"Когда начинается смерть"

[Larisch]

КристальХарт Студио представляет:

"Когда начинается смерть"



Жанр: мистика/фантазия в викторианских интерьерах.
Место и время действия: альтернативное, близкое в викторианской Англии (1867 год). Со второго сезона - еще и альтеранивный ЛА, Калифорния (2007 год).
Автор и фотограф: Larisch.
Редактор: Akulina
Поддержка и идеи: Джанир

Содержание:
Сезон 1.
Серия 1. "О юридическом положении викторианских женщин": 1, 2, 3.
Серия 2. "Флешбек": 1, 2, 3
Серия 3. "Спасение от одиночества": 1, 2, 3.
Серия 4. "Вечность начинается сегодня": 1, 2, 3.
Серия 5. "Totentanz": 1, 2, 3.
Cерия 6. "Когда приход гостей приносит неожиданное освобождение": 1, 2, 3, 4.
Cерия 7. "Конец одиночества": 1, 2, 3, 4, 5.

Сезон 2.
Серия 8. "Связь времен": 1, 2, 3, 4, 5.
Серия 9. "Магия снов": 1, 2, 3, 4, 5, 6.
Серия 10. "Спасение": 1, 2, 3, 4, 5.



В ролях:
Магда Айхель - Августа
Хелен Вудворт - Виктория
Уильям Дэвидсон - Фрэнк Стюард
Джеймс Монтегю - Саймон Гринт
Энн Роджерс - Корделия
Кларисса Дарси - Мэйси Стюард

[Larisch]

***
Невесомо ступая, будто летя над землей, девушка шла Саймону навстречу. Сказать, что она его поразила, значило бы не сказать ничего. Во-первых, она была одета либо как актриса, играющая в пьесах Шекспира, либо как модель, позирующая кому-нибудь из прерафаэлитского братства, и это если не брать вариант с психиатрической клиникой. Во-вторых, она шла ночью по кладбищу с той уверенностью и свободой, будто гуляла в разгар дня по Сент-Джеймс парку. В-третьих, - и тут Саймон остановился, иначе бы просто налетел на нее, - она смотрела на него так пристально и улыбалась столь нежно и ласково, что ему захотелось оказаться подальше отсюда.
- Доброй, кхм, ночи, - поздоровался он и сделал шаг в сторону, чтобы обойти ее.
Почти незаметно повторив его движение, она вновь оказалась перед ним.
- Доброй, - проговорила она приглушенным и хрипловатым, как после сна, голосом, а затем повторила уже нормальным. – В смысле, доброй ночи.
И продолжала все так же внимательно на него смотреть.

- Поздновато, не находите, мэм?
- Да, пожалуй.
- Прогуливаетесь? Хм, мэм?
Он понял, что она его не слушает. Взгляд девушки был направлен куда-то чуть выше его плеча, на шею; она словно поедала ее глазами. И сделала медленный, очень медленный шаг к нему…

Тысяча чертей, да она же вампирша! Саймон уже и сам не знал, радоваться или бежать отсюда сломя голову. Пока что ему больше всего импонировал вариант радостно бежать, по дороге продумывая репортаж. Пусть только теперь эти выскочки из «Ночного Лондона» попробуют ему не поверить!
- Мэм, вы вампирша, да? – решил он уточнить на всякий случай, опасливо поглядывая на клыки, торчащие из-под верхней губы.
- Ну да, вроде бы, - кажется, этот вопрос сбил ее с мысли о вкусном горячем ужине. – В смысле я хотела сказать: стой, смертный, я выпью твою кровь и высосу душу. Подойди ко мне, ближе, ближе…
Последнее мыслью Саймона перед тем, как впасть в мягкое, тягучее, как карамель, забытье, было: «Интересно, а успею ли я достать крест, и отпугнет ли ее…». Додумать мысль до конца он не успел, подчинившись гипнозу вампирши.
Потом он чувствовал, что где-то там, в другом мире, у другого Саймона прокусили жилку на шее, холодные губы присосались к коже и пьют пульсирующую кровь…

