Улиткин дом

[Дарлинн]

*Рито хотел уже начать объяснять, что вообще-то он имел ввиду совсем другое, и что опять его не так поняла, что они говорят каждый о своем, но, услышав примиряющие слова Ули, он кивнул и улыбнулся.*
-Мы не будем ссориться. Тем более, что мне этого совершенно не хочется.
К Натану давайте сходим завтра. Только можно не с раннего утра?
*Он встал и за-за стола и вопросительно посмотрел на Божену.*
-Пойдем? Или ты хочешь еще чаю?

[ihelen]

*Согласно кивнула*
Да, Уль, это мы не ссоримся, это мы дискутируем Ссориться- непродуктивное занятие совершенно! Но! Если! Я! Не буду ему поперечничать,
он не получит наслаждения от доказывания своих завиральных идей!
*Боська подскочила к Рито, чмокнула его в нос. *
Так, Уля, спасибо за чай, завтра метнемся к Натану в гости!
Рито, ну что ты сидишь? Ночь уже почти, поехали!
*Обняла и клюнула в щеку Улю и поскакала вниз, к байку. Дождалась Рито, нетерпеливо подскакивая на сиденьи.
Когда он спустился, уступила водительское место, вцепилась покрепче, прижавшись щекой к спине. Уехали домой*

[Tinnie]

*Уля проснулась ранним утром. Помня обещание данное Рито и Бо, ей не терпелось по-быстрому покончить со всеми обычными утренними делами и рвануть в город, что бы успеть вернуться на маяк до наступления темноты. Как обычно, в первом пункте списка неотложных дел значилось понежится под первыми лучами солнца, на которое так щедро было ранее утро на мысе. В этом месте, продуваемом всеми ветрами, очень редко задерживался туман и серая пелена небес накатывала только перед непогодой, как в это утро. Тяжелые низкие серые тучи заволокли небосклон, спрятав от Ули нежность первых солнечный лучей.
Хель вздохнула и нехотя вылезла из-под теплого одеяла, сразу же ощутив неприятную промозглость, льющуюся в комнату из открытого окна. Закрыла окна, спустилась вниз на улицу, что бы встретить грядущий день сказкой. Сегодня она рассказывала о неистовстве бури и стойкости старого дуба, это была старая, очень старая сказка, одна из любимых, но рассказывала Хель ее очень редко: ее руки привычно рассекали воздух, она дышала полной грудью, вбирая без остатка в себя будущее буйство природы. Когда зарядка подошла к концу, Хелико с явным облегчением скользнула в сторожку — холодный порывистый ветер пробрал ее до костей и не смотря на энергичные движения, босые ноги замерзли и грозились стать ледышками. Она надела теплые носки, схватила чашку чая с лимоном и с ногами забралась на диван, кутаясь в пушистый плед и наслаждаясь маленькими глотками горячего чая приятной волной разливающихся по телу. Ее взгляд рассеянно скользил по неспокойному морю, следуя за лучом маяка, разрезающим массу воды и неба, которые вобрали в себя всю серость этого мира. Она думала о маяке и его свете, дающему... Нет, не надежду, она не любила это слово... Веру в спокойствие и уют, в дом, где тебя любят и ждут. Таким был для нее ее маяк, и она не могла представить, как он может дарить тревогу и безысходность, которой так несло от слов этого Лайла. Она обижалась на него, на его слова, которые он написал не подумав, не поняв маяк...
Хель вздохнула, воспоминания о Лайле тревогой стукнули где-то в груди и перехватили дыхание, или Лайл тут совсем не причем. Взгляд Хель, наполненный испугом и нехорошим предчувствием, скользил свинцовому морю. Сердце ухнуло и упало: луч маяка не скользил по волнам, он то загорался на короткий миг, разделяя море и небо, то гас и все сливалось в единую громаду надвигающейся бури. Хель вскочила, уронив чашку и расплескав остатки чая, запуталась в пледе, чуть не упала, схватила дождевик и, запинаясь чуть ли не на каждой ступеньке, понеслась на самый верх, к маяку.
Когда она выскочила на площадку, ветер чуть не сбил ее с ног и плюнул в лицо крупными каплями будущего ливня, но Хель даже не обратила на это никакого внимание. Все что интересовало ее сейчас, было Сердце маяка, его Душа — свет, который он должен дарить этому миру, и который вот-вот грозился погаснуть.*

