, учет.
Копошатся в будке щенки,
И птенцы разевают рот.
Их-то кто тогда защитит,
Под крыло свое соберет?
Этих мыслей — не перечесть,
Этих страхов — не перебрать.
— Что такого за дверью есть,
Чтобы зверь захотел бежать?
Чтобы птица — и сразу в лёт,
Чтобы взмахом одним крыла
Прямо с кручи — в солнцеворот
Траекторию провела…
Только разве тоски своей
Понимает причину зверь?
…Возвращается сторож в вольер.
Запирает забытую дверь.
09 июня 2004
написано в поезде
* * *
Встанет зверь у открытой двери.
На мгновение лишь замрет.
Что звериным чутьем своим
Он предчувствует — наперед?
Или, может, только за миг —
Он гадает — можно отдать
Вздох последний, последний крик
Только если бы — убежать,
Только б вырваться и уйти,
Пусть догонят,
возьмут в кольцо,
Только раньше бы ощутить
Этот ветер
в глаза, в лицо?..
Или так — для чего побег,
Из тюрьмы до тюрьмы маршрут?
Чтоб из клетки в клетку навек,
Чтоб сюда — назад — поутру?
В ту же самую — конуру,
И на ту же самую — цепь,
Чтоб всю ночь хрипеть на Луну,
И железной цепью греметь?
Чтобы прутья решетки грызть,
Чтобы палкой с железным концом
По привычке зверей дразнить
Сторож тыкал в мое лицо?
…Не за смертью уйти, а — жить,
От погони уйти — навсегда
Там,
где сердце стремится быть,
Возвращается вечно — куда…
…Только люди очень хитры:
Что от них еще можно ждать?
Вдруг открытая дверь — часть игры,
Развлечение — сторожам?..
В темном небе луна стоит.
Лампой светит в сонный вольер.
Дверь открыта.
И сторож спит.
У двери застыл молча зверь.
11 июня 2004
* * *
Как только коснется негромкий звон
Звезды над окном твоим,—
Ты берешь трубку,
И в телефон
Мы с тобой говорим.
Незатейлив наш разговор,
О простых говорим делах.
Как прошел сегодня день твой,
Что ты видела, где была.
От событий, встреч, разных дел,
Начинавшихся поутру,
Перебираем дневную кудель
И отбрасываем суету.
Когда стрелки часов, ослабев,
Упадут и начнут подъем,
Я рассказываю тебе,
Что я делал сегодня днем.
А вода на кухне шумит свое,
Створкой двери сквозняк стучит.
Мы с тобой говорим обо всем,
А потом мгновенье молчим —
Это в нить сплелася кудель,
И отсеялась — шелуха
Разных мыслей, слов и идей,—
Так руки коснулась рука,
Так с глазами сошлись глаза,
Поцелуем касаясь губ —
И не можешь больше сказать,
Что ты чувствуешь —
на берегу,
Когда парус тает — в дали,
На перроне — уходит вагон,
И неслышно звенит вдали
Под рукой твоей — телефон…
…На мгновение вместе мы,
На мгновение лишь — вдвоем,
Только в трубке время шумит,
Наполняя дней водоем.
24 августа 2004
Встреча
В середине жаркого дня в селение вошел путник и присел отдохнуть в тени деревьев у колодца. Стайка пробегавших мимо мальчишек на мгновение остановилась, чтобы посмотреть на него; проходивший мимо кузнец покосился на неизвестного человека — но путник сидел, погруженный в свои мысли, и спокойно смотрел перед собой.
Потом к колодцу подошла женщина. Заскрипел журавль, бросая в прохладную темноту ее ведро.
Когда она возвращалась, путник окликнул ее и попросил напиться.
Женщина ответила:
— Хорошо. Я отнесу воду и напою тебя.
Скоро она вернулась, неся в руке ковш воды.
Пока путник не торопясь пил принесенную ею воду, она присела рядом с ним на траву и сказала:
— Путник, у нас в деревне не очень-то веселая жизнь. Новостей мало. Люди много рабо-тают. Расскажи что-нибудь. Откуда ты идешь? Что ты видел по дороге?
Путник выслушал женщину, внимательно глядя на нее. Потом сказал: — Хорошо. Я рас-скажу тебе.
Они говорили долго. Он рассказал женщине о разных странах, в которых побывал, и о людях, которых видел. Он говорил о холодных горных вершинах, блестящих на ярком солнце, и горных реках, несущих вниз холодную влагу. О теплых и влажных лесах у подножия этих гор и странных животных, их населяющих. О бездонных морях с соленой водой и облаках, похо-жих на людей.
Солнце уже клонилось к закату, когда женщина встала и сказала, что ей пора домой.
Путник поблагодарил ее за терпение, с которым она его слушала, и сказал:
— У меня нет ничего, чем бы я мог отблагодарить тебя. У меня есть только фляга с во-дой, которую я набрал у истока большой реки в горах. Она тогда была студеной и вкусной, по-хожей на давшие ей жизнь горы. Позволь и мне напоить тебя.
Женщина не возражала.
Путник развязал свою небольшую котомку, вынул из нее кованую флягу. Старый металл уже почернел от времени и только на потертых краях искорки блеска напоминали о былой кра-соте.
Путник отлил немного воды — несколько глотков — в ковш, стоявший рядом с ним на траве, и подал его женщине.
Та отпила из ковша и сказала:
— Можно спросить тебя, путник? Ты так интересно рассказывал, я даже заслушалась тут с тобой. А вода в твоей фляге теплая и давно налита. Может быть, я наберу тебе воды из нашего колодца? Колодец у нас хороший, мужчины углубили его прошлый год. Вода в нем прохладная и свежая. Ты ее уже пил. Она понравилась тебе? Ты, наверно, мог бы остаться здесь. Видно, что ты давно идешь, и устал. Куда ты сейчас идешь?
Путник тоже уже стоял на ногах. В руках он держал свою котомку, куда уложил флягу.
— Спасибо тебе, женщина,— сказал он. — Я ищу ту, для которой эта вода.
Женщина посмотрела на него.
Стремительно начинался вечер. Красный шар солнца, опускаясь за край леса, обещал за-мечательный завтрашний день; уже ожили вечерние птицы и в наступающих сумерках ничего не было видно в глазах ее собеседника.
— Но ты только не обижайся, путник. Вода в твоей фляге ничем не лучше той, чем у нас в колодце,— повторила женщина в наступающую темноту, где звенели цикады, а над краем ле-са на смену ушедшему солнцу зажглась большая звезда.
И большая река, начинающаяся далеко в горах, воды которой питали маленький дере-венский колодец, тихо вздохнула, посылая легкие ночные волны на уставший от дневного жара песок.
Рада приветствовать Вас в Творчестве.
