EnAmorada
Поэт
Я честно всё перевела, но это страшно выглядит на русском, поэтому прошу угощаться тем, что есть
Это уже не настолько бред, хотя элементы бреда есть - я обычно пишу такие рассказы на основе снов, поэтому они странноватые. Но вам, возможно, понравятся... Жду критики, желательно жёсткой
[ADDED=EnAmorada]1098336627[/ADDED]
Допинг
...Я давно подозревала, что у моего универа контракт с какой-нибудь психушкой, откуда нас периодически снабжают преподавателями... Но подобного поворота событий я, конечно, не ожидала.
...Учиться не хотелось катастрофически. Вообще ничего не хотелось делать - просто лечь и уснуть. Желательно, навсегда.
Да, меня мучила депрессия. А всё из-за чего? Из-за творческого застоя.
Я сходила с ума. В голову не приходила ни одна стоящая идея. Неоконченные рассказы застыли, и подвигаться дальше не хотели. Стихи не писались. Пришёл полный капут мне, как творческой натуре. Я лежала и смотрела в потолок. Призывать смерть не хотелось (а вдруг придёт), поэтому я просто витала в пустоте. Вакуум пожирал меня изнутри в духовном, а возможно и в физическом плане. Я исчезала как личность и как живое существо.
Раньше мне помогало одно хорошее лекарство - влюблённость. Но мне тогда и жить было в облом, а уж о том, чтобы влюбиться не могло быть и речи ...
....Новому преподу по украинской литературе на вид можно было дать с натяжкой года двадцать три. Вид так скажем, бомжеватый –– френч зелёного цвета, длинные, давно не мытые волосы, огромный затёртый рюкзак, в который он сам без труда бы влез. И надменный взгляд. Короче, сопляк со странностями.
"Фюрер!" - донёсся шепоток с «галёрки». Да, несомненно, что-то немецкое в этой длинноватой физиономии было. Так и остался он для меня, да и для всей группы, Фюрером.
Я просмотрела его ауру... Она тоже была со странностями. Вампирско-донорская. Он наматывал энергию группы на себя, отчего выглядел, как веретено. Но при этом у него был запас его собственной энергии. И ещё гроздья висящих над ним лярв –– от их количества в глазах темнело. Я такого за свою практику никогда не видела, поэтому меня эта личность заинтересовала. Это ж надо –– столько дряни в одном человеке!
Позже я узнала, что ему уже за тридцатник перевалило и что он известный в определённых кругах поэт, но его творения для меня оставались абсолютно нечитабельными - по крайней мере, с монитора и на трезвую голову.
Преподавал он... Не знаю, балов на семь-восемь по десятибалльной. Лекции были может даже интересными но полными умных слов, из-за которых половина смысла оставалась для нас, среднестатистических студентов, тайной, покрытой мраком снобизма и нежелания объяснять.
На семинарах, где мы разбирали стихи украинских поэтов, оказалось, что украинские поэты начала ХХ века писали только о сексе и о смерти. По крайней мере, Фюрер мог в самом невинном стишке найти половой акт, смерть или ещё что-то подобное, о чём нормальные люди даже не догадывались. Разве что Зигмунд Фрейд…
Он таки был зверским энергетическим вампиром с солидным и, скорее всего, осознанным, опытом. Группа после его пар становилась полуживой и на следующих просто засыпала. Я иногда присасывалась к его каналам и тоже питалась от группы. Самой мне такое сделать никогда не получалось.
Спустя какое-то время мне показалось, что он на меня обращает особое внимание. Чем дальше, тем больше он ко мне цеплялся на семинарах, а на лекциях смотрел на меня и улыбался вампирской улыбкой (глаза блестят, клыки торчат), а временами вообще распоясывался до того, что свой стул ставил напротив и штормил меня по полной программе. Иногда мне это даже нравилось, так как в нём было что-то особенное. Это выходило за пределы моего понимания, и воспринималось, скорее всего, подсознательно. Он меня одновременно и притягивал и пугал.
В один прекрасный момент я осознала, что депрессняк отступает именно на его парах. Возникло чувство, будто он ощущает как мне паскудно и пытается меня расшевелить. Зачем ему это сдалось –– меня это не занимало, но я медленно выбиралась из пустоты, а через два месяца уже забыла о том, что у меня был творческий штиль.