[Tinnie]

*Ульяна открыла стеклянную дверь, за которой должен был лучиться невыносимо яркий свет, но не лучился — лампа погасла, а внизу в гуще проводов что-то искрило. Ульяна нащупала небольшой ящик с инструментами, взяла из него маленький фонарик и отвертку, осторожно раздвигая провода, попыталась определить причину внезапной поломки. Кажется, с электродвигателем было все в порядке, и провода вроде целы... так... так... Нет, ну почему она так невнимательна была в школе на уроках физики.
«О, боже! - в сердцах бросила Хель, поднимая глаза к тревожному небу, - Если ты меня слышишь, помоги!»
Была ли это воля Богов или чистая случайность — для Хель это навсегда осталось загадкой. Взгляд споткнулся о ящик с инструментами, и на самом дне его она увидела потертую тетрадку. Открыв ее, Хель поняла: в ней хранились ответы на ее мольбы: схемы, разъяснения и другие пометки предыдущих смотрителей. Теперь Хель знала, в чем ее беда, одна из последних записей гласила, что в последнее время плата барахлила и смотритель заказал новые детали, но судя по всему, так и не забрал свой заказ. От этого знания светлее не стало — где взять детали, Хель не знала. Вернее знала, в городе, порыскать по пыльным магазинным полкам, или на свалке, но для этого надо было оставить маяк, а ведь буря была в самом разгаре. Что ж, другого пути у нее все равно не было, или был? Ульяна с силой рванула на себя рубильник. Что-то ярко вспыхнуло и одна из искр больно ужалила руку, Ульяна вскрикнула и зажмурилась от неожиданности, затаив дыхание.
***
Читать дальше...

Боль ушла не оставив ни следа, ни места «укуса». Ульяна вновь зажмурилась, потрясла головой, маяк не горел. «По крайней мере попыталась, - успокоила себя Ульяна. - придется идти в город». Засунув тетрадь за пазуху, Ульяна, повторяя про себя «Хель, у тебя все получится, ты найдешь эти детали и починишь маяк. Хель, все получится», выбежала на улицу. Желтобокий монстр заупрямился и не захотел заводиться, пришлось оседлать старый велосипед и назло ветру и дождю рвануть, что было сил.
Чем ближе Ульяна подъезжала к городу, тем меньше ощущалось свирепое буйство непогоды. Но к этому Хель привыкла: мыс на котором стоял маяк, любил крайности: яркость погожего дня и неистовство бури. В городе же все было иначе: если непогода и добиралась до Твинбрука, то чаще всего выливалась в затяжной серый дождь. На этот раз даже дождь не добрался до центра города, только легкая изморось, стирающая буйство обычных красок.

Хель настолько была увлечена своей поездкой, что совершенно не замечала того, что творилось вокруг нее. Город и правда выглядел так, будто кто-то очень постарался стереть его краски, они вроде и были: ведь с уверенностью можно было сказать, что деревья по обочинам зеленые, а тот дом вдали голубой, а девочка, что бежит по тротуару, одета в розовое платье и держит в руках желтый мяч, но все эти цвета были приглушенные, усталые... можно даже сказать, пыльные. Странный город и люди странные: молчаливо-задумчивые дамы в длинных платьях и в шляпках, озадаченные мужчины в сюртуках и жилетах, даже дети шли или бежали без особой радости и делали это удивительно тихо, только еле слышный немного щекочущий шелест вместо звуков, слов и детского смеха.

