Конкурс мистического рассказа. Осень 2007

[Если]

Уважаемые участники и уважаемая читательская аудитория!

Жребий брошен, Рубикон перейдён. И если второе - метафора, то первое, безусловно, нет. Очерёдность рассказов расставлена с помощью жребия, потому бессмысленно будет искать какие-либо корреляции с темой приёма работ, mwa-ha-ha!

Все работы выкладываются в авторской редакции. Последние полученные рассказы на соответствие условиям конкурса я не проверяла, полагаясь на участников. Напоминаю условия конкурса:
- мистика / хоррор,
- акрошифр, мистически связанный с рассказом,
и самое интересное:
- три живых героя.
Те, кто будут голосовать в этой теме (не жюри) могут учитывать или не учитывать эти условия в голосовании - дело ваше, вы читатели, а тексты, предоставленные на конкурс, прежде всего не сумма условий, а художественные рассказы на мистические темы.

Доблестное жюри вполне мистическим количеством - 9 (девять) человек в составе:
Читать дальше...

Alessa
favoritka
KISA Ванская
Old_Nik
Sirin
Zigzy
_Барабанщик_
Изменившаяся
Мавка

- пишет достаточно объёмные и полные разборы работ и высылает на знакомый ящик mixei-proza@yandex.ru.

Доблестные читатели голосуют в этой теме и помнят, что должны, как и жюри:
- поставить баллы - от 1 до 10 - всем 11 работам, иначе их оценки не будут приняты;
- избежать оскорблений и переходов на личности в комментариях, иначе я могу аннулировать баллы.
Комментарии не обязательны, но желательны. Если вы прочли рассказы, вам есть, что сказать о них, и лучше сказать пару слов, чем не сказать вообще ничего.

Обсуждаем конкурс в этой теме. В этой - только комментарии с баллами и - в случае необходимости - мои комментарии к вашим комментариям .

Голосование продлится до 31 октября включительно.
До Хэллоуина.

Голосовать может любой участник. Ограничений нет.

А теперь - рассказы.
В связи с жалобами на отстутствие абзацного форматирования выложен также вордовский вариант.

Участник №1
Читать дальше...

ХОЗЯИН ЖЕЛАНИЙ

Сентябрь выдался теплым и дождливым. И этот субботний осенний вечер не был исключением - шел мелкий, моросящий дождь, деревья едва шелестели влажными листьями, тускло блестя в свете неяркого уличного освещения. Одинокие прохожие, торопящиеся домой из гостей, и небольшие загулявшие компании почти совсем не разнообразили привычный вечерний уклад небольшого промышленного городка. Лишь одинокая фигура рослого мужчины, движущаяся неторопливо в сторону вокзала, казалась немного необычной. Впрочем, если бы в данный момент его остановил патруль с целью проверки документов, то не нашел бы никаких оснований придраться к Дмитрию Александровичу Мутову - приезжему предпринимателю, мирно коротающему время до отправления ночного поезда.
Высокий, ладно сложенный мужчина, лет тридцати пяти, интересный собеседник, обладающий приятным голосом и манерами, вполне мог провести время в компании какой-нибудь хорошенькой девушки, одной из обитательниц немногочисленных увеселительных заведений городка, расположенных неподалеку. Но в этот вечер ему почему-то захотелось побродить в одиночестве, наслаждаясь влажной свежестью ранней осени, легким покалыванием теплого дождя, неторопливой размеренностью провинциальной жизни.
Глядя на мерцание мокрого асфальта, он медленно шел вдоль дороги, думая о чем-то своем, как вдруг его миросозерцание прервал звук металлического предмета, упавшего на асфальт. Дмитрий напряг внимание - и услышал звук шагов, быстро удаляющихся в противоположную сторону - скорее всего пробегавший мимо человек выронил что-то по дороге. Мутов присмотрелся - на дороге лежал складной нож.
Где-то в глубине души прекрасно понимая, что находка не сулит ему ничего хорошего, мужчина не удержался от желания рассмотреть ее поближе. Это был действительно интересный экземпляр - очевидно, что нож не был изделием массового производства - добротное, остро заточенное, широкое лезвие, держалось крепко, а внутренний, скрытый от глаза механизм, работал плавно и надежно. Ручка ножа была исполнена виртуозно, из крепкого, темно-коричневого дерева, по твердости не уступающего камню, но в тоже время мастеру, изготовившему ее, как-то удалось выполнить гравировку. И хотя, беспорядочный набор клиньев и звездочек, не имел высокой художественной ценности, он все же делал нож очень индивидуальным и стильным.
Нож удобно лег в большую крепкую ладонь Дмитрия, и он как-то мгновенно осознал, что не хочет оставлять этот предмет лежать на дороге, чтобы кто-то другой подобрал его.
Свободное время постепенно заканчивалось, и Мутов, воодушевленный столь неожиданной находкой, ускорил свое движение к вокзалу.
В купейном вагоне было безлюдно, и Дмитрий уже подумал, что поедет совсем один, как, почти перед самым отправлением поезда, в купе запыхавшись вошла незнакомка. Это была молодая женщина невысокого роста, худощавого телосложения, лет двадцати пяти. Тонкие черты лица в обрамлении ухоженных длинных волос пшеничного цвета подчеркивали удивительную красоту ее выразительных синих глаз. Она была бледна, и даже ее очевидная спешка к поезду не сделала ее румяной. Чистая белая кожа незнакомки словно дышала какой-то зимней, ясной, морозной свежестью, совсем несоизмеримой с теплой, пасмурной осенней погодой за окном вагона. Легкость и совершенно необъяснимая плавность ее движений завораживала взгляд настолько, что на какой-то короткий миг, девушка показалась Дмитрию эфемерным неземным созданием.
Несмотря на обстановку, располагающую к знакомству, Мутов повел себя необычно скромно, ограничившись лишь любезным приветствием на слова вошедшей.
Незнакомка не особо тяготилась молчанием своего попутчика, поскольку чувствовала себя абсолютно комфортно и автономно в присутствии пусть приятного, но в тоже время ничем не выдающегося мужчины.
Так они и ехали молча: девушка абсолютно не обращала внимания на своего попутчика, Дмитрий же изредка поглядывал на нее, получая удовольствие от созерцания необычной красоты незнакомки. Тепло, распространяющееся по всему телу, подсказывало ему, что он желает близости с этой женщиной. Но Дмитрий осторожно отодвигал от себя эти мысли, как будто играя с искушением в прятки.
Неожиданно, незнакомка обратилась к нему:
- Вы не будете возражать, если я закурю? - и, видя замешательство Дмитрия, продолжила - я знаю, что это запрещено, но мне бы не хотелось идти куда-то поздним вечером.
- Да, конечно, - только и смог ответить Дмитрий.
Вопрос действительно застал его врасплох. И дело даже не в том, что Мутов не курил сам, и не любил находиться с курильщиками в одной компании, нет, он всякий раз удивлялся, когда видел ухоженную женщину с сигаретой, думая о том, как ей удается выглядеть привлекательно, ведь никотин отравляет, постепенно убивая ее.
Вот и в этот раз Дмитрий абсолютно не ожидал, что столь обаятельная девушка может оказаться курильщицей. Он смотрел, как она, вновь совершенно потеряв интерес к нему, закурила.
Мужчина вышел из купе. В душе его появилось непонятное чувство досады. Казалось бы, какое ему дело до курящей пассажирки, которую он даже не знает. Он мог просто возразить, против курения в его присутствии, но не сделал этого. С одной стороны, его по прежнему влекла эта девушка, с другой стороны, где-то на подсознательном уровне ему хотелось от нее избавиться.
Несмотря на то, что он вышел, ему казалось, что табачный дым проникает во все клеточки его организма, медленно накапливаясь в нем, не оставляя никаких шансов избавиться от некомфортной ситуации.
Неожиданное отчетливое желание смыть с себя весь этот сигаретный дым, очутиться под струей холодной воды направило его в конец вагона.
Умывался Мутов долго с каким-то непонятным рвением, как жаждущее животное, наконец-то достигшее водопоя, вновь и вновь обдавая лицо холодной водой из большого ковша сложенных вместе ладоней, торопливо разбрызгивая воду, неистово вытирая лицо руками.
Внезапно он прекратил умываться, и, резко распрямившись, посмотрел на себя в зеркало - он наконец-то почувствовал облегчение - сигаретный дым больше не преследовал его.
Схватившись мокрой рукой за ручку двери, Дмитрий с удивлением обнаружил, что она закрыта. Это было очень странным, потому что он не закрывал ее.
"Может быть это сделал проводник, - подумал про себя Мутов, - но зачем ему это? И потом дверь всегда открывается изнутри, а тут защелка вообще не поворачивается".
"Если придется так ехать до утра?" - пронеслось в голове мужчины.
Радости эта мысль ему не доставила. Его напрягали, и сама нелепость ситуации, и невозможность хоть сколько-нибудь отдохнуть ночью. С досады он несколько раз ударил дверь кулаком. Приглушенный звук ударов тонул в монотонном стуке вагонных колес - шансы быть услышанным были минимальными.
"Тьфу, да что ты будешь делать!" - почти вслух выругался Мутов по поводу безвыходности ситуации, в которой он оказался.
"Вот если бы чем-нибудь можно было подцепить замок", - подумал Дмитрий.
Он вдруг вспомнил о найденном ноже - он был вполне крепок, чтобы справиться с задуманной работой.
Так, чтобы не оставить следов, старательно и аккуратно, Мутов начал открывать дверь с помощью ножа. Это оказалось нелегкой задачей.
Уже несколько раз нож соскальзывал, и когда в очередной раз это произошло, Дмитрий поранил себе руку.
Моментально разгоряченная работой кровь брызнула на лезвие ножа.
Спустя некоторое время он остановил кровотечение и смог вернуться к своему занятию.
Минутою позже, мужчина с удивлением обнаружил, что защелка поддалась и дверь открылась.
Если это и было удивительно, то не для Дмитрия - он сильно устал и хотел поскорее забыть об этой ситуации. Он направился к своему купе, и чем ближе он подходил к своему месту, тем тревожнее ему становилось - странное ощущение того, что рядом присутствует кто-то еще становилось все сильнее.
Распахнув дверь в свое купе, он остановился как вкопанный: В купе было сильно накурено. Свет из дверного проема проник внутрь, открыв взгляду ужасную картину: На нижней полке, в неестественной позе, полулежала девушка. Ее синие глаза, показались Дмитрию еще более выразительными - они смотрели на него неподвижным стеклянным взглядом. Девушка была мертва.
Тонкими багровыми струйками из многочисленных порезов на теле девушки сочилась кровь. По расположению тела, сорванной одежде было видно, что убийца надругался над ней, а затем жестоко убил.
И, несмотря на то, что Дмитрий был человеком уравновешенным и спокойным - происходящее потрясло его. Он остолбенел - заходить внутрь купе ему не хотелось, а идти куда-то не было сил. В этот момент вдруг захотел быть как можно дальше от этого ужасного поезда.
Ночной вагон был безлюден. В нем не было никого, кроме застывшей фигуры мужчины. Едкие остатки дыма выбирались в коридор, и хотя их концентрация была не велика, Мутов ощутил их с новой силой, до рези в глазах. От неприятного чувства он сомкнул их. В голове табачным дымом клубились события последних часов странная находка, закрывшаяся дверь, смерть девушки, желание избавится от всего этого, уснуть, чтобы проснуться и не вспомнить обо всем, не думать - не думать - не думать об этом...
Казалось, что дым обволакивал не только фигуру Дмитрия, но и его мысли, крутящиеся как будто на карусели - все события последних часов быстро сменяли друг друга в памяти, повторяясь вновь и вновь. Дым, как спасение от этого, все больше и больше окутывал эту карусель, пока ее совершенно не стало видно. Даже какая-то странная неожиданная вспышка света не смогла помешать ему. Дым поглотил Мутова целиком...
Дмитрий очнулся внезапно, как будто от разряда электрического тока, легким покалыванием пробежавшего по его спине. Он открыл глаза и обнаружил себя лежащим на жесткой скамье, какие обычно бывают в медицинских кабинетах. Но место, в котором он находился, вовсе не было похоже на больницу. Это было большое просторное помещение с высокими двухуровневыми потолками, которые освещались мягким белым светом скрытых светильников. Стены, отделанные тканью с благородным золотым рисунком, украшенные осенними пейзажами в массивных золотых рамах, производили впечатление дворцового убранства. Вот только мебель, находящаяся в комнате не была старинной. Это были удобные и практичные вещи. Их сочетание было интересно - три, неглубоких шкафа с книгами, мирно соседствовали с десятком широких витринных шкафов со всевозможным оружием, большой массивный стол с зеленым сукном, и три пары классических деревянных стульев мирно сосуществовали рядом с мягкой кожаной мебелью, состоящей из нескольких широких диванов и кресел.
В одном из них, недалеко от скамьи, где лежал Дмитрий, сидел человек. Это был крупный мужчина с грубыми, но в тоже время приятными чертами лица, лет сорока. Весь его вид говорил о том, что он хозяин всей этой обстановки и хозяин ситуации.
- Ну что, пришел в себя? - бодрым и дружелюбным голосом спросил Хозяин.
- Да, но кто Вы такой?
- А это как тебе будет удобно,- промолвил Хозяин.
- Как я здесь оказался?
- Ты захотел этого, как, впрочем, и всего остального.
- Нет, постойте, я ничего такого не хотел. Просто какое-то нелепое стечение обстоятельств...
Хозяин рассмеялся:
- Обстоятельств говоришь? Ты причина этих обстоятельств.
- Я не понимаю.
- Хорошо, давай по порядку. Все началось с того самого момента, как ты нашел нож. Ты взял его, хотя он и не принадлежал тебе. Но ты все же взял его, потому что у тебя возникло такое желание. И ты дал ему волю.
- И что такого?
- Дальше хуже. Тебе понравилась девушка в поезде, понравилась настолько, что ты захотел быть с ней, но в тоже время ее пристрастие к курению вызвало у тебя желание избавиться от нее. И оба этих твоих желания исполнились - ты изнасиловал ее, а затем убил.
- НЕТ! Я никого не убивал, - прокричал Дмитрий.
- Кроме тебя больше ни у кого не было мотива убивать ее.
- Но когда я вернулся, она уже была мертва.
- А ты и не уходил оттуда. Тело, физическая оболочка, вышло, потому что не вынесло табачного дыма, а твои желания, которые вырвались на свободу, остались.
- Это невозможно! Бестелесные желания не могут насиловать и убивать...
- Почему ты так в этом уверен? Если человек не может управлять своими желаниями, то желания начинают управлять человеком. Вспомни, что происходило с тобой, когда тело твое было вне купе.
Дмитрий не ответил. Перед его глазами вновь завертелись события, произошедшие с ним в поезде.
Хозяин продолжал:
- Все, что ты хотел - произошло, энергия твоих желаний сделала это.
Мутов не мог с этим согласиться:
- Я не хотел ее насиловать и убивать, и я не делал этого, - твердо произнес он.
- Мы говорим сейчас о результате, - молвил Хозяин.
- Ты же хотел близости с ней?
- Да, но...
- И ты ее получил. И хотел от нее избавиться и избавился. Какая разница как?
Дмитрий посмотрел на Хозяина горящими глазами:
- Вы - дьявол! Вы специально меня подставили!
Хозяин улыбнулся:
- О, ты слишком тривиально рассуждаешь. Думаешь, что мне нужна твоя душа? Сам подумай, как тебя могли подставить, если это были твои желания?
- Тогда кто Вы? И что Вам нужно от меня?
- Мне от тебя ничего не нужно, это ты нуждаешься во мне.
- Зачем?
- Чтобы получить ответы на вопросы, ответы на которые не знаешь. Ведь так?
Дмитрий несколько секунд молчал, затем продолжил:
- Возможно. Что со мной произошло, как я оказался здесь?
- Ты захотел этого.
- Но ведь я мог захотеть оказаться в месте, которое я знаю, это же мне абсолютно незнакомо.
- И, тем не менее, ты сам его построил. Все здесь - плод твоих желаний и мыслей. Все это существует лишь в твоих ощущениях. Ты сам построил эту комнату так, как тебе нравится, наполнил теми вещами, которые тебя всегда привлекали.
- Но тогда откуда взялись Вы? Вы ангел?
- Сдалась тебе религиозная атрибутика! Нет, конечно же, не ангел. Я - это ты. Ты меня создал. Для того, чтобы было с кем обсудить все произошедшее. И это, пожалуй, единственное хорошее, что ты сделал за последнее время.
- Не приписывайте мне то, что я не совершал. Следствие, очевидно, покажет, что я не замешан в преступлении.
- А следствия и не будет.
- Это как?
- Помнишь вспышку света, перед тем как попасть сюда?
- Да.
- Это была вспышка выстрела. Знаешь, в транспортной милиции работают люди самые разные и фигура мужчины с окровавленным ножом в руке, не подчиняющаяся командам - отличный повод для того, чтобы стрелять, не думая о последствиях. Естественно никаких экспертиз и следствия не будет - правоохранительные органы не любят выносить сор из избы.
- Так, стало быть, я умер? - с какой-то смиренной грустью спросил Дмитрий.
- Если бы ты умер, мы бы не разговаривали. Еще раз повторяю, оставь свои религиозные догмы. Ты ищешь ответ не там, где он есть, на мой взгляд.
- На твой взгляд?! То есть ты сам его не знаешь?! - ошарашено выпалил Дмитрий, внезапно перейдя на "ты".
- Нет. Я этого не знаю. Только ты сам можешь найти ответ.
- Откуда Вам может быть известно, что найду, Вы ведь его не знаете?
- Твоим желаниям свойственно сбываться, - ответил собеседник Дмитрия.
Дмитрий замолчал. "Неужели все, что говорит этот человек, правда? Неужели в результате в результате действия непонятных причин, мои желания сбываются. Только самым скверным образом", - тревожно размышлял Мутов. "Стало быть, стоит мне захотеть, чтобы ничего этого не было, никогда не происходило - и все будет хорошо и...
- Не получится, - с сожалением молвил его собеседник, прочитав его мысли.
- Почему? - удивленно спросил Дмитрий.
- Ты пытаешься избавиться от негативных последствий, но не думаешь об их причинах. А это значит, что ситуация может повториться вновь и будет повторяться до тех пор пока какой-нибудь выстрел не опередит твое желание покинуть неуютное для тебя место.
- Какие причины? Это какой-то бред...
- Никакой не бред. Ты взял чужой нож, ты хотел близости с чужим человеком, ты пожелал избавиться от человека только потому, что, пусть вредная, но все же его, чужая для тебя привычка была тебе неприятна. Твои желания недобродетельны. Порочность, склонность преступать общечеловеческие ценности приводит к негативным последствиям. И как ни старайся, но все твои порочные поступки объявляют тебе вотум смерти.
- Вотум смерти?
- Да. Каждый поступок, направленный против общества, это голос против тебя, против того, чтобы ты оставался среди людей.
Эти слова произвели на Дмитрия впечатление, и как будто сильным порывом ветра направили его мысли совсем в другом направлении:
- Скажи (он доверительно перешел на "ты"), а та девушка... та девушка, она умерла, потому что я стал тем последним голосом?
- Возможно. Я не знаю, но почему ты спросил об этом?..
Но Дмитрия уже не интересовал ответ, лицо его просветлело - то, что он понял, вселило в него уверенность.
Его перестала интересовать та обстановка, которая окружала его теперь, его непонятно откуда появившийся собеседник, его не интересовал исход случившегося. Дмитрия даже особо не волновала его судьба - внезапная мысль озарила его сознание и полностью овладела им.
Теперь Мутову хотелось оказаться в другом месте, какая-то недосказанность влекла его туда, но на этот раз он отлично представлял и место и время, в которых он хотел очутиться.
Забавно, но стоило только Дмитрию сосредоточиться на этом, как комната потеряла свою роскошь и дорогое убранство, картины оказались безвкусными, хаотично расставленная мебель теперь смотрелась ужасно нелепо, а хозяин всего этого как будто растворился в воздухе. Казалось, что предметы ожили и начали свое движение, в неведомом танце...
Лишнее постепенно исчезало - все окружающее становилось прозрачнее, пока в конце-концов все совсем не растворилось в воздухе.
Абстрагируясь, Дмитрий почувствовал необычайную легкость и воодушевленность этой легкостью одновременно, ему казалось, что он видит свет, от которого все становился светлее и светлее, светлее и светлее...
- Вы не будете возражать, если я закурю? - прозвучал женский голос.
Дмитрий открыл глаза - он был в том самом купе поезда, а напротив его сидела та самая девушка. Дмитрий улыбнулся:
- Вы верите в чудеса? - спросил он вдруг, еще больше улыбаясь.
- Верю.
- Я исполню любое Ваше желание, только обещайте, что не будете курить.
Девушка с удивлением посмотрела своего собеседника, но вместо того, чтобы возмутиться - засмеялась:
- Что ж, постарайтесь выполнить свое обещание.
Какая-то совершенно непонятная энергия уверенности исходила от этого мужчины, влекла ее к нему, вызывала доверие его словам, но, что самое удивительное, впервые за долгое время она вдруг поймала себя на мысли, что совершенно не хочет курить.

Участник №2
Читать дальше...

— Йозеф, куда дальше? Нам некуда отступать, — прохрипел солдат в рваном кителе. – Эти черти окружили нас со всех сторон. Мои ребята в отчаянии, голодны. Они готовы нарушить твой приказ и рвануть наружу – на верную смерть!
— Успокойся, Марк, у меня есть план. Передай своим – выдвигаемся сегодня с наступлением сумерек.
— Хорошо, Йозеф, я подготовлю своих ребят. Но что делать с девчонкой? Она запугана, истощена и вот-вот дуба даст. Да и ребятки мои едва сдерживают вполне естественные и понятные мне порывы. – Названный Марком облизал сухим языком потрескавшиеся губы.
В комнате без окон царил полумрак, блики огня от керосиновой лампы падали на предметы, заставляя тени танцевать по стенам. На полусгнившей тахте сидело двое: Йозеф – угрюмый одноглазый старик в потрепанном плаще – и Марк – бледный, с изъеденным язвами лицом, в драной солдатской форме.
— А черт с ней, с девчонкой, — немного поразмыслив, решил старый некромант. – Отдай ее своим самым изголодавшимся. Только чтоб тихо! Если эти твари снаружи прознают, что она мертва – ничто не будет их сдерживать. Они спалят нас… заживо.
Марк гоготнул, едва не обронив вставную челюсть.
— Черт побери, аккуратнее! – брезгливо поморщился Йозеф, наблюдая, как старый зольдатен подбирает челюсть с грязного пола и пытается приладить обратно. – А теперь оставь меня.
Едва за Марком закрылась дверь, некромант приступил к выполнению плана. «Стар я стал, память уже не та, тело не слушается, как раньше,» — бормотал он себе под нос. – «Раньше, бывало, захочешь воскресить парочку мертвяков – Р-Р-РАЗ! – и никаких пентаграмм не надо. А теперь… Эх, да что теперь… Так, парочка сухих мышиных лапок, три грамма отборнейшего змеиного гуано, пять колпачков лосиного мускуса, шесть лобковых волосков девственницы, покончившей жизнь самоубийством в ночь на 29 февраля… Два глаза невинного дитя… Етить твою налево!» Йозеф хлопнул себя по лбу. В коридоре вдруг кто-то завизжал тончайшим фальцетом, который так же внезапно оборвался.
Лампа на столе мигнула от ворвавшегося в комнату потока воздуха – так быстро распахнул дверь некромант, спеша сохранить ценный ингредиент. «Только бы успеть, только бы успеть», - звенело в висках. Свернув за угол, он едва не споткнулся о шевелящуюся кучу серых тел, навалившихся над маленьким белым тельцем.
— О нет, Марк! – пытаясь оттащить разгорячившихся молодчиков, Йозеф взглядом искал своего собеседника. – Глаза! Мне нужны ее глаза.
Верзилы немного расступились, давая некроманту приблизиться к лицу девчушки – вернее, к тому, что от него осталось. Стараясь преодолеть рвотный рефлекс, потянулся рукой к широко открытым в ужасе глазам, зажмурился. И почувствовал, как в его ладонь кто-то заботливо укладывает два осклизлых шарика. Открыв глаз, Йозеф увидел преданного Марка – с осоловевшим взглядом, забрызганного кровью, но преданного и учтивого. «Спасибо» — выдавил старый некромант и поспешил в свою каморку.
Еще теплые, глаза лежали на ладони и как-то осуждающе смотрели на Йозефа. Старик вздохнул и продолжил приготовления. Однако и в этот раз его старания были прерваны. Бабах! Здание затряслось от грохота взрыва, в коридоре послышались крики, началась пальба. «Только бы успеть!» - второй раз за последний час подумал некромант, как дверь распахнулась и в комнату ворвался перепачканный сажей человек с ружьем.
— Кто ты?! Где девочка? – закричал он, направляя ствол в сторону Йозефа. «Успел!» - Только и подумал старик, накрывая плошку со смесью рукой.
— Игра окончена, мой друг. – Устало произнес некромант. – Убьешь ли ты меня, или нет – уже не важно. Вы можете сколь угодно долго бороться со злом, уничтожать моих верных зомби, сжигать мои книги. Все суетно. Сегодня да свершится месть! – Торжественно завершил старый некромант Йозеф и произнес заклятье за секунду до того, как пуля продырявила ему череп.

[Если]

Участник №3
Читать дальше...