Писала я много и качественно, чего раньше в таком идеальном варианте не наблюдалось. Несколько газет взялись напечатать мою писанину - эссе, парочку рассказов, а один издатель заинтересовался начатой книгой, отрывки которой я ему прислала по электронной почте. Он предложил мне её закончить и издать. И дал мне срок - до начала июня.
Я, понятно, обрадовалась. Но... почему-то в тот же день не смогла написать ни строчки. И на следующий, и через два дня...
Депрессняк вернулся. Я металась, как бешенная, но в голову ничего толкового не приходило, возвращалась всёпоедающая пустота.
Уже подходил к концу апрель. Потом прошли майские праздники. Июнь был всё ближе и ближе, а мне становилось всё хуже и хуже.
Параллельно приближалась и сессия. Начались зачётные недели. По украинской литературе зачёт мне уже поставили, но я поневоле начала жалеть, что с Фюрером покончено аж до следующего года. Мне он нужен был в качестве подпитки сейчас, а не в сентябре. Но я его нигде не могла выцепить. Разве что в Интернете. Но это было совсем не то...
И вот, однажды я опоздала на первую пару. Оставалось ещё порядочно времени до следующего занятия, и я стояла в коридоре, зевая от скуки, смотрела за окно –– на свалку металлолома и на мрачного вида здания, принадлежащие соседнему заводу. Вид, скажу прямо, не поднимал настроение.
И вдруг услышала за спиной знакомый голос.
–– Добрый день.
–– Добрый... - ответила я, обернувшись.
Фюрер улыбался. Той же гнусной улыбкой, которая в тот момент показалась спасительной. Но всё же очень противной.
–– Почему вы тут стоите в одиночестве? - спросил он.
Мне стало ещё скучнее. Разговор получался дурацкий и нудный, а я не люблю когда меня на дурацкие разговоры провоцируют. Тем более такие типы, как Фюрер. С другой же стороны мне очень хотелось рассказать о своей проблеме и попросить помощи. Но я упорно молчала –– просить чего-то у этого… О, нет, не в этой жизни!
Разговор не клеился. Мы стояли в коридоре тупо глядя друг на друга и переминаясь с ноги на ногу. Потом, он по-видимому, придумал предлог, чтобы не уходить и спросил:
–– Вы не хотели б прочитать кое-что для общего развития? Я вам дам список литературы...
Я молча кивнула и полезла в сумку за блокнотом и ручкой. Потом вылезла на подоконник и приготовилась записывать. Мне показалось, что он не прочь выбраться на подоконник и примоститься рядом, но, вероятно, потребность выдерживать субординацию между студенткой и преподом не позволяла ему совершить такой легкомысленный проступок.
Он надиктовал мне кое-что, а потом полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда флягу с коньяком. Признаюсь, впервые видела бухающего на глазах у студентов препода, но почему-то такой поворот событий меня совершенно не удивил. Даже если бы он начал косяк забивать - это было бы в порядке вещей, потому что это был Фюрер - и этим всё сказано.
Я дописала последнее предложение и посылающим тоном сказала:
–– Спасибо за совет. Я обязательно это прочту.
–– Я вам вот что скажу, –– пропустив мою грубость мимо ушей, сказал серьёзным тоном Фюрер, –– Как большой спорт не обходится без допинга, так и литература... –– и он посмотрел на меня.
Я замерла и уставилась на него... Мне стало всё ясно.
"Ах ты ж уродец. –– подумала я. –– Значит, допинг! Так ты осознанно меня подпитывал... Чтобы подсадить! Чтоб тебя подавило твоим коньяком вместе с флягой!".
Мне захотелось расцарапать его противную рожу. Но я сдержалась. Мне было интересно, что эта сволочь дальше будет говорить. А он рассказывал, что, мол никакой гений не писал без допинга –– наркоты там какой, либо алкоголя. Когда же он протянул свои грязные руки к Тарасу Григорьевичу, я без церемоний ушла в аудиторию.
Прошла ещё неделя. У меня ничего не получалось. Мысль о допинге не желала покидать мою отупевшую от отчаяния голову. Фюрер умел сказать так, чтоб запомнилось. Особенно таким впечатлительным дурам, как я. Но я не собиралась падать ниже плинтуса из-за банального любопытства... Ну не люблю я такие вещи, хоть убей –– курить не пробовала не то что травку, а и простую сигарету, а пить... разве что по поводу, причём по серьёзному поводу. Так что идея меня споить с треском провалилась
Одним майским утром я собиралась на работу. Идти туда не было никакого желания, так же как потом идти в университет, но чего-чего, а немного силы воли у меня ещё осталось. Поэтому я заставила себя встать в шесть часов, одеться и даже позавтракать. Вдруг зазвонил телефон. Это была староста моей группы.