…Его кровь, черт возьми! И с каких это пор он, Саймон Гринт (прим.: исправить фамилию в репортаже на что-нибудь более героическое) позволяет какой-то девице в дурацком платье сосать свою кровь?
Он попытался оттолкнуть ее, но вампирша только сильнее впилась зубами в шею, отмахнувшись от него, как от назойливой мухи. Это уже переходило все границы. Окончательно сбросив с себя ее колдовские чары, он, стараясь не думать о том, что еще пара минут и крови в организме не останется вовсе, судорожно зашарил по своим карманам. Спички, сигареты, карандаш, опять карандаш, визитная карточка «Ночного Лондона», блокнот, скрепка, носок – что в его кармане делает носок? -… вот оно!
Пока вампирша была полностью поглощена своей трапезой, он торопливо откупорил дрожащими пальцами бутылочку со святой водой и плеснул в лицо кровопийце. Ну, почти в лицо. Сложно прицеливаться, когда твоя голова запрокинута, а кровь покидает тело. Но хотя бы слегка задел.

- Ай!!! Так нечестно! – крикнула девица, отпрянув. – Я же сделала гипноз, все как надо, неужели не сработало? Ай, больно, - вновь заныла она, дуя на ожог от святой воды.
Кожа покраснела и слегка задымилась, но сама вампирша не превратилась в прах и даже как будто не особенно страдала от нанесенного ей увечья. Обидно.
- Мне тоже, - пробормотал Саймон, проводя рукой по шее. Рана еще кровоточила, и взгляд вампирши вновь был обращен к ней.
- Я убью тебя, гад, - злобно прошипев сквозь зубы, вампирша бросилась на него.
- Уже пробовала, милая, - не уступая ей в злобности и шипении, проговорил Саймон, доставая тот самый большой деревянный крест, которым он уже надеялся попугать вампира в склепе.
В крайнем случае, будет им отбиваться. Но он уже заметил, как старательно она обходила все кресты на кладбище, стараясь даже не смотреть на них. Поистине, кладбища – настоящая пытка для вампиров, какое же чувство противоречия заставляет их жить здесь?
Резко затормозив в своем полете на него, вампирша вновь вскрикнула в ужасе и отпрянула назад, продолжая осыпать его ругательствами, которые в репортаже он решил не приводить, пожалев чувства читателей.

- Ага, действует, значит, - довольно проговорил он, наступая на нее. Кажется, у него появилась неплохая идея.
- Не то слово! – вампирша отступала назад, старательно прикрыв глаза рукой. – Убери эту штуковину, а? Я исполню три твои желания…
- Хорошая попытка, но это из другой сказки.
Саймон помахал крестом перед ее носом, довольный эффектом.
Он снова сделал стремительный шаг вперед, а вампирша – несколько не менее стремительных назад. Пока не уперлась в дверь склепа, когда отступать было некуда. Она резко распахнула дверь и бросилась внутрь, найдя, наконец, убежище и получив краткий перерыв для восстановления сил и душевного спокойствия.
Саймон же тем временем чувствовал себя как никогда воодушевленно, прилаживая Тот Самый крест над входом в дверь. Теперь он мог быть уверен, что вампирша никуда оттуда не денется, и что у него есть живое – то есть немертвое – доказательство того, что он не просто сумасшедший журналист, свихнувшийся на сверхъестественном, но сумасшедший журналист с собственным запертым в склепе вампиром.
- Выпусти меня! Выпусти меня немедленно! – кричала запертая вампирша.
- А зачем?
- Чтобы я могла убить тебя!
- Неправильный ответ, - проговорил Саймон, наблюдая за ее попытками выбраться.
Она бросалась на него, но невидимая сила отталкивала ее снова и снова, причиняя боль и не давая покинуть склеп.

- До завтра, дорогая, - с искренней сердечностью попрощался он со своей пленницей. – Извини, что все так вышло, но, поверь, ты мне очень поможешь. Повторишь завтра это свое «высосу кровь, смертный»? Очень убедительно получилось.
- Спасибо, - проговорила она, засмущавшись. – Я старалась.

***
Дверь за неудавшимся ужином закрылась, оставляя Викторию в тишине, темноте и одиночестве. Хорошо хоть тишина успокаивала, в темноте неожиданно для себя она видела лучше, чем раньше при свете дня, а одиночество… Что ж, она все еще надеялась, что он придет. У нее было, что ему сказать.
Черт, эта новая жизнь не задалась с самого начала! Она раздраженно пнула деревянный гроб, стоящий в центре маленького затхлого склепа, и, слегка не рассчитав силы, отправила его в полет до стенки. Зато теперь ее взору предстал маленький листок бумаги, смотревшийся таким одиноким и покинутым на каменном холодном полу.