В мертвых туннелях земных…

− Маша, алло! Я так рада тебя слышать. Как ты? Всё нормально. Ну, слава богу! Что ты делаешь? Давай, рассказывай…, − я держала в руках мобильник, единственную ниточку, связующую двух близких людей, находящихся на разных концах света.
− Да, сейчас, − я слышала в телефонной мембране её шаги.
− Тук-тук-тук…, − внезапно в барабанную перепонку ворвались зловещие звуки: Машины крики, звуки борьбы, потом снова удаляющиеся и затихающие Машины крики. Всё смолкло.
Я кричала:
− Алло! Алло!
Потом увидев со спины Оксану, идущую со сковородкой, я заорала:
− Оксана, Оксана! Что-то случилось! Что-то там произошло!
− Да не мешай ты мне жарить яичницу, Фрося! Вечно из-за тебя всё подгорит, − Оксана вновь удалилась на кухню.
В полнейшей фрустрации я опустилась на корточки, сползая спиной по пошатнувшейся стене. Маша. Что с ней? Что это было? Это сон? И тут я увидела у себя в руках непонятный предмет. Это был лёгкий пластиковый экран, почти квадратный, размером с коробочку от компакт-диска, но гораздо толще. Это не телефон и не смартфон. Он был почти невесом. Я разглядывала в нём картинку как в Интернете, но совсем незнакомую, очень яркую, с Java-апплетами и с какой-то японской анимацией, япона мать, сто лет бы я её видела в гробу. На фоне розово-фиолетово-желтых вспышек большеглазые чудовища лепетали чуть слышно детскими голосами − касикомо-пуси-пусю − какую-то японскую песенку. Дешёвая пластмассовая игрушка, непонятный экран, переливающийся всеми цветами радуги. Неожиданно на нём появилось белое диалоговое окно, по которому побежали отчётливые строки на русском языке. Раздающаяся из экрана музыка смолкла.
− Мазерфакер, − это что-то предают про Машу.
Я вглядывалась в строчки, всплывающие на экране, но от волнения они разъезжались под моим взглядом, как сливочное масло, поддетое кончиком горячего ножа. Я ничего не видела. Что-то надо сделать, если сейчас передача закончится, я не узнаю, что с Машей произошло …
Взглянув на работающий компьютер, я захотела присоединить эту чёртову побрякушку к нему, чтобы на обычном мониторе перехватить логи, куки, хосты, − что там ещё бывает в этом дурацком Интернете, но экран не имел ни кнопок управления, ни портов входа-выхода. Вернее, я не знала, как эта чёртова штуковина функционирует. И я даже не понимала, как она попала ко мне в руки. В воздухе снова что-то просвистело. Пшик-пшик. И у меня перед глазами возникло это: отвратительно жёлтые скворчащие кружки, бывшие куриными яйцами в обрамлении белой поджаристой пены. Короче, меня реально помутило, и я блеванула, обжегшись лбом об край чёрного чугуна.
Очнулась я на кровати. Я лежала в постели. Сверху на мне сидела кошка. В комнате было светло. Это был уже следующий день. Из окон доносился обычный будничный шум. Я встала, и из зеркала на меня глянуло нечто. Я не узнала себя и провела рукой по щеке. Лицо было, как чужое. Зрачки были на все глаза, а радужной оболочки не было вовсе. Я посмотрела на свет окна, чтобы сузить зрачки, и вновь перевела взгляд в зеркало. Они не сузились. Я стала, как какая-то анимэшка или как эмка: вся белая с чёрными буркалами. Не суть важно. Где Маша?
Я кинулась искать свой мобильник, по которому вчера, по которому вчера, вчера.… Это было или этого не было?
Я нашла его. Вот он – «цвета индиги, весь покрытый испариной мелкой, тёмно-сине-зелёной фиги, если включишь, он скажет: Welcome!». Но не Welcome, не надоевший рингтон четырёхлетней давности:
Push me
And then just touch me
Do I can't get my
Satisfaction

группы Benny Benassy не раздался. Он молчал, как пень. Я жала на все кнопки, подсоединила его к зарядке, вынула батарейку и sim-карту, снова вставила, − всё тщетно.
Вошла Оксана, неся на подносе чашку чая и какие-то сласти. Я посмотрела на домработницу. Её вид тоже оставлял желать лучшего. Какая-то вся перекошенная, как давняя пациентка невропатолога. Ну и видок в двадцатипятилетнем возрасте. Вот что значит муж-пьяница.
− Оксана, ты что какая-то вздрюченная сегодня? Что случилось? − мы были подругами.
− Отстань, ты, Фрося! Ты сама вздрюченная.
Для домработницы ответ был слишком наглый, но Оксана не нуждалась в моих деньгах. В моей квартире она пряталась от своего мужа-пьяницы, появляясь поздно вечером с дрожащими руками и неизменно звенящими в них фужерами хрусталя. Когда-то их подарили ей на свадьбу, но теперь из дюжины прекрасных бокалов осталось только два. Выбегая из дома, Оксана захватывала всё самое ценное. Моих денег как раз хватало на то, чтобы восстанавливать утраченное и разбитое в непонятных припадках слепой ярости, которая охватывала Оксаниного мужа после алкогольных излияний. Я машинально размешивала фарфоровой ложечкой сахар в фарфоровой чашке. Фарфор – моя слабость. Машинально взяла большой кружок печенья, поднесла, было ко рту, но тут, из моих глаз чуть не брызнули слёзы. На печенье шрифтом Arial 16-того кегля была написано капслоком МАРИЯ. Скажите, ну кто придумал называть печенья женскими именами, и, как скажите, надо потом это откусывать и жевать? Если бы печенье называлось ВАДИМ, я бы съела целую дюжину, не раздумывая. ВАДИМ или ТОЛЯ, но такое кощунство я перенести не могла. Фарфоровая ложечка с брызгами у пала на скатерть. Я с размаху плеснула остатки чая на подоконник в сторону цветов. Пусть пьют. Хорошо, что не на Оксану, а то чаша её терпения тоже переполнилось бы, потому что она и так постоянно находилась на взводе из-за своего мужа-пьяницы.
− Фрося?
− Что Фрося, 39 лет уже Фрося, − я не хотела рассказывать Оксане о происшедшем. Она бы внесла в это дело ещё большую сумятицу и панику.
− Дай мне, Оксана, свой телефон, − я требовала.
Оксана молча протянула мне розовую пафосную дрянь фирмы Samsung. Я вставила свою sim-карту и остановилась на имени Маша. Лихорадочно нажала кнопку вызова. Эти длинные-длинные-длинные гудки, длящиеся целую вечность в воспалённом сознании. Аппарат абонента выключен или абонент находится вне зоны действия сети, и на английском то же самое: «A telephone for a subscriber is turned off or a subscriber is out of area of action of network».
− Фак! − но это лучше, чем гудки без ответа, я думаю так.
− Что-нибудь с Машей случилось? − сама догадалась Оксана.
Я не смогла сдержаться, и рассказала ей всё: про наш разговор, про её перехватывающие моё дыхание сдавленные крики, про глухие звуки ударов. Слёзы выступили у меня на глазах, я зарыдала.
− Ну и что, ты что, не понимаешь? − Оксана сделала ударение на слове «что», − …это такой же придурок, как мой муж, у неё завёлся. Он может быть пьяный или её приревновал к телефонному звонку…
− Как это завёлся, что это, мышь какая, чтобы заводится, − я сказала.
− Ну, ты точно, настоящая Фрося! − Оксана негодовала, − Ты сидишь в своём компьютере, и не знаешь, что люди могут общаться реально, потому что это настоящая жизнь, а не твои френдс-ленты. Френдс-бои, − вот к чему тебе надо стремиться!
Я молча хлопала глазами и смотрела на жёлтые пятна, − давние следы синяков на Оксаниной шее, − ровно пять штук.
− Подожди, а ты видела вчера эту коробочку пластмассовую прозрачную, вроде маленького экранчика? − вспомнила я.
− Нет, ничего не видела, никакой коробочки», − ответила Оксана, − Давай-ка, подруга, выйдем на свежий воздух, что-то ты мне не нравишься. Пойдём положим деньги на Машину пластиковую карту и посмотрим: если она снимет деньги, то всё в порядке.
Я не стала спорить с Оксаной. Она банкирша и мыслит своими финансовыми категориями. В финансах она очень успешна, и в своём банке у неё всё хорошо, а вот в личной жизни – нет. У меня наоборот: всё хорошо в личной жизни, но в финансовой бывают проблемы. Недавно мне пришёл исполнительный лист за какие-то переговоры от оператора сотовой связи Beeline, которые я никогда не вела, и на сумму − я присвистнула, когда увидела, − 666 долларов США. Оксана сказала, что надо без споров погасить долг, иначе начнут капать проценты. Тут я пасс. Моя домработница точно знает, где что капает, и откуда что может свалиться на наши бедные головы. Единственное, что она не понимает: как пользоваться компьютерами. Когда у неё было ещё не так много денег, и муж не пил, она приходила ко мне обучаться компьютерной грамотности. А потом всё разом навалилось: и деньги пошли, и муж запил, и начался такой тремор рук, что всё валилось подчистую, а клавиатура сразу блокировалась так, что компьютер перезагружался самопроизвольно. Она плюнула на это дело, и девочка из банка за неё строчит все эти отчёты и балансы и проводки, а Оксана больше думает о том, как отучит мужа от водки, простите за каламбур, но как отучишь, когда деньги налом валятся. Уже Оксана всем стала говорить, что она подрабатывает у меня, помогая по хозяйству, т.к. денег не хватает. Но кто верит?
Оксана сняла свою официантскую форму и аккуратно повесила в мой шкаф. В банк она ходила в строгом чёрном костюме – пиджак-юбка и белой блузке, которую она постоянно крутила в моей стиральной машине с новым отбеливателем Frau_Schmidt. Отбеливатель мне присылали мои родственники, уехавшие на постоянное место жительства в Германию в начале 90-х. И почему они слали мне отбеливатель, когда я просила кофе? Нервный муж Оксаны, оказывается, не выносил успешной финансовой деятельности своей жены, и всё время пытался запятнать её репутацию, подбрасывая в стирающуюся белую блузку свои дырявые чёрные носки. Я оделась как обычно, стиль casual.
Когда мы захлопнули входную дверь, то очутились непонятно где. Это был не подъезд. Было темно, как в заднице у негра. И тут, вот прикол, раздался рингтон моего мобильного телефона группы Бены-Бенасси:
Пуш ми. Энд зэн джаст тачь ми.
Ду ай кэн гет май. Сатисфэкшн.
Вот так satisfaction. Мой мобильник лежал дома. Сначала я подумала, что у меня уже начались слуховые галлюцинации, но Оксана тоже вздрогнула: она знала мой рингтон.
− Тебе кто звонит?
− Нннинннаю, − зубы лязгали, как в лихорадке.
Откуда-то сверху, переливаясь голубым люминесцентным светом, бесшумно выплыл лифт, и, повинуясь неведомой силе, мы зашли в его недра.
Жизнь второй день кряду преподносила такие удивительные сюрпризы, каких я давно уже не испытывала в своём виртуальном пристрастии к Интернету и к творческим конкурсам на форуме Михей.ру .
Даа… какой здесь был ослепительный белый свет, и какие яркие движущиеся картинки, как вчера в белом экранчике. Но вчера я держала это непонятное устройство в руках, а сегодня я находилась внутри него! Я огляделась: те же прозрачные пластиковые стены, но уже с шести сторон, пол и потолок тоже! Всё пипикало и булькало, а по полу и потолку под слоем пластика я увидела печатные дорожки, какие бывают на микросхемах, но большого размера. Ещё я увидела ламели – жёлтые латунные пластины, предназначенные для контакта. Когда я снова внимательно взглянула на дорожки, то мне показалось, что по ним бегут человечки, как на эскалаторе метро, - обычные люди микроскопического размера.
− Леприконсы! − закричала я, − Reboot! Reboot! Матрица перезагрузка, − меня глючило не по-детски.
Я не знаю, что подумала Оксана, наверно она подумала, что я ругаюсь по-матерному, потому что она не смотрела ни «Матрица-1», ни «Матрица-2». Она вообще не разбиралась в матрицах: вместо курса высшей математики, ей приспичило срочно выходить замуж, было не до учёбы.
− Фросенька, Фрося, Фросечка! − завопила она, сделай что-нибудь. Она вцепилась мне в плечо такой хваткой, от которой точно останутся синяки, такие же, как у неё на шее.
− Разноцветные какие картинки… Что это? Что это? Что это? Я не хочу нееет… я ещё молодая, − завыла она.
− А я чё старая что ль? Всего на 14 лет тебя старше, − всяческое её подчёркивание своей сомнительной молодости я пресекала на корню.
− Ууу… за 14 лет я уже успею пожить и…
− Момэнто море. Сыграть в ящик при таком раскладе, − закончила я.
− Юстас, мы и так в ящике, − пробормотала моя хитроумная домработница, вспомнив все семнадцать мгновений своей счастливой супружеской жизни.
Лифт вроде не двигался, и дверей не было видно. Мы озирались по сторонам. Прозрачный текстолит без швов, как аквариум Оксаниного мужа.
− Ладно, ты мне скажи, за что, за что плачу? − продолжала она свой монолог.
− Епть, плачу, а не плачу», − вот за это, − я была настроена философски.
− Раз я перечислила эти 666 долларов за твой телефон… или я забыла? Вспомни, в этот день ещё с налоговой приходили…, − и она начала перебирать в уме все свои финансовые махина операции.
− А если нет, то это пенни…
− …да, пенис моржовый, − моё чувство юмора многих отпугивало, поэтому в бой-френды мне приходилось выбирать глухих. Но я не отчаивалась. Ведь если бы я не была так чертовски привлекательна для своего возраста, то мне пришлось бы выбирать бой-френдов ещё и из слепых, что существенно сужало выбор. А ущемление своих прав я переносила тяжело.
− Это же сатанинское такое число, ты понимаешь? − насторожилась Оксана.
− Да. Сегодня 6 июня 2006 года от Рождества Христова. Тоже совпадение, − добавила я, − и день рождения Александра Сергеевича Пушкина…
− Поздравляю тебя, Фрося. Ты у нас знатная пушкинистка, − съязвила она.
А кругом всё мигало и переливалось.
− Такси, такси, такси, откройся! − неожиданно осенило Оксану.
Нет, это было не волшебное такси.
− Во имя Alt, Ctrl и святого Del-а – а, аминь! − это уже я вносила лепту в наше сумасшествие.

Вдруг на одной из стен я увидела Машу. Она обратилась ко мне:
− Мама, у меня всё хорошо. Мама, ты слышишь меня, у меня всё хорошо, − и она улыбнулась своей светлой, радостной улыбкой.
Я не верила. Я посмотрела на Оксану. Та стояла, уставившись в противоположную стену, глупо улыбаясь. Она как будто тоже видела там что-то, от чего ей становилось легко и блаженно. Я смотрела на Машу.
− Мама, помаши ручкой. Мама, помаши мне ручкой.
Я не двигалась.

граждане, к вам обращается голос,
слышите, к вам обращается голос:

будьте внимательны на остановках,
будьте учтивы во время движенья,
не забывайте вещей провозимых,
не забывайте друзей и знакомых,
митенька, маме рукой помаши

заперто время в вагонах кусками
нам сэкономь не дыши не дыши…

будьте презрительны и аккуратны
будьте почтительны и бессердечны
будьте всегда обязательно будьте
если не будет, не будет иных

граждане, к вам обращается боже
будьте со мной обо мне не забудьте
будьте прекрасны, прекрасны и вечны
в мертвых туннелях земных.

Я вспомнила этот случай. Когда Маша мне рассказала, как она двигалась в живом людским потоке, стремительно выносящем всех и вся из вагона метро, а её нога очутилась между платформой и дном вагона. Она провалилась почти до колена, но чьи-то незримые руки подняли её вместе с тубусом, этюдником, и она закружилась по платформе, вдавливаясь во встречный поток людей.

будем висеть наступая на пятки
будем с оглядкою стенка на стенку
будем низки как последние гунны
будем близки выходя из вагона
встречным потоком ручьем бытия

кто мы влекомы и врозь и бегом и
мамочка мамочка это не я

Это была точно Маша. Я спросила её, что она же не умерла, её никто не бил? Нет. Никто не бил. Не умерла.
Потом Маша мне сказала, чтобы я перестала думать всякую чушь и постоянно звонить и разыскивать её по Интернету. Чтобы перестала заходить к её подругам в контакты.ру и спрашивать, как там Маша и предавать приветы от Фроси. И престала бы вообще маяться дурью, а научилась готовить, что б не нанимать домработницу. Что она не пользуется Интернетом, потому что видеть спину, сидящего за монитором человека, ей не выносимо.

Ну и ладно, и поговорили.
Оксана тоже разговаривала с кем-то. Она доставала из своего кошелька денежные купюры и кричала:
− Да не нужны мне эти деньги! Понимаешь, не нужны, − она рвала и кидала их на пол, − Мне нужно, чтобы у нас было всё хорошо.

Пьесы «Стеклянный зверинец» и «Трамвай желание» драматурга У.Теннесси в одном флаконе закончились. Лифт опустился вниз. Он был обычный, в меру обоссанный, родной, российский лифт. Мы вышли на улицу. Было хорошо. Цвели липы, и в воздухе пахло сладким мёдом. Да что я говорю: сладким мёдом? Разве бывает горький мёд? Да бывает. Но его делают неправильные пчёлы. А нам с Пятачком такой мёд не нравится.

Участник №4
Читать дальше...

Передачи переключались с неприятным, лязгающим звуком, но старенький «Москвичик» катил весело, грюкая на кочках подвеской и надсадно рыча на подъемах. Ржавые пятна на капоте – молчаливый укор нерадивому хозяину, казались осенними листьями, приставшими к выгоревшей голубой краске. Ива, нависшая над дорогой плеснула листьями по лобовому стеклу, больно хлестнула веткой по руке пассажира.
- Закрыл бы окно, а то дует сильно. – водитель не повернул головы, он был занят дорогой.
- Раз уж замерз, включил бы печку – пассажир поморщился, но все же принялся крутить ручку, поднимая стекло.
- А, черт, ты глянь, лужа то какая!
- Как бы нам не застрять. – пассажир заерзал на сиденье, цепляя карманами джинсов чешуйки облупившегося дерматина.
Красноватая от размокшей глины лужа перегородила им дорогу, ощерилась торчащими из воды верхушками камней.
- Обалдеть. – водитель остановил «Москвич», вылез, оставив открытой дверь и подошел к самой кромке воды, оглядываясь в поисках палки. Достойная его внимания ветка нашлась прямо на дороге, колеса проезжавших машин не оставили на ней коры и на миг древесина показалась ему костью. Изловчившись, он перепрыгнул на торчавшие из воды камни и потыкал в дно подобранной палкой.
- Да вроде ничего так дно, проедем.
- Если по краю проехать, там наверное мельче. – пассажир вылез, потянулся.
- Тоже знаток! – водитель хмыкнул, но, перепрыгнув на берег лужи, прошелся вдоль края, у самых придорожных кустов.
- Вроде нормально, должны проехать. Жаль досок нет – подложили бы под колеса и как по асфальту.
- Очень здравая идея. Правда до ближайшей лесопилки – как до Китая раком.
- Умник, ешкин кот. – Водитель ухмыльнулся, почесал затылок и потопал к машине. – Давай-ка погляди, когда поеду.
«Москвич» двинулся к луже, неуверенно, словно побаивался не только водитель, но и сам автомобиль. Оказалось – не зря. На середине лужи, где уже стало мелеть и дорога ощутимо пошла на подъем, его повело в сторону, камни глухо ударили в днище, выхлопная труба, погрузившись под воду пару раз булькнула и затихла вместе с двигателем. Водитель, бесшумно шевеля губами, повернул ключ. Взвыл стартер, но двигатель, пару раз кашлянув, смолк. И смолкал снова и снова, каждый раз, когда водитель пытался его завести.
- Может попробуем вытолкнуть? – пассажир подошел в к машине, расплескивая воду высокими армейскими ботинками. – На сухую может и заведем.
Они уперлись в машину, надсаживаясь, скользя ногами по глинистому дну лужи. На миг им показалось, что машина вот-вот стронется, но в этот момент водитель поскользнулся и упал на колени, матерясь, как сапожник. Он с трудом поднялся, прислонился к дверце, обхватил руками отбитое об камень колено.
- Из лужи и не стронем. – Водитель ссутулился, кусая губу, пытаясь что-то придумать. Но в голову ничего не приходило. – И колено я отбил…. Не могу встать, будь оно.
Пассажир молча открыл заднюю дверь, принялся копаться в рюкзаке, достал внушительных размеров мачете.
- Деревьев нарублю…. При подниму машину – рычагом. А может и сдвинуть удастся.
- Не. – Водитель с трудом влез в машину, охнул, неловко двинув ногой, побледнел. – Не, парень, вдвоем не вылезем. Тут вот что, мы поворот проезжали, километра два назад. Там указатель был, вроде деревня какая-то. До нее еще три кэмэ. Сгоняй, студент. Может трактор у них есть…. Только так. Или, ждать, пока кто-нибудь проедет, а это можно и пару дней просидеть. Но если кто вытащит – буду тебя ждать. Это – бетон. И это, слыш, студент, ты поаккуратнее. Места здесь, говорят, не очень.
Пассажир рассмеялся, сверкнул белыми зубами. Водитель покачал головой, но ничего не сказал. Пассажир повесил на пояс флягу и, немного подумав, свое мачете и что-то напевая зашагал по дороге. Солнце светило ему в глаза и парень блаженно щурился, уверенный, что через пару часов они поедут дальше.

Указатель оказался старым и облупленным, белые буквы на ржаво-синем фоне, облезшие до неузнаваемости. «М..т…кое – 3 км»
-Математическое – 3 кэмэ. – хохотнул студент и зашагал по боковой дороге, по ребристым тракторным следам, которые словно говорили – все в порядке, сейчас поедем.
Дорога шла вверх, не слишком сильно, но все же заметно, он шагал, ступая на всю подошву, горланя «Марусю» - единственную строевую песню, которую знал. Забавно, но с песней идти было веселее. На третий раз песня надоела и он некоторое время шел молча, пока дорога не пошла на спуск и он не увидел мост.
Каменные опоры были покрыты мхом – мост выглядел не старым, а древним.
-Ох ты! И сюда римляне доходили? – поинтересовался неведомо у кого студент. Никто не ответил, но ответ ему был и не нужен. Подойдя ближе он остановился и выругался сквозь зубы – средний пролет моста был обрушен, замшелые бревна торчали из воды у самых опор моста. А следы трактора уверено уходили на мост.
«Он что, в речку рухнул?» - подумал студент и побежал к мосту, остановился на краю пролома, поглядел вниз, на темную, торфяную воду. У опор крутились водовороты, среди валунов было видно дно и никакого трактора.
- Что за чертовщина? - спросил он в слух и про себя подумал, что если мост провалился не под трактором, тогда, черт возьми, под чем? Он присел, потрогал торчавшее из пролома бревно. Бревно оказалось крепким, хоть и покрытым мхом. Студент поднялся, уговаривая сам себя: – А идти то надо. Может хоть мужики помогут.
Река, мелкая, как и большинство речушек в конце лета, текла неспешно. Над темной водой поднимались вершины валунов, словно приглашая – вот тебе переправа. Перепрыгнуть пролом он даже и не мечтал – метров шесть, а то и больше. Может кто из Лесгофта и рискнул бы, но на то они и спортсмены. Цепляясь за кусты студент спустился к реке, вдохнул ее запах, чуть затхлый, торфяной, как у всех болотных речек. Когда он перебрался по камням почти на середину реки, у самого камня плеснула здоровенная рыбина, здорово его напугав.
- Заррраза! – студент замахал руками, стараясь удержать равновесие, выправился. – И как ты в этом ручье живешь, уха хренова?
Уже стоя у самого берега, на серо-голубом валуне размером с пол «москвича» он поднял глаза и понял, что лес на берегу ему не нравится. Согнутые дугой, так, что почти упираются верхушками в землю, поросшие «ведьминой лапой» деревья – голые, словно зимой. Но идти то надо – успокоил он себя и шагнул на берег, протиснулся под арками деревьев, к его удивлению оказавшихся живыми. Впрочем, их полоса была неширокой и поднявшись по склону оврага, он оказался в обычном лесу, улыбнулся своему непонятному испугу и пошел к дороге, напевая под нос балладу.
- Сердце леди Хайленда, прекрасной, как сон…. – он осекся, увидев среди деревьев движение, краем глаза, почти за спиной. Обернулся, едва не упав. Никого не было, хотя он был готов поклясться, что секунду назад видел девушку. Только две сросшихся березы, странно изогнутых, впрямь напоминали женщину. Если воображение богатое.
- Я проклят, о тан! – выдохнул он, утирая пот.
Дороги не было. Он точно помнил, что от моста до каменной переправы было не больше полусотни шагов, а теперь он прошел по берегу реки не меньше ста, но дороги не было. И моста не было тоже. Он чуть ли не бегом спустился к самой воде, едва не вырвав клок волос о ветви деревьев-арок, остановился, глядя туда, где должен был быть мост, но там была только река. Водовороты у камней и застрявшее между валунами бревно.
- Так не бывает! – закричал он, пятясь. И услышал смех за спиной. Негромкий, едва слышный, но четко различимый смех. Едва не оступившись в воду, он повернулся и снова никого не увидел.
- Кто тут? – закричал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно уверенней. Чтобы не было слышно, что он испугался.
- Тут? Тут? – издевательски уточнило эхо.
Смех раздался ближе и отчетливей, ветви деревьев колыхнулись, словно потревоженные кем-то. Студент рванул из ножен мачете, оскалился. Смех раздался снова – с другой стороны, теперь он уже звучал издевательски. И снова – его голосом: - Тут!
Он не выдержал, побежал, не разбирая дороги, пригибаясь под ветками, прыгая через поваленные стволы. Смех звучал отовсюду. Сзади, с боков и даже впереди, но остановиться студент уже не мог, он мог только бежать, тяжело дыша, хватая воздух ртом. Новый овраг появился на пути внезапно, он не удержался на краю, покатился, больно ударился об дерево, попытался подняться, но снова упал и снова покатился. Плюхнулся в воду, только теперь выпустив рукоять мачете. Поднялся на четвереньки, тяжело, словно загнанная лошадь дыша. Вода была холодной, но он был рад воде. В голове билась мысль – нечисть не может перейти текучую воду. Не может. А он – может.
Снова смех – но на этот раз девичий, веселый. И злобный вопль – там, на берегу, за стеной изогнутых деревьев.
- Эй, паря! – окликнули его сверху. Он поднял голову и увидел стоящий на мосту трактор. И парня лет двадцати в замызганных джинсах, тельняшке и кирзачах. Мост был цел. Никаких сломанных бревен…. – Ты чего, паря?
Студент нащупал под водой рукоять мачете, дрожащими руками сунул его в ножны, поднялся, не сводя глаз с парня в тельняшке, шагнул к берегу, но парень заорал, размахивая руками, дико матерясь, указывая на другой берег. Студент не стал спорить, по пояс в воде перешел реку, выполз к дороге. Тракторист смотрел на него бледно-голубыми круглыми глазами, смотрел участливо и испуганно.
- Ты чего, паря? Ты чего в лес то полез, а? – тракторист часто оглядывался на полумертвые деревья на берегу, словно опасаясь, что оттуда кто-то появится. – Нельзя ж с дороги сходить, да еще на той стороне! Ты чего ващще сюда поперся то?
- Там…. Машина у нас заглохла. – зубы стучали, словно кастаньеты, хотя холода он и не ощущал. – А мост…. Моста не было.
- А…. – тракторист мотнул головой, потащил его к трактору. В кабине было тесно, пахло перегретым маслом, мазутом и табаком. Старенький магнитофон хрипел, казалось, что Цой поет голосом Высоцкого. И студент и тракторист молчали, стараясь не глядеть друг на друга. Перед поворотом, тем самым, с указателем, тракторист остановился и, так и не глядя на студента сказал:
-Ты вот чего, парень. Лешаки с тобой поигрались. Девка – лешачка тебя спасла, к реке направила, видать приглянулся ты ей…. Не говори никому, парень. Не надо. Ни к чему. И не поверят тебе…. А если поверят – так еще хуже. Не надо вобщем.
Студент не ответил. Дальше снова ехали молча.
«Москвичик», вынутый из лужи завелся почти мгновенно, радостно заурчал мотором. Тракторист смотрел, как студент переодевается в сухое, все так же тараща свои круглые глаза. Водитель пытался вручить ему деньги или бутылку «Столичной», но тракторист только мотал головой. Водитель попытался сесть за руль, но только охнул, попытавшись согнуть ногу. Студент помог ему пересесть на пассажирское сиденье, сам сел на его место. Отодвинул сиденье, пару раз выжал непривычно тугое сцепление, с лязгом воткнул передачу. Тракторист так и смотрел им вслед, пока не исчез за поворотом.
Он ни кому не рассказал. Попытался забыть, но не смог. Но рассказывать никому не пытался. Не надо. Ни к чему.

[Если]

Участник №5
Читать дальше...