[ADDED=EnAmorada]1098336664[/ADDED]
–– Слушай, Вита, не хотела тебе с утра портить настрой, но у меня не очень приятная новость. –– замогильным голосом сказала она. –– Вчера мне в деканате сказали, что Фюрер взял твой телефон –– ты ему какую-то книгу забыла отдать. Так что жди звонка.
Я только открыла рот, чтобы возмутиться, как услышала звонок в дверь.
Моя кошка, мирно сидевшая до этого у моих ног, взвилась, зашипела и убежала в мою комнату со скоростью света. Оттуда доносились её злое рычание и завывание.
–– Спасибо, –– прошептала я, положила трубку и подошла к двери.
Мне даже не надо было смотреть в глазок. Я знала, кто за ней стоял.
Я открыла дверь. Фюрер мерзко улыбнулся и поздоровался. Но мой злющий вид и завывание кошки, которое было прекрасно слышно из моей комнаты, явно не располагали шаровому раздариванию улыбок, поэтому гадкая вампирская лыба в мгновенье ока сползла с его лица.
–– Чего вам тут надо? –– процедила сквозь зубы я.
–– Можно войти? –– как ни в чём не бывало, осведомился он.
–– А что, без приглашения не пройдёшь? –– нахально спросила я, мысленно добавив: "Вампирюга чёртов". Тут, на пороге своего дома я могла себе позволить понахальничать.
Его глазёнки зло сверкнули.
–– Не пройду.
"Значит, он и вправду вампир..." - подумала я, констатируя факт. Почему-то мне не было страшно. Может, подсознание давно усвоило, что этот глист в корсете употребляет не только энергию, а нечто поматериальнее...
–– Проваливай, пока я не сходила за осиновым колышком. –– отчеканила я
–– Ладно. Как хочешь - с усилием, проглотив злость, произнес он. –– Но июнь-то скоро.... А без меня ты ничего не напишешь. И не видать тебе денег и славы, как своих ушей.
"Этот подлец ещё и мысли умеет читать..." –– разъяренно глядя на него, подумала я.
–– Можно мне зайти? - как-то непривычно мягко сказал он. –– Я даю слово, что ничего тебе сделаю. Ты же это сама зна...
–– Не знаю, и знать не хочу. Где гарантия?
–– Моё слово - гарантия! –– я злостно дёрнула дверь, чтобы закрыть её перед его носом –– Тебе расписку написать? –– поспешно спросил он.
–– Это уже дело. Доставай ручку и бумагу. И пиши: "Я, Фюрер... "
–– Кто!?
–– Пиши, не отвлекайся. Так вот, "Я, Фюрер, принимая приглашение в этот дом, клянусь, что не причиню вреда никому из живущих в нём. Если же я нарушу клятву, данную мной, то сразу же самовозгорюсь и исчезну с этого мира навсегда" Подпись. Дата. Давай сюда.
Я перечитала написанное и отступила, пропуская его внутрь.
Мимо нас, едва не сбив с ног, с диким воплем пронеслась кошка и скрылась в соседском дворе.
Я цапнула его за рукав и оттащила в кухню.
–– Говори. Быстро.
И он начал говорить...
Сказал, что знает, что я пишу, что у меня есть талант. Читал некоторые из моих произведений в Интернете и в газетах. Знает также, что у меня проблемы с вдохновением.
"Любовью эту проблему не решить" - говорил он. Сказал, что есть одно универсальное средство... Что это средство будет доступно, пока на земле будут люди, и что оно гарантирует постоянную творческую работоспособность... И оттягивает физическую смерть. А со временем даёт такие возможности, о которых простые смертные и не мечтают - телепатию, например. Что он - не такой, как вампиры, утоляющие кровью физический голод, а такой, который утоляет ею лишь духовный голод, а именно - отсутствие вдохновения... Поэтому можно вести вполне человеческий образ жизни.
Я слушала его и, забыв на время, что он умеет читать мои мысли, мечтала о красивом пенделе, посредством которого он вылетит из моего дома.