Но Хель некогда было задумываться о странностях города. Она вертела головой, читая неброские выцветшие вывески, и внезапно сердце радостно стукнуло, Хель резко затормозила и подошла к небольшому магазинчику. Семья, шедшая по тротуару, посторонилась, пропуская Хель, и все трое улыбнулись ей, мягко и немного грустно. Уля растерянно ответила на их улыбку и вошла в лавку. Дверной колокольчик приветливо звякнул, но девушка не услышала этот звук, а скорее почувствовала, что он был. За прилавком стоял пожилой мужчина, кажется он что-то писал, но когда Хель вошла, он отвлекся от своего занятия, и девушка увидела на его лице всю ту же мягкую и немного грустную улыбку.
- Рад Вас видеть, Смотрительница, - еле слышно прошелестел старик. Он не сказал, а именно прошелестел, тихо-тихо, но тем не менее Ульяна услышала и разобрала каждое его слово, но даже не успела удивиться тому, как он назвал ее. По сравнению с тем что она увидела, обращение «смотрительница» совершенно не заслуживало ее внимания. Старик, что улыбался ей из-за прилавка, был будто соткан из тумана, плотного и почти непрозрачного. Глаза Ульяны удивленно распахнулись и, она отчаянно захлопала ресницами, пытаясь прогнать наваждение, но оно не собиралось никуда исчезать.

- Здравствуйте, - сквозь силу выдавила из себя Ульяна, пожирая глазами хозяина лавки (каким-то образом она знала, что этот старик именно хозяин). В ней боролись два желания: бросить все и бежать из этого странного города тумана и шелестящих наваждений к себе на маяк, но в то же время она осознавала: а вдруг это ее единственная возможность найти детали.
- Я с маяка, - робко начала Ульяна, - мне нужно это.
Она протянула хозяину лавки тетрадку и ткнула пальцем в одну из последних записей.
- Да-да, - утвердительно кивнул туманный хозяин лавки, просачиваясь между заваленных стеллажей куда-то вглубь лавки. - Маяк барахлит, мигает, а сейчас, несмотря на бурю, совсем не горит — знаю, Джо говорил и детали заказал, они пришли, но мы Вас ждали раньше. Вот.
Он обогнул прилавок и положил перед Хель небольшой сверток.
- Здесь все. Спасибо, Смотрительница.
Он боязливо протянул к Хель свои руки, вопросительно заглянул девушке в глаза и, не найдя в ее взгляде запрета, легко сжал ее ладошки своими руками. Хель чуть вздрогнула, ощутив легкую, но приятную прохладу его рук, почти такую же, как у призрака, что жил у Ната, все заботы и горести вмиг исчезли, потеряли свою значимость. Стало легко и чуточку грустно. На короткий миг, или это показалось Уле, в глазах старика промелькнули яркие играющие искорки, но стоило девушке убрать свои руки, как искры потухли и, его взгляд стал опять таким же грустным и пыльным.

- Спасибо, - растерянно пробормотала Ульяна, - но мне даже нечем Вам заплатить.
- Нет, что Вы, какие деньги, - продавец замахал руками. - Это такая честь. Если еще что сломается, помните: все найдется в лавке у Густаво. Мой сын отвезет Вас. Так будет быстрее. Из боковой двери тихо вышел немолодой, такой же задумчиво-грустный и туманный мужчина, не говоря не слова, прошел к двери, взглядом прося Ульяну следовать за ним. На улице их уже ждал экипаж. Сын Густаво помог девушке забраться, когда он ее коснулся, она почувствовала всю ту же прохладу и легкую грусть, и ей опять показалось, что его глаза стали ярче, но она быстро выдернула свою руку, избавляя себя от странных ощущений. Он поставил ее велосипед рядом с ней, сел на козлы. Странно, но Ульяна не услышала звонкого перестука копыт и громыхания колес по булыжной мостовой, все звуки города тонули в мягком, прохладном и почти непрозрачном тумане, из которого было создано все вокруг. Теперь Хель с нескрываемым удивлением и интересом смотрела по сторонам, на туманных прохожих, в негромком шелесте плывущем по улицам.
«Энди!» - громко стукнуло сердце, Ульяна вцепилась в ручку и перегнулась, вглядываясь в толпу и пытаясь разглядеть промелькнувшую фигуру — Его фигуру. Нет, показалось. Ульяна расстроенно откинулась на спинку сиденья.
Возничий остановил экипаж почти у самого амфитеатра. Ульяна соскользнула на землю, схватила велосипед и, бросив быстрое «спасибодосвиданье», скрылась за пыльной зеленью придорожных кустов.

На мысе свирепствовала буря. С огромным трудом преодолевая порывы ветра, Ульяна добралась до маяка. Поднялась на башню, повторила себе, что у нее все получится, и принялась чинить неполадку. «Все». Ульяна осторожно дернула рубильник, опять заискрило, что-то зашипело, ужалило в руку. Ульяна зажмурилась от боли и бессильно осела на пол.