Особняк Le Porc

– Мари, послушай… Я не вынесу. Она стонет уже третий час. Как будто у неё вырывают печень, или желудок, или лёгкие, а ведь роды уже закончились. Скажи, это всегда так ужасно?.. Впрочем, не надо, не говори… Одевайся, иди в Руан, заклинаю тебя Пресвятой девой, приведи врача… О Господи! Опять… Как это терзает сердце… Мари, я заклинаю тебя всеми богами и дьяволами, уходи…
В гостиной тикают ходики, на полу лежит ковёр-плетёнка, на деревянной дощечке с подписью золотыми буквами «1834 Michelle Le Porc» висит голова кабана, в камине горит огонь, а в кресле напротив сидит сорокалетний Базиль Ле Порк, смотрит в огонь, сжимает руки и говорит отчаянные слова с той болезненной экспрессией, что свойственна большинству французов. Горничная Мари, подметая длинной юбкой пол, ходит между la cuisine и la chambre а coucher: их разделяет эта le salon, как пожелал более полувека назад строитель этого дома. Знал ли он, что когда-то это будет пространство между жизнью и смертью? Навряд ли. Когда строят дом, думают, как в нём жить, но не думают, как в нём умирать.
Мари ходит с подносом уверенно и спокойно. Когда она идёт из кухни, на подносе чайник с тёплой водой и чистые тряпки, когда она идёт из спальни, на подносе окровавленные куски ткани, и Базиль на несколько секунд закрывает глаза и продолжает говорить с закрытыми глазами.
– Мари… Если бы я мог ходить, я унёс бы её в Руан на руках… Я схватил бы врача за горло, наклонил к ней и сказал: «Вот умирает моя жена, и я отдам вам все деньги, и свой дом, и свою жизнь – спасите её, верните её ко мне, иначе мы оба отправимся вслед за ней!..» Я призывал бы самые страшные силы этой планеты, и хватал бы врача за руки, и плакал, не стыдясь своих слёз… Но я не могу, не могу сделать этого, Мари! Ты теряла когда-нибудь своё сердце? Кто его нашёл?.. Одевайся, бери экипаж, гони, как если бы за тобой летела вся преисподняя с дьяволом во главе, – и ты успеешь! Мари, Мари!.. Не терзай моё сердце…
Его пальцы бессильно сжимаются в кулаки. Руки могут двигаться, в отличие от ног. Мари ходит спокойно, она никуда не торопится. По-видимому, она считает, что торопиться уже бессмысленно.
Тогда Базиль называет её чертовкой, проституткой и всеми злыми словами, которые приходят на его усталый язык, добавляя «иди же, Мари, иди же в Руан». Горничная останавливается возле него и, почтительно поклонившись, говорит:
– Месье Базиль, на улице снегопад и всё замело, экипаж не проедет, лошади распряжены и спят, а до Руана полтора часа летом по сухой дороге. Госпоже не вынести так долго без помощи…
– И нужно ждать? И ничего не делать?.. Мари… – Базиль крепко хватается руками за подлокотники кресла и приподнимается над ним. Мари делает шаг вперёд, готовясь подхватить его, но он падает обратно в кресло и хватает себя рукой за волосы.
– Что с ней? Что с ней, Мари?.. Отчего она так громко стонет?
– Трудные роды, месье Базиль. Из неё течёт кровь.
– А мой сын?
– Мальчик здоров. Разве не слышите, как он кричит?
– Нет, я слышу только голос Фелисии, – говорит он одними губами. – Моя Фелисия… Она всегда была такая тихая…
– Мари!.. – слышится истерзанный вопль из спальни.
– Je vais, madame!
– Стой… Ребенок правда кричит? Принеси его мне.
– Да, месье, – говорит Мари через плечо и уходит в спальню.
Скоро она возвращается с кричащим ребёнком на руках. У него розовая кожа и светлые редкие слипшиеся волосы. Когда он кричит, видно, какой у него беззубый рот. Он чем-то похож на маленькую свинью.
– Хватит, хватит, – говорит Мари, укачивая его на руках.
– Мари!.. – кричит Фелисия.
– Иду, иду!
Она отдаёт ребёнка в руки Базилю, и тот начинает его укачивать. Неприятные чувства поселяются в его душе, когда он держит это существо. Во-первых, оно громко кричит. Во-вторых, оно странно смотрит. В-третьих, оно действительно похоже на маленького поросёнка. В-четвёртых, это оно убило Фелисию.
– Зачем? – горько спрашивает Базиль, продолжая укачивать ребёнка.
Огонь в камине потрескивает. Мари долго не возвращается. Ребёнок всё не умолкает и не умолкает.
– Как же мне назвать тебя, а?.. – бормочет Базиль. – Может быть, Жаном?
Он трясёт его, пытаясь соблюсти определённый ритм, и вскоре ребёнок засыпает. Проходит около получаса, огонь почти гаснет, а часы всё так же стучат. И вот уже Мари шелестит юбкой, ступая вышитыми башмаками по паркету. Базиль останавливает её жестом.
– Не говори: я знаю. Она…
– Мадам жива.
– Она… она… может быть, она будет жива и позже? – говорит Базиль, не без ужаса осознавая сомнение, которое вытесняет из его слов надежду.
– Молитесь, месье. Всё во власти Бога.
– Но я не могу встать на колени, Мари!.. Он меня не услышит… Я говорю уже несколько часов. Ему нет причин прислушиваться к моим словам… Так ты говоришь, она жива?
– Да, месье, – односложно отвечает Мари.
На несколько секунд Базиль закрывает глаза. Потом говорит тихо и раздельно:
– Отнеси Жана к ней. Положи его возле её груди. Ведь он пил уже её молоко?
– Нет, месье.
– Так дай ему пить! Он должен запомнить свою мать. Она будет шептать ему ласковые слова: я знаю свою Фелисию. Она будет рассказывать ему про le Chaperon Rouge… Он запомнит её голос. Он должен запомнить самый красивый голос этого мира.
– Месье…
Ребёнок смотрит на отца широко открытыми глазами.
– Иди к Фелисии, – говорит Базиль и передаёт мальчика горничной.
Та берёт его и прижимает к себе, но не торопится уходить.
– В чём дело? – спрашивает Базиль.
Мари смотрит в сторону. Кажется, вся её личность сосредоточена теперь в голове, обёрнутой пёстрым куском ткани.
– Месье… мне трудно это говорить, но есть поверье… ребёнку нельзя пить мёртвого молока. Оно принадлежит смерти и утянет туда ребёнка…
– Есть ли… есть ли у тебя сердце, Мари?.. – произносит Базиль, прижимая кулак к груди. – Ты разлучаешь ребёнка с матерью; она жива. Отдай его ей. Отдай и замолчи.
– Рада бы, месье… – говорит Мари, по-прежнему не оборачиваясь, – но, поверьте, это не шутки. Есть богиня тех, кто умирает при родах. Её зовут Мантианак. Она выглядит как женщина в белом платье; у неё к животу присох мёртвый ребёнок, а вместо крови течёт мёртвое молоко. Она приходит за детьми, оставшимися без матери. Если ребёнок выпьет молока своей мёртвой матери…
– Ты слышишь меня, Мари? Повернись немедленно. Посмотри мне в глаза. Слушай: моя Фелисия жива. Не смей называть её мёртвой, не смей даже намекать на это, иначе, клянусь, я встану и разобью тебе голову.
– Воля ваша… – говорит Мари, не оборачиваясь. – Но если ребёнок выпьет мёртвого молока, Мантианак приходит всегда.
– О боже, Мари… Разве ты не сидела на первой скамье, так близко от священника, разве ты не смотрела на распятого Христа? Ты одержима демонами. Если тебя напоить сейчас святой водой, она будет отторгнута от твоих мерзких губ...
– Есть вещи, месье, в которые лучше верить, прежде чем придёт беда, – говорит Мари. – Потому что лучше сделать лишнее, чем не сделать ничего. А если не сделаешь нужного, то потом уже ничего не сделаешь.
– Мы верим во что-то и не верим во что-то. Это выбор человека и его право… Делай всё, что считаешь нужным, но сперва отдай ребёнка его матери. Отдай, Мари. Пусть потом явится сам дьявол. Веришь ты или не веришь, есть вещи поважнее страха.
– О-о... – доносится из спальни стон, и над гостиной нависает тишина.
– Лучше бы я никогда её не видел, – говорит Базиль через некоторое время, еле шевеля губами. – Лучше бы я никогда не родился…
Опять появляется тишина. Она находится в гостиной, как действующее лицо, она заполняет комнату, словно тяжёлая ртуть. Базиль старется дышать громче, чтобы разогнать тишину своим дыханием, но у ходиков это получается лучше. Щелканье кастаньет, а орган затих... Кастаньеты и несуществующий орган…
– Когда б мы меньше желали, мы меньше страдали бы… – шепчет Базиль, раскачиваясь из стороны в сторону. – Когда б мы меньше привыкали, мы б легче расставались…
Огонь в камине постепенно гаснет, и гостиная погружается во тьму. Мари, мягко покачивая юбкой, идёт в кухню через тёмную комнату, в которой неясно выделяются контуры предметов. В её руках нет подноса, потому Базиль спрашивает:
– Куда ты?
И она отвечает:
– Я приготовлю лосося. Мы не ели ничего с утра. – После паузы она добавляет: – Я положила Жана к ней, как вы и велели. Она погладила его по голове и дала ему грудь. Думаю, это то, чего вы хотели.
– Да-да… ты принесёшь сюда еду?
– Конечно, месье.
Базиль закрывает глаза и ненадолго выпадает из жизни. Он уносится в страну воспоминаний, и Фелисия смеется верхом на карусели, Фелисия целует руку пастору, Фелисия гладит его по щеке. Всё это неярко, краски стёрты и теперь уже не вернутся. Даже во сне Базиль не может понять, фильм это или жизнь – так расплывчаты все образы, но и так правдивы.
Он просыпается, когда Мари трогает его за плечо.
– Да-да?.. – в полусне говорит он.
Горничная подкатывает столик с едой к его коленям.
– Она жива? – спрашивает он.
Мари смотрит на него и ничего не говорит, кроме:
– Ешьте, месье.
Базиль вонзает вилку в лосося – это действительно отличная еда. Он и правда давно не ел и чувствует, как едкие соки желудка бродят внутри него. В молчании он ест около двадцати минут. Ходики стучат.
– Я разожгу камин? – спрашивает Мари.
– Пожалуйста.
Огонь потрескивает, поедая поленья, и в гостиной становится немного светлее. Мари становится сбоку от камина и смотрит, как ест Базиль. После сна ему не хочется плакать, не хочется спрашивать, что происходит, всё стало другим, старая жизнь ушла, а новая потекла в ином ритме, замедленном, с тенями, двигающимися по потолку.
– Между прочим, мы давно не играли в шахматы, – замечает он.
Мари убирает посуду со столика, моет ее, расставляет, а затем достает из шкафа шахматы и пододвигает к камину ещё одно кресло.
– Noir, – говорит Базиль.
В том пространстве, в котором он пробудился, царит потустороннее. Тени, полумрак, нежелание понимать и спрашивать – это всё его грани. И солнце развеяло бы это, солнце одарило бы жизнью, но уже слишком поздно и слишком темно, и утро, наверное, уже никогда не наступит.
Когда на доске появляется «вилка», Базиль спрашивает в глубокой задумчивости:
– Ты веришь в Мантианак?
Это естественный вопрос.
– Да, месье, – отвечает Мари.
– Отчего тогда ты не уходишь?
Этот вопрос более трудный.
– Это трудный вопрос, – говорит Мари спокойно. – В самом деле, трудный. Но на самом деле меня просто ничего не тянет уходить отсюда.
Базиль всё же выбирает ладью и жертвует коня, хотя мог бы взять слона и временно сохранить все свои фигуры.
– А меня, – говорит он, – Бог избавил от выбора. Слава ему, он избавил меня даже от знания. Когда появится Манти… как она?
– Мантианак.
– Да, когда появится Мантианак, пожалуйста, скажи мне об этом. Боюсь, я не верю в неё до такой степени, что я просто её не увижу.
– Увидите, месье.
– Надеюсь, мы успеем доиграть партию… Между прочим, я познакомился с Фелисией в шахматном клубе. Мой отец сказал: бросай всё и женись. Он сказал мне это с небес. Я бросил всё и женился, хотя она просто убиралась в шахматном клубе, она не любила шахматы и ни разу в жизни в них не играла. Мне кажется, она даже плохо представляла себе, что это такое. Как ты думаешь?
– Наверное, месье…
Сначала счёт остаётся ровным, но потом Базиль задумывается о чём-то, и Мари забирает его фигуры одну за другой и загоняет короля в угол с помощью ферзя и ладьи. Базиль делает ход королём навстречу ладье.
– Что это значит, месье? – спокойно спрашивает Мари.
– Просто отлично, – отвечает Базиль. – Даже когда смерть недалеко, есть возможность выбора.
– Выбора смерти, месье?
– О нет, конечно, нет… Выбора чего-то более маленького. Мари, дай, пожалуйста, мой кисет, я закурю. Между прочим, Фелисия всегда говорила: ты куришь так, что тебя не видно в облаках дыма. Даже не знаю, так это выглядело или нет. Как ты думаешь?
– Наверное, месье…
Она приносит ему кисет, и он набивает трубку, которую всегда носит в верхнем, грудном кармане твидового жилета.
В комнате не появляется ничего нового, только облака дыма, которые растворяются в воздухе, не закрывая ничего, потому что строитель дома предусмотрел большую гостиную с высоким потолком и стенами, значительно отстранёнными друг от друга.
Базиль смотрит в огонь и видит, как тени двигаются по потолку. Мари неспешно убирает шахматы в шкаф, садится в кресло и смотрит на своего хозяина.
– Между прочим, Фелисия всегда смотрела на меня как на настоящее чудо, – говорит Базиль несколько неразборчиво: его рот занят трубкой. – Она называла меня фейерверком. Один раз я спросил её – почему, где здесь сходство? – а она сказала, что просто любит смотреть и на фейерверки, и на меня, но хочет называть это одним словом, чтобы не путаться. Смешно, наверное. Как ты думаешь?
– Мантианак, месье, – спокойно говорит Мари, доверительно наклонившись к нему.
– Что?..
Он поднимает голову и смотрит выше плеча горничной. Там, рядом с распахнутыми дверями в спальню, на паркете, залитом лунным светом, медленно появляется женщина в белом платье; кажется, что к ней под платью привязана подушка. Лицо у неё бледное, а тёмные волосы рассыпаны по плечам. Она стоит на месте и не двигается.
Базиль крепко ухватывается за подлокотники кресла и поднимает себя, чтобы их лица были на одной высоте.
– Где мой сын? – спрашивает он. – Ты взяла уже моего сына?..
Мантианак кивает.
– Хорошо, – говорит Базиль, отталкивается с последним усилием, отпускает подлокотники и падает лицом вниз на шкуру, которой укрыт пол перед камином.
Огонь, танцующий в камине, отражается в блестящих волосах месье. Мари опускается на колени и щупает его пульс, затем смотрит на то место, куда смотрел Базиль, то пустое место, с которым он говорил, и молчит.
Больше в доме никого нет, только Мари, Базиль, Фелисия и маленький Жан.
Тени продолжают двигаться по потолку.
Мари поднимается с колен и идёт в спальню, мягко покачивая юбкой. Она проходит в спальню, поднимает на руки Жана и прикладывает к своему животу. Он цепляется за него ручками и ножками и медленно обрастает плотью. Мари снимает передник и чёрное платье горничной, она сдёргивает штору с гардины, заматывается в неё и идёт в гостиную.
Она останавливается на том самом месте, с которым разговаривал Базиль, и говорит: а сейчас ты увидишь Бога, и своего сына, и свою жену. Но это сомнительно, потому что он лежит лицом вниз. Тогда она становится на колени и переворачивает его на спину. В глухом треске поленьев она повторяет: Бог, твой сын и твоя жена.
Она повторяет это ещё раз, указывая руками на тени, которые движутся по потолку, а может быть, просто показывая направление движения. Затем она становится на подоконник и выбирается из дома наружу.
За окном метель.
Январь 1898 года, двадцать девятое число, окрестности Руана, деревня Левуаль, особняк Le Porc.

[Если]

Участник №6
Читать дальше...

А если б он вернулся опять…

Райн обернулась назад и увидела парня, облаченного в черный плащ, который смотрел прямо на нее. Девушка подумала, что это, стало быть, очередной ее поклонник. Хотя...У Райн было мало поклонников, и это только облегчало ей жизнь.

- Почему он на тебя так пялится? - спросила Сноу, подруга Райн.

Девушки сидели в кабачке маленького городка. Кабак не имел названия, и бордовая, покосившаяся надпись над зданием обозначала то, что это именно кабак, а не библиотека. Хотя библиотек, как и ресторанов, приличных магазинов здесь давно уже не было. Этот маленький городок был приютом для всякой нечисти: пьяниц, наркоманов и торговцев какой-нибудь штуковины, никому не нужной. Полиции здесь не было. Возможно, этот город находился не в нашем мире, не в нашей реальности.

- Не знаю, - ответила Райн, усмехнулась, и допила свое пиво. - Мне все равно. И вообще, может он смотрит на тебя?

Сноу открыто засмеялась.

- Ты что? Если я сижу рядом с тобой, мне ничего не светит. А вот если я одна, тогда да, все взгляды устремлены только на меня!

- Да ладно тебе, я не так уж и красива, - ответила Райн и сконцентрировалась на Сноу.

Сзади этот парень все еще испепелял ее взглядом, девушка чувствовала это, но обернуться второй раз у нее не было сил.

- Меня это раздражает, - прошептала Райн. - Он все еще смотрит на меня!

Сноу на секунду перевела взгляд, а потом просто и быстро вывалила:

- Иди к нему и спроси, что ему нужно.

- Нет, я...

- Иди и спроси, Райн. Мне кажется, он не спроста смотрит на тебя.

Райн хотела бросить что-то типа "так значит, на меня нельзя пялиться просто так?", но решила этого не делать, ей по настоящему стало не по себе. Да еще и Сноу как-то загадочно произнесла эти слова...

Райн осторожно встала из-за своего стола и, преодолев несколько других, приземлилась на место рядом с незнакомцем. Его взгляд откровенно скользил по девушке.

- Почему вы смотрите? - ровным голосом спросила Райн.

- Что?

- Почему вы пялитесь на меня?

- Я вас оцениваю. Меня попросили предупредить вас.

- Что вы несете? Послушайте, я...

Парень, явно не желавший слушать обвинения и болтовню, внимательно посмотрел на девушку, а потом отчеканил грозно и четко:

- Хайл.

Как только было произнесено это имя, Райн сразу замолчала. Что-то в животе сжалось и ушло куда-то вниз. Наверное, это была душа.

- Называй меня Райнсторм, а лучше вообще не называй меня. Я думаю, вы заинтересовались, и я думаю, вы выслушаете меня. Но не здесь. И не сейчас. Я приду сегодня ночью и мы поговорим. Я надеюсь, вы не будете против? Лучше вам поскорее идти домой.

Райн закусила нижнюю губу, ее дыхание участилось. Ошеломленная девушка не могла сказать абсолютно ничего, ее взгляд упал вниз. Давно она не слышала этого имени.

- Я очень и очень рад, - медленно и четко продолжал этот странный человек. - Что вы меня поняли. Так же я рад был познакомиться с вами, Райн. Правда мы в чем-то похожи? Вы любите...

Райн быстро подняла глаза, но парень и не думал продолжать.

- До свидания, Райн. До завтрашнего свидания...

Парень резко встал и через минуту его уже не было рядом. Он ушел, осторожно закрыв дверь кабака.

Райн осталась, и буквально через секунду после ухода Шторма на место, где он сидел опустилась Сноу.

- Вы о чем так долго говорили?

- Хайл..

- Это его имя? Он что, так тебя очаровал?

- Ты не понимаешь...

Сноу покачала головой, резко встала, подняла подругу и вместе с ней выпорхнула на улицу. Завернув за кабачок, они присели на лавочку. Вид им открывался не очень красивый: напротив стояла помойка. Грязная и противная. "Не могли в другом месте лавочку поставить", - подумала Сноу, вздохнула и сказала:

- Так, подруга, с тобой что-то не так. Как только тот...тип ушел, ты вся такая странная. Рассказывай, что случилось.

Райн повернулась к подруге и крепко обняла ее, а после взяла аз руку и начала свой рассказ:

- Примерно год назад я проснулась в семь часов утра. Встала, прибрала себя и решила прогуляться. Как только я вышла из своей квартиры, наступила на что-то... Это были розы. Они лежали прямо на коврике, три штуки, они были так прекрасны... В общем, я подняла их... И почему-то решила выйти, а не вернуться домой и поставить их в вазу. Я спустилась вниз и вышла из подъезда. На крыльце стоял он... Стоял и смотрел в даль. Он был не таким как все. Я подошла поближе и спросила, он ли оставил мне цветы. А он... Он пожал плечами и задал встречный вопрос. А с чего вы так решили? С чего я так решила... Я думаю, это была настоящая Судьба...

Сноу слушала внимательно, иногда кивая. Ее подруга была явно не в себе, но то, что она говорила, обычно не было свойственно жителям этого мерзкого городка. Даже молоденькие девушки говорили хриплым, обкуренным голосом, употребляли в своих речах кучу нецензурных выражений. В общем, детям здесь не с кого было брать пример. Конечно, ни Сноу, ни Райн не были похожи на тех девушек, которые так вели себя, но все же... Такая "грамотность" в речи...

- Время шло, мы встречались, и потихоньку я начала влюбляться в него. Уже через три месяца у нас был бурный роман, со всеми последствиями... Я любила его. Вот скажи, ты любила кого-нибудь? - спросила вдруг Райн, обернувшись к подруге, но так и не дав ей ответить. - А я любила, и люблю сейчас. В конце четвертого месяца он ушел и открыл его тайну. Но я не могу ее тебе рассказать, Сноу.

- Почему? Он наркоман, да? Или один из тех, кто...

- Замолчи! - прошептала Райн и отдернула свою руку. - Он не наркоман! Он другой! Я же сказала, он не такой как все!

Райн резко поднялась, забрала свою сумочку.

- Райн, подожди, я не хотела...

- Если бы ты не хотела, то ты бы этого не говорила! Знаешь, сколько я о нем не слышала? Он появился накануне Рождества! А пропал в конце сентября! Я не видела его года три! Послушай, Сноу! Он возвращается! Я даже более чем уверена! Завтра Новый Год!





- Ай, что я тут делаю! - бросила Райн, посмотрела на часы. Сноу она бросила там, на скамейке, а сама хотела вернуться в кабак, но вспомнила, что сегодня должен придти тип в черном плаще. Время показывало пол двенадцатого, так что Райн должна была поторопиться.

Наконец девушка дошла до дома. Райн открыла дверь в квартиру ключом, зашла и прислушалась. Похоже, никого не было. До полночи оставалось десять минут, и девушка считала, что к ней придут ровно в полночь.

Отыскав где-то в хламе старую свечку, Райн зажгла ее и поставила на тумбочку. После этой процедуры девушка посмотрела на себя в зеркало.

Маленькими, но быстрины шагами время приближалось к полуночи. Райн выключали свет и легла в свою кровать. Девушка сжала одеяло и замерла: сейчас этот момент должен наступить.

А момент все не наступал. Вот уже и две минуты, три... Райн отпустила одеяло и перевернулась на бок. Он не придет. Как только она это подумала, чем-то запахло. Девушка побледнела и приняла прежнюю позу. Кажется, это пахнет костром. Были ли вы когда-нибудь на пикнике или в походе? Сейчас Райн показалось, что она на одном таком пикнике: вот горит костер, он так вкусно пахнет, а вот сейчас будут жарить шашлыки! Райн представляла это так хорошо, как будто это было вчера... Нет, даже так хорошо, как будто это было накануне того рождества...Подарки, счастье, Хайл!

Легкий огонек свечки погас, и в комнате запахло гарью. Райн на минутку подумала, что свечка подожгла что-то из вещей, и хотела вскочить, но не успела сделать этого. Перед ней предстала такая же картина, которую она видела, кажеться, совсем не так давно. Сначала нежное голубое сияние, потом ярко-красный свет, на фоне которого чья-то фигура... Райн прищурила глаза, по ее телу пробежали мурашки.

- И ты думала я откажу себе в удовольствии появиться перед тобой в таком виде? - это был, несомненно, Райнсторм.

- Я ничего не понимаю. Кто вы такой? Зачем вы пришли и почему не пришел он?

- Слишком много вопросов, детка!

- Тогда ответьте мне только на один из них, - Райн облокотилась на спинку кровати, приняв сидячее положение.

- Слушаю.

- Почему вы так грубы со мной?

Райнсторм улыбнулся.

- Потому что я не люблю людей. Мой хороший друг влюбился в одну из них. Я не против, но из-за этого не собираюсь с вами любезничать, ясно?

- Так все же "с вами".

- Я имел в виду весь ваш род людской, а не тебя.

Райн вздохнула так, как будто все это ей очень надоело.

- Я знала ответ на этот вопрос, так что можно я задам другой?

- Ты что, издеваешься? - спросил Райнсторм и засмеялся.

- Нет.

- Тогда задай, - его лицо вмиг стало строгим и хмурым.

- Это даже не вопрос совсем. Я хочу только, чтобы вы поскорее приступили к делу.

- Об этом я и подумал? К делу... Как тебе угодно!

Бежевый шар возник в руке у парня. Он обхватил его двумя руками и поднял над своей головой. У Райн очень сильно заболела голова.

Окружающие вещи куда-то пропадали. Тело девушки находилось на кровати, а ее душа и мысли... Казалось, будто Райн мертва, но это было не так: девушка возродила в своих мыслях картины прошлых лет...



Резвый денек. Один из тех, в который можно запросто прогулять занятия в школе или в институте. Солнце вот-вот сгорит. Середина сентября, а жара стоит невыносимая. Днем в этом районе хорошо. Особенно хорошо, если рядом кто-то любимый.

- Очень тебя ждал, - доноситься голос. - И вот, ты пришла. Знаешь, я даже не надеялся!

Теперь его рука лежит на ее руке. По телу пробегают мурашки. Райн улыбается и кладет свою голову на плечо Хайлу.

- Если ты думал, что я не люблю тебя, - девушка убирает голову и смотрит в его зеленые-зеленые глаза. - То ты ошибался. У тебя что-то с доверием?

- Нет, а что с ним у тебя?

- У меня с ним все хорошо, - Райн закусывает нижнюю губу, а потом широко улыбается. - Ты хочешь мне что-то сказать?

- Да, хочу, - Хайл крепче сжимает ее руку. - Я не такой, как все.

- Я знаю, ты особенный, - мечтательно проговаривает Райн.

- Нет. Я более, чем особенный.





Судорожный, глубокий вздох. Райн подскочила на своей кровати и уставилась в стенку.

- Что ты наделал? - прошептала девушка, по ее щекам потекли слезы.

- Просто я хотел напомнить тебе. Чтобы ты слушала меня.

- Я и так все помню! Все, что касается него!

- Нет. Ты помнишь не все.

- Что тебе нужно? - спросила Райн, вытирая свои не перестающие литься слезы о одеяло. - Ты достаточно меня измучил?

- Я его друг.

- Тоже вампир?

Комната наполнилась жутким смехом Райнсторма. А Райн непонимающе уставилась на него.

- Почему ты смеешься??

- Вампиров не бывает, милая.

Райн сдержала очередной приступ слез и посмотрела на собеседника.

- Чего?

- Он что, обманул тебя? Да, и он, и я... Мы не вампиры.

- А кто?

- Что, так, сразу?

Райн заправила свои волосы назад. Она не собиралась отвечать. Ей хотелось только, чтобы этот тип начал говорить.

- Я не могу пока начать, - сказал Райнсторм, словно читая ее мысли. - Кое-кто сейчас слышит нас.

Райнсторм резко обернулся к окну и одним движение открыл его. Тут же в комнату ввалилась Сноу и еще какая-то девчонка.

- Сноу? Ты что тут делаешь? - крикнула Райн.

- Мы... Я и... Мы хотели узнать твои секреты!

- Кто это? - ошеломленно спросила Райн, глядя на девчонку возле своей лучшей подруги.

- Это моя новая знакомая, я рассказала ей твою историю, и она решила...

- Она решила? Слушай, она же только что кололась, разве не видно? А ты...

Райн договорить не успела. Райнсторм взмахнул рукой и двое нечему неповинных девчонок вылетели в окно.

- Что ты сделал? - закричала Райн.

- Они мешали мне.

Райн села на край кровати, закрыла глаза руками и замолчала.

- На каком мы этаже? - спросил Райнсторм. - В любом случае они не погибли.

- Я живу на первом!

Райнсторм медленно подошел к девушке, убрал ее руки с лица и начал говорить:

- Я друг Хайла. Не смотря на то, что я не люблю людей, я согласился помочь ему. Сейчас между нашей расой и расой врагов идет что-то наподобие войны. И там, где мы воюем, очень, очень страшно. От туда нет доступа в этот мир. Там нет ваших людских оружий. Там только наше. Так получилось, что мне удалось сбежать. Только одному. Твой друг попросил предупредить тебя. Он сказал, что, возможно, скоро он вернется. Завтра Новый Год. Или завтра, или никогда.

- Почему я не слышала о нем все это время?

Райнсторм улыбнулся. И опять в его руке появился шар, и опять он поднял его над головой, а Райн схватилась за голову.

- Не надо, зачем...

Как можно не любить октябрь? На улице холодно, и всего то ничего до начала нового месяца - два дня. Сентябрь подходит к концу, начинается новая жизнь.