Когда он завершил свой монолог, я вежливо предложила ему удалиться.
–– Как? –– удивился он. –– Ты не хочешь известности?
–– Хочу, но не таким способом, понял? Твои старания напрасны. Я не люблю людей, но пить их кровь –– тоже не для меня. И умереть я хочу ровно тогда, когда положено, а не в триста лет. А теперь –– прощай. И больше меня не беспокой.
Он молча удалился.
Спустя несколько дней я возвращалась домой одна. Было уже поздно, где-то около одиннадцати вечера. Фонари, как всегда, не горели. На ощупь я досталась до калитки, начала её открывать. И вдруг остро ощутила чьё-то присутствие. Это был Фюрер. Он появился из ниоткуда у меня за спиной, обхватил меня руками и поволок куда-то в темноту. Я сопротивлялась и визжала, но он закрыл мне рот рукой, и сжал ещё сильнее. Я поняла, что тащит он меня в лес, и что там он точно что-то нехорошее со мной сотворит, а вот что именно - оставалось догадываться. Убьет просто так, или основательно поужинает? Выбор был невелик и малоприятен...
В лесу он протащил меня ещё метров двести и остановился.
–– Извини, если сделал больно, но тебе по-хорошему не дошло. А я такой талант оставлять без присмотра не хочу. –– Он убрал руку с моего рта, но от ужаса я даже вскрикнуть не смогла. Силы иссякли –– понятно, куда они ушли. Я висела у него на руке, как тряпичная кукла. Если бы он меня отпустил, я бы упала ничком на землю и не встала бы больше.
Он тем временем свободной рукой достал из кармана бритву старого образца - такое лезвие с ручкой, и черкнул им по запястью руки, которая служила мне опорой. Я думала, кровь брызнет в разные стороны, но выступило только несколько крупных капель. И эти капли он выдавил мне в рот...
Вкуса я не почувствовала, но пищевод обожгло, как огнём. Откуда-то, взялись силы, прояснилась голова и темнота стала не такой непролазной - я видела, или скорее всего, ощущала окружающие предметы. Появилось чувство лёгкости... Я твёрдо стала на ноги, и оглянулась.
Фюрер стоял рядом и улыбался. Он смотрел на меня, наверное, точно так же, как Пигмалион на Галатею –– вот, я её создал!
–– Ну, как?
–– Скотина... Что ты сделал?
–– Вернул тебя к жизни. Как самочувствие? Только не говори, что хреново - не поверю.
–– Что ты сделал? - разрыдалась я - Ты превратил меня в нелюдя!
–– Ты хоть представляешь, какие возможности я тебе только что открыл?
–– Представляю! Быть живым трупом, никогда не иметь детей и семьи! Да? Это ты возможностями называешь, козёл? Моя жизнь проходит не там, не в моих рассказах, а тут, в реальности!
–– Чего ты паникуешь? Я же тебе говорил, что мы не тот вид вампиров, которые спят в гробу!..
Но его уверения на меня не действовали. У меня началась истерика. Он еле меня схватил и прижал к себе. Я вырывалась. Царапалась и лупила его со всей дури. Он успокаивал меня, говорил так тихо и плавно, что я начала приходить в себя. Меня всё ещё возмущал его проступок, но в душе уже прояснилось, и начали вырисовываться возможные картины будущего: мои книги - в бестселлерах, переводятся на разные языки мира, а я гребу деньги лопатой и ни в чём себе не отказываю.
–– Обо мне не забудь. –– донёсся голос из вне, и я подумала, что всё-таки стоит заготовить на будущее один осиновый кол, специально для Фюрера.
–– Пусти.
Он выпустил меня.
–– Ну как, полегчало?
–– Заткнись, подонок, и проведи меня домой.
–– У меня, кстати, имя есть.
–– Ты думаешь, я его помню?...
До утра я написала восемь недостающих глав. А через три недели вышла моя первая книга. Через полгода - вторая, потом третья...
***
Сейчас я живу весьма неплохо. Раз в две-три недели мне надо пополнять свои запасы вдохновения - и тогда в ежедневных сводках появляются короткие сообщения о странных нападениях и убийствах. Но убийцу никак не могут найти. Интересно, кто же это творит такие безобразия?
У меня исчез материнский инстинкт. А мужчин я могу иметь каких захочу. Только они мне все занудные и тупоумные... И годятся только в качестве завтрака, обеда или ужина.