***
Ульяна открыла глаза. Боль ушла не оставив ни следа, ни места «укуса». Зажмурилась, потрясла головой. Четкая яркая линия золотого света разрезала черное небо и беснующееся море. Маяк работал. Ульяна облегченно выдохнула и провела рукой по лбу, убирая с лица тяжелые мокрые пряди волос. Как же хорошо знать, что маяк работает. Улыбнулась. Но вместе с улыбкой пришло странное воспоминание о туманном Густаво и городе, лишенным красок. Усмехнулась. «Вот это меня стукнуло», - промелькнула мысль. Ульяна собралась с силами и спустилась вниз в сторожку, в расслабляющие объятия света, тепла и уюта. Она так устала, что уснула, кажется, еще на пути к своей кровати.

[Tinnie]

*Ульяна, сладко зевнув, потянулась, перекатилась на другой бок, опять зевнула, обняла подушку, уткнувшись в нее своим подбородком, но так и не открыла глаза.
Последние несколько дней непогодило и, Ульяна ни на миг не оставляла свой пост, следя за исправностью маяка и рваной линией горизонта. Сегодняшнее утро грозило стать исключением из вереницы дней, заполненных дождем и ветром. Уля чувствовала, как рассеянные солнечные лучи лениво щекочут ее руки, поднимаясь все выше и выше, стремясь защекотать ее нос. Она уворачивалась от них, но все же один из самых настойчивых лучей добрался до своей цели, в носу защекотало и громкий чих все же заставил Ульку распахнуть глаза и обрадоваться робкому солнышку. Уля села на кровати, рассмеялась и потерла глаза, сгоняя с них остатки сонной пелены.
Наконец-то погожий день, а это значит, что можно рвануть в город, к Рито и Бо, а потом к Нату, как же все же она по ним соскучилась за эти дни, а потом можно и к Барту заглянуть на обратном пути. Хель радостно выдохнула, упала на подушки, застучала руками и ногами по матрасу, скидывая с себя одеяла, зажмурилась, взвизгнула и побежала вниз.*

[Tinnie]

*Ульяна вернулась домой, когда уже стемнело, маяк исправно работал, но не смотря на это Уля прочитала себе целую лекцию о том, что не пристало смотрительнице так поздно возвращаться домой.
Погода стояла изумительная, от старых историй и не менее старых тайн голова шле немножко кругом, спать не хотелось. Она какое-то время сидела на краю утеса, наблюдая за тем, как тонут в далеке звезды в громаде ночного моря, потом все же стала и поднялась наверх, с трепетом взяла в руки "Иванкову книжку" и открыла сначла на последней страницы, что бы сразу придушить маленького скептика, поселившегося благодаря Рито, который упрямо не хотел верить в чудеса. Скептик умер в Ульяне без особых мучений, самая последняя строчка гласила, что 25 сентября в город приехал Этан Прайс, Пресноводный круг, 39. Дальше Ульяна даже смотреть не стала, итак было понятно, что Иванко до сих пор держал свое слово. Хель улыбнулась и с головой окунулась в изучение старого журнала, в который раз...
Ночь пролетела незаметно, она еще не совсем уступила место новому дню, и на западе все еще толпились темные облака, скрывающие угасающие звезды, но на востоке далекая кромка моря нежно порозовела, ожидая что вот-вот появится солнышко и одарит ее своим утренним поцелуем.
Хель расправила плечи, потянулась, кажется под конец своих поисков она все же чуть-чуть уснула, но чуть-чуть не считается. Почти бессоная ночь оставила в душе приятный осадок от тайн, который все же захотели выстроиться в стройную линию. Нетерпелось поскорее увидеть Ната и Бо с Рито, особенно Рито, что бы утереть ему нос. Хель вскочила, быстро проверив все ли в порядке с маяком она схватила свои записи и конечно же Иванкову книжку и рванула к Натану.*

[ihelen]