Шесть часов утра. В дверь стучат и, кажется, уже долго. Райн потягивается в своей постели и идет открывать.

- Кто там еще? - бурчит Райн, но, когда видит в глазке своего любимого, сразу открывает.

- Привет, - говорит Хайл.

За чашкой чая парень рассказывает о всяких мелочах. А Райн не спрашивает даже, почему он так рано пришел.

- Райн, - говорит Хайл. - Сегодня я уезжаю.

- Как? - удивляется девушка. - Куда?

- Не бойся, я вернусь, не знаю когда. Меня зовут.

- Милый... Кто тебя зовет? Те, кто с тобою вместе...

- Да, мои друзья. Жди меня. Я вернусь. Я люблю тебя.

Голубое сияние вдруг охватило Хайла. Яркий свет пронзил девушке глаза.





На второй раз слез просто не хватило. Обессиленная, Райн лежала на кровати. Привстав, девушка увидела, что рядом никого нет. Райнсторм пропал.

Много раз Райн думала, что же будет, если ее любимый вернеться опять. Появиться на пороге ее дома. И получала на все один ответ. Она просто не знала. Ответит ему, что ждала его. Что любит его? А что бы она услышала бы в ответ? Что была любима все эти годы? Или что она была ему безразлична...

Райн легла, укрылась и заснула. Заснула с мыслями в голове и огромной болью в душе.





Будильник зазвенел, и Райн вскочила на своей кровати. Схватив его, она обнаружила, что уже семь часов. "И почему я завела его на такое раннее время?" - подумала девушка и встала. Заснуть второй раз ей все равно не удастся.

Райн одела свой светло-коричневый халатик и домашние тапочки. Девушка подошла к входной двери и облокотилась на нее. А что если она выйдет и увидит родные цветы? Странно, но пусть это будет правдой..

Райн улыбнулась собственной глупости и открыла дверь. Никаких цветов там, конечно не было. Девушка собралась было войти обратно, как услышала, что снаружи кто-то очень тихо ее зовет.

- Райн...

Отреагировав, Райн резко обернулась. Кто это был? Уж не Сноу ли зовет ее? Но теперь какая разница - у Сноу новая подруга.

Девушка вышла на лестничную площадку и огляделась. Послышались чьи-то шаги. Любопытство взяло вверх, Райн поднялась вверх на один пролет. Райн обернулась и увидела парня, который спускался с третьего этажа.

- Вы звали меня?

Парень подошел поближе, остановился и покачал головой. Он уже было прошел, но приостановился, обернулся.

- Прощай, Райн.

Неизвестный образовал в руке голубоватый шар, который был адресован Райн. Девушка испугалась и хотела убежать, но было уже поздно. Шар достиг цели и Райн, перестав дышать, упала на подъездную плитку.



Но ведь вампиров не бывает, и Райн не умерла. Девушка ждала, когда же она проснется. Это, несомненно, был всего лишь длинный сон. Сейчас она откроет глаза, минутки три понежиться в своей кроватке, встанет, сделает дела, сходит на улицу, прогуляется и забудет об этом сне. Все это для того, чтобы через годы в один день умереть. Но не сейчас. Сейчас это всего лишь сон. Нет никакого Хайла, Сноу, противного Райнсторма. Нечисти просто не существует, а весь мир такой, какой есть - все налицо. А если нет? Если все это было, и Райн умирает? Что-то на их войне пошло не так, и враги, узнав о большой любви Хайла решили убить ее? Бред. Сейчас все встанет на свои места. Сейчас Райн просто проснется.

Яко исчезает дым, да исчезнут, яко тает воск от лица огня, тако да погибнут беси от лица любящих Бога и знаменующихся крестным знаменем...

[Если]

Участник №7
Читать дальше...

Тридцать первое октября.

«Зимой пахнет!» - удовлетворенно подумал я, вдохнув октябрьский воздух, и бодро зашагал вперёд, навстречу новому дню.
А день обещал быть неплохим – среда, отличная погода, даже на работу почти что хочется. Среда – удивительный день. Это когда вчера был только вторник, а завтра – уже четверг. Где-то совсем близко загрохотала адская машина – приехал мусоровоз. Почему мусоровозы всегда так зловеще грохочут? Наверное, не от хорошей жизни. Если подумать, убирать мусор – самое грустное занятие. Потому что это последнее звено в цепи человеческой жизнедеятельности, больше ничего уже не будет. Рано или поздно всё попадает на свалку. Неважно, сколько стоит та или иная вещь – всё равно это потенциальный мусор. Ну, может, его ещё сожгут…
- Молодой человек, семечки покупаем! – как-то обыденно просипел старик, угнездившийся возле ларька с утра пораньше и торчащий теперь как пенёк у дороги.
- Если сдачу найдёшь, дедок… с сотни баксов! – остроумно парировал я и сам же засмеялся. С юмором у меня всегда было всё в порядке.
Решительно довольный собой и всем вокруг, я прошёл ещё шагов пять, и тут почувствовал ЭТО. Воздух наполнился густым туманом и будто бы поплотнел. Звуки стали какими-то гулкими, словно под водой. Мне показалось, что земля вибрирует, я посмотрел под ноги и понял, что стою на рельсах. «Не помню, чтобы здесь были рельсы», - удивился я и машинально отскочил назад. Но тут мне пришлось удивиться ещё больше, потому что раздался характерный железный перестук, и из тумана проявилась чёрная громадина паровоза. Медленно проплыв мимо, он протащил за собой несколько вагонов и, набирая скорость, растворился в молоке.
- Значит, не нужны семечки? – невинно спросил старик.
Ледяной туман продолжал густеть. Я обернулся. Дед так и торчал из земли, и смотрел на меня, как будто не было никакого поезда и рельсов. Я решил, что, должно быть, сплю, и обрадовался. Я всегда радуюсь, когда во сне осознаю, что это сон. Значит, здесь я царь и бог, и могу делать всё, что мне вздумается. А потом проснусь в тёплой постели, как ни в чём не бывало. Особенно приятно бывает полетать во сне – это мне всегда удавалось. Довольный своим открытием, я подпрыгнул на месте и взмахнул руками. Потом ещё раз. И ещё. Взлететь почему-то не получалось.
- И долго ты ещё собрался тут скакать как молодой петушок? – вконец обнаглел дед, портя мой сон. – У нас не так много времени, собирайся уже.
«Собираться? Куда?» - успел подумать я, в очередной раз приземляясь на заледеневший асфальт.
- Туда, где ты нужен, - уже совсем непростительно повелительным тоном ответил странный старик на мой невысказанный вопрос, и улица исчезла.
***
Если бы у меня был волшебный шрам на лбу, или третий глаз, или там крёстная добрая фея, или ещё какая подобная ерунда – я бы, может, и понял, что вообще происходит и почему именно со мной. Но у меня ничего этого нет – более того, мне этого добра даром не надо. Ни странных голосов, ни НЛО, ни видений, ни чудес – вот не надо, пожалуйста, не моё это. Я всегда хотел жить нормальной жизнью, не обременённой сверхъестественными явлениями. Даже в детстве в сказки не верил. Сказки отдельно, я – отдельно.
***
Комната была не очень светлой. Наверное, потому, что освещалась она двумя-тремя свечами и огнём из печи. Но зато тепло – это уже хорошо. Я лежал почему-то на полу, накрытый чуть ли не по уши какой-то дубовой, подозрительно пахнущей тряпицей. Тихонько отодвинув её от лица, я расширил себе обзор и оглядел комнату получше. Деревянные стены, деревянный потолок, какая-то допотопная прялка, кровать с горой перин (ничего, что я тут на голом полу лежу?), деревянная скамейка. На скамейке сидит мелкая девчушка, ноги до пола не достают. Пялится на меня, раскрыв рот. Я попытался привстать.
- Лежи-лежи, напрыгаешься ещё, петушок ты наш, – противный сиплый голос вернулся. Не могу сказать, что я был этому рад. – Как оклемаешься, будешь помогать Машеньке.
- Ага! – неожиданно звонко поддакнула девчушка, энергично заболтав ножками. – Мне давно помощник нужен, деда, спасибо тебе! А то трудновато уже одной с Озверелым справляться, скорее бы уже наш Ванечка встал!
«Озверелый?!» - в ужасе подумал я и снова провалился в никуда.
***
Следующая неделя тянулась мучительно долго. Не покидало ощущение, что октябрь в этом году длиннее, чем обычно. Бессонница, идиотские ночные чаты в интернете, невкусный кофе, хмурые сотрудники, тупые клиенты, лапша быстрого приготовления, бесцельно проведённые вечера. Неужели вот это всё и есть моя жизнь? Почему-то я ждал от неё большего. Хотя, чего я мог ждать? Что есть у других людей, чего нет у меня? Проблемы, у всех одни проблемы. Видимо, чтобы было не так скучно жить, люди сами выдумывают себе сложности, чтобы можно было делать озабоченное выражение лица и вздыхать о том, как всё плохо. Так что мне ещё повезло. Я счастливчик.
***
- Лежит?
- Ещё не просыпался.
- Пусть высыпается, наработается ещё. Еле жив будет.
- Лучше бы он поскорее встал, а то так до ёлок и продрыхнет, что я тогда делать буду? На ёлках одна я не выдержу, деда, сам знаешь, что там творится. В прошлом году-то, помнишь?..
- Иди-ка лучше воды согрей.
Открыв глаза, я испытал целый букет неприятных ощущений. Во-первых, было жарко. Во-вторых, очень хотелось пить. В-третьих, я понимал, что уже когда-то видел эту комнату, и радости от этой мысли совсем не чувствовал. Напротив, я надеялся, что этот жуткий сон никогда не повторится. Но самым досадным было то, что я почему-то догадывался, что это никакой не сон.
- Кажись, проснулся! – завопила та самая девчушка, чуть ли не подскочив на месте. Я не разделял её энтузиазма.
- Нельзя ли потише? Я вообще-то сплю, - попытался я позитивно повлиять на ход событий.
- Ага, щас, - сладко пропела мелкая, и я окончательно убедился, что влип в какую-то дурацкую историю.
Старик тоже как будто обрадовался – начал скакать возле меня и кудахтать:
- Ежели не выспался, так поспи ещё, милок! Тебе потом уж никогда спать не придётся, так что порадуйся напоследок!
Радоваться захотелось ещё меньше. И вообще, ситуация становилась всё более неприятной и странной, если не сказать пугающей. Нужно было срочно как-то выбираться из этого сна или гипноза – уносить ноги, не оглядываясь.
- Деда, он убежать хочет, - невозмутимо сообщила противная девчонка, вытаскивая палец из носа и вытирая его о передник. – Давай я его привяжу, ладно? А то и так много времени на него потратили, ещё неизвестно, будет ли с него толк. Начнём уже скорее с Озверелым-то. Скоро ёлки, обратно же…
- Цыц! – рявкнул дед. – Привязать – привяжи, твоя правда, а к Озверелому рановато ему.
- Ах, вы!.. – разозлившись окончательно, я рванулся с пола и тут же, к своему ужасу, грохнулся обратно. Больше пошевелиться я не смог, как ни старался – словно невидимые верёвки держали меня.
- Побереги голову, Ванечка, - назидательно промолвила мелкая. – У нас полы-то дубовые.
- Обалдели, что ли? Сами вы дубовые! – с обидой прокричал я, продолжая безуспешные попытки освободиться. – И никакой я вам не Ванечка!
- Глупый он, деда, – как ни в чём не бывало, продолжала хамить девка.
- А это нам даже на руку, - так же спокойно ответил старик, как будто речь шла о щенке, которого готовили для цепи. – Меньше забот будет, когда подрастёт.
***
Скоро я понял, что проснуться уже не смогу, потому что не сплю. И не буду спать, что характерно. Кроме старика и девчонки в избушке (а это была самая настоящая избушка) никого не оказалось, поэтому весь круг моего общения теперь ограничивался этими двумя. С девчонкой (или Машенькой, как её ласково называл старик) мы в основном пререкались и ссорились, а дед постоянно читал мне бессмысленные лекции о каких-то глупых вещах. При этом оба они, похоже, были мною вполне довольны и даже почти перестали называть «Ванечкой», так как каждый раз я взрывался, заслышав это имя. Кормили довольно сносной кашей – в еде я неприхотлив, поэтому жаловаться причин не было. Из избушки выпускали не дальше крохотного дворика, где располагались спартанские «удобства». Мне уже становилось интересно, к чему всё идёт, от всех мои вопросов они только отмахивались – дескать, сам поймёшь.
***
«Люди выбрасывают старые, использованные или неиспользованные вещи, пустые упаковки от чего-нибудь, сломанные игрушки, разбитые вазы... Иногда даже других людей. Они выбрасывают также и свои желания, страхи, эмоции, чувства. Люди выбрасывают всё. Как ты думаешь, что потом со всем этим становится? Думаешь, это всё в неприкосновенности вывозится на свалку и там сжигается? Не будь таким наивным! Ничто не пропадает бесследно. Выброшенная на свалку мысль может изменить погоду или заставить кого-то плакать. А что будет, если выбросить любовь? Ты задумывался над этим? Как должен вести себя тот, кто убирает за людьми мусор, если увидит выброшенную любовь? Любовь, ненависть, радость, печаль – и всё это в одной свалке, всё это вопит, смешивается, бродит, взрывается! Как на это смотреть, как это убирать? Оно разъедает снаружи, разрывает изнутри, от такого и озвереть недолго».
И так каждый день. Ну и бред. Выбросить любовь? Как можно выбросить то, чего нет? Её же нельзя ни увидеть, ни потрогать… Тьфу.
«Зимой начинается самое горячее время – ёлки. Можешь ли ты себе представить, сколько любви, желаний и надежд таят в себе ёлки? И это не просто желания. Ёлки впитывают самые чистые, самые мощные желания и надежды, самую искреннюю любовь, самые хрустальные мечты, потому что их излучают дети. Или взрослые, которые на миг становятся детьми. Даже от осыпавшихся ёлочных иголок, вытряхнутых в мусор, разлетаются искры. А когда сухие, измученные ёлки огромным потоком сыпятся на свалки дворов, районов, городов – можешь ли ты себе представить, что тогда творится? Тогда Озверелый как с цепи срывается. Оно и понятно – шутка ли, проглотить столько несбывшихся желаний. Но ты нам поможешь, Ванеч… ой, извини. Ну, в общем, мы на тебя рассчитываем.»
***
- А зачем вы меня на неделю обратно отправляли? – поинтересовался я как-то раз, вспомнив свою первую встречу с Мусоровозом и первое посещение избушки.
- Мы тебя должны были проверить, - с готовностью пустилась в объяснения мелкая. – Вдруг ты только с виду такой чурбан, а на деле слизняком окажешься.
- О чём ты, дурочка? – добродушно переспросил я, не выдержал и рассмеялся. – Тоже мне, объяснила.
- Любовь! – многозначительно изрёк дед. – У всех есть способность любить, сынок. И у тебя тоже. Была. Только ты ею никогда не пользовался. Мне лично это и так было ясно, но для порядка нужно было проверить.
- Как проверить? Что проверить?
- Любишь ли ты что-нибудь в своей жизни настолько, чтобы без этого жизнь тебе была не мила. Для этого я забрал у тебя эту способность. Ты держался молодцом.
- И что? – «я понял, это намёк, я всё ловлю на лету, но непонятно, что конкретно он имеет в виду».
- Сказал же, ты выдержал испытание. Тебе всё равно, можешь ты любить или нет, потому что тебе это не нужно.
- Как я! – снова вмешалась мелкая, возбуждённо подпрыгивая. – Я тоже никогда никого и ничего не любила, ага! Да ведь, деда? Вот! Поэтому Озверелый мне нипочём, только в последнее время какой-то неуправляемый стал, а уж что на ёлках будет…
- А что на ёлках?
- Замолчи уже, угомонись, Машенька, не пугай его раньше времени.
- Кого, меня?
- И вообще, иди-ка кашу свари.
- «Иди какашку свари», - передразнила мелкая и надулась.
***
- Быстрый он, однако! – попытался я перекричать грохот идущего на всех парах локомотива.
- Ещё бы! – так же надрывно проорала мелкая, противно ухмыляясь, отчего её веснушчатый нос смешно морщился.
Стоя на крыше паровоза, мы неслись вместе с ним от пункта до пункта по чётко проложенному маршруту. Люди не видели нас, а мы не смотрели на них – времени не было. Мы даже не замечали падающего хлопьями снега, который так и норовил забраться за шиворот. У нас своя задача – следить за Озверелым.
- Подъезжаем! – завопила мелкая, давая понять, что вот-вот опять начнётся погрузка.
Озверелый задрожал сильнее, почуяв близкую добычу, а мы с мелкой напряглись. Скорость уже снизилась настолько, что дома перестали мелькать, за следующим поворотом нас ждала новая порция мусора.
- Щас начнётся! – заявила мелкая. – Наушники.
А я ведь снова забыл бы про наушники. Со вздохом опуская на уши громоздкую конструкцию, я окинул взглядом очередную помойку: всё как всегда. Дикая смесь из неудовлетворённых желаний и упущенных возможностей разной степени испорченности. Свежие ещё ни с чем не успели смешаться, а те, которые лежали со вчерашнего дня и дольше – скисли и забродили.
- Давай, не зевай! Смотри, вон там светится! Вон, вон! – командовала по рации мелкая.
На одном из мусорных барханов, действительно, что-то поблёскивало. Бумажка, что ли… Я попытался пробраться поближе, чтобы нейтрализовать угрозу. Ещё чуть-чуть…
Озверелый вдруг так завыл, что даже в наушниках стало невозможно терпеть. Чувствуя на себе испепеляющий взгляд мелкой, я всё-таки дотянулся и схватил бумажку. Тотчас же меня словно подбросило в воздух, перевернуло и швырнуло о землю. На самом деле, конечно, никаких акробатических этюдов моё бренное тело не совершало, просто я стоял, согнувшись пополам, и задыхался.
- И… и-зы… ди… И… - ну когда же я научусь делать это с первого раза?! – И-зы…
Бумажка в моей трясущейся руке жгла немилосердно.
- Ещё раз! Ещё пробуй! Ты её чувствуешь? – продолжала орать девчонка.
- зы… ди!.. – голова закружилась, я закрыл глаза.
- Открой обратно! – визжала мелкая. – Там написано что-то? Читай, а то не почувствуешь! Как мы с тобой учили? Если написано – читай! Понимай!
Так-то оно так. Учили, это верно. Но когда всё плывёт перед глазами – попробуй-ка прочитай! Да ещё уши заложены, и вообще – спать хочется.
- Разуй глаза! Не спать, бездарь ты недоученный! – её голос меня бесил неимоверно.
Авторы всяких там захватывающих приключенческих книг часто пишут, как герой делает «невероятное усилие», когда, казалось бы, давно должен был отдать концы, и спасает мир. И в кино такое сплошь и рядом. Так вот – ерунда это всё. «Невероятное усилие», как же. Не бывает невероятного.
- ди… И-зы… ди… - повторял я как заведённый, уже совсем плохо понимая, что происходит.
- Ну, давай, разверни и читай! – мне было уже плевать на то, что она кричит. Я скомкал чёртову бумажку до боли в руке и перестал бормотать бесполезную формулу. Выбросил из головы всё, чему меня учили. Позволил ногам согнуться и упал на колени. Я хотел уснуть и закончить всё это. Но кусочек выброшенного чувства жёг мне руку и не давал уснуть. Пальцы вцепились в него мёртвой хваткой, его не было видно в моём кулаке. Я не знал, зачем так остервенело сжимаю его.
Одно я уже знал точно – то, что там было написано.
- «Суп на плите», - произнёс я одними губами и повторил точно так же, - Изыди.
Тишина накрыла меня с головой, но лишь на мгновение.
- Умничка, справился, - как всегда, ехидно похвалила мелкая. – В следующий раз побыстрее, ладно?
Что-то посыпалось из моей обожжённой руки, и мне стало смешно. Похоже, я научился стирать бумагу в порошок в прямом смысле! Не в силах остановиться, я хохотал, как сумасшедший, пока мерзкая девчонка не привела меня в чувство:
- А ну-ка, хватит! – нежная девичья ладонь опустилась ребром на мою шею. – Работа не ждёт. Пока ты возился с какой-то мелочью, остальное мы раскидали. Вот бездарь.
- Так мило с твоей стороны постоянно напоминать мне о том, кто я такой. А то забываюсь, знаешь ли, - съязвил я.
- Кто же тебе ещё скажет? – и понеслось…
***
- Опять поссорились? – укоризненно глядел на нас старик.
- Лучше бы я одна была, - не слишком убедительно пробурчала мелкая.
- Если бы не он, Машенька… - дед завёл старинную песню о том, как Озверелый стал спокойнее с моим приходом.
- Слушай, отвали, а? Знаю я всё, - как всегда, нагрубила ему она. – Озверелый, может, и успокоился, зато я как психопат дёргаюсь всё время. И всё из-за этого вундеркинда.
- А ты не влюбилась, часом? – дед не на шутку разозлился. С ним такое редко, но бывает.
- Может, хватит? – я сделал слабую попытку наладить перемирие, но неудачно, естественно.
- Убью!!! – мелкая кинулась на деда с кулаками в припадке праведного гнева.
Старик только кряхтел и отбивался. Вскоре потасовка закончилась, и стороны разошлись по углам.
«Однако, повезло же мне, - с досадой думал я. – Оказался в этом сумасшедшем доме с двумя ненормальными мусорщиками. Да что там, я сам стал одним из них. А меня спросили? Тьфу.»
- Ребятки, ну давайте не ссориться больше. Вам же хуже, – нет, наш старик просто не мог молчать. Обязательно нужно возобновить неприятную тему.
- Он сам виноват, - естественно, тут же эхом отозвалась мелкая.
- Ванечка…
- Опять? Я же сказал, никакой я не «Ванечка»! – и так до утра.
***
Замёрзли стёкла, ослепли окна, сердца остыли от снежной пыли. И беспощадно, и безотрадно стучат колёса мусоровоза…
А ты никогда не думал?..

[Если]

Участник №8
Читать дальше...