… Семейные обстоятельства? Неудача с покупкой недвижимости? Какая, к дьяволу, недвижимость?! Виктория в гневе разорвала письмо на мелкие кусочки и разбросала их по всему склепу. Она знала, что он мерзавец, подлец, негодяй, скотина, чертов подонок и обманщик, но она надеялась хотя бы на то, что он не оставит ее вот так… одну… умершую… По его вине, в конце концов!
Еще раз пнув гроб и на этот раз вернув его на место (прим.: удобный способ передвижения мебели, взять на вооружение), она уселась у стенки, стянув с головы вуаль – этот дурацкий символ ее смерти.

Что он там говорил: начало новой жизни, музыка ночи, бесплатная еда, танцы при луне, вечность впереди?.. И почему вместо всего этого она сидит в темном мрачном помещении, куда раньше едва ли заглянула бы под страхом смертной казни, голодная и всеми покинутая? У нее больше нет друзей, нет дома, нет… нет даже любимых платьев! Где же обещанное всесилие, если ее смог одолеть даже какой-то идиот с помощью двух скрещенных деревянных палок!
Но у нее не было выбора, кроме как сидеть здесь и ждать наступления дня, мечтая о свежей крови и уютном диване вместо жесткого гроба.


Конец 5 серии.
Ответ на прошлую загадку: на портрете был изображен всего лишь король Баварии Людвиг II.

[Larisch]

Серия 6. Когда приход гостей приносит неожиданное освобождение.

… Но я, разумеется, понятия не имела, что происходило на кладбище. Вместо вампиров этой ночью мне снилась небезызвестная пьеса Шекспира.
Не то, чтобы я что-то против него имела, но я бы предпочла, чтобы над моей кроватью не нависало привидение, заунывно и монотонно читающее нараспев:
- Ромео!
Ромео, о, зачем же ты Ромео!
Покинь отца и отрекись навеки
От имени родного, а не хочешь -
Так поклянись, что любишь ты меня, -
И больше я не буду Капулетти.

В конце концов, я бы не возражала даже прослушать всю пьесу во сне, однако Корделия, похоже, знала только эти строчки, и всячески стремилась это знание продемонстрировать.
- Послушай! – не выдержала я наконец, оборвав ее на полуслове. – Это, конечно, прекрасно, но что ты делаешь?
- Читаю «Ромео и Джульетту», - с готовностью ответила она:
Одно ведь имя лишь твое – мне враг,
А ты – ведь это ты, а не Монтекки.
- Зачем ты это делаешь? – мой голос был холоден, как льдина, и полон презрения ко всем инфернальным сущностям в мире, и к моему домашнему привидению в первую очередь. Я была непоколебима, как скала, и сдержанна, как дипломат. Просто мне хотелось ее убить.

- Я пробовала скрипеть дверью и звенеть цепями, но ты спишь, как убитая! – обиженно проговорила она.
- Угу. Прекрасно. И зачем ты все это делала?
- Я привидение, это моя работа!
- Изыди, а?
- Ты совсем не обращаешь на меня внимания, - грустно продолжала она. – Пропадаешь где-то целыми днями, а мне даже поговорить не с кем…
- Если раньше ты общалась с мебелью, почему бы тебе не поболтать с… с… одеждой? – предложила я.
- О, это прекрасная идея! – Корделия вновь просветлела и скрылась в моем комоде.
Я заснула вновь и поняла, что Шекспир был меньшим из зол. Лучше бы мне снилась я в легкомысленной ночной рубашке, стоящая на балконе в образе Джульетты, чем искаженное лицо Виктории, ее глаза, застывшие и мертвые… и кровь, кровь повсюду.


Стоит ли говорить, что утром я была мрачнее тучи.
- Это все из-за меня, да? – Корделия расстроено витала вокруг меня.
- Просто оставь меня в покое, хорошо? Мне сейчас совсем не до тебя!

- Виктория, опять Виктория? Все время Виктория! Ты только и говоришь о ней… И это в моем доме, между прочим.
- Корделия, замолчи немедленно! – воскликнула я. – Да, Виктория. Она моя лучшая подруга… была.
- Хочешь, я буду твоей новой лучшей подругой? – тут же нашла выход призрачная девушка. – Я буду стараться!