*Бося давно уже хотела навестить запропавшую Улю. Подкатила к маяку на байке. затормозила у подножия и подошла к двери. Постучала и тут же, как обычно, пошла поорать задрав голову вверх.*
Уляяя!
*Немного подождала ответа, не получив его, задумалась. Куда могла так надолго исчезнуть подруга?
Решила все же немного посидеть и подождать, благо погода была солнечная и море накатывало на берег синими холодными волнами совсем не зло*
*Бося просидела почти час. Проголодалась и решила вернуться в город. Села на байк и рванула в кондитерскую*

[Tinnie]

*Дни летели один за другим, складываясь в недели, но Ульяна совершенно не замечала их бега. Каждое утро она просыпалась, занималась обычным для нее делами, а потом уходила гулять. Несколько раз она брала под мышку старый регистрационный журнал и свои записи, твердо внушала себе, что она обязательно пойдет к Рито и Божене, но каждый раз она возвращалась, и не могла объяснить себе, почему ноги несли ее куда угодно, но только не в город. Иногда ей даже казалось, что эта маленькая тайна и ее смутные догадки не хотят покидать старый маяк.
Одиночество не угнетало ее, маяк умел наполнить каждую минуту бесконечных дней делами и заботами, и даже если она вспоминала про своих друзей, то у нее не проходило ощущение, что видела она их не далее, чем вчера.*

[Tinnie]

*Это утро не оличалось от всех предыдущих дней, за исключением одного маленького обстоятельства: заглянув в холодильник Ульяна с огоречением заметила призрак повесившейся мыши и как всегда бывало в таких ситуациях - ей жутко захотелось есть и ее желудок горомогластно известил ее об этом.
Схватив со стола яблоко, что бы хоть как-то утихомирить разбушевавшегося монстра, Ульяна, быстро покончив с утренним осмотром маяка, в очередной раз собралась в город, но на этот раз она не стала брать с собой журнал, а ограничилась довольно вместительной продуктовой сумкой и своей решительностью достичь во что бы то ни стало торговой улицы.*

[Tinnie]

*Ульяна ворвалась в дом, врезалась в фотографии стоявшие около двери, которые снял Бартош, но у нее так и не хватило духа убрать их с прохода. Фотографии упали, звоном Его имени наполнив сторожку. Но Уля даже не бросила взора в их сторону - она уже неслась наверх, в свой маленький кабинет, где хранились все находки, имеющие то или иное отношение к маяку. Она рылась на столе, раскидывая бумаги в разные стороны, пока наконец не извлекла из вороха бумаг лист, на который она перевела стихотворение с той таблички. Впилась в него глазами. Первые букв стиха сложились в имя: "Варден". Неужели все так просто? Уля не могла поверить этому. Осталось дело за малым найти дверь, которая откроет для нее другие миры. Нет все миры ей не нужны, ей нужен лишь тот в котором потерялся Он.
Она сбежала вниз, схватила медвежонка, который хранил старый ключ и начала заново исследовать маяк. Она переоткрывала все двери сторожки, повторя каждый раз "Варден, Варден, Варден". Пыталась вставить ключ в замочные скважины, но он не подходил, но все же не теряя надежды она вышла на улицу.
Вернулась она через час. Расстроеная села на ступени лестницы, грустно посмотрев на упавшие фотографии и крепко прижав к себе медведя: ни одна из дверей сторожки не открыла ей путь в другой мир. Либо дверь была не здесь... либо она что-то неправильно сделала.
Выход виделся только один - попытаться поискать дверь в подземельях.*

[Tinnie]

*Ульяна в задумчивости сидела на лестнице, пялясь на входную дверь, пытаясь решить, что же все-таки ей делать.
В подземелье лезть однозначно придется, хоть и не хотелось. Не то что бы боялась, просто там мрачно и сыро, одним словом неприятно. Был бы Нат, позвала бы его, у него вроде бы тоже два глаза, но видит он ими гораздо больше. Он бы точно нашел эту проклятую дверь. Думала, может стоит позвать Божену и Рито? Все же они уже были в этих подземельях и в компании там всяко веселее, но маленькая колючая иголка все еще ворочалась под сердцем. Как не пыталась Ульяна не обижаться на Божену, которая бросила ее одну, когда ей было так плохо, временами у нее это не получалось. Вот и сейчас было как раз то время, когда жутко хотелось одной найти эту дверь, вдоволь нагулятся по мирам, которые откроются ей, и только потом рассказать все Босе.*