Свалка

Пудовый кулак смачно приземлился в физиономию щупленького мужичка, отбросив его на несколько метров назад.
-Размазня! Ну чё? Чьё это теперь место, а? Херувим, блин… - громила разразился хохотом.
Потирая кулак, он подошёл к распластанному телу и неуверенно пнул его. Тело не отреагировало и было немедленно перевёрнуто, обнажив окровавленный кусок арматуры. На лице невольного убийцы отразилось некое подобие сожаления, однако тут же исчезло, уступив место напряженному выражению, означающему усиленную работу мозга. Извлеченный из кармана мобильный был хозяину явно в новинку.
-Извини, Винт, но я тут местного немножко отрихтовал…ну как-как – совсем отрихтовал…ну да, это, насмерть…нет, ты чего, не из волыны – кулачком приложил…хиловат оказался….Херувим херов…да…Херувим... – из трубки послышались ругательства – нет, ты чё, Винт…зачем…но…да…ладно� �уже несу.
Удручённо спрятав трубку в поясную сумку, громила начал заворачивать результат своего удара в найденный тут же неподалёку рыжий от ржавчины кусок материи. Вскоре упаковка была завершена, и скорбный груз верхом на плечах своего палача отправился через всю Свалку на базу «Чертей», как они сами себя называли.
Зовут этого резкого на расправу персонажа Бык – кличка хоть и неоригинальная, зато в точку. Это двухметровый комок мышц, обделённый даже зачатками интеллекта, зато полный настоящей животной агрессии. Его типичность выражалась даже на лице – чтобы представить себе физиономию Быка, надо всего лишь закрыть глаза и подумать о тёмных подворотнях. Он был рабочей лошадкой – на Свалку попал за излишнюю жестокость. «Теперь не 90-е», - говорили ему, высаживая из роскошного джипа посреди густых лесов.
Решиться же рассказать историю недавнего собеседника Быка будет труднее, ибо даже он сам ужасно запутался во всём том, что наговорил про себя и врядли отделит правду от вымысла. Винт представляет из себя педантичного и аккуратного вора в законе. По его словам, он попал сюда умудрившись разбазарить весь общак одной небезызвестной группировки. Конечно, ему мало кто верит, но это не значит, что его не уважают. Его байки стали своеобразным фольклором этих мест. Выглядит он лет на 50, роста небольшого, с угловатым лицом, окаймленным бородой, которую он связывает непонятно откуда взявшейся ярко-жёлтой лентой. Средних размеров острый нос делает его похожим на волшебника из сказки, однако удивительно яркие и ясные карие глаза, сильно утопленные в глазницы, заставляют избегать его взгляда. Длинные чёрные, с проседью волосы собраны резинкой на затылке в хвостик. По словам Винта, эта резинка от первой его украденной банковской пачки денег. Может оно и так, но многие всё же сомневаются. Винт очень властен и способен на всё. Несмотря на свою невзрачную внешность и совсем уж не атлетическое телосложение, он твёрдой рукой правит Чертями и доброй половиной Свалки впридачу. И это несмотря на то, что Чертей всего трое.
А вот про последнего из шайки, Мерина, можно рассказать подробно и много. Во всяком случае, он любит это делать именно так, за что и страдает. Кличку свою он получил за неуёмную страсть к женщинам. Эта же пагубная наклонность и завела его сюда – не все бандитские авторитеты любят, когда их жёны развлекаются с их же подчиненными. Мерин - отличный медвежатник и специалист по разного рода техническим штучкам – Бауманка даёт о себе знать. Он мог бы сделать отличную карьеру на воле, но лень и жажда «приключений» привели молодого парня не туда. Мерин довольно привлекательный молодой человек, но не особо сильный. В шайке он отвечает за сортировку и починку того, что приволакивает Бык и различные «частные сыщики», как, не без издёвки, называют местных жителей и бомжей Черти. Мерину всего двадцать семь, а жизнь уже, считай, окончена – со Свалки ещё никто не выбирался…живым.
«Козырные черти» - самая уважаемая шайка на Свалке. Роскошь их базы поражает воображение буквально всех обитателей этого злощастного места – у бандитов кроме всего прочего есть даже телевизор, причём не собранный из местных запчастей, а настоящий. Привезён он был старым другом Винта как подарок на день рождения. Хотя, конечно такой подарок и приятен, но он напоминает всем людям, обитающим в этой дыре очень нехорошую истину – про них не забыли, а это значит, что пытаться бежать отсюда бессмысленно. Телевизор, конечно, не принимал ни один канал, да и драгоценного электричества жрал непомерно много. Однако же являлся показателем статуса и стоял на самом видном месте, постоянно передавая помехи. Вообще на Свалке с электроникой было тяжело – работали только примитивные мобильники, да всякая мелочь, типа часов и калькуляторов. Все дело было в самой Свалке – место это представляло собой огромное по площади кладбище различного металлического утиля – здесь было всё – от чайника до военного вертолёта. Поэтому электромагнитный фон перебивал всё, что только было изобретено человеком. Единственной тайной всего этого места оставалась мобильная связь – она работала отлично, но только в радиусе Свалки. Даже Мерин, с его незаурядными познаниями в технике, не смог объяснить этот феномен. В конце концов, всё это списали на происки «управителей» этого места и перестали обращать внимание.
Как же оказались эти, далеко не бедные люди, в такой дыре? А всё очень просто…и сложно одновременно. Свалка являлась своеобразной колонией для нарушителей негласных законов бандитского мира. Зачем отправлять всех их сюда вместо того, чтобы просто-напросто закопать в соседнем лесу? Этот вопрос не давал покоя всем новоприбывшим, да и «старички» тоже время от времени поговаривали на эту тему. Знали все только одно – любой, кто пытался уйти, возвращался на следующий же день в виде хладного трупа. Атмосфера постоянного страха и невыносимого чувства неизвестности давила, словно надвигающаяся война. Единственным занятием на Свалке являлось собирание и сортировка всего того металлического богатства, что ржавело под ногами. Черти платили собранное за еду, одежду или оружие, а потом сортировали и сбывали это всё контролирующим Свалку органам «извне». Кому и зачем нужны были детали самолётов, вертолётов, машин и другая рабочая начинка различной техники, оставалось только догадываться.
Однако, вот уже скорбная процессия в лице Быка и его ноши вернулась в стан Чертей. Громила легко скинул укутанное тело с плеча на руки, а потом, под испепеляющий взгляд Винта, положил на капот разбитой «пятёрки». Только спина Быка выпрямилась, как окрестность огласил срывающийся на крик голос главы Чертей:
-*****! Я же говорил, чтобы без моего приказа никого не трогал! Я тебе зачем доверил патруль?! Я тебе зачем мобилу выписал?! Чтобы ты мне здесь крысиные бои устраивал?! Урод! – после этого слова, лицо Винта внезапно застыло и после нескольких секунд тишины, он продолжил гораздо спокойнее.
-Местный он хоть был? Или ты, козлина, деревенского завалил? Рассказывай – как всё было!
Немного оторопевший Бык пару секунд приходил в себя, а потом неуверенно начал:
-Урод этот, - Бык вскинул обе руки в сторону ржавого свёртка-, сам начал. Подходит ко мне, значит и говорит – типа, «а знаешь, ли ты, кто у вас на Свалке самый главный». А я чё – как ты велел и говорю – «Винт у нас тут паханом», а он мне – «какой-такой Винт? фигня всё – я, Херувим, тут за главного». Ну а я чё – буду такой базар терпеть – вот и приложил его разок…-, виноватый взгляд исподлобья, направленный на Винта, создавал нелепую картину преклонения великана перед карликом.
-Ну, значится так – чего за бурость такая сейчас узнаем – развёртывай «подарочек».
После этих слов, Бык взялся аккуратно разматывать сверток. Через несколько секунд громила повернулся к Винту с полным нескрываемого удивления, если даже не сказать, страха лицом. На капоте лежала куча рваной одежды, наполовину замотанная в ржавую материю.
-И как прикажешь это понимать?,- лицо Винта выражало не столько удивление, сколько облегчение.
-Знать не знаю. Я сам его упаковывал! Матерью клянусь!
-Матерью будешь перед судьёй клясться! Короче, чтобы я этого тряпья через минуту не видел. Ты, Бычара, будешь у меня неделю транзисторы сортировать за такие шуточки! Понял?!
-А то!…Но шеф, я не при делах…оно само…я его ведь…,- лицо Быка выражало бурную деятельность мозга – таким его не видели никогда.
Буквально секунду спустя, из люка разбитого БМП, стоявшего чуть левее «трона» Винта, вылез чумазый Мерин. Он прекрасно слышал разговор своих соклановцев и теперь, почуяв, что накал спал, вылез пообсуждать эту животрепещущую новость.
-Раздолбай!-, первое же слово Мерина грянуло в адрес Быка-, Нашёл чем шутить! Ты бы ещё сказал, что Рузу’ видел.
-Отстань от него, Мерин.-, спокойно проговорил задумавшийся о чём-то Винт-, Ему мозгов не хватит так пошутить – тут что-то другое. Надо поразмыслить.
Мерин хотел, было, что-то сказать, но задумчивый вид Винта навёл и его на кое-какие раздумья, которые он тут же решил произвести вдали от всех в своём укромном бронетранспорте. Оставшись один, Винт начал бубнить что-то себе под нос. Так продолжалось довольно долго – пока мысли терзали всю шайку, успела наступить ночь. А тёмное время суток, надо сказать, являлось временем мирным – негласное правило Свалки запрещало в это время даже выходить из своих жилищ. Поэтому Черти, бросив все свои дела, заторопились в уже ставший родным автобус «Форд», который служил им и спальней и кухней и местом собраний. Даже несмотря на свою любовь к потрепанному БМП, Мерин оставлял его на ночь в полном одиночестве, отдавая предпочтение мягкому полосатому матрацу, закреплённому под самым потолком большого междугороднего автобуса. Бык всё никак не мог объяснить себе исчезновение тела задохлика, и выражение искреннего недоумения держалось к него вот уже три часа. Он надеялся избавиться от этих мыслей сном, поэтому он уже крепко спал, когда в автобус зашли Мерин с Винтом.
-Да, наверное, наш мясник никогда в жизни столько не думал,- шёпотом сказал Мерин, улыбнувшись.
-И нам есть о чём подумать – не просто же так это всё произошло. Учитывая, какие слухи ходят о Херувиме…Я бы поостерёгся спать сегодня,- слова Винта звучали как никогда серьёзно.
-Ты чего, действительно в это веришь? Это же сказка для детей. Это же…
-Правда…,- Винт закончил мысль за Мерина.
-О чём это ты???
-Ещё когда я только попал сюда, меня предупредили, что Херувим – настоящий хозяин Свалки. Мне говорили, что он – тот, ради кого нас всех сюда посылают. Что все наши старания не проходят даром – он следит за нами и выбирает…,- слова текли, словно проповедь – не чувствовалось ни грамма фальши.
-Выбирает кого?,- Мерин впился глазами в Винта.
-Раба…замену себе…кандидата на выход отсюда…откуда я знаю? Главное, что люди, от которых я это услышал, далеки от шуток и баек. Поэтому есть основание думать, что наш туповатый компаньон завёл нас в очень неприятную историю,- глаза Винта скользнули по углу, где сопел Бык и на пару мгновений задержались на этой горе мышц. Тому явно что-то снилось…
Оглянувшись, Бык увидел его – того самого плюгавенького мужичка, который заставил весь вечер провести в таком нелюбимом деле, как размышления. Вся палитра чувств нахлынула на несчастного качка – от страха до злости, от удивления до ненависти. Эмоции настолько захлестнули его, что он не мог даже пошевелиться. Мысли путались, в голове царил бардак, а руки не хотели слушаться. Херувим же спокойно стоял метрах в двадцати и наблюдал за диковинной картинкой. Спустя несколько мгновений, он двинулся в сторону Быка, добродушно улыбаясь. Его движения были чёткими, выверенными, однако казались непринуждёнными. Его походка, его улыбка, его лицо, густо покрытое седой бородой и сеткой морщин, завораживали. И когда он, наконец, подошёл к ошеломлённому качку, тот даже не пытался противиться или просто что-то сказать. Херувим подошёл вплотную, с удивительной лёгкостью положил свою руку на плечо двухметрового громилы и прямо тому в глаза произнёс одно лишь слово: «Спасибо!». Затем он улыбнулся и…исчез. Просто пропал, словно луч света, перекрытый чьей то ладонью.
Проснувшись, Бык долго не мог прийти в себя - его прошиб холодный пот, а скрип старой металлической сетки кровати разбудил остальных. Винту и Мерину хватило и одного взгляда на перепуганного товарища, чтобы понять в чём же дело. Они не стали вмешиваться и, будто ничего не случилось, зарылись поглубже в одеяла. Бык же боялся. Не опасался, не побаивался, а испытывал настоящий, первобытный страх. Неизвестность и неизбежность происходящего настолько страшили его, что маска непроницаемого качка и угрюмого воина вмиг сошли, обнажив подлинную, человеческую натуру. Страх, замешательство, нерешительность и устойчивое желание убежать, скрыться от всего этого, овладели Быком, и он резко рванул по салону автобуса. Достигнув двери, он на секунду замер, затем рубанул кулаком повыше двери и, опустившись на одно колено, словно бы даже заплакал. Винт изображал безучастность до последнего, однако, видя своего верного бойца в таком состоянии, не выдержал. Он откинул одеяло, подошёл к Быку и молча положил руку тому на плечо.
Ели не считать излишней нервозности, витающей в автобусе-спальне, то остаток ночи прошёл спокойно. Утром, изрядно помятый беспокойным сном, Бык угрюмо поплёлся на обещанные ему «исправительные работы». Винт, проведший с ним «по-отцовски» объяснительную ночную беседу, выглядел особенно озабоченным, хотя и пытался скрыть это, отпуская какие-то нелепые шутки про призраков и тому подобную нечисть. Мерин по-прежнему мало чего понимал, однако беспокойство товарищей передалось и ему. Из-за этого, люки его любимого БМП чаще, чем обычно выпускали порции изрядной брани, наглядно показывающей, что работа не совсем клеится. Винт отправился на «приемный пункт», по привычке снарядившись своим любимым «Стечкиным». Народ-то здесь мирный – даром, что бандюги все, но мало ли чего…Старый, проверенный друг в кобуре под изношенным пиджаком немного притуплял все негативные мысли, оставшиеся от прошедших суток, и придавал уверенности. Оби’тая вертолётной бронёй, старая трансформаторная будка, служащая «приёмным пунктом» Чертей, поскрипывая приняла своего хозяина. Буквально тут же снаружи послышались голоса и раздался настойчивый стук. Работа началась.
Мерин же забыл о вчерашнем моментально. Конечно, всё валилось из рук, он это, скорее, сказывалась общая атмосфера, царящая на базе. Вообще, Мерин был настоящим фанатиком. Когда он начинал возиться со техникой или электроникой, для него исчезал весь остальной мир. Его ничего не интересовало и «лишние» мысли не лезли в голову. А уж лишившись своего «второго любимого занятия» - женщин, он совсем зарылся в бездушные устройства. И вот теперь – выскользнувший из рук винтик вызвал больше эмоций, чем обычно вызывали слёзы его многочисленных пассий. Из ящика стола был тут же извлечён фонарик и полутьму, царящую под столом, пронзил луч света. Внезапно, что-то сверкнуло прямо в глаза Мерину и тот, с характерным звуком, стукнулся головой о стол, брякнувшись затем прямо на пыльный, забросанный различным мусором, пол. Мерин потерял сознание.
-Где это я? – выдавил из себя удивленный технарь, оказавшись в просторной, но пустой и абсолютно белой комнате.
-У меня в гостях. - Ответил откуда-то сзади спокойный, размеренный голос.
Мерин резко обернулся и встретился взглядом с неопрятным хиленьким мужичком лет пятидесяти.
-Херувим. – Так же спокойно произнёс мужичок, протянув руку и добродушно улыбнувшись.
-П-п-паша. – заикаясь, выпалил, словно из пулемёта Мерин.
Зачем назвал своё настоящее имя, он так и не смог понять, однако понял он иное – этим бездонным голубым глазам, утопленным в морщинистое улыбчивое лицо, солгать невозможно.
-Павлик, - нежно, по-отечески, произнёс Херувим, отпустив трясущуюся руку, - ты чего боишься-то? Это ведь всего-лишь сон – расслабься…
-А я и не…, - голубые глаза собеседника словно полыхнули огнём, - ладно – понял – постараюсь…
-Ну вот и ладненько. – Теперь он улыбнулся настолько добродушно, что стал напоминать Деда Мороза со старых открыток, - Ответь-ка мне лучше, Павлуша – ты чего нашёл в этих железках-то? Неужто они лучше живых людей?
-Ну…э-э-э-э…они…они…такие…
-Молчаливые? Неживые? Безотказные? С ними не надо разговаривать, их не надо любить…Да? – Создалось ощущение, что все эти слова Херувим тащил прямо из головы собеседника.
-Ну…как бы…да…- Мерин опустил голову, принимая своё поражение – Херувим был прав во всём.
-Вот оно, значится, как обстоит, Пашечка. Ну, я догадывался. – Херувим, не прекращая улыбаться, выразил на лице некое подобие задумчивости. – В общем, ты поосторожнее там - коротнёт ведь, а тебе ещё жить и жить…- Сказав это, загадочный мужичок испарился, увлекая за собой и белую комнату. Вскоре Мерин уже потирал ушибленную голову, сидя под своим рабочим столом и держа в руке тот самый негодный винтик…белый винтик от заморского утюга.
А тем временем, Винт скучал – после двух отморозков, что пыжились отобрать у него больше, чем им полагалось, работы совсем не было. Даже как-то странно. Он даже достал старый «Огонёк» за 81й год, чего не делал уже очень давно. Но даже просмотреть его не успел…В дверь постучали. Причем, в дверь ВХОДНУЮ – ту, через которую заходил сам Винт. Журнал плюхнулся на пол, а в руках блеснул «Стечкин». Его парни никогда не стучатся в дверь – они либо окрикивают его, либо вообще не беспокоят. Винт тихонько отрыл щеколду и со всего маху пнул в дверь ногой. Со страшным грохотом та сорвалась с петель и по замысловатой траектории улетела куда-то вправо. В открывшемся проходе никого не наблюдалось. Винт выглянул из будки и получил смачный удар по голове.
-Ну что, Виталик, вот мы и встретились, – темнота вокруг скрывала носителя голоса, но казалось, что он доносится отовсюду. – Можешь не стараться меня увидеть – не увидишь, пока сам не покажусь. Ты, наверное, уже знаешь кто я?
-Догадываюсь, – проговорил Винт. Он не мог пошевелиться, не мог даже разобраться в окружающем пространстве. Однако вскоре понял, что это и не нужно.
-Правильно догадываешься.
Эти слова пошатнули темноту, и из неё стала вырастать комната…такая знакомая комната – детская Винта. Кажется, ещё миг и войдет мама и позовёт к обеду. Винт никогда не забудет этой комнаты. И теперь он всё узнавал – кровать, игрушки, книжки, вот только он был совсем уже не ребёнком, да и посреди комнаты стоял щупленький, заросший мужичок с морщинистым, улыбающимся лицом.
-Херувим, я не знаю…
-Не знаешь – молчи, - вкрадчиво сказал Херувим, - А лучше – слушай меня – разговор очень важный…для тебя.
-Слушаю.
-Наметил я, друг мой, забрать из вашего стана одного человечка. И вот всё хожу, раздумываю – кого бы взять, - мужичок сделал паузу, словно бы специально.
-Меня возьми! Не тронь их – они не знают ничего – простые исполнители! – Винт заметно нервничал, однако ощущение тела вернулось, а с ним и уверенность в себе.
-А ты с чего решил, что я убивать, или какое другое злодейство совершать, забираю. Может, я вывести отсюда кого-то хочу…
-Чего-то сдаётся мне, что далеко не ангел-хранитель ты. Поэтому и жду худшего.
-Ишь ты как, - усмехнулся Херувим, - а я, ведь, действительно забрать кого-то хочу отсюда. Вот только куда – это уже от него зависеть будет…
-Бери Мерина тогда – он молодой ещё – ему жить и жить ещё. Нечего ему…
-Я вот тоже думаю – нечего ему. Я лучше тебя возьму. – Херувим пристально глянул на Винта и тот оторопел.
-К-как, меня?
-А вот так – ты слышал когда-нибудь, воровская твоя душонка, о чистилище?
-Ну…
-Так вот, Виталик, поздравляю тебя! Ты чист! Ну…почти – тебе даётся ещё один шанс.
-А они как же? – кивнул Винт в сторону.
-Я же говорил – исправился, - сказал почти что шепотом Херувим куда-то в воздух, - Им нового пришлют, - произнёс он уже громко, - такого же, как ты сначала был – задиристого, самоуверенного, эгоиста.
-Но…
-Не бойся. Они найдут тебя в луже крови около твоей будки, погорюют немного, постреляют чуток, а потом успокоятся и примут новое «начальство». Ничего страшного не произойдёт.
-А я…
-А ты, лучше, меньше думай – детям вредно.
С этими словами, Херувим улыбнулся и коснулся лба Винта своей рукой.
Глаза Виталика долго привыкали к свету ламп, а когда в зоне видимости показалась улыбающаяся физиономия, местный роддом разразился звонким криком…

[Если]

Участник №9
Читать дальше...

Теория тумана

Им снова пришлось остановиться из-за Эмили... Она вдруг села на землю, обхватила руками колени и горько, безудержно зарыдала. Николетт тотчас же опустилась рядом с подругой, обняла ее за плечи и начала шептать что-то утешительное. Ноэль угрюмо переминался с ноги на ногу, стоя рядом с девушками.
Сквозь слезы Эмили повторяла фразу, которую твердила со вчерашнего вечера:
- Я хочу, чтобы он вернулся! Я хочу, чтобы он вернулся! Я хочу, чтобы...
- Эми, он не может вернуться!
Ноэль еле удержался от жестокого продолжения: "И ты прекрасно это знаешь". Впрочем, девушка не обратила на его слова ни малейшего внимания. Наверное, она даже не слышала их. Все так же сидела, погруженная только в себя и в свое горе... Вскоре Эми перестала рыдать и только изредка судорожно всхлипывала, продолжая сидеть в той же позе.
Николетт и Ноэль заметно нервничали. Похоже, снова придется сделать привал. Ноэль опустился на сухую траву позади подруги, обнял девушку обеими руками и положил голову ей на плечо. Ладошка спутницы привычно скользнула в его ладонь, и он осторожно, но крепко сжал ее. Теперь они, по крайней мере, могли быть спокойны друг за друга. Прохладный ветер то лениво трепал волосы ребят, то налетал порывами, заставляя машинально ежиться даже, казалось бы, безучастную ко всему Эмили.
Сидели они так довольно долго. Чтобы скоротать время, Николетт вновь вернулась к их с Ноэлем старому спору.
- Твой папа не может точно знать, есть ли где-то эти самые города. Может, он все-таки это придумал?
- Раз сто тебе говорил - он слышал от дедушки...
- А почему в это больше никто не верит? Если они существуют на самом деле, взрослые должны знать!
- Хочешь сказать ... А может, они и знают, - эта мысль пришла в голову Ноэлю только что. - Я думаю, они всё знают, но не говорят нам, чтобы мы не пошли их искать?
- Они бы пошли искать сами, - возразила Никки. - Это ведь интересно. Почему они сами тогда не ищут?
- Папа говорил, что в городах опаснее - там чаще бывает туман, и он... может быть, сильнее, - неуверенно добавил он.
Николетт нахмурила брови:
- И ты говоришь это только сейчас?
- Я ведь не знаю точно! Папа говорил, что раньше так было, а сейчас может быть совсем наоборот. Нет, послушай! Что, если туман только там, где люди? И чем больше людей, тем больше тумана, а чем меньше, тем...
- Ну, уж это он точно придумал!
- Он не просто придумал. Это называется теория...
- Из-за твоего папы мы здесь оказались, - внезапно сказала Эмили. Ноэль и Николетт одновременно повернулись к ней. - Если бы он не рассказывал тебе эти байки, мы были бы дома, и Дэйви, может быть, был бы сейчас с нами...
Несмотря на то, что Эмили обвиняла Ноэля и его отца в случившемся несчастье, голос ее звучал ровно и был лишен всяких эмоций. Она просто констатировала исчезновение Дэвида как факт. Наконец-то Эми пришла в себя - друзья уже начинали за нее беспокоиться. Нельзя так остро реагировать на каждую потерю - слишком много этих потерь, и слишком они неизбежны...

"Все мы рано или поздно уходим из этого мира, так должно быть. Не надо страдать из-за этого. Если будешь долго думать о каждом ушедшем и об уходе, сойдешь с ума, как бедняжка Мэгги" - всегда говорила ему мама. Когда Ноэль был маленьким, ему не хотелось быть таким, как бедняжка Мэгги - старуха с вечно всклоченными волосами, которая не говорила ни слова, и только кричала, когда весь мир скрывался в тумане. Говорили, что она в один день потеряла двух маленьких детей и мужа. Но раз мама говорит, что так надо... Он честно старался не думать о том, куда исчезли Томми Данст и Эшли МакКиннон, или его брат Гилберт, которого он никогда не видел, но имя которого написано на одной из нескольких сотен памятных табличек на площади... Не думать получалось хорошо, до тех пор, пока это не случилось с Мелиссой.
Ноэль вдруг понял, почему Эмили так долго не могла взять себя в руки. Она была из тех, кто еще не терял родителей или пару. Всё остальное воспринимается не так остро, как потеря настолько близких людей. В первый раз сложно это пережить.

...Мелисса бегала довольно плохо, поэтому Ноэль не любил подвижные игры. Их всегда догоняли, как он ни старался таскать сестренку за собой быстрее. Мелисса бежала за братом, как ему казалось, еле передвигая ноги, и хныкала, когда он в нетерпении начинал слишком сильно тянуть ее за руку. Выиграть или проиграть в салочки, обогнать соседских ребят - это было тогда для него так важно... Как-то раз во время очередной игры Ноэль, стремясь догнать кого-то, видимо, сжал руку сестренки настолько сильно, что Мелисса расплакалась, вырвалась и побежала к дому. Конечно, он тут же бросился ее догонять, забыв обо всех соперниках. Но Девочка, похоже, была рассержена и расстроена не на шутку. Брат и не ожидал от нее такой прыти - догнать ее он не смог, и Мелисса, забежав в сарай с дровами, забилась в узкую щель между поленницей и стеной, куда Ноэль пролезть не мог - он был намного крупнее сестры. Мальчик умолял ее скорее выбираться, ему почему-то вдруг стало очень тревожно, а дотянуться до Мелиссы он не мог... Ноэль слышал шаги мамы, которая спешила к детям. Иногда даже те, у кого нет способностей, могут почувствовать приближение тумана. Мать успела добраться только до сына, и последним, что они видели до того, как все вокруг погрузилось в холодную муть, было испуганное лицо Мелиссы, которая протягивала к ним руки...

...Словно отозвавшись на воспоминания Ноэля, воздух неожиданно стал мутным, густым и влажным. Увидеть или услышать что-тостало невозможно, из чувств осталось только одно - осязание. Ноэль крепко прижал Николетт к себе - этого было достаточно, чтобы ее удержать - туман пока слабый. Наверное, Никки сейчас схватилась за Эмили - он очень на это надеялся. По привычке задержав дыхание, Ноэль начал считать. Две минуты он сможет продержаться... Вдруг он почувствовал, как Николетт буквально вырывает из его объятий - туман начал стремительно набирать силу. Крепко вцепившись в девушку, Ноэль потерял контроль над дыханием, и сразу же легкие наполнились чем-то вязким и холодным. Никки, похоже, тоже вдохнула - ее тело выгнулось дугой... зря тратит силы, все равно не выдохнуть эту гадость, надо ждать, пока туман исчезнет. Минута, прошедшая после вдоха, показалась Ноэлю вечностью...

...Воздух стал прозрачным и чистым в одно мгновение. Как будто и не было никакого тумана, как будто не задыхались только что липкой тяжелой субстанцией трое подростков, лежащих на земле. Эмили кашляла, Николетт и Ноэль жадно хватали ртом воздух. К туману нельзя привыкнуть. Как он может быть еще сильнее, в этих городах, представить было сложно.
- Я хочу пойти домой. Не могу идти дальше... не пойду - сказала Эмили, садясь.
Ноэль задумчиво посмотрел на нее и ничего не ответил.

Вообще-то, Никки тоже считала, что Ноэль перегибает палку, продолжая их путешествие. Оно начиналось как веселая прогулка. Ребята тайком собрали необходимые вещи, кое-как их упаковали и в погожее утро двинулись искать таинственные города. О них мальчику любил рассказывать отец.
Пять лет назад Ричарда Паркера на охоте покалечил медведь, и он больше не мог ходить. Как раз тогда девятилетний Ноэль остался без Мелисс...
...Туман забирает только тех, кто один - это правило настойчивее и гораздо чаще других повторяют родители детям в Холмах Джошуа. Без пары нельзя никак. Пока не подрастешь - все время будь с мамой или папой, потом - с братом или сестрой, потом - с выбранной родителями парой.
Новой пары для Ноэля пока не нашлось, и он неотлучно находился с отцом почти два года. Тот рассказывал сыну о городах, строил теории о тумане и твердил, что нужно понять его природу, чтобы с ним бороться. Потом самые младшие Паркеры подросли до того возраста, когда их можно было поручить друг другу, и мать взяла на себя заботу об отце, а Ноэль получил пару - Дэвида Стивенсона. Дэйви нравились рассказы о городах, но мать теперь постоянно находилась при отце и строго-настрого запрещала ему рассказывать мальчикам "эти байки". Поэтому главным рассказчиком стал Ноэль, и он сумел было заразить своим энтузиазмом Дэвида, но пришло время постоянной пары, и путешествие пришлось отложить.
Эмили и Николетт поначалу не любили слушать о городах, но постепенно привыкли, а Никки даже одолевало иногда любопытство. Но искать города, когда только что исчез друг...

- Ноэль, пойдем обратно. Потом мы, честное слово, снова пойдем их искать, а сейчас давай вернемся.
- Мы же почти пришли, - возразил он. - Сейчас был очень сильный туман, может, мы близко к городу?
- Ты же сам говорил, что сейчас там все наоборот, - удивилась Николетт.
- Это же теория. Теорию надо проверить, иначе она не имеет никакого смысла...
- Ты, - голос Эмили сорвался, - ты, тварь, все болтаешь о теориях, даже после того, как погиб твой лучший друг! Из-за них погиб, из-за дурацких теорий!
Девушка подняла руку, как будто хотела ударить Ноэля, но вдруг резко развернулась и помчалась вперед, не разбирая дороги. Николетт бросилась ее догонять, что-то крича. Ноэль тоже побежал. Он двигался как-то вяло - туман отнял у него немало сил, а особенного смысла напрягаться не было. Эмили устанет и вернется, и даже что, что они разделились, сейчас не так страшно - туман только что отступил, у них примерно сутки до его следующего появления.
Николетт почти догнала подругу, но та шарахнулась от нее и, резко сменив направление, побежала быстрее. Ноэлю надоела эта бессмысленная гонка - хотелось скорее ее закончить. Он все-таки поднажал, и помчался Эмили наперерез. Почти догнав ее, он ринулся вперед что есть сил и вдруг почувствовал, как земля уходит из-под ног... Он услышал отчаянный крик Николетт, затем одновременно ощутил удар виском обо что-то твердое и знакомый вязкий холод в легких... Ноэль даже не успел подумать, что так не бывает, и что туман не должен второй раз появляться так скоро... Мир погрузился во тьму.

Он не знал, сколько пролежал без сознания. Очнувшись, медленно приходя в себя, он вспоминал, что произошло. Голова рассказывалась, все тело затекло, и каждое движение сопровождалось адской болью. Пожалуй, это было похуже, чем туман. По всему телу прошли судороги, Ноэлю хотелось кричать, но изо рта вырвался только хрип. У него не получалось даже произнести имя Николетт. Что с ней? Наверное, ее больше нет в живых, ведь они с Эмили были так далеко друг от друга... Прошло немного времени, и он смог, по-прежнему корчась от боли, перевернуться на спину. Он смотрел из какой-то не очень глубокой ямы, на звездное небо... обычное звездное небо.
Но как же так? Они ведь были по отдельности, и туман... Собравшись с силами, Ноэль сел. Было очень больно, но он не обращал на это особого внимания. Тумана можно не опасаться, он никогда не появляется по ночам. Нужно выбираться, и как можно скорее.
Яма действительно была неглубокой, и после нескольких попыток Ноэлю удалось вскарабкаться по стенке. Там он зацепился о камень, о который, похоже, ударился, когда летел вниз, подтянулся на руках и оказался снаружи. Оглядевшись вокруг, он увидел все тот же лес. На первый взгляд, с ним действительно не произошло ничего, кроме этого злосчастного падения в яму.
Города уже не волновали Ноэля, сейчас ему гораздо важнее было понять, что с ним произошло и почему. Даже сильные ушибы не волновали его так сильно, как загадка. Ему казалось, что если он ее разгадает, он поймет очень важную вещь о тумане. Вот только кому он сможет это рассказать? До дома идти больше двух суток, он без пары... Туман бывает почти каждый день, но если ему повезет... Он вспомнил счастливчика Чарли Смита, который тоже попал в лесу в охотничью яму - он провалялся в ней два дня, и ни разу за эти три дня туман не появился. Может, еще есть шанс?
Ноги слушались Ноэля плохо, но он заставлял себя идти все вперед и вперед. Он точно знал, куда направляться, так как очень хорошо ориентировался в пространстве. И все-таки мысль о том, почему его не "забрал" туман не давала Ноэлю покоя. Он думал об этом, и ему все время казалось, что от него раз за разом ускользает какое-то важное воспоминание.
За день пути Ноэль очень устал, и уснул как убитый. Можно было бы идти всю ночь, но измученное тело уже отказывалось подчиняться. Ничего, если выйти рано утром, он доберется до дома еще засветло. Может, ему повезет успеть и добраться невредимым.
Ноэль проснулся утром с ощущением, что ему нечем дышать, как будто только что из его легких убрали весь воздух. Такое обычно бывало в первые секунда после исчезновения тумана... Неужели он просто проспал туман - потому, что тот не действует на спящих? И тогда, провалившись в яму, он ведь был без сознания - возможно, поэтому и не пострадал... Ноэль чувствовал, что он только что осознал очень важную вещь. Отец всегда говорил, что надо познать природу тумана, чтобы бороться с ним. Если это правда, если туман не действует на спящих, и если на самом деле все протекает так безболезненно, когда спишь... Можно спать днем, чтобы избавить себя хотя бы от части мучений. Мысли Ноэля путались, он не мог додумать ни одну из них до конца. Но это и не нужно было - остается просто рассказать всем о своем открытии - если это правда, они избавятся хотя бы от части мучений.