Мысленно ужаснувшись маячившей передо мной перспективе, я постаралась изобразить на лице как можно более доброжелательную улыбку.
- Пожалуй, не стоит. Куда больше мне сейчас требуется горничная или кухарка, а то эти приходящие из деревни девицы просто невыносимы. Я бы также не отказалась от хорошей портнихи, а вот без подруги пока проживу. Ты умеешь шить?
- Нет… Тебе точно не нужна лучшая подруга? Я никогда не пробовала ею быть, но, думаю, у меня получится.

- Но мы лучше не будем пробовать, - перебила я ее. – Мне, конечно, очень жаль, что ты умерла, но мне пора.
- Уходишь? – грустно проговорила Корделия, как будто уходила не только я, но и ее последняя надежда. – Как же я здесь одна… среди…
Не договорив, она обвела мою комнату тоскливым взглядом. Кажется, новая обстановка не пришлась ей по вкусу, и особой неприязнью она прониклась к репродукции Россетти на стене.
- Ты не грусти. Сама понимаешь, ты умерла, я нет, и это дает некоторые преимущества. Например, я могу сейчас пойти в кофейню на Стрэнд и отведать венские пирожные с нежным заварным кремом, а ты нет, - видя, что мое привидение расплакалось бы, если бы только умело, я улыбнулась. Это была моя маленькая месть за Джульетту. И за Ромео заодно.

- Я самое несчастное привидение на свете, - пришла к выводу Корделия. – Или в моем доме самый ужасный жилец.
- Знаешь, кажется, у меня есть идея, как помочь тебе, - проговорила я.
- Да?
- Да. Кстати, ты не видела мою черную шляпку?
- На верхней полке в шкафу. Я перестану быть привидением?
-Я не могу обещать, но, надеюсь, мы сможем покончить с этим. Знакомый моего знакомого вроде бы имеет представление, как изгнать и упокоить призрака.
- Ты имеешь в виду, что… Что вы убьете меня?! – в ужасе прошептала она.

- Ну почему же убьем? Убили тебя давно, а мы просто завершим этот процесс. Разве не все привидения мечтают о том, чтобы упокоиться с миром? – удивилась я.
- Что, правда?
- Не знаю, я же не привидение.
- Но я не хочу нигде покоиться! Мне и тут вполне неплохо. У меня есть… эм… этот дом, например. И ты!
- Нет у тебя меня, - я испуганно замахала на нее руками. – И вообще, мертвые должны быть мертвыми.
- Виктории своей это скажи, - пробормотала Корделия обиженно.
- Что?
- Ничего. Что ты вообще в этом понимаешь… живая, - она попыталась произнести это как можно более презрительно, но, как обычно, у нее не получилось.
- Извини, дорогая, но мне и правда пора. Дела живых, понимаешь ли. И венские пирожные.
- Но ты ведь не будешь пытаться убить меня?
- Ну…
- Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста!

- Если ты пообещаешь, что больше никакого Шекспира…
- Конечно!
- И это не значит, что следующей ночью я хочу слушать Теннисона, понятно?
- Ну да, - поникла Корделия. Кажется, я раскрыла ее коварный план.
- Я подумаю, - пообещала я.

[Larisch]

***
Едва ли можно было подумать, что этим солнечным утром трое людей собрались в кафе, чтобы обсуждать вещи не только детективного, но и мистического свойства. Пожалуй, темное помещение со свечами по периметру и паутиной на потолке подошло бы больше, однако отчего-то все мы решили, что атмосфера Le Matin, а также французские эклеры и австрийские шницели нам нравятся больше.

Когда я подошла к столику, где уже сидели Фрэнк и вчерашний журналист, повисла настолько вежливая тишина, что слова «ты пришла как раз во время серьезного разговора» разве что не весели в воздухе.
- Доброе утро, графиня.
- Доброе утро, леди Стэффорд.
- Доброе утро.
Мы снова замолчали.
- Неплохая сегодня погода, не правда ли?
- Саймон имел в виду, что хотел бы поговорить с тобой по поводу некоторого мистического явления, обитающего у тебя в доме, - перевел Фрэнк.