Это уже не настолько бред, хотя элементы бреда есть - я обычно пишу такие рассказы на основе снов, поэтому они странноватые. Но вам, возможно, понравятся... Жду критики, желательно жёсткой[ADDED=EnAmorada]1098336627[/ADDED]
Допинг
...Я давно подозревала, что у моего универа контракт с какой-нибудь психушкой, откуда нас периодически снабжают преподавателями... Но подобного поворота событий я, конечно, не ожидала.
...Учиться не хотелось катастрофически. Вообще ничего не хотелось делать - просто лечь и уснуть. Желательно, навсегда.
Да, меня мучила депрессия. А всё из-за чего? Из-за творческого застоя.
Я сходила с ума. В голову не приходила ни одна стоящая идея. Неоконченные рассказы застыли, и подвигаться дальше не хотели. Стихи не писались. Пришёл полный капут мне, как творческой натуре. Я лежала и смотрела в потолок. Призывать смерть не хотелось (а вдруг придёт), поэтому я просто витала в пустоте. Вакуум пожирал меня изнутри в духовном, а возможно и в физическом плане. Я исчезала как личность и как живое существо.
Раньше мне помогало одно хорошее лекарство - влюблённость. Но мне тогда и жить было в облом, а уж о том, чтобы влюбиться не могло быть и речи ...
....Новому преподу по украинской литературе на вид можно было дать с натяжкой года двадцать три. Вид так скажем, бомжеватый –– френч зелёного цвета, длинные, давно не мытые волосы, огромный затёртый рюкзак, в который он сам без труда бы влез. И надменный взгляд. Короче, сопляк со странностями.
"Фюрер!" - донёсся шепоток с «галёрки». Да, несомненно, что-то немецкое в этой длинноватой физиономии было. Так и остался он для меня, да и для всей группы, Фюрером.
Я просмотрела его ауру... Она тоже была со странностями. Вампирско-донорская. Он наматывал энергию группы на себя, отчего выглядел, как веретено. Но при этом у него был запас его собственной энергии. И ещё гроздья висящих над ним лярв –– от их количества в глазах темнело. Я такого за свою практику никогда не видела, поэтому меня эта личность заинтересовала. Это ж надо –– столько дряни в одном человеке!
Позже я узнала, что ему уже за тридцатник перевалило и что он известный в определённых кругах поэт, но его творения для меня оставались абсолютно нечитабельными - по крайней мере, с монитора и на трезвую голову.
Преподавал он... Не знаю, балов на семь-восемь по десятибалльной. Лекции были может даже интересными но полными умных слов, из-за которых половина смысла оставалась для нас, среднестатистических студентов, тайной, покрытой мраком снобизма и нежелания объяснять.
На семинарах, где мы разбирали стихи украинских поэтов, оказалось, что украинские поэты начала ХХ века писали только о сексе и о смерти. По крайней мере, Фюрер мог в самом невинном стишке найти половой акт, смерть или ещё что-то подобное, о чём нормальные люди даже не догадывались. Разве что Зигмунд Фрейд…
Он таки был зверским энергетическим вампиром с солидным и, скорее всего, осознанным, опытом. Группа после его пар становилась полуживой и на следующих просто засыпала. Я иногда присасывалась к его каналам и тоже питалась от группы. Самой мне такое сделать никогда не получалось.
Спустя какое-то время мне показалось, что он на меня обращает особое внимание. Чем дальше, тем больше он ко мне цеплялся на семинарах, а на лекциях смотрел на меня и улыбался вампирской улыбкой (глаза блестят, клыки торчат), а временами вообще распоясывался до того, что свой стул ставил напротив и штормил меня по полной программе. Иногда мне это даже нравилось, так как в нём было что-то особенное. Это выходило за пределы моего понимания, и воспринималось, скорее всего, подсознательно. Он меня одновременно и притягивал и пугал.
В один прекрасный момент я осознала, что депрессняк отступает именно на его парах. Возникло чувство, будто он ощущает как мне паскудно и пытается меня расшевелить. Зачем ему это сдалось –– меня это не занимало, но я медленно выбиралась из пустоты, а через два месяца уже забыла о том, что у меня был творческий штиль.
Писала я много и качественно, чего раньше в таком идеальном варианте не наблюдалось. Несколько газет взялись напечатать мою писанину - эссе, парочку рассказов, а один издатель заинтересовался начатой книгой, отрывки которой я ему прислала по электронной почте. Он предложил мне её закончить и издать. И дал мне срок - до начала июня.
Я, понятно, обрадовалась. Но... почему-то в тот же день не смогла написать ни строчки. И на следующий, и через два дня...
Депрессняк вернулся. Я металась, как бешенная, но в голову ничего толкового не приходило, возвращалась всёпоедающая пустота.
Уже подходил к концу апрель. Потом прошли майские праздники. Июнь был всё ближе и ближе, а мне становилось всё хуже и хуже.
Параллельно приближалась и сессия. Начались зачётные недели. По украинской литературе зачёт мне уже поставили, но я поневоле начала жалеть, что с Фюрером покончено аж до следующего года. Мне он нужен был в качестве подпитки сейчас, а не в сентябре. Но я его нигде не могла выцепить. Разве что в Интернете. Но это было совсем не то...
И вот, однажды я опоздала на первую пару. Оставалось ещё порядочно времени до следующего занятия, и я стояла в коридоре, зевая от скуки, смотрела за окно –– на свалку металлолома и на мрачного вида здания, принадлежащие соседнему заводу. Вид, скажу прямо, не поднимал настроение.
И вдруг услышала за спиной знакомый голос.
–– Добрый день.
–– Добрый... - ответила я, обернувшись.
Фюрер улыбался. Той же гнусной улыбкой, которая в тот момент показалась спасительной. Но всё же очень противной.
–– Почему вы тут стоите в одиночестве? - спросил он.
Мне стало ещё скучнее. Разговор получался дурацкий и нудный, а я не люблю когда меня на дурацкие разговоры провоцируют. Тем более такие типы, как Фюрер. С другой же стороны мне очень хотелось рассказать о своей проблеме и попросить помощи. Но я упорно молчала –– просить чего-то у этого… О, нет, не в этой жизни!
Разговор не клеился. Мы стояли в коридоре тупо глядя друг на друга и переминаясь с ноги на ногу. Потом, он по-видимому, придумал предлог, чтобы не уходить и спросил:
–– Вы не хотели б прочитать кое-что для общего развития? Я вам дам список литературы...
Я молча кивнула и полезла в сумку за блокнотом и ручкой. Потом вылезла на подоконник и приготовилась записывать. Мне показалось, что он не прочь выбраться на подоконник и примоститься рядом, но, вероятно, потребность выдерживать субординацию между студенткой и преподом не позволяла ему совершить такой легкомысленный проступок.
Он надиктовал мне кое-что, а потом полез во внутренний карман пиджака и достал оттуда флягу с коньяком. Признаюсь, впервые видела бухающего на глазах у студентов препода, но почему-то такой поворот событий меня совершенно не удивил. Даже если бы он начал косяк забивать - это было бы в порядке вещей, потому что это был Фюрер - и этим всё сказано.
Я дописала последнее предложение и посылающим тоном сказала:
–– Спасибо за совет. Я обязательно это прочту.
–– Я вам вот что скажу, –– пропустив мою грубость мимо ушей, сказал серьёзным тоном Фюрер, –– Как большой спорт не обходится без допинга, так и литература... –– и он посмотрел на меня.
Я замерла и уставилась на него... Мне стало всё ясно.
"Ах ты ж уродец. –– подумала я. –– Значит, допинг! Так ты осознанно меня подпитывал... Чтобы подсадить! Чтоб тебя подавило твоим коньяком вместе с флягой!".
Мне захотелось расцарапать его противную рожу. Но я сдержалась. Мне было интересно, что эта сволочь дальше будет говорить. А он рассказывал, что, мол никакой гений не писал без допинга –– наркоты там какой, либо алкоголя. Когда же он протянул свои грязные руки к Тарасу Григорьевичу, я без церемоний ушла в аудиторию.
Прошла ещё неделя. У меня ничего не получалось. Мысль о допинге не желала покидать мою отупевшую от отчаяния голову. Фюрер умел сказать так, чтоб запомнилось. Особенно таким впечатлительным дурам, как я. Но я не собиралась падать ниже плинтуса из-за банального любопытства... Ну не люблю я такие вещи, хоть убей –– курить не пробовала не то что травку, а и простую сигарету, а пить... разве что по поводу, причём по серьёзному поводу. Так что идея меня споить с треском провалилась
Одним майским утром я собиралась на работу. Идти туда не было никакого желания, так же как потом идти в университет, но чего-чего, а немного силы воли у меня ещё осталось. Поэтому я заставила себя встать в шесть часов, одеться и даже позавтракать. Вдруг зазвонил телефон. Это была староста моей группы.
[ADDED=EnAmorada]1098336664[/ADDED]
–– Слушай, Вита, не хотела тебе с утра портить настрой, но у меня не очень приятная новость. –– замогильным голосом сказала она. –– Вчера мне в деканате сказали, что Фюрер взял твой телефон –– ты ему какую-то книгу забыла отдать. Так что жди звонка.
Я только открыла рот, чтобы возмутиться, как услышала звонок в дверь.
Моя кошка, мирно сидевшая до этого у моих ног, взвилась, зашипела и убежала в мою комнату со скоростью света. Оттуда доносились её злое рычание и завывание.
–– Спасибо, –– прошептала я, положила трубку и подошла к двери.
Мне даже не надо было смотреть в глазок. Я знала, кто за ней стоял.
Я открыла дверь. Фюрер мерзко улыбнулся и поздоровался. Но мой злющий вид и завывание кошки, которое было прекрасно слышно из моей комнаты, явно не располагали шаровому раздариванию улыбок, поэтому гадкая вампирская лыба в мгновенье ока сползла с его лица.
–– Чего вам тут надо? –– процедила сквозь зубы я.
–– Можно войти? –– как ни в чём не бывало, осведомился он.
–– А что, без приглашения не пройдёшь? –– нахально спросила я, мысленно добавив: "Вампирюга чёртов". Тут, на пороге своего дома я могла себе позволить понахальничать.
Его глазёнки зло сверкнули.
–– Не пройду.
"Значит, он и вправду вампир..." - подумала я, констатируя факт. Почему-то мне не было страшно. Может, подсознание давно усвоило, что этот глист в корсете употребляет не только энергию, а нечто поматериальнее...
–– Проваливай, пока я не сходила за осиновым колышком. –– отчеканила я
–– Ладно. Как хочешь - с усилием, проглотив злость, произнес он. –– Но июнь-то скоро.... А без меня ты ничего не напишешь. И не видать тебе денег и славы, как своих ушей.
"Этот подлец ещё и мысли умеет читать..." –– разъяренно глядя на него, подумала я.
–– Можно мне зайти? - как-то непривычно мягко сказал он. –– Я даю слово, что ничего тебе сделаю. Ты же это сама зна...
–– Не знаю, и знать не хочу. Где гарантия?
–– Моё слово - гарантия! –– я злостно дёрнула дверь, чтобы закрыть её перед его носом –– Тебе расписку написать? –– поспешно спросил он.
–– Это уже дело. Доставай ручку и бумагу. И пиши: "Я, Фюрер... "
–– Кто!?
–– Пиши, не отвлекайся. Так вот, "Я, Фюрер, принимая приглашение в этот дом, клянусь, что не причиню вреда никому из живущих в нём. Если же я нарушу клятву, данную мной, то сразу же самовозгорюсь и исчезну с этого мира навсегда" Подпись. Дата. Давай сюда.
Я перечитала написанное и отступила, пропуская его внутрь.
Мимо нас, едва не сбив с ног, с диким воплем пронеслась кошка и скрылась в соседском дворе.
Я цапнула его за рукав и оттащила в кухню.
–– Говори. Быстро.
И он начал говорить...
Сказал, что знает, что я пишу, что у меня есть талант. Читал некоторые из моих произведений в Интернете и в газетах. Знает также, что у меня проблемы с вдохновением.
"Любовью эту проблему не решить" - говорил он. Сказал, что есть одно универсальное средство... Что это средство будет доступно, пока на земле будут люди, и что оно гарантирует постоянную творческую работоспособность... И оттягивает физическую смерть. А со временем даёт такие возможности, о которых простые смертные и не мечтают - телепатию, например. Что он - не такой, как вампиры, утоляющие кровью физический голод, а такой, который утоляет ею лишь духовный голод, а именно - отсутствие вдохновения... Поэтому можно вести вполне человеческий образ жизни.
Я слушала его и, забыв на время, что он умеет читать мои мысли, мечтала о красивом пенделе, посредством которого он вылетит из моего дома.
Когда он завершил свой монолог, я вежливо предложила ему удалиться.
–– Как? –– удивился он. –– Ты не хочешь известности?
–– Хочу, но не таким способом, понял? Твои старания напрасны. Я не люблю людей, но пить их кровь –– тоже не для меня. И умереть я хочу ровно тогда, когда положено, а не в триста лет. А теперь –– прощай. И больше меня не беспокой.
Он молча удалился.
Спустя несколько дней я возвращалась домой одна. Было уже поздно, где-то около одиннадцати вечера. Фонари, как всегда, не горели. На ощупь я досталась до калитки, начала её открывать. И вдруг остро ощутила чьё-то присутствие. Это был Фюрер. Он появился из ниоткуда у меня за спиной, обхватил меня руками и поволок куда-то в темноту. Я сопротивлялась и визжала, но он закрыл мне рот рукой, и сжал ещё сильнее. Я поняла, что тащит он меня в лес, и что там он точно что-то нехорошее со мной сотворит, а вот что именно - оставалось догадываться. Убьет просто так, или основательно поужинает? Выбор был невелик и малоприятен...
В лесу он протащил меня ещё метров двести и остановился.
–– Извини, если сделал больно, но тебе по-хорошему не дошло. А я такой талант оставлять без присмотра не хочу. –– Он убрал руку с моего рта, но от ужаса я даже вскрикнуть не смогла. Силы иссякли –– понятно, куда они ушли. Я висела у него на руке, как тряпичная кукла. Если бы он меня отпустил, я бы упала ничком на землю и не встала бы больше.
Он тем временем свободной рукой достал из кармана бритву старого образца - такое лезвие с ручкой, и черкнул им по запястью руки, которая служила мне опорой. Я думала, кровь брызнет в разные стороны, но выступило только несколько крупных капель. И эти капли он выдавил мне в рот...
Вкуса я не почувствовала, но пищевод обожгло, как огнём. Откуда-то, взялись силы, прояснилась голова и темнота стала не такой непролазной - я видела, или скорее всего, ощущала окружающие предметы. Появилось чувство лёгкости... Я твёрдо стала на ноги, и оглянулась.
Фюрер стоял рядом и улыбался. Он смотрел на меня, наверное, точно так же, как Пигмалион на Галатею –– вот, я её создал!
–– Ну, как?
–– Скотина... Что ты сделал?
–– Вернул тебя к жизни. Как самочувствие? Только не говори, что хреново - не поверю.
–– Что ты сделал? - разрыдалась я - Ты превратил меня в нелюдя!
–– Ты хоть представляешь, какие возможности я тебе только что открыл?
–– Представляю! Быть живым трупом, никогда не иметь детей и семьи! Да? Это ты возможностями называешь, козёл? Моя жизнь проходит не там, не в моих рассказах, а тут, в реальности!
–– Чего ты паникуешь? Я же тебе говорил, что мы не тот вид вампиров, которые спят в гробу!..
Но его уверения на меня не действовали. У меня началась истерика. Он еле меня схватил и прижал к себе. Я вырывалась. Царапалась и лупила его со всей дури. Он успокаивал меня, говорил так тихо и плавно, что я начала приходить в себя. Меня всё ещё возмущал его проступок, но в душе уже прояснилось, и начали вырисовываться возможные картины будущего: мои книги - в бестселлерах, переводятся на разные языки мира, а я гребу деньги лопатой и ни в чём себе не отказываю.
–– Обо мне не забудь. –– донёсся голос из вне, и я подумала, что всё-таки стоит заготовить на будущее один осиновый кол, специально для Фюрера.
–– Пусти.
Он выпустил меня.
–– Ну как, полегчало?
–– Заткнись, подонок, и проведи меня домой.
–– У меня, кстати, имя есть.
–– Ты думаешь, я его помню?...
До утра я написала восемь недостающих глав. А через три недели вышла моя первая книга. Через полгода - вторая, потом третья...
***
Сейчас я живу весьма неплохо. Раз в две-три недели мне надо пополнять свои запасы вдохновения - и тогда в ежедневных сводках появляются короткие сообщения о странных нападениях и убийствах. Но убийцу никак не могут найти. Интересно, кто же это творит такие безобразия?
У меня исчез материнский инстинкт. А мужчин я могу иметь каких захочу. Только они мне все занудные и тупоумные... И годятся только в качестве завтрака, обеда или ужина.