Ему не повезло совсем чуть-чуть. До Холмов Джошуа оставалось идти чуть меньше получаса, когда второй раз за последнее время туман нарушил свои же собственные законы, появившись дважды в один и тот же день... Ноэль упал на колени - он даже не пытался задержать дыхание, и ему показалось, что вязкий холод, заполняющий его легкие, распространяется по всему телу, разрывая его на мириады холодных и вязких частиц, которые растворяются в тумане и становятся его частью. Перед смертью Ноэлю пришла в голову еще одна теория - о том, что туман, пожалуй, разумен, и ревниво охраняет собственные секреты от своих жертв.

[Если]

Участник №10
Читать дальше...

Блудный лес

Наш общий с Егором друг Вовка обладает странной особенностью. Он любит скупать никому не нужные вещи. Самые разные и самые нелепые вещи. Такие, какими торгуют на обочине дорог спившиеся бедняги или замученные бытом старушки. Самовары, что работают «от сапога», бидоны, в какие когда-то разливали молоко в магазинах, массивные литые утюги – самый обычный хлам, какой можно отыскать в любом старом доме, на чердаке или в сарае. Стоит это все, конечно, копейки, но и хламом быть не перестает.
У Вовки имеется специально оборудованный под склад гараж, в котором все это старье и хранится. Смешно сказать: вдоль стен аккуратные стеллажи, и на них заботливо выставленные «экспонаты» - вещи из другой жизни, из прошлого века! Правда, мы с Егором особо над Вовкой не подшучиваем, все-таки лучшие друзья практически с рождения. Но вся деревня считает его чокнутым.
Вовка с самого детства носит очки в массивной оправе с толстыми линзами. Зрение у него вообще дрянь. Дальше носа не видит. Даже в очках. В них он просто профессор! Сумасшедший такой профессор. Вечно чем-то озабоченный, вечно в поиске, волосы торчком, глаза за линзами в пол-лица, голова всегда в ноги носом смотрит. У нас в деревне таких не любят. Разве что на завтрак. Вовку не трогают только потому, что мы с Егором его друзья. Попробовал бы кто тронуть! Вот он и живет себе спокойно, «экспонаты» свои скупает. Ему уже вся деревня весь хлам продала, какой смогла отыскать! И хотя Вовка собирает только определенные вещи, деревенские продолжают таскать разномастное барахло: сломанное, рваное, дырявое, разбитое – одним словом, мусор. А Вовка, душа добрая, покупает все подряд, потому что отказывать не умеет. После все потихоньку выбрасывает.
Однажды ему одну и ту же покрышку раз пять продавали, пока мы с Егором не надавали этим торговцам хорошенько! Больше не приносили. И вообще с покрышками завязали. Может, подумали, что мы за все покрышки по шее даем? Не знаю.
Живет Вовка с теткой. Родители его спились до чертиков. Дом у них сам собой развалился, они сына бросили и укатили в неизвестном направлении. Вся деревня гадала, куда те подевались. Да так и не смогли решить, что с ними стало. Пропали и все. Были и нету! Хорошо, что у Вовки имеется тетка. Двоюродная, по-моему. Или что-то вроде того. Ну вот, она Вовку и пригрела. Золотая женщина! Сейчас мало таких. В нашей деревне точно нет. Растила его как родного. У самой никогда детей не было. А муж однажды заснул и не проснулся. Когда ему вскрытие делали, в нем плавало два литра водки и чесночина.
Наша деревня вообще к чесноку не равнодушна. Издавна. Сколько себя помню. И бабушка моя то же говорила. Места у нас в округе гиблые. Блудный лес рядом. Оттуда еще ни один грибник не вернулся самоходом. Всегда приводили. Так вот некоторые даже на шею свежие зубчики вешают. От лешего. Чтобы не заманивал. Не знаю, может и помогает? Из наших в блудном лесу еще никто не терялся. Городские там только петли нарезают. Чеснока на них нет.
Так вот к чему я все это веду.
Приходит ко мне как-то утром Егор. И говорит:
- Наш Вовка с катушек съехал!
- Егорий, - говорю, - что за дурость? Как съехал? Почему?
- Чисто с ума сошел! – закивал Егор. Так убедительно закивал, что мне как-то даже нехорошо стало. Кто знает? Может, у них это наследственное? Отец Вовкин, говорят, тоже гусей гонял так, что перья по всей деревне летали!
- И с чего ты это взял? – спросил я.
- Сегодня ко мне прибежал как ошпаренный. Глаза из очков выскакивают! То кричит, то бормочет – ничего толком не понять! Хотел я его даже водой окатить, чтобы успокоился. Да побоялся. Вдруг заболеет, как тогда, помнишь, во втором классе, когда мы на реке…
- Так что он говорил? – перебиваю я. Любит Егор отступления делать! Часами может рассказывать, как утром ходил за хлебом в магазин, что стоит рядом с его домом.
- А ты слушай! – психанул Егор. Не любит он, когда его перебивают.
- Я слушаю! – огрызнулся я. Не люблю я, когда меня заставляют слушать то, что я не хочу.
- Степановна пропала! – выпалил Егор мне чуть не в лицо.
- Издеваешься? – переспросил я. Степановна – это Вовкина тетка.
- Леха! Ты слушай! – отвечает Егор. – Вовка мне говорит, что Степановна пропала! Вот прямо с глаз долой! Была и не стало!
- А с чего ты взял, что он с ума сошел? – не понял я.
- А с того, что я ее видел! – выкрикивает Егор.
- То есть видел, хорошо, - кивнул я. – Ты Вовке сказал, что видел?
- Да мы-то с Вовкой ее и видели! – продолжает Егор.
Ничего я не понял! Смотрю на него, он на меня. Молчим. Егор любит делать длинные паузы, когда от него ждут слов. И наоборот.
- Пошел я с Вовкой к ним домой! А Степановна возле плиты крутится – как всегда! Я стою, репу чешу и Вовке на нее показываю: вот же она!
- И? – переспрашиваю я. – И дальше что?
- А то! – выкрикивает Егор. Слюна с его языка попала бы мне точно в глаз, не отойди я вовремя в сторону. На пути говорящего рта моего друга лучше не стоять - заплюет насмерть!
- А то! – продолжает Егор. – Вовка ее в упор не видит!
- Да Вовка вообще практически ничего не видит, пока носом не уткнется! – пожимаю я плечами.
- А он ее не только не видит, но и не слышит! – говорит Егор. – Когда она говорит, он только стоит и глазами хлопает!
- Сейчас-то он где? – спрашиваю.
- Где-где? Дома, конечно! – отвечает Егор. – Я за тобой пришел. Пошли вместе смотреть, что с Вовкой! Может, ему валидолу дать?
Живет Вовка на самой окраине. Его дом стоит чуть поодаль от остальных, прямехонько между деревней и блудным лесом. Мимо их дома всегда городские грибники проходят. А с ними и местные «проводники». Места у нас для грибников богатые, вот они сюда как пчелы на мед слетаются, плутать не боятся.
Дорога до Вовкиного дома – узенькая тропинка, грибниками нахоженная.
Елки по обочине стоят, друг к дружке так тесно жмутся, что позади не разглядеть ничего. Да и разглядывать-то особо нечего – поля вокруг, поля и снова поля. А с ними лес как заброшенный рыцарь среди поля брани. Во как сравнил!
Тропинка не прямая, а петлючая. Прямо, прямо, а потом резко в сторону. Девок пугать на ней интересно. Мы в детстве очень часто этим занимались. Все привидений изображали. Громко ухали и размахивали простыней, снятой с бельевой веревки во дворе Степановны. Девки исправно визжали, чем приводили нас в полнейший восторг. Всегда когда иду по этой тропинке, детство вспоминаю.
Так вот. Подходим мы к дому. Тишина. Гараж с «экспонатами» нараспашку. И Вовки нет. И Степановны нет. Даже собаки их нет. Та всегда возле будки на цепи храпела. Что за дела?
- Егорий! – говорю. – Ты точно Вовку здесь оставил?
Быть такого не может, чтобы Вовка свой драгоценный «музей» бросил без присмотра в открытом виде! Он его всегда на несколько замков запирает. Хотя кому нужно его барахло?
- Я его в гараже на стул посадил и попросил, чтобы он нас здесь дожидался. Сказал, что ты обязательно ему поможешь!
Вот так всегда! Почему я-то? Каким образом я могу помочь человеку, который перестал видеть и слышать собственную тетку? То, что я учусь на фельдшера, еще ничего не значит! Хотя ладно! Кто, если не я?
Заходим в дом, все осматриваем – никого. И тишина прямо-таки на уши давит. Что-то жутковато мне становится, честно скажу! Блудный лес, опять же, рядом, рукой потрогать можно. Незаметно так на Егора посматриваю, как он на все это реагирует? Может, они оба меня разыграть решили?
Да нет, и Егору вроде как не по себе.
- Погоди! – говорю. – А может, они оба просто в магазин ушли?
Хотя чего это я? Мы проходили мимо одного из двух деревенских магазинов – там закрыто. По воскресеньям они рано заканчивают. И Егор закивал в знак согласия так, будто мои мысли услышал. Да, не могут они быть в магазине. Если только не решили в лес отправиться. На ночь глядя. Так некстати история с Вовкиными родителями вспомнилась, когда они из своего дома пропали, как испарились! Вообще нехорошо стало. Между лопатками зачесалось. Что там может чесаться, между лопатками? Странная какая-то реакция! А, чтоб тебя!
В этот момент мы с Егором подпрыгнули от неожиданности и – откровенно – испуга. Перед нами как из-под земли выросла Степановна и стала что-то говорить, размахивая руками. Из задней комнаты, что ли, выбежала? Правда, дело было совсем не в этом. Я смотрю на нее и мне делается все хуже и хуже. Наверное, «с катушек съехал» не один Вовка! Потому что я абсолютно не слышу того, что говорит Степановна! Изображение есть, а звука нет!
А Егор как ни в чем не бывало ей отвечает:
- Да, да, конечно, конечно! Мы его найдем!
Я потихоньку его за рукав тяну, чтобы привлечь внимание. Не верится мне, что он слышит онемевшую Степановну! Егор на меня оборачивается и продолжает:
- Да, мы с Лешей его найдем, конечно! Куда он мог деться? Да не волнуйтесь вы, Ольга Степановна! Ничего с ним не случилось! Он же только что здесь был! Что с ним за час могло случиться?
Я даже вспотел от напряжения, когда пытался услышать то, что явно слышал мой друг! А что если я оглох?! Но ведь Егора-то слышу! В чем же дело?! Я прокашлялся, давая понять, что пора заканчивать этот странный разговор. Мы вышли во двор, и мой друг посетовал:
- Нет, ну что здесь такое происходит?
Я облегченно вздохнул: значит, Егор все-таки тоже заметил некую странность в происходящем? Может, он тоже не слышал Степановну - лишь делал вид, что слышит?
- Она утверждает, что Вовка испарился прямо у нее на глазах! Они что, одновременно с ума сошли?!
Какая досада! Признаться разве? Да нет, не стоит! Не хочется, чтобы меня психом считали. Егор все не вмещающееся в рамки своего мировосприятия определяет как полную чепуху, бред и выдумки. Аномалий не принимает категорически. Ярко выраженный материалист. Не верит ни в бога, ни в дьявола, ни в чеснок, ни в блудный лес. Если ему доведется увидеть воочию живого пришельца, он гордо отвернется и скажет бедолаге: «Тебя не существует!»
Я повернулся в сторону Вовкиного гаража и снова подпрыгнул! В распахнутых настежь дверях стоял Вовка. И вид его был ужасен! Он будто только что вернулся с того света! Или увидел живого мертвеца, вылезающего прямехонько из собственной свежевырытой могилы! Я даже не успел вздохнуть с облегчением, как Вовка наскочил на меня, вцепился в плечи, уставился прямо мне в лицо своими увеличенными стеклами очков глазами и жарко задышал, зашептал, заговорил:
- Ты понял? Ты все понял?!
Что понял? Что я должен понять?
- Ты видишь их?! Видишь их?! – продолжал Вовка, истерично всхлипывая.
Кого, блин, я должен видеть?!
- Мертвых! – пояснил Вовка, отозвавшись на мои мысли. – Ты видишь мертвых?!
Да он, наверное, и впрямь сошел с ума! У меня даже сердце защемило от жалости к близкому другу! Вовка! Умница Вовка! Он не заслужил подобной участи! За всю свою жизнь Вовка не обидел даже мухи! Щуплый, хилый Вовка! Добряк, открытая душа! Это несправедливо!
Я оглянулся, чтобы подозвать Егора. Надо как-то успокоить Вовку. Увести в дом, уложить, вызвать врача. Хотя чего это я? Ведь какой-никакой врач – я сам! И другого в деревне нет! Определенно, у меня температура! Я даже руку приложил ко лбу, чтобы проверить, горячо ли, нет, но ничего не почувствовал. Задуматься над этим возможности не представилось, потому что я увидел, как на меня смотрит Егор. У него буквально челюсть отвисла.
- Какого черта ты делаешь? – спросил он, бессмысленно мигая.
- Вовку успокаиваю, - вспылил я. – Разве не видишь?
Действительно, чем тупо стоять и смотреть, лучше бы принял участие в сцене, хоть как-нибудь отреагировал на появление пропавшего друга!
- Какого, к черту, Вовку?! – ругнулся Егор. Он, когда волнуется, имеет привычку поминать всех рогатых существ без разбору. Предпочтение отдается миру потустороннему.
Я опешил. Оглянулся. Вовки нет. Мне привиделось? Так у кого шизофрения, что-то я не пойму? Нет-нет! Шизофреники никогда не считают себя таковыми! Вот! Так ведь и я не считаю? Я уставился на Егора, пытаясь разложить по полочкам в голове неприятную информацию так же, как Вовка укладывал по полочкам свои экспонаты.
А Вовка выглянул из-за плеча Егора и сказал:
- Ты должен вспомнить, что мы делали вчера! Вспомни! Это важно!
И – растворился в воздухе, как туман над полем после восхода солнца!
- Ты слышал? – спросил я у Егора.
Он непонимающе моргал. Нет, не слышал. И не видел. Я не слышу Степановны, Егор не видит и не слышит Вовки, Вовка не видит и не слышит Степановны. Стоп! Вот некая схожесть! Мы оба не слышим Степановны! Так, может, все дело в ней? Что-то не совсем в порядке со Степановной? И как мне захотелось, чтобы все именно так и оказалось!
- Егор, а ты помнишь, что делал вчера? – неожиданно для себя самого спросил я.
- Дома был. С Веркой ругался, - автоматически ответил Егор.
Мог и не спрашивать. Он всегда дома. И всегда ругается с Веркой. Верка – это его жена. Егор из нас троих один женился. Давно, сразу после школы. Верка – наша общая одноклассница. Собственно, влюблены в нее были мы все трое, но выбрала она Егора.
Я осторожно заглянул в гараж. Не знаю, может, опасался, что обезумевший Вовка выпрыгнет оттуда прямо на меня? В гараже все чисто, аккуратно. Расставлено по местам с любовью и заботой. Только посредине, на земляном полу валяется огромный медный чайник. Правильной цилиндрической формы. На боку, с откинутой в сторону крышкой. Натертый до блеска чайник. Когда я его увидел, мне отчего-то стало не по себе.
- Пошли к тебе! – предложил я.
- Зачем? – опешил Егор.
Не знаю. Зачем? Кто знает? Что мне надо вспомнить? Что я делал вчера? Удивительно, но с момента, когда Вовка спросил меня об этом, я не переставал думать. Но – ничего не мог вспомнить. Вчерашний день выпал из памяти. Не целиком, только вторая половина, ближе к вечеру. Я был на работе… Что было потом?
Я живу один. Родители переехали в райцентр, к сестре. Живут с ней, внуков нянчат. Мне от них осталась маленькая хибарка, впрочем, достаточно прочная и симпатичная. Из деревни уезжать не хочется. В городе мне делать нечего. Я природу люблю, вырос на ее фоне. Куда я без этого?
Именно сейчас мне захотелось увидеть Верку. Для чего, я и сам не знал. Просто надо, и все!
- Пошли! – проговорил я и уверенно зашагал в сторону деревянной покосившейся калитки.
Егору пришлось бежать за мной. По выходным наша деревня словно вымирает. Мужики по домам сидят, водку глушат. Женщины – у телевизоров, сериалами успокаиваются. Все при деле!
Верка развешивала белье на заднем дворе их общего с Егором дома. Увидел я ее, и остановился. Какая же она красавица! Глаз не оторвать! Всегда мне нравилось, как она легким движением тонкой кисти прячет непослушную рыжую прядь за ухо. И слегка прикусывает нижнюю губу, когда глубоко задумывается о чем-то!
- Верка! – строго окликнул ее из-за моего плеча Егор.
- А? – обернулась она.
- Ну, чего тебе от нее надо было? – спросил меня Егор.
- Спроси ее, видела она меня вчера или нет?
- Вот бредятина! – ругнулся Егор и сплюнул. Но мой вопрос все-таки повторил. Подошел к ней ближе, заслонив нас друг от друга.
Верка прикусила губу и расправила несуществующие складки на платье.
- Я видела, как они с Вовкой по дороге шли с какой-то махиной в руках!
- С какой еще махиной? – фыркнул Егор.
- Ну, не знаю, может быть, самовар или что-то вроде этого, - пожала плечами Верка.
- А может, это был чайник? – выступил вперед я.
Верка испуганно вздрогнула. Глаза ее расширились и уставились на Егора в немом изумлении.
- Ну, чего молчишь? – буркнул Егор. – Чайник это был или нет?
- Н-наверное… - ответила Верка и отправила непослушную рыжую прядь за ухо.
- А почему ее так трясет всю? – спросил я Егора.
Он хмыкнул и уставился на жену. Верка стояла - белая, как та простыня, которую только что повесила.
- Вер! – окликнул я ее. – Что-нибудь случилось?
Та снова вздрогнула и посмотрела на Егора. Почему она на меня никакого внимания не обращает? В конце концов, это обидно! Достаточно и того, что замуж за другого пошла!
На плечо мне легла чья-то рука, и я вздрогнул от неожиданности. Оглянулся - Вовка!
- Она тебя не видит! – сообщил он. И получилось у него это так обыденно, будто он сказал «сегодня безоблачно»!
- То есть как «не видит»? – переспросил я, вглядываясь в Верку.
- Что? – повернулся Егор.
- А он больше не видит и не слышит меня, - пояснил Вовка и опустил голову.
Я опешил. Сердце застучало где-то в районе желудка.
- Теперь ты понял, что случилось? – печально продолжал Вовка.
- Да не понял я ни хрена! – огрызнулся я. – Что за египетские головоломки! Ты не можешь по-человечески сказать, в чем дело, что здесь за хренотень происходит?!
- Вспомни, что мы делали вчера! – настаивал Вовка.
Я, стараясь не замечать одуревшего взгляда Егора, который явно не понимал, с кем я разговариваю, и не глядя в сторону застывшей Верки, которая, скорее всего, видела одного Егора, а слышала и меня, добросовестно задумался. Как второклашка, припоминающий таблицу умножения на 3.
- Чайник! – произнес я удовлетворенно. – Мы ныряли за чайником!
Точно! Я вспомнил, как Вовка прибежал ко мне на работу как всегда возбужденный и всклокоченный, и сказал, что знает, в каком месте реки надо искать «сокровища». «Сокровищами на дне реки» Вовка болел со школы. Понятно, чем для нас были эти «сокровища». Старой рухлядью. Он упросил меня сопроводить его к месту и помочь выловить эти «сокровища», потому что ему одному не справиться. Мы ныряли за чайником. Огромным медным чайником, который лежал на самом дне почти в центре Оби. Из песка виднелся только его носик. Не знаю, как именно Вовке вообще удалось увидеть этот предмет? Приснилось ему, что ли?
- Ты вспомнил! – кивнул Вовка и кисло улыбнулся.
- Значит, все дело в чайнике? – переспросил я.
- Ну, можно и так сказать, - согласился Вовка. – Но, если честно, я и сам еще не очень понял…
- Я так вообще ничего не понимаю! – выдохнул я и потрогал лоб: есть ли все-таки температура или нет?
- Меня видишь и слышишь только ты, - пожаловался Вовка. – Егор, похоже, как-то еще может видеть и слышать тебя, а меня уже нет! Утром у него получалось. Ну, а Верка… - Вовка отправил ей долгий тоскующий взгляд. – Верка может слышать твой голос. Пока. Но, думаю, скоро и тебя они перестанут воспринимать!
- Что это значит: «перестанут воспринимать»?! – подпрыгнул я. – Что ты хочешь этим сказать?!
- Ты ведь тоже слышишь и видишь не всех, правильно? – продолжил Вовка.
Я задумался.
- Ну вот, кого ты видел, пока шел сюда?
- Никого! – честно ответил я. – Все по домам сидят!
- А когда такое было, чтобы все, абсолютно все сидели по домам? – допытывался Вовка. – Не во дворе, не на лавочке у ворот…
Точно! Лавочки в этот день оказались свободными от разговорчивых старушек, привыкших греться на них и тихо переговариваться, попутно наблюдая за всем, что происходит вокруг.
Вовка подтвердил мои размышления печальным кивком:
- Ты их не видишь!
- Со мной что-то не то? – встревожился я и снова пощупал лоб.
- С нами, - поправил Вовка. – С тобой и со мной! Посмотри на Егора.
Я посмотрел. Егор казался застывшей статуей. Он не моргал и, по-моему, даже не дышал!
- Здесь время течет по-другому, - устало объяснил Вовка. – Можно даже сказать, что его нет!
- Где это – здесь?! – встревожился я еще больше.
- Все, что вокруг, это только образ. Не материя – энергия. Шаблон, по которому построен реальный мир. Так я думаю.
- Вот оно что-о! – злорадно протянул я. – Благодаря старому медному чайнику мы оказались непонятно где! Бред полнейший!
- Тогда попробуй объяснить, почему все так, как есть? – спросил Вовка и развел руками, будто призывая меня хорошенечко оглядеться по сторонам. – Мы попали туда, куда не должны были попасть! – твердо сообщил он. – Это мир блудного леса! Я уже видел здесь много такого, о чем даже говорить не хочется! Ты пока этого не видишь, но подожди немного, увидишь и ты!
- Увижу что?
- Ты еще не понял до конца, продолжаешь находиться там, где тебя на самом деле нет! Ни тебя, ни меня!
- Меня нет? – до меня все никак не доходило то, что Вовка пытался донести до моего сознания. – Но мы же – вот они, стоим друг перед другом, говорим, даже спорим!
- Только потому, что продолжаем существовать там, где нас нет! – настаивал на своем Вовка - все равно что пластинка, зацикленная на одной фразе!
- Мы ныряли за чайником. Помню, что было холодно, - говорил Вовка. – Не могу уловить момент, когда и как все произошло?..
Я вспомнил Вовкин распахнутый гараж и чайник, валяющийся на боку. И еще - как мы шли по дороге - с Вовкой и с чайником. Где мы были в это время? Кто ответит?!
Ответа нет. Хотя я точно знаю вот что: не хочу здесь оставаться, если это место – всего лишь шаблон мира! Хочу вернуться в свой, реальный, физический, назад, домой, к работе, к учебе, к Верке, в конце концов! Чтоб она видела меня!
Я уже приготовился как-нибудь растормошить Егора, но Вовка снова опустил бесплотную руку мне на плечо. Это прикосновение заставило меня вздрогнуть, по телу словно током пробежало.
- Ты не понял, Леша! – тихо произнес Вовка, с грустью вглядываясь мне в лицо сквозь толстые линзы очков. – Туда мы больше не вернемся!
- Почему? – автоматически переспросил я.
- Потому что мы мертвы! – сказал он и выдержал долгую паузу. – Что-то случилось там, на дне, и мы утонули! Нас с тобой, Леша, больше нет!
Две заблудшие души в отчаянии замерли друг перед другом на фоне мрачной тени застывшего вдали блудного леса – безмолвного стража на перепутье миров…

[Если]

Участник №11
Читать дальше...