- Я же уже сказала: у меня нет привидений!
- Да ну?
- Ну да. Разве можем мы, взрослые, серьезные люди, говорить о призраках, которых, как известно, не существует?
- Призраки уже неактуальны, это вчерашний день, - заявил вдруг человек, от которого подобное заявление я ожидала услышать в последнюю очередь, - помешанный на сверхъестественном журналист Саймон Гринт.
- Это почему же? – обиделась я.
Мои собеседники переглянулись, и с немого согласия Фрэнка его приятель поведал, что он видел живого вампира.
- Живого кого, простите? – холодно переспросила я. – Фрэнк, твой друг сошел с ума?

- Зря вы так, мэм, - обиделся Саймон. – Не даром я вчера говорил, что, гуляя по кладбищу ночью, можно обнаружить много интересного!
- Вообще-то вы говорили, что гулять по кладбищу ночью опасно.
- Одно не отменяет другого, - заметил Фрэнк. – Итак, значит, мы собрались здесь этим прекрасным утром для того, чтобы послушать захватывающую историю о вампирах. Я правильно тебя понял, Саймон?
- Именно! Ах, какой это будет материал, я уже предвкушаю статью в «Ночном Лондоне». Интересно, они выделят мне фотографическую камеру, чтобы я запечатлел вампира? Теперь-то они должны мне поверить.
- И что же это за вампир? – поинтересовался Фрэнк с таким вниманием, с каким врач разговаривает с умалишенным пациентом. – Раз ты сейчас сидишь с нами, то, значит, не такой уж и страшный?

- Страшный! Да что ты понимаешь в вампирах, - снисходительно произнес Саймон. – Острые клыки нависают над нижней губой, глаза горят красным огнем, белое платье колышется на ветру, она надвигается, медленно и неумолимо…
- Она?
- Вампирша. Но, к счастью, я смог справиться с ней и…
- Убил? – заинтересовался Фрэнк. Разговор начинал переходить в сферу его интересов.
- Вампирша? – переспросила я.
- Не убил, конечно, как бы я мог…
- Ну слава Богу!
- … Тогда доказать существование настоящего вампира? – удивился журналист. – О нет, я запер ее в склепе.
- Ее? Там это была женщина? – в третий раз переспросила я.
Какая-то очень неприятная, очень нехорошая мысль зародилась где-то в глубине, и я приложила все силы, чтобы убить ее в зародыше.
- Ну да, я же говорю. Думаю, ее обратили не так давно, во всяком случае, на опытного вампира она не была похожа. Но искренне старалась. Это просто находка! Я проведу с ней интервью, точно. «Интервью с вампиром» - как звучит, а?
- Ужасно, - честно признался Фрэнк. – А еще ужаснее даже не то, что ты веришь в существование вампиров, оборотней и эльфов, а то, что ты запер в склепе несчастную женщину, решив отчего-то, что она вампир. Ты должен немедленно ее выпустить, и если после этого она заявит в полицию, то будет только права!
- Отчего-то решил? А что же тогда это?
Саймон отдернул шейный платок, и нашему взору предстали две маленькие одинаковые ранки на небольшом расстоянии друг от друга. Мы с Фрэнком пожали плечами почти одновременно.

- Я с трудом смог от нее отбиться, к счастью, я взял с собой святую воду – это ее отпугнуло. Теперь ей из склепа не выйти, я повесил распятие на двери, оно удержит ее. Фрэнк, ты должен пойти сегодня со мной на кладбище! – заявил он неожиданно.
- С чего это вдруг?
- Иначе мне просто не поверят! Мне нужен свидетель, который подтвердит, что видел вампира, и что я не… ну, не сошел с ума, одним словом. Потому что если я расскажу, что мне на кладбище встретилась девица в старомодном платье и белой вуали…
- …Кружевной…
- … В цветочек. В смысле, откуда вы знаете про вуаль? – Саймон уставился на меня так, как будто я, по меньшей мере была тем самым вампиром.
- Догадалась. Еще у нее были темные волосы, собранные в пучок, - я грустно вздохнула, вспоминая, как сама причесывала ее, отправляя в последний путь, и даже отрезала прядь волос на память, чтобы вставить их в медальон.

- Да, но откуда…
- Саймон, мне кажется, мы знаем, о ком ты говоришь. И если тебя это обрадует, то я могу подтвердить, что еще вчера днем эта девушка была мертва окончательно и бесповоротно, - сказал Фрэнк.
- Значит Виктория, моя Виктория жива?
- Не совсем. Насколько я помню, вампиров называют немертвыми, но это еще не означает, что они живы. Видимо, мисс Викторию укусил вампир, и теперь она сама обратилась в подобное существом, во всяком случае, так гласят легенды. Думаю, мистер Гринт уцепится за эту идею, хотя я предпочел бы найти другое объяснение.
- Другое объяснение того, что она восстала из могилы, набросилась на меня и попыталась выпить кровь? Она вампир, чудовище, кровососущий монстр, ну и так далее. А это правда, что вы ее хорошо знали? – Саймон повернулся ко мне с таким воодушевленным взглядом, что я испугалась.

- Да… А что?
- О, это можно будет использовать в статье! Вампир: до и после смерти. Вы расскажете все о том, какой она была при жизни, потом – как сильно она изменилась, потеряв душу, ну или что там вампиры теряют. Феноменальный материал! И все же я бы хотел поговорить с ней самой перед тем, как мы ее убьем. Очень уж хорошо получалось это: «Подойди, смертный…».
- Но вы не можете ее убить, это же Виктория!

- Почему не могу? – удивился он. – Деревянный кол в сердце, отрубить голову и все. А что еще с вампиром делать?
Я задумалась. Вампиров, конечно, надо убивать, это всем понятно. И если бы это касалось любого другого вампира… Но ведь это Виктория! Даже совершенно чужого призрака я не могу изгнать из дома, что уж говорить про мою дорогую подругу.

[Larisch]

- Графиня, послушай. Мне странно это говорить, но, кажется, Саймон прав. Если Виктория и правда после смерти превратилась в нечто подобное, то она уже не та девушка, которой ты ее знала. Ведь, я надеюсь, раньше Виктория не пила кровь?
- Да нет вроде, - пожала я плечами. – Но убить ее я вам не позволю!
Фрэнк с пониманием посмотрел на меня и грустно покачал головой. Он хотел было что-то сказать, но журналист перебил его.
- Графиня, а не согласились бы вы пойти сегодня вечером с нами на кладбище?
Я не удивилась этому предложению, я ждала его, а вот вон Фрэнк опешил.
- Как ты можешь даже думать об этом? Ты хотя бы представляешь, какой опасностью грозит ей это предприятие? Да и всем нам, между прочим.
- Я пойду. Я должна увидеть Викторию в последний раз, если… если и правда будет необходимо ее убить.
- Я рад, что ты это понимаешь, - кивнул Фрэнк. – Что ж, я думаю, если мы подготовимся как следует, то сможет победить ее. Мы должна взять оружие, Саймон, у тебя есть револьвер?

- Он не пригодится, - махнул рукой журналист. – В смысле, конечно, можешь взять, но я никогда еще не видел, чтобы кому-то удалось застрелить вампира.
- А ты вообще до этого вампиром видел?
- Нет, но… Я много о них читал. Деревянный кол и крест – вот наше оружие! Хм, звучит как заголовок, надо подумать об этом…

Мы разошлись, договорившись о встречи вечером. Почти разошлись. Заметив мое подавленное состояние, Саймон вернулся, сделав вид, что никуда не уходил. А я сделала вид, что не нахожусь на гране истеричного припадка.
- Это, наверное, большое потрясение для вас, - неловко начал журналист.
- Да, - горько вздохнула я.

- А она вам ничего не говорила перед тем, как умереть?
- Постойте… Да, что-то про дорогу, выбор, свободу… Господи! Неужели она это имела в виду? Но какой человек в здравом уме пойдет на такое? Ах да, я же говорю о Виктории.... Но…
- Успокойтесь, леди Стэффорд. Сегодня вечером мы сами воочию убедимся, что ваша Виктория жива, вернее, немертва. Но вы должны быть готовы…
- Да-да, я готова! А когда вы ее видели, она что-нибудь говорила обо мне? Просила что-нибудь передать?

- Как вы себе это представляете, графиня? Она набрасывается на меня, я поливаю ее святой водой, она дымится, потом отбегает и говорит: «О, я же совсем забыла! Передайте леди Стэффорд, что я завещаю ей свои платья». Я согласно киваю, она меня благодарит, потом снова набрасывается, я достаю крест и запираю ее в склепе?
- Это было бы в стиле моей Виктории. Почему, ну почему же все произошло… так? Почему она так со мной поступила?
- Это ее выбор, она же сама вам сказала. Кстати, это хорошая мысль! Напомните мне спросить о тех мотивах, которые ею двигали. Надо написать список вопросов, их уже немало. Надеюсь, вы понимаете, что потом мы ее убьем? Даже если она ваша подруга – пить кровь по законам Британии запрещается, если Дизраэли чего нового не придумал.
- Я поговорю с ней! Она совершила ошибку, но она осознает ее. Я знаю Викторию и люблю ее больше всех на свете, поверьте, она - не чудовище, каким вы ее представляете!

Журналист покачал головой, так ничего и не ответив мне. Мы холодно распрощались, договорившись о встрече на кладбище.
Отправляться в Уотфорд не имело смысла, и я решила провести скорбные часы в грустных думах о Виктории в кондитерском магазине.

***
Ворота кладбища открылись, гостеприимно скрипнув.
- Может быть, это не Виктория была? – я попыталась ухватиться за последнюю соломинку, которая с хрустом разломилась пополам.
- Августа, ты можешь вернуться, здесь не лучшее место…
- Нет.
Фрэнк замолчал, я тоже.

Сердце билось, как пойманная в сачок бабочка, и мне казалось, что оно вот-вот выпрыгнет, причем из ушей. Хотя, признаться, я плохо знаю анатомию, это не та наука, которой должна владеть леди.

- Кресты, святая вода, кол, - Фрэнк сверился со списком. – Саймон, ты уверен, что эти твои научные трактаты о вампирах, написанные сто лет назад, содержат хоть слово правды?
- Да, - твердо ответил журналист и добавил: – Почти уверен. Еще я читал что-то про серебро и чеснок… Вот сейчас мы и убедимся, что из этого действует!
- Подождите, мы же пришли просто поговорить! – вмешалась я.

- А, да-да, конечно. Деревянные колы очень действенны в разговоре с вампиром, так еще авторы минувших лет писали, а уж они-то знали в этом толк!
- Зная вашу пишущую братию, думается мне, что они были такими же знатоками сверхъестественного, как и ты, Саймон.
- Все равно мы ничего не узнает, пока не войдем, - обиженно произнес журналист.
- Да, надо бы войти, - заметила я.
- Да пора уж.
- Ведь мы уже готовы встретиться со злом лицом к лицу!
- Да, именно за этим мы сюда пришли.
- ..И поговорить, - неуверенно добавила я.
- Ну что ж, Саймон, снимай крест, открывай дверь.
- Может, стоит постучать?
- Ну что ж, зайдем.
- Мы ведь готовы и ничего не боимся…

- Да заходите вы, наконец! – раздалось из-за двери.
- Виктория! – воскликнула я радостно, узнав голос подруги, и готова была броситься вперед, но Фрэнк удержал меня:
- Держись позади нас, она опасна.

Она и правда была опасна. Едва дверь открылась – медленно, как будто против воли, - она бросилась на нас отнюдь не с дружескими объятьями. Вернее, бросилась на незадачливого Саймона, потому что мы с Фрэнком успели отступить в сторону, а я еще успела ойкнуть и спрятаться за спину детектива.

- Что она хочет? – шепнула я на ухо Фрэнку.
- Кровь выпить, ясное дело.
- Интересно, у нее получится?
- Какие твои ставки?
- Наверное, мы должны ее остановить.
- Я тоже так думаю.


- Ты! Запер меня здесь, без еды, без денег, без всего! Ненавижу! – зарычала она. – А если бы там были крысы?! Я ненавижу крыс! Я убью тебя, выпью всю кровь и… Нееет, сначала я запру тебя в склепе, чтобы ты осознал свои ошибки, и только потом выпью всю кровь… Хм, привет, Августа.
- П-п-привет, - четко и уверенно произнесла я, во всяком случае, попыталась.
- Так вот, на чем я остановилась. Ты расплатишься за все страдания, которые причинил мне, и каждая капля крови, покидая твое тело, будет напоминать об этом. Я причиню тебе мучения, которые ты даже не можешь себе представить…

[Larisch]

- Кусала бы она поскорее, что ли, - проговорила я, зевнув.
- Ну до этого, надеюсь, не дойдет, - заметил Фрэнк, доставая любовно заточенный из ножки стула кол.
Каким именно деревом кол