[Tinnie]

*Ульяна так и не решилась ни сходить сходить к Божене, ни даже ей позвонить. Ей было немножечко страшно спускаться в подземелье, но она гнала от себя сомнения. Что такого с ней может случиться там? Ну темно, ну сыро... ну да кости еще имеются, но что в этом страшного? Так успокаивала себя Ульяна, спускаясь по леснице вниз. Действительно ничего не случилась, она быстро нашла табличку - будто ноги сами привели ее к ней, пробежала пальчиками по выгравированным на камне буквам - нет она не ошиблась, если здесь было зашифровано имя Строителя, то его никак кроме Варденом звать не могли. Из комнаты вели две двери. Осмотр не дал результатов - замочных скавжин не было, но может ключ на старом мишке не имеет к ним к легенде никакого отношения? Все может быть. Подошла к первой двери и громки и внятно произнеся имя Строителя прошла через нее. Прислушалась к ощущениям - вроде бы все как обычно, то же самое сделала и перед второй дверью. Опять сердце не екнуло, но когда Ульяна попала в туманный мир ее сердце тоже не екнуло, поэтому все таки стоило проверить, может сработало.
Ульяна выбралась наружу и пошла по направлению к городу, на маяке ничего не изменилось, но как уже успела убедится Ульяна он никогда не менялся.*

[ihelen]

*Звонок телефона*
*Бося долго ждала отклика. Но длинные гудки не давали никакой надежды на ответ.
Наконец, подключился автоответчик. Надиктовав сообщение, Бо грустно положила трубку*
Уль, привет, Это Бося, я тут приболела немного. А тебя где ветер носит? У тебя всё в порядке?

[Tinnie]

Ульяна влетела на маяк, по-другому она не умела, да и боялась, что вдруг от ее решимости не останется и следа. Нашла медведя и сняла с него ключ, подошла к белой входной двери, за которой скрывался такой огромный мир. Замерла. Не удержалась и осмотрела маяк, боясь, что когда она она откроет дверь то все изменится и ее маяк все еще будет ее маяком, но уже другим. Увидела как мигает лампочка на автоответчике, не удержалась и прослушала запись. Защемило. Хотелось все бросить и примчаться к Божене, обнять ее, сказать, как она на нее дулась и как чувствует себя виновато теперь, зная что она болела. Нет. Можно без конца оглядываться назад, но решившись, надо всегда идти до конца. Уля взяла лист бумаги и быстро набросала на нем: «Бо, просто позови меня и открой дверь», свернула запуску и всунула в лапу медведю, который до этого хранил ключ. Посадила его на самое видное место.
Теперь она все сделала правильно и готова к тому самому чуду, в котором она основательно увязла обеими ногами стоило ей вступить на Твинбрукский перрон.
Ей было немного страшно, как и всегда, когда начинался новый путь, но вспомнила слова Лайонела и слова святого отца, улыбнулась сама себя, подбадривая. Страх ушел, она подошла к двери, и уверенно написала на ее белоснежной поверхности белым мелом «Ульяна Хель Шеремет». Теперь она никогда не потеряется среди Всех Дорог и всегда найдет путь домой, где бы она не была — маяк заполнил ее имя, как запомнил имена тех, других смотрителей, разгадавших его загадку. И она не позволит потеряться тем другим, кто умеет ходить. Они позовут, и смотрительница всегда включит маяк, что бы они могли найти свой путь домой.
Она не видела других букв, больших и маленьких, корявых и каллиграфически выведенных, нарисованных красками, наброшенных простым карандашом, выцарапанных перочинным ножом. Она просто знала, что на двери запечатлены имена всех смотрителей Маяка Всех Дорог, всегда знала, на время забыла, а теперь вспомнила, и это знание волной мужества разлилось по ее телу.
Хель выдохнула, освобождая легкие от своих сомнений и тревог, вставила старый ключ в замочную скважину и толкнула дверь.
Яркий, теплый живой свет и ее звонкий смех разлились по маяку, заглянули в каждый уголок, запутались в маленьких трещинках, золотистыми пылинками рассыпались по книжным полкам и фотографиям.
Смотрительница нашла свой Маяк.