Амулет

- Позвольте выразить свой искренний восторг по поводу встречи с Вами, молодой человек! Мне, человеку уже немолодому, но, заметьте, - мистер Коллинз лукаво улыбнулся, - еще и не совсем старому, уже не раз удавалось поймать себя на мысли, что людей, способных произвести впечатление эрудированности и начитанности не столь популярными нынче и столь приевшимися рассуждениями об июньском крахе Беркбек банка или о всеобщей забастовке шахтеров, а простой, непринужденной беседой о мелочах, в наше время чрезвычайно мало. Вот, к примеру, возьмите любого извозчика во всей Великобритании, и я буду крайне удивлен, если его первыми фразами в разговоре с Вами не будут словами размышления о мартовском аресте синдикалиста Тома Манна или же вообще о прошлогоднем похищении “Моны Лизы”. Причем, спросите того же извозчика, кто такие Том Манн и де Винчи, и он честно признается, что и понятия не имеет. Да что там извозчик, молодой человек! Не любой образованный человек ответит Вам, кто такой Том Манн, но осуждать его за это я бы не стал – благо, политика пристрастие не всякого. А осудил бы я того человека за то, что он, не зная, кто такой этот самый синдикалист, тем не менее, не прочь как бы невзначай упомянуть его имя, что все время на слуху, тем самым гарантируя свою верность нынешней моде "быть в курсе всех дел"… Вы же, как я погляжу, совершенно равнодушны к этой моде…
- Мне очень приятен Ваш комплимент, мистер Коллинз, - ответил собеседник. Он терпеливо выжидал момента, когда мистер Коллинз завершит тираду и, дождавшись долгожданной паузы, поспешил сменить тему. – Если бы Вы знали, как я завидую Вам. Весна, прохладный воздух, предстоящее сказочное путешествие, океан, новые люди – красота! Вы только посмотрите вокруг – какой праздник, какой парад!
И действительно, пристань будто бы сменила свои обычные бездушные оттенки на радужные и пестрые краски. Вместо скучающих моряков, рыбаков и немногочисленных пассажиров, уныло ожидающих свой пароход - таковой была картина в обычные дни, сегодня умершая пристань, казалось, задышала, ожила. Неугомонно, шумя и смеясь, словно веселая река, неслись потоки людей из края в край пристани,. Юркие мальчишки горланили на каждом шагу о величайшем прогрессе в сфере технологии и завлекающе размахивали свежими газетами, торговцы передвижных ларьков с самыми аппетитными для детишек сладостями, словно войдя в раж, то и дело пытались перекричать газетных курьеров. Где-то между остановившимися на мгновение кэбами, прячась от проницательного взгляда констеблей, цыганки окружили молодую девушку и, загадочно улыбаясь, настаивали погадать на любовь. И только чайки, испуганные неожиданной суматохой в этот апрельский день, кружили, безостановочно крича, над берегом и сетовали на пропавший сон.
Среди всей этой суеты лишь наши герои шли совершенно спокойно и не торопливо. Мистер Коллинз, бойкий и словоохотливый старичок, между делом изредка останавливался и, опираясь на изящную трость, бросал любопытные взгляды на своего собеседника. Его собеседник, высокий молодой человек с очень бледным лицом и холодно-голубыми глазами, с виду не представлял собой ничего особенного, если не считать странную манеру надвигать шляпу на лоб до самых бровей, так что создавалось впечатление, что он пытается скрыть от кого-то свое лицо.
- Да-да… Это просто праздник жизни… - отозвался мистер Коллинз. – Хотя, честно говоря, я очень опасался коротать с самим собой наедине все оставшееся до отплытия время. Я ведь на пристани уже часа два скучаю, дожидаюсь последнего гудка … Ну сколько можно любоваться одной и той же картиной? Хорошо, что Вы первым завели разговор, а то я уснул бы прямо на скамейке…
Старик громко рассмеялся. Его собеседник вежливо улыбнулся в ответ.
- А знаете - что, мистер… - замялся старик. – Простите, запамятовал…
- Мистер Хантер.
- Да-да, конечно же - мистер Хантер! Так вот, знаете что, мистер Хантер? А почему бы Вам, путешественнику, как Вы рассказывали, не бросить все, перечеркнуть все задуманные планы и подарить своей, я уверен, итак яркой и насыщенной неожиданными поворотами жизни новое приключение? Берите билет на корабль и составьте мне компанию, что скажете?
Мистер Хантер задумался.
- Предложение, конечно, из рода заманчивых, - сказал он минуту спустя. – Но, к сожалению, дела, ожидающие меня завтра, впрочем, как и сегодня и послезавтра, не позволяют мне сделать такой шаг. Кроме того, разрешите предположить, что Ваша затея изначально пуста. Насколько мне известно, все билеты раскуплены давным-давно.
- Хм… Вы правы. Вероятно, я слишком увлекся, - озадаченно улыбнулся старик. – А жаль, жаль… Понимаете, если не считать моей воспитанницы, Нариссии, я – совершенно одинокий человек…
- О, не беспокойтесь, мистер Коллинз, - поспешил утешить старика молодой человек, - я уверен, что во время путешествия Вы встретите не одного и не двух интересных людей, которые помогут Вам позабыть про одиночество… Нариссия? Однако, какое странное имя…
- Да, - согласился старик, - имя действительно странное, и как-нибудь я обязательно расскажу интересную историю, связанную с этим именем … Нуриссия, кстати, должна скоро уже появиться, чтобы успеть попрощаться со мной, а она, раз обещала, то слово свое сдержит… Так вот, об одиночестве. Видите ли, я - человек довольно небедный, в деньгах не имел нужды никогда… напротив, я любил сорить ими, и большая часть моей жизни я пролетела в клубах, азартных играх и мимолетных связях с женщинами. Да, друг мой, - я самый настоящий старый грешник. Но даже безнадежный грешник не так представляет свою старость – в одиночестве, скрашенном заботой одной лишь милой и кроткой Нариссией… ах, мистер Хантер, если бы Вы знали, что это за ангел! Сколько заботы и нежности в одном только ее взгляде!
Иной раз думаю, и за что мне, будущей начинке адских котлов, такое утешение в старость? Ведь именно благодаря ей, после трагической гибели всей моей семьи – вот, видите, это все, что мне от семьи осталось на память, - старик показал серебряный амулет, висевший у него на шее, - моя жизнь не потеряла смысла. И дело не в том, насколько она, Нариссия, мила и кротка – нет, совсем нет. Все дело в том, что именно она пробудила во мне желание жить, жить полноценной жизнью, день за днем даря мне заботу и ласку – а что старику еще надо? Именно она научила меня ощущать радость существования и понимать смысл жизни, убедив меня в необходимости посвятить всего себя детскому приюту, что находится неподалеку от нашего дома. Она изменила, спасла меня… О, молодой человек, я заметил Вашу снисходительную улыбку… Вы, наверно, думаете, как мог старый эгоист и шестидесятилетний дурак внять совету наивной восемнадцатилетней девчушки, одержимой юношеским максимализмом?
- Ну что Вы, мистер Коллинз, - попытался оправдаться мистер Хантер.
- Ничего, ничего, уважаемый, - понимающе улыбнулся старик. – Я нисколько не сожалею о выборе. Я чувствую, что именно благодаря этому выбору, я сумел победить боль и горечь воспоминаний с того самого трагического дня, когда погибла вся моя семья. Я чувствую, что кому-то нужен…
- Ну, в таком случае, Вы не такой уж и одинокий человек… - рассеянно, вглядываясь куда-то вдаль, проговорил мистер Хантер.
- Да, пожалуй… Э, молодой человек, вижу, что утомил Вас своими разговорами, и мои мемуары Вам совершенно неинтересны… - рассмеялся мистер Коллинз.
Действительно, со стороны казалось, что мистер Хантера перестала интересовать эта беседа. Взгляд его устремился вперед, к пестрой гурьбе цыган, которые осмелели при полной апатии сонного констебля, стоявшего неподалеку, и вовсю попрошайничали у проходящих мимо людей. Одна из ватаги, самая старая и ленивая цыганка, меньше других тревожившая покой пешеходов, почувствовав за спиной интерес молодого человека, неожиданно повернулась, бросила оценивающий взгляд на мистера Хантера со старичком и, как-то странно ухмыльнувшись, заковыляла по направлению к нашим героям.
- Пойдемте отсюда, молодой человек, от беды подальше, - сказал мистер Коллинз.
- Отчего же, мистер Коллинз? Мне очень даже интересно, с каким намерением эта цыганка к нам направляется, - ответил мистер Хантер.
Цыганка подошла, взглянула мимолетом на мистера Хантера, а затем перевела взгляд на старика. Старику вдруг стало не по себе. Казалось, старуха смотрит куда-то сквозь него.
- Давно ли мистер посещал Божий дом? – наконец проговорила скрипучим голосом старуха.
- Божий дом ? - переспросил мистер Коллинз, придя в себя. – Н-нет… нет, давненько не был…
- Зря, зря… неблагодарно это… - сказала цыганка. – а ведь сегодня такой день, такой день…
- Какой день? – осторожно, чуть ли не по слогам спросил старик.
- Сегодня ты избежишь смерти…неумышленно, но избежишь… Но дорогой ценой достанется спасение, - цыганка скривила губы в печальной улыбке, обнажив уродливые коричневые зубы. – Ты потеряешь амулет.
- Что Вы имеете в виду, уважаемая? Прошу Вас, объяснитесь, - в голосе старика послышались тревожные нотки.
- Амулет, амулет… - как бы в забытьи повторяла цыганка.
- Я думаю, что этого достаточно на сегодня, мистер Коллинз, - прервал диалог мистер Хантер. – Вот Вам, дорогая, за заботы, оставьте нас.
И молодой человек сунул цыганке в ладонь соверен. Цыганка жадно сжала монету, недоверчиво посмотрела на мистера Хантера и, пробормотав невнятное спасибо, заковыляла обратно к своим.
- Не слишком ли высокая плата за столь ненужную услугу? - глядя вслед удаляющейся цыганке, спросил мистер Коллинз.
- Кто знает, что хотела сказать эта старуха, кто знает? В любом случае, зла Вам она не желала. А почему, собственно, Вас так встревожило упоминание об амулете?
Старик молча снял с шеи амулет и посмотрел на него, словно что-то припоминая.
- Это последняя память о моей семье, - проговорил старик с грустью. – Моя жена Эмилия, дети Бенджамин и Роберт… - те, перед кем я не успел искупить вины за свой прежний образ жизни… нет, Вы не подумайте, что я был тираном – нет… Я любил свою семью, но перед соблазнами разгульной жизни устоять не мог. Казино и карты, коньяк и случайные женщины – вот, что заполняет мою память на 90 процентов и, если мне предстоит потерять амулет, который подарила мне Эмилия, и, который, как она говорила, будет хранить меня от бед, то семью свою, считайте, я потеряю во второй раз и окончательно… А этого я вряд ли смогу себе простить.
- Как печально… - отозвался мистер Хантер. Скажите, верите ли Вы в силу амулета, и вообще, как Вы относитесь к мистике, позвольте спросить?
- А Вы знаете, - промедлив, ответил старик, - по мне все, что называют мистикой, потусторонним миром, оккультизмом и т.д. – самый настоящий бред. Я никогда не поверю ни самому знаменитому магу, ни самой популярной гадалке, ни тем более какой-то там цыганке. Все это вздор и манипуляция – и этому я находил подтверждение множественное количество раз за свою жизнь, мой молодой друг. Но, что касается амулета… не знаю даже, что и сказать… Порой мне казалось, что что-то в нем есть. Вот посудите сами. Полтора года назад я с моей воспитанницей Нуриссией были единственными из десяти человек, кто уцелел во время пожара в доме на улице В.. А совсем недавно, при обычной морской прогулке вдоль берега, нашу лодку, опять же с моей воспитанницей, унесло далеко в море, но, представьте себе, после двух дней скитаний по волнам, нас, уже потерявших последнюю надежду, подобрал французский корабль, сбившийся с курса! Хотя, возможно, все это только совпадения… да, конечно, только лишь совпадения и самовнушение. Амулет здесь ни причем. Мне просто повезло.
- Разве что повезло? – улыбнулся мистер Хантер. – Стало быть, мистика, амулет – все это вздор? Хм…как сложна человеческая натура… Результаты налицо, а человеку все мало. Вы знаете, я часто думаю о том, что утверждения человека о том, что небеса глухи к человеческим страданиям – всего лишь часть математического уравнения, которую стоит приравнять к факту, в котором человек не спешит признаться…
- Математическое уравнение? О чем Вы? И в каком же именно факте человек не спешит признаться?
- А в том, что он слеп к чудесам.
- Слеп к чудесам?! Помилуйте, молодой человек! Ну а как же иначе?! Верить всему и видеть во всем знак? Так и до фанатизма недалеко. Вот Вам, в таком случае, пример. Заодно, как я и обещал, расскажу Вам, историю, связанную с Нуриссией. Дело это семилетней давности. Я, как обычно, промотав весь вечер в карточном клубе, возвращался домой. Дело было к зиме, холод, дождь… Помню, ветер был настолько сильным, что его порывом вдребезги разнесло окно в доме напротив клуба. И ни души на улице. Из тех вечеров, когда ноги сами несут тебя домой, поближе к уютному камину - Вам знакомо такое, мой друг?
Мистер Хантер молча кивнул головой.
- Я уже был в десяти минутах от своего дома, когда я увидел нечто такое, что смогло побороть даже мою хмель, - продолжил старик. Внезапно он отступил на полшага назад, раскинул по театральному руки в сторону и придал своему голосу драматический оттенок. – А теперь, представьте себе такую картину, молодой человек. Из туманного мрака, чуть ли не целиком поглотившего опустевший парк, по аллее, усыпанной листьями и едва освещаемой мерцающими фонарями, ко мне приближалась девочка. Маленькая, хрупкая, в белом замаранном платьице – видели бы Вы, как резко она контрастировала с окружающей ее средой: сама беззащитность на фоне воинствующего ноября и пугающей тайнами ночи. Вся продрогшая, она, помнится, крепко прижимала к груди потрепанную книгу… Сомнений быть не могло – девочка шла по направлению ко мне - кроме меня, никого поблизости не было. И я ждал… ждал пока она подойдет ко мне… Вы представляете, мистер Хантер? Мало ли бездомных детей во всем графстве Хемпшир, мало ли раз я, неисправимый эгоист по тем временам, увлеченный собственными думами и похотями, проходил мимо них изо дня в день, мимо их беспомощного взгляда и протянутой руки?! Можете ли Вы вообразить насколько душераздирающей была картина в тот ноябрьский вечер, если увиденное потрясло даже меня? И вот девочка подошла. С минуту я стоял как парализованный, очарованный пронзительной невинностью ее взгляда. Не знаю даже, сколько времени продолжался бы этот немой диалог, как вдруг сцену нашего противостояния осветила молния, за ней, разумеется, ударил гром, и девочка, от испуга выронив книгу, опустилась на колени и заплакала. Дождь хлестал ее, ветер трепал ее белокурые волосы, а она плакала... Только изредка, подняв голову, умоляюще смотрела на меня, тыкала своим маленьким озябшим кулачком себя в грудь и лепетала тихим голоском: "Я - Нуриссия, Нуриссия…" Я снял с себя плащ, закутал в нее девочку и принес на руках домой... В тот же день мы с женой решили, что, если не найдутся родители, родственники или кто-нибудь, кто имеет хотя бы какое-то отношение к девочке, мы ее приютим. Несмотря на все наши усилия, поиск успеха не принес, и мы сдержали слово… Вы успеваете за мной, мой друг? – вдруг обратился старик к мистеру Хантеру. – Не утомил ли я Вас?
- Нет-нет… признаться, я заинтригован Вашим рассказом, - ответил мистер Хантер. – Но все-таки не пойму, какое отношение все это имеет к мистике или, точнее выражаясь, к нашей беседе о мистике?
- Терпение, друг мой, терпение, - подмигнул мистер Коллинз. – Уже на следующий день после того, как я принес девочку домой, мы заметили, что с ней что-то не то. Она сторонилась людей, отказывалась от еды…Часами могла стоять у окна, словно в ожидании кого-то, а потом плакать без причин – забьется в уголок и ревет себе. Я подходил к ней, пытался поговорить, узнать причину ее слез, а она, как и при первой нашей встрече, уткнется головой в колени и рыдает пуще прежнего. Лишь изредка голову приподнимет, посмотрит на меня и с ужасом в голосе скажет: " Он здесь, он пришел за мной… я его видела, видела "... Сначала мы с женой решили, что речь идет, возможно, об отце девочки, которого она, вероятно, боялась, но ведь мы наводили справки – ни от кого ни слуху, ни духу. Ясное дело, приглашали мы с женой моей и врачей, специалистов по этой части медицины. Никакого толку – все что-нибудь бормочут себе под нос, а толку – ноль и совета никакого. Что-то здесь непонятное, говорили все в один голос. Уж до того мы дошли, что по совету соседей обратились к местной гадалке. Так та посмотрела, выкинула какой-то фокус с картами, что-то прошептала над свечками, а затем заявила, что девочка наша проклята и проклятие над ней сильное – ну, как всегда, раз помочь не могут, так скажут что-нибудь умное и страшное и с сочувствующим видом добавят – мол, здесь мои знания бессильны. Водили и к священнику – та же история! Говорит, проклятие, видать, гнетет девочку…
- Да… вот уж не повезло девочке. Но Вы продолжайте, продолжайте… Мне очень хочется узнать, неужели и после слов гадалки и священника у Вас не появилось повода заподозрить что-нибудь сверхъестественное?
- Ничуть. Я человек рационального склада ума, Вам не показалось? –прищурился мистер Коллинз.- Так вот, причину странного поведения Нуриссии выявил я сам. Совершенно случайно, надо признаться. Как-то раз мне в руки попала та самая книга, которую Нуриссия прижимала к груди в день нашей встречи. Надо сказать, что с книгой этой девочка практически не расставалась и спать ложилась только после того, как проверяла, что книга лежит у нее под подушкой. Книга была очень старой, потрепанной, некоторых страниц попросту не хватало. К сожалению, ни названия, ни имени автора, ни адреса редакции не указывалось, а потому рекомендовать Вам эту книгу для чтения весьма затрудняюсь… Вам интересно узнать, о чем Нуриссия читала каждый вечер перед сном?
- Сделайте одолжение, - кивнул головой в знак согласия мистер Хантер и жестом пригласил старика присесть на скамейку.
- Благодарю Вас, - принял предложение мистер Коллинз.- Так вот, мой друг, в книге описывалась история, происшедшая, якобы, где-то городе камхаров… Кто такие эти камхары, не знаю, до сих пор о них ничего не слышал, тем не менее, книга говорит о том, что люди этой народности обладали какими-то могущественными знаниями, и вера их основывалась на теории о перевоплощении душ. Вкратце расскажу Вам, что весь сюжет в том, что некая молодая принцесса совершенно случайно стала причиной трагической гибели собственного слуги. За это принцессу судили и вынесли очень интересный приговор. Как рассказывает книга, принцессу отправили в будущее, к перевоплотившейся душе бывшего слуги, с целью искупить свой грех служением верностью и преданностью на протяжении всей жизни. Все бы хорошо, но тут в игру вступает совет жрецов. По их мнению, чтобы стереть пятно греха, мало провести целую жизнь в верности душе потерпевшего, поскольку этим провинившийся искупает вину только лишь перед потерпевшим, но никак не перед народом камхаров…
- Боюсь нынешнему поколению этого не понять, - попытался пошутить мистер Хантер.
- В общем говоря, совет выносит принцессе приговор – смерть. И в будущее, вслед за принцессой, посылается палач…
- Палач?
- Палач, палач… Человек с мандрагорой и псом – так его описывает книга.
- Каков сюжетец, однако… - усмехнулся мистер Хантер.- И чем заканчивается рассказ? И как Вы вообще связываете это с нашим спором о месте мистики в нашей жизни.
- Рассказ я не дочитал, - ответил старик, - не было смысла и желания. Книгу я выбросил в тот же день, несмотря на истерику Нуриссии – вот и все. Как я связываю все это с нашим спором? Да посудите сами – ребенок, с его хрупкой психикой и такие книги! Да ребенок же впитывает в себя все! Даже мне было не по себе читать этот ужас - действительно порой книга наводила неприятное ощущение, а что говорить о ребенке, читающем этот кошмар на ночь?! Девочка попросту вообразила себя принцессой, а едва ли не в каждого прохожем за окном видела палача. Именно так, я уверен, и Бог знает, что ей снилось по ночам! Отсюда и страх, отсюда и фразы, вроде: " Он пришел за мной "... Со временем девочка успокоилась, про книгу забыла… сейчас, слава Богу, с ней все нормально, никаких истерик и приступов. Вот и все – и никакой мистики. И я, признаюсь, не упускаю ни единого случая, чтобы при встрече с теми самыми священником и гадалкой, упомянуть с иронией об их… как бы выразиться… темноте, что ли? Впрочем, чего над ними смеяться? Каждому человеку, даже образованному, удобнее всего вообразить что-нибудь мистическое и загадочное, особенно, когда лень покопаться поглубже…
- И все же, если бы Вы не боялись проводить параллель между настоящим и вздором, описанным в книге, - задумчиво произнес мистер Хантер, - Вы, как мне кажется, нашли бы кое-что интересное… Вот, скажем, представили бы, что Нуриссия на самом деле та самая принцесса из прошлого… Ведь появилась она неизвестно откуда и как, это раз….
- Вы меня удивляете, мистер Хантер! - резко оборвал собеседника мистер Коллинз. – Я и слышать ничего не хочу о подобных параллелях. Глупо! Неимоверно глупо!
- На ее заботу, верность и преданность, по Вашим словам жаловаться – грех, это два…
- Вздор! Следуя Вашей логике, мне в каждом шарлатане с настойкой мандрагоры и в каждом собаководе пришлось бы подозревать палача! Глупо!
- А, по-моему, глупо не только во всем видеть знак, но и упорно…
- Однако, мистер Хантер, - перебил его старик, вставая со скамьи, - мне пора. Не имею удовольствия от подобных предположений. Тем более, я вижу, что Нариссия уже прибыла и дожидается меня в условленном месте. – Старик указал мистеру Хантеру на худенькую белокурую девушку, стоявшую неподалеку. – Был рад знакомству с Вами. Возможно, мы еще поговорим с Вами на эту тему, а пока, - мистер Коллинз вынул из кармана билет и помахал им, - а пока меня ждет фантастическое путешествие. Будьте здоровы!
Старик откланялся и, постукивая тросточкой по земле, направился по направлению к своей воспитаннице. Мистер Хантер молча наблюдал, как Нуриссия, увидев любимого дядюшку, радостно помахала ему рукой и поспешила навстречу. Лицо старика озарилось улыбкой, было видно, что воспитанницу он действительно любил. Он, казалось, не видел больше ничего, кроме бежавшей к нему Нуриссии – в спешке, натыкаясь на проходивших мимо людей и рассеяно бормоча невнятное "простите", игнорируя возмущенные взгляды, а то и восклицания, старик быстро сокращал расстояние до своей любимицы. Все также невнимателен был он и спустя мгновение, когда не придал нужного значения истошным крикам окружающих и скрипу колес приближающего кэба. Спустя еще мгновение, возница кэба, в отчаянной попытке задумав, если не остановить, так хотя бы свернуть в сторону летящий экипаж, потерял контроль над лошадьми, и те, захрипев, резко завалились на бок. Образовалась суматоха, послышались крики, среди которых мистеру Хантеру удалось различить и вопль старика. Тяжелая пыль, встревоженная стремительным падением быстрых лошадей и повозки, взметнулась вверх и, образовав густое облако, скрыла место происшествия от любопытных глаз мистера Хантера.
Он поспешил к месту события. К его удивлению, любопытствующих зевак у места аварии было мало – одни спешили на пароход, другие спешили проводить друзей или родственников…В общей сложности, вокруг напуганного мистера Коллинза скопилось от силы человек десять. Кто-то пытался поднять на ноги лошадей, кто-то оказывал помощь вознице, кто-то кричал о надобности привести констебля. Мистер Коллинз, который, по-видимому, успел вовремя отскочить, серьезных ран не получил, если только не считать ушибов, полученных при падении, от помощи окружающих отказался. Он обнимал свою воспитанницу, и успокаивал ее, говоря, что с ним все в порядке. Бросив случайный взгляд на окружающих его людей, он заметил и своего недавнего собеседника.
- Ааа… мистер Хантер, - довольным голосом произнес старик, - небось пришли проверить, сбылось ли предсказание цыганки. Нет, не сбылось. Да, можете сказать, что я избежал смерти. И избежал совершенно случайно… но амулет-то, амулет… - старик с торжественным видом показал всем окружающим свой амулет, - целехонький! Не сбылось предсказание! Не сбылось, потому как вся эта лженаука построена исключительно на случайных совпадениях … А подогнать факты – дело простое.
И старик громко расхохотался. Мистер Хантер молчал и, казалось, чего-то ждал. Вдруг раздался громкий пронзительный гудок. Это был гудок с парохода, последнее предупреждение перед уходом в море. Зеваки забеспокоились и поспешно покинули место происшествия. Мистер Коллинз тоже забеспокоился и начал шарить у себя в карманах, явно чего-то ища.
- Билет! – жалобно сказал он. – Кто видел мой билет? Ах, вот он, вот он… Подайте мне его поскорее.
Билет лежал на пыльной мостовой в паре сантиметров от левой ноги мистера Хантера. В тот же момент Нуриссия, высвободившись из объятий мистера Коллинза, кинулась к билету, подняла его и собралась уже передать его старику, как мимолетный взгляд ее скользнул по лицу мистера Хантера. Какое-то время они смотрели друг другу в глаза. Мистеру Коллинзу удалось уловить резкий контраст в этом их визуальном противостоянии: добрые, в чем-то наивные глаза Нуриссии, встревоженные необъяснимым ужасом и холодный, в чем-то беспощадный взгляд мистера Хантера. Нуриссия вдруг вскрикнула, прикрыла лицо ладонью, словно пытаясь спасти от приговора, написанном в глазах молодого человека и сдавленно прошептала:
- Пришел… пришел… Я - Нуриссия, Нуриссия, - умоляюще говорила она, не сводя глаз с мистера Хантера. – Нельзя! Нуриссия, Нуриссия!
Неожиданно она сорвалась с места и побежать прочь.
- Держите ее, держите, - взмолился мистер Коллинз. – Мистер Хантер, прошу Вас, держите ее! У нее опять начался приступ, Боже мой! Только не это, только не это, - ломал себе руки старик.
Мистер Хантер отрицательно покачал головой.
- К сожалению, мне пора, - холодно произнес он. Прощаясь, он приподнял шляпу и обнажил на мгновение лоб. На лбу мистера Хантера старик успел разглядеть изящную татуировку – мандрагору и пса, опутанных цепью.
Старик вздрогнул.
- Кстати, мистер Коллинз, - добавил мистер Хантер, - знаете, как переводится с языка камхаров "Нуриссия"?
Мистер Коллинз умоляюще посмотрел на молодого человека. Что-то подсказывало ему недоброе.
- Не знаете? – переспросил молодой человек. – Ну, так знайте. Это переводится как "амулет".
И, оставив опешившего старика, мистер Хантер пошел следом за Нуриссией. Он и не думал бежать, он шел обычным шагом, твердым и уверенным, и, хотя до Нуриссии еще оставалось приличное расстояние, бежавшей девушке мерещилось, что преследователь рядом, за спиной – настолько силен и безграничен был ее страх. Продираясь сквозь толпу провожающих, постоянно оборачиваясь и задыхаясь от ужаса, она и не заметила, как миновав плотный заслон констеблей, оказалась у трапа корабля. Несколько человек в униформе, во главе с каким-то крупным мужчиной с пачкой разорванных билетов в руке, вопросительно уставились на Нуриссию.
Девушка еще раз оглянулась. Мистер Хантер неумолимо приближался.
- Мисс? С Вами все в порядке? – окликнул Нуриссию крупный мужчина с билетами в руке.
Нуриссия рассеянно перевела взгляд на него.
- Вам с нами, мисс? – спросил мужчина и многозначительно посмотрел на правую руку девушки.
Нуриссия раскрыла правую ладонь. В ней был скомканный билет, тот самый, едва не потерявшийся билет мистера Коллинза, который она так и не успела передать ему.
-Поторопитесь, мисс, – сказал мужчина.- Мы отплываем через пятнадцать минут.
Мистер Хантер был уже рядом. В отчаянии запуганная девушка даже не смогла предположить, что вряд ли преследователь смог бы нанести ей хотя бы малейший вред – вокруг было полно народу. Страх парализовал способность здраво и хладнокровно мыслить и она, машинально сунув в руку билетеру скомканную бумажку, быстро взобралась по трапу.
На палубе было тесно и шумно - каждый, кому не лень, пытался прорваться к палубным перегородкам, чтобы помахать на прощание рукой. Отчаянно отыскивая едва заметные просветы между ликующими людьми, Нуриссия каким-то чудом сумела прорваться к ограждениям. Резкий порыв апрельского ветра ударил в лицо, и от высоты закружилась голова. Отсюда, с высот гигантского корабля, перед девушкой, как на ладони, были видны все уголочки огромного порта. И там, внизу, в гуще живой и подвижной толпы, она без труда разглядела мертвецки бледное лицо преследователя. Тот не спускал ледяных глаз с Нуриссии, но даже и не пытался попробовать подняться по трапу. Он снова чего-то ждал.
Наконец, раздался последний гудок, и пароход, под громкие овации провожающих и яркие вспышки многочисленных громоздких фотоаппаратов, снялся с якоря и вышел в море.

…Мистер Хантер стоял на опустевшей пристани и смотрел вслед кораблю. Праздник жизни закончился, и утомленные чайки, оглушенные недавней суетой, казалось, наслаждались наступившей тишиной. Бесшумно бились волны о каменную пристань. Ветер стих. Послеполуденное солнце спряталось за белесыми облаками и равнодушно наблюдало за уходящим к размытому горизонту кораблю. Лишь изредка, на мгновение освободившись от пут облаков, солнце выпускало острые лучи и, упираясь ими в металлический корпус корабля, зажигало яркие блики в серебряной надписи "Титаник".

[Если]

перенеси сначала в блокнот, потом уже оттуда - в ворд.

Замечательный совет, спасибо .
Забирайте!

[jokus]

Всем участникам спасибо за рассказы. Они весьма порадовали своим содержанием, очевидно что случайных авторов в конкурсе нет. Теперь к оценкам. Оценивал по десятибалльной системе по следующим критериям:
идея, соответствие теме, сюжет, интрига, мистический эффект, стиль, увлекательность, концовка, эффектность. Идею оценивал от нуля до двух, остальные параметры по одному баллу. Вот что получилось (оговорюсь сразу, что за сюжет все участники получили по одному баллу – так как рассказы порадовали наличием оного во всех произведениях):

Участник 1. – 4 балла.
После прочтения первого рассказа ощущения двойственные: с одной стороны, читается легко, а с другой стороны, непонятное нагромождение лишних, не принципиальных для сюжета деталей и описаний. С одной стороны мораль и проблематика очевидна уже из названия, с другой стороны эта очевидность сомнительна. Принадлежность к мистике определить трудно, поскольку непонятно происходит ли действие на самом деле или же это плод воображения главного героя. Непонятно также зачем автор вставил в сюжет изнасилование. На мой взгляд, это не есть хорошо, потому как портит общее впечатление от работы. Не покидает ощущение недоработанности произведения. За идею, соответствие теме, сюжет и наличие морали поставил по одному баллу.

Участник 2. – 3 балла.
Единственная работа, которой не поставил балл за соответствие теме конкурса. На мой взгляд, рассказ имеет к мистике отдаленное отношение. Более того, непонятна идея, которую хотел донести автор. Хочется больше сверхъестественного, потустороннего. Плюсом рассказа является его динамичность. Это, пожалуй, самое динамичное из представленных на конкурс произведений. И самое веселое, на мой взгляд, из-за своей бравости. (Баллы поставил за сюжет, стиль и увлекательность).

Участник 3. – 4 балла.
Идея или задумка автора оказалась недоступной моему пониманию. То, что в рассказе речь идет о сверхъестественном, бесспорно. Есть сюжет и даже поднимается проблематика взаимоотношений с обществом, семейных взаимоотношений. Но, к сожалению, это всего лишь эпизоды, характеризующие действующих лиц, но не имеющие выхода на общую идею. Конец рассказа и вовсе смущает – создается впечатление, что все происходившее в рассказе – это игра воображения, вызванная кратковременной потерей контроля за происходящим. Но в целом, несмотря на свою сумбурность и непонятность рассказ порадовал интересными оборотами и образами. Особенно понравилось про печенье «Мария» - даже как-то сразу захотелось съесть парочку.

Участник 4. – 5 баллов.
Хороший рассказ. Динамичный, сюжетный. Легкий для прочтения и для ощущения. Идею оценил на один балл, так как сама тема нечисти, которая вдруг почему-то помогает человеку не очень нова (странно, но почему-то вспомнились произведения Бажова теперь). Вопрос мистический ли этот рассказ – думаю, что да. И при желании можно найти глубокий потаенный смысл, но мне все же кажется, что это скорее обычное описание необычного случая. Рекомендуется для детского прочтения (не страшный и понятный). Баллы поставил за сюжет, стиль и увлекательность.

Участник 5. – 8 баллов.
Отличный рассказ. Не понял его, пока не прочитал целиком, смущали названия и намеки на свиней. Если судить эмоционально, то произведение не очень мне понравилось, ибо конец его мрачноват, но зато он интересный. Главное отличие этого рассказа от остальных – удачное создание мистической атмосферы – за это отдельный балл. Описательная часть невелика, но справляется со своей ролью блестяще. За идею поставил два балла. Баллы за сюжет, стиль, интригу, интересную концовку. Меня порой упрекают, что я не ставлю максимальных баллов, якобы сравнивая с каким-то эталоном, одному лишь мне понятному идеалу произведения. Это не так. Я оцениваю по критериям. Есть два критерия, которые в этом произведении, на мой взгляд, упущены – это увлекательность (понимаю, что субъективно, но все же рассказ не увлек меня настолько, чтобы дочитать его до конца на одном дыхании) и эффектность. Об этом критерии чуть ниже.

Участник 6. – 5 баллов.
Рассказ с хорошей идеей про «других». Есть вопросы о том, что есть мир интересная проблематика, но нет интриги. Сюжет хоть и активный, но все время чувство чего-то недостающего, недосказанного. На мой взгляд, хороший, интересный рассказ, но не очень выразительный, что, впрочем, поправить легче, чем плохую идею или отсутствие проблемы или интриги. Баллы за идею, соответствие теме, сюжет, интригу и стиль изложения.

Участник 7. – 6 баллов.
Главные плюсы этого рассказа наличие интересной идеи, увлекательность, интрига. И хотя стиль изложения мне не очень понравился – изложение от первого лица требует очень аккуратного обращения, чтобы у читателя не возникало периодически вопроса о том для чего вся эта бравада, но это абсолютный субъективизм, конечно же, читается на одном дыхании. Очень понравилась идея про выброшенные вещи, на мой взгляд, лучшая из представленного в рассказах в обоснование мистических механизмов. В других рассказах - причина мистики тайна, а тут причина определена, она логична и интересна. К сожалению, конец рассказа смазан и неотчетлив. А так очень понравилось. Баллы – за идею – два балла, и по баллу за соответствие теме, сюжет, интригу лишних вещей, увлекательность.

Участник 8. – 7 баллов.
Интересный рассказ. И хотя место действия и главные герои не очень социально приятны, но описаны очень хорошо, так что вопросов о надуманности или избыточности или недостатке описаний не возникает. Идею оценил на два балла – интересная задумка и интересная ее реализация. Читать интересно. А главное порадовала концовка. Она действительно и неожиданная, и позитивная, и интересная. На мой взгляд, лучшая концовка из всех представленных рассказов. Но, по моему мнению, рассказу недостает проблемы или интриги, ведь по сути почему выбор пал на Винта выражается не очень отчетливо, это есть лишь в финальных словах Херувима. А без наведения на мысль, без интриги рассказ немного блекнет. Баллы поставил за идею, соответствие теме, сюжет, стиль, увлекательность и лучшую концовку.

Участник 9. – 4 баллов.
Хороший рассказ для детей на тему о том, почему нужно слушаться родителей и не ходить туда, куда не нужно. Основные минусы отсутствие интриги, увлекательности и интересного окончания. Идея тумана-убийцы, на мой взгляд, позволяет более широкий диапазон событий и ситуаций. Баллы поставил за идею, соответствие теме, сюжет и читабельность.

Участник 10. – 6 баллов.
Хороший рассказ из разряда баек про нечисть. Удачная идея и ее воплощение. Хороший стиль описаний и событий и четкая смысловая концовка, не очень эффектная, но оформленная. Читать, впрочем, не очень увлекательно, почему-то воспринимается как обычное повествование без интриги и мистической проблематики. Добротная и достойная работа. Баллы поставил за идею (2 балла), соответствие теме, сюжет, стиль и интересную концовку.

Участник 11. – 9 баллов.
Прекрасный рассказ, который мне понравился, пожалуй, больше всех. Идея с амулетом нетривиальна и очень интересно реализована. Здесь есть мистика событий, персонажей. Есть мистический ореол. Есть предвкушение какого-то значительного события, приоткрывающихся тайн. Но самое главное, этот рассказ эффектен. Я писал об этом в самом начале. Единственный рассказ, который произвел эффект прикосновения к мистике, непонятной предопределенности и даже какой-то трагичности. На фоне этого снисходительно относишься и к неизвестно откуда взявшимся цыганам в Англии и к серебряной надписи «Титаник», потому что внимание концентрируется на другом – на амулете, на загадочном колдовстве, на прикосновении к тайне – что собственно и является мистикой. Единственный критерий, по которому рассказ не дотянул до десятки – это стиль. Смена букв в имени героини не выглядит опечаткой, а свидетельствует о том, что рассказ недостаточно вычитан, так же как и некоторые ляпы. Но это наиболее легко устранимый недочет.

[Larisalisa]

Да. Спасибо за написанное - всем. Ночь не спала - читала. Вердикт.
По какому принципу я расставляла баллы? Не скажу! Потому что чукча, скорее, писатель, чем читатель. Если серьезно, то во главе угла для меня на литературном поприще всегда - стиль, стилистика, грамотность, динамичность, энергетика, увлекательность. "Езда на тарантасе по колдобинам" не привлекает ни в каком - даже мастерски приправленным сюжетом - виде.
01
Запнулась на фразах: "ускорил свое движение к вокзалу" и "как ей удается выглядеть привлекательно, ведь никотин отравляет, постепенно убивая ее". Последняя - просто "агитка Бедного Демьяна"! НО! Если этот рассказ подкорректировать, отладить, выправить - выйдет просто блестяще, на мой взгляд. В нынешнем своем состоянии рассказ "сырой", еще не побывавший у редактора.
Диагноз: скорее "нет", чем "да".
Оценка: 5 баллов. Среднее арифметическое.
02
Жанр этого творения можно определить как "фельетон". Читать смешно, увлекает. Но - не для этого конкурса. Ему бы другую огранку. Хочется спросить автора: а рецепт магического зелья взят из какой-нибудь древней книги на пергаменте или навеян богатым воображением?
Диагноз: автор - писатель, вне всяких сомнений; и как истинный писатель имел право простебаться над конкурсом; ему это удалось(уверена на все 100, что автор - мужчина; возможно, я даже знаю, кто).
Оценка: 4 балла. Только потому, что написанное - "вне конкурса".
03
Стилистический ужас. Думается, что автор написал(а) впопыхах и даже не перечитал(а) того, что получилось. Что уж говорить про "исправил(а)"! Читать Розенталя!
!!!Мне ОЧЕНЬ понравились стихи!!!
Автор, бесспорно, блистал(а) бы в журналистике. Очень много обрывочных мыслей, которые как параноидальный бред просачивались в сознание главной героини, написаны мастерски! Но, имхо, для данного конкурса сотворенное не совсем подходит.
Диагноз: твердое "нет".
Оценка: 4 балла.
04
"здоровенная рыбина, здорово его напугав". Мда... Что сказать, чтоб не обидеть? Обилие орфографических ошибок (хотя мы не их здесь разбираем) подталкивает меня на совет автору: ну, хотя бы Word открывать, что ли! Когда ошибок много, перестаешь верить в то, что создатель сего вообще имеет хоть какое-то отношение к пишущей братии. Даже когда написано, в общем-то, неплохо.
Диагноз: "нет". Автору - учиться, как советовал дедушка Ленин. И - читать.
Оценка: 3 балла.
05
"фильм это или жизнь" и "Январь 1898 года" - Фильмов в то время не было!
Но - я читала и получала удовольствие. Слегка подправить и - вуаля! Концовку перечитывала несколько раз, пока поняла, о чем речь.
Диагноз: "да".
Оценка: 8 баллов.
06
И сразу тебе: "обернулась назад"! Ну что ж такое! Дальше не лучше: "черный плащ, который смотрел прямо на нее"! Вот это мистика! Может, плащ еще и разговаривает?! Не могу остановиться: "а потом просто и быстро вывалила". Это восторг! Продолжать можно еще много и долго. Но - остановлюсь. Автор, бесспорно, девушка. И, скорее всего, ранимая. Не хочется обидеть, честное слово! Но - здесь все еще более запущено, чем в пункте 03...
Диагноз: "нет".
Оценка: 3 балла.
07
Если бы я была редактором, то сие творение всенепременно напечатала! Порадовало абсолютно все: "живые" герои, сюжет, стиль, описания, стихи в конце, идея, глубокая философская мысль! Отдельное спасибо за "мелкую" и стихи в конце!
Диагноз: твердое "да"!
Оценка: 10 баллов.
08
Ничего не могу с собой поделать - не люблю я мат ни в каком виде. А в литературе - тем паче! Запинает он меня конкретно! Даже когда вложен в уста героя, который иначе и говорить не может... Далее. Усталость от сериалов "про ментов и про братков" переросла в патологию, поэтому все "воры в законе" во мне вызывают шизоидальную дрожь. Все казалось, что Херувим скажет: "Дырку ты от бублика получишь, а не Шарапова!" Правда, я представляла его героем А.Джигарханяна (не помню, как его звали), главаря Черной Кошки. Точные, меткие и подробные описания героев уместны были бы в романе, в рассказе же утомляют. По мере прочтения создавалось ощущение, что читаю статью в газете. Хотя все написано действительно знатоком писалотворчества. Стиль, стилистика - все наличествует и блестит.
Диагноз: "да" со скрипом, только потому что сюжет - "не мой".
Оценка: 6 баллов - за то же.
09
Написано хорошо, это бесспорно. Никаких претензий не нашлось. Но. Наверное, написано "не на моей волне". Не зацепило. Все как-то бесцветно по эмоциям - для меня лично. Могло быть написано в веке 19-м. Или 18-м. Эдакая "ровная мистическая история".
Диагноз: ближе к "нет", чем к "да".
Оценка: 7 баллов - потому что хорошо написано.
10
"Чеснока на них нет" - это нравится! И еще: "гусей гонял так, что перья по всей деревне летали!" Такое впечатление, что это - пародия. "Заплюет насмерть" - опять же. Проза с неожиданным концом. Так.
Диагноз: ближе к "да".
Оценка: 7 баллов.
11
Респект Эдгару Аллану По! И низкий поклон его ученикам (которые, быть может, даже не догадываются о принадлежности к оным!). Если бы не знала заранее, подумала бы, что читаю именно По! Это - комплимент (так, для пущей наглядности). Далее. На мой взгляд, стоило закончить рассказ пораньше. Вот здесь: "Это переводится как "амулет". Про Титаник уже лишнее. По крайней мере, для меня. И еще неплохо было бы вместо "знаете, как переводится с языка камхаров "Нуриссия" - сказать "помните". Все остальное просто блестяще!
Диагноз: всенепременное "да"!
Оценка: 10 баллов.

[Женечка Франкенштейн]

Свершилось! Я думала, что не осилю так быстро, потому что предыдущие конкурсы мне было трудновато читать. Но тогда я читала с монитора. А сегодня я распечатала всё на листики. Я получила мощные впечатления. Я даже не спала сегодня на своём боевом посту, потому что меня распирала гордость от прикосновения к творчеству моих друзей по форуму. В одном месте я даже прослезилась…)))
Начну по порядку. Первые три работы меня развеселили, и они у меня пошли со стихотворными эпиграфами. На четвёртой работе я посерьёзнела, и рефлекторное стихотворчество закончилось также неожиданно, как и началось. Тем более меня приняли в ассоциацию критиков, и я стала осознавать лежащую на мне ответственность. Хочу сказать о своих критериях оценки:
1) язык, стиль
2) интерес (включает в себя интригу, развитие сюжета, тематику произведения)
3) соответствие заявленному жанру мистики

№1
девушка раздетая в кустах лежит нагой
другой бы изнасиловал, а я лишь пнул ногой


Автор – мальчик. Прилежный ученик, пишущий упражнение в тетради и старательно строящий каждую фразу. Почему ученик? Пунктуация. Запятые стоят там, где их не должно быть. Ладно, сложные бессоюзные предложения, но простые предложения!
(Его напрягали, и сама нелепость ситуации, и невозможность хоть сколько-нибудь отдохнуть ночью.). Автор прошу не обижаться: у меня у самой ошибок достаточно, но писатель должен чувствовать структуру предложения. Выбор имени мне показался не совсем удачным. Он неосознанно влияет на восприятие. Фамилия Мутов слышится то ли Мутнов, то ли Мудов. А это вроде должен быть серьёзный человек, раз он ладно скроен. Описание хорошее, читается легко. Заметила небольшую неточность в описания находки ножа. Радиус слышимости на дороге меньше, чем радиус видимости /даже на пустынной дороге шумы/. Но герой услышал звук падения ножа, но не увидел, кто его обронил, хотя в деталях заметил гравировку.
Встречаются повторения одних слов буквально рядоминтересовать, легкость, светлее).
В целом сюжет интересен, даже несмотря на то, что он построен на морали. Хотя я предпочитаю мораль только в баснях.

Оценка – 7 баллов.

№2
девушка раздетая в кустах лежит нагой
другой бы изнасиловал, а я лишь пнул ногой


Автор – мальчик, который мне очень нравится, потому что он геймер. ))) Здесь полная бритва Оккама – нет избыточности текста. Даже имя Йозеф самодостаточно. Я не могу придраться ни к одному предложению. Стиль идеален. Слово некромант радует глаз. /У нас один админ на работе имел такой пароль. Ух мы и попарились с ним (с паролем)/. Но глазки девочки жалко. Прочла с интересом.

Оценка – 9 баллов.


№3
Фрося, вас заносит…

Автор не мальчик. Типично женское повествование, хотя недавно читала Экслера, так там тоже такой же сумбур. Хм, автор, не понимаю, каким образом ваша ЛГ Фрося связана со мной? Мне кажется, я догадываюсь, кто это… Но, начнём по порядку. Стиль. Всё смешалось в доме Обломовых. Здесь я вижу и стёб, и натурализм, и романтизм. Полная эклектика, как в Москве. Начинается вроде с мистического случая, который предаётся из уст ЛГ, как какая-то паранойя, точно. События развиваются очень быстро, всё это перемежается репликами и диалогами, хотя читать интересно. Но потом пошла какая-то философия. Как будто бы автор вдруг передумал писать мистику, потому что в голове у него просвистела пуля. И начались психологические выкрутасы с вкраплением поэзии. Оказывается, эти две дамы (героини) имели какие-то психологические проблемы, которые чудом разрешились. Оптимизм радует.

Оценка – 9 баллов. Чисто ради интереса.

№4

Автор – мальчик. Очень хороший рассказ, потому что это правда. Это не мистика. Автор, вы верите мне, как я верю вам? Ещё раз говорю: в рассказе описан реальный случай, здесь нет авторского вымысла, есть пересказ. Как и у автора №1 проблемы с пунктуацией. Избыточные запятые стоят везде, но язык более живой, если можно так выразиться. Хороший слог. /Лесгафт пишется через «а»/
Живые диалоги. Достоверное описание переправы через лужу /нарубить веток/, глушение двигателя и тайга.
(Уже стоя у самого берега, на серо-голубом валуне размером с пол «москвича» он поднял глаза и понял, что лес на берегу ему не нравится. Согнутые дугой, так, что почти упираются верхушками в землю, поросшие «ведьминой лапой» деревья – голые, словно зимой.)
Именно такой мертвый лес и бывает. Мне понравилось, что здесь сразу появилась интрига после слов:
(Солнце светило ему в глаза и парень блаженно щурился, уверенный, что через пару часов они поедут дальше.)
Нравится здоровое чувство юмора в тексте, в отличие от автора № 3, оптимизм повествования.
Есть очень хорошие кусочки –
(- Сердце леди Хайленда, прекрасной, как сон…. – он осекся, увидев среди деревьев движение, краем глаза, почти за спиной. Обернулся, едва не упав. Никого не было, хотя он был готов поклясться, что секунду назад видел девушку. Только две сросшихся березы, странно изогнутых, впрямь напоминали женщину. Если воображение богатое.)

(- Так не бывает! – закричал он, пятясь. И услышал смех за спиной. Негромкий, едва слышный, но четко различимый смех. Едва не оступившись в воду, он повернулся и снова никого не увидел.
- Кто тут? – закричал он, стараясь, чтобы голос звучал как можно уверенней. Чтобы не было слышно, что он испугался.
- Тут? Тут? – издевательски уточнило эхо.)

(В голове билась мысль – нечисть не может перейти текучую воду. Не может. А он – может.)

(Старенький магнитофон хрипел, казалось, что Цой поет голосом Высоцкого.)

/Достаточно я попиарила Вас, автор? А Вы в меня не верили…)))/

Конец такой, какой и должен быть. Нельзя ни забыть, ни рассказать…

Оценка 9 баллов. Поставила бы 10, но здесь я не вижу авторского вымысла.



№5

Автор – девушка. Фанат Симс. Картинные сцены, как в симс-сериалах. Очень образные и запоминающиеся. Короткие предложения – это плюс. Все знаки стоят, как вкопанные. Добротный, спокойный рассказ, отстранённый от автора. Это мне нравится. Никаких тебе нравоучений и поучений. Спасибо. Не знаю, встречались ли мы с автором на конкурсе эротиццкого рассказа, но хочется верить, что да. Я преклоняюсь перед автором, потому что я так писать не могу. У меня никогда не будет такой грамматики и такого языка…/Если я не начну играть в симс/
Старинный рассказ. Франция. Красивые имена. Но почему название особняка Le Porc – свинья? Из-за головы кабана? Почему ребёнок похож на свинью?
Почти каждое прочитанное предложение доставляет мне эстетическое удовольствие. Цитировать не буду – их слишком много. Ладно, одно…

(Мари! Ты теряла когда-нибудь своё сердце? Кто его нашёл?..)

…и ещё одно…))

(– Она… она… может быть, она будет жива и позже? – говорит Базиль, не без ужаса осознавая сомнение, которое вытесняет из его слов надежду.)

Зловещую атмосферу рассказа дополняет упоминание о загадочной Мантианак. Краски всё более сгущаются.

(– Noir, – говорит Базиль.
В том пространстве, в котором он пробудился, царит потустороннее. Тени, полумрак, нежелание понимать и спрашивать – это всё его грани. И солнце развеяло бы это, солнце одарило бы жизнью, но уже слишком поздно и слишком темно, и утро, наверное, уже никогда не наступит.)

Описание шахматной партии – одновременно кульминация и развязка. Написано изощрённо. Увидела 1 ошибку /запятая/ - (в верхнем, грудном кармане твидового жилета.)

Поражаюсь воображению автора!

(– Между прочим, Фелисия всегда смотрела на меня как на настоящее чудо, – говорит Базиль несколько неразборчиво: его рот занят трубкой. – Она называла меня фейерверком. Один раз я спросил её – почему, где здесь сходство? – а она сказала, что просто любит смотреть и на фейерверки, и на меня, но хочет называть это одним словом, чтобы не путаться. Смешно, наверное. Как ты думаешь?)

Единственное, что я не поняла – мотивы этого чудесного рассказа. Что послужило посылом.

Оценка – 10 баллов.


№6

Автор – девушка, которую я знаю. Очень хорошо к ней отношусь и с удовольствием раскритикую. Я знаю, она не обидится. ))) Первое предложение трогать не буду. Райн больше подходит для парня, мне кажется. Язык совсем не литературный. Вот пассаж…

(Райн осторожно встала из-за своего стола и, преодолев несколько других, приземлилась на место рядом с незнакомцем. Его взгляд откровенно скользил по девушке.)

Читать такие перлы очень смешно.
В общем, это напоминает мне детский сад не в плане возраста, а в плане сочинительства…)))
Ещё:

(Казалось, будто Райн мертва, но это было не так: девушка возродила в своих мыслях картины прошлых лет...)

Забавно. Пишу, как дышу.

Оценка – 5 баллов


№7

Автор – мальчик, которого я очень люблю…))) Когда начала читать, то не думала, что так подействует… Полная Бритва Оккама. Я и не знала, что ты так пишешь, дорогой мой..))
Думала, мусоровозы – это что-то плохое, тем более там целые барханы мусора. Стиль очень хороший, но чувствуется, это природное (врождённое). Бывает такое, как музыкальный слух. Хорошее чувство юмора. Ну и философия…

(«Люди выбрасывают старые, использованные или неиспользованные вещи, пустые упаковки от чего-нибудь, сломанные игрушки, разбитые вазы... Иногда даже других людей. Они выбрасывают также и свои желания, страхи, эмоции, чувства. Люди выбрасывают всё. Как ты думаешь, что потом со всем этим становится? Думаешь, это всё в неприкосновенности вывозится на свалку и там сжигается? Не будь таким наивным! Ничто не пропадает бесследно. Выброшенная на свалку мысль может изменить погоду или заставить кого-то плакать. А что будет, если выбросить любовь? Ты задумывался над этим? Как должен вести себя тот, кто убирает за людьми мусор, если увидит выброшенную любовь? Любовь, ненависть, радость, печаль – и всё это в одной свалке, всё это вопит, смешивается, бродит, взрывается! Как на это смотреть, как это убирать? Оно разъедает снаружи, разрывает изнутри, от такого и озвереть недолго».
И так каждый день. Ну и бред. Выбросить любовь? Как можно выбросить то, чего нет? Её же нельзя ни увидеть, ни потрогать…)
Вот после этих слов меня торкнуло на ассоциации. Когда-то этой книгой зачитывалась…

Читать дальше...

Проходит женщина. Мы протягиваем к ней руки. Она говорит:
-- Бедные вы мои ребятишки! Да вот нет у меня ничего для вас...
Она гладит нас по голове.
Мы говорим:
-- Спасибо.
Другая женщина дает нам два яблока, еще одна -- немного печенья.
Проходит еще одна женщина. Мы протягиваем руку за подаянием. Она
останавливается и говорит:
-- И не стыдно вам попрошайничать? Идите со мной, у меня для вас
найдется работа по силам. Дров наколоть, например, террасу расчистить. Вы
уже достаточно большие и сильные. А потом, если хорошо поработаете, я вас
накормлю супом и хлебом.
Мы отвечаем:
-- Мы не хотим работать на вас, сударыня. И супа вашего не хотим, и
хлеба. Мы не голодны.
Она спрашивает:
-- Так чего ж вы тогда тут попрошайничаете?
-- Чтобы выяснить, каково это, а также чтобы наблюдать за реакцией
людей.
Она уходит, ругаясь:
-- Грязные маленькие оборванцы! Еще и издеваются!..
По дороге домой мы выбрасываем в высокую траву на обочине яблоки,
печенье и монеты.
Но выбросить так же ласку женщины, которая погладила нас по голове, мы
не можем.

И я чуть не всплакнула…)) Потом пошло про ёлки…

Очень добрые имена – Ванечка, мелкая Машенька, дедок… Интересная интрига и сочувствие лирическому герою. Ему приходится несладко. А конец вообще меня накрыл.

Оценка – 10 баллов. Отдаю пальму первенства этому автору.



№8

Автор – мальчик. Ну, может не совсем мальчик, как и авторы 1, 4. Но я что-то так сегодня всех называю.… Те же проблемы с пунктуацией. Запятые как попало.
Описания наблюдательные, читать интересно. Чувствуется, что автор знает, о чём пишет. Старается. Показан колорит обитателей свалки и их характерный слэнг. Как будто сейчас только оттуда. Мистика присутствует в виде сталкера Херувима, по совместительству – господа бога. Аминь.

Оценка – 8 баллов. Не моё.


Авторы №10 и 11! Я не успела вас прочесть. В воскресенье буду вас распечатывать. Не обижайтесь...))

[Если]

И снова с нами автор №8 .

"Опять по привычке хотел(а) кинуть ответку прямо в тему, но быстро одёрнул(а) себя - конспигация, батенька, в нашем деле - главное

Итак: строчки

Потирая кулак, он подошёл к распластанному...
Удручённо спрятав трубку в поясную...
Немного оторопевший Бык пару....
После этих слов, Бык взялся аккуратно...
Мерин хотел, было, что-то сказать...

не являются абзацами по задумке автора - если бы диалог оформлялся иначе, к примеру, потоком мыслей в кавычках, тогда абзаца бы не было.

Плюс ко всему этому, за звёздочками скрывается непечатное, однако не относящееся к мату, слово на букву М.

ПРПИУЗРАККОмМНУНПИЗМАБРОМДИТПОЕВРОПЕ

Шифр должен быть создан по первым буквам абзацев и располагаться в любом месте вашего рассказа. (Например, на слово "привидение" уйдет 10 абзацев). Строка диалога считается за абзац

Тогда я уж либо не понял(а) условий, либо у меня проблемы с русским языком...Кстати, а действительно, является ли следующая за диалогом строка, по правилам, абзацем? Ведь по содержанию она таковым не является. Если является, то уж извиняюсь - пойду учить русская языка."

Frau_Muller, спасибо за голосование. Не знаю, что в жюри не пошла. Не хочется - ладно .

[Larisalisa]

Old_Nik: "автору, может быть, неприятно, что ему оценку занизили из-за того, что рецензент посчитал данный факт фальшивым"
Нет-нет-нет! "Баба-Яга против!" Я не занижала оценку, докопавшись до неточности в повествовании! Вообще не считаю, что подобное следует оценивать! Во главе угла - литература и все, что с ней связано, а не история или еще чего-нибудь "заумное". Рассказ получил от меня именно ту оценку, какую я посчитала достойной. Высшими баллами отмечала то, что понравилось безоговорочно. Автор №5 взял "среди меня" почетное третье место. На мой взгляд, это весьма справедливо. А фильм(ы) здесь совершенно ни при чем. То была сноска - только и всего. Кстати, без малейшего намека на "фи" (его я применяю в особенных случаях).
Frau_Muller, я бы на твоем месте завела новую тему "мои афоризмы". Не знаю, как другие, а я бы точно заглядывала периодически!
ЗЫ Скажу по секрету, я уже начала тебя цитировать среди знакомых.
девушка раздетая в кустах лежит нагой
другой бы изнасиловал, а я лишь пнул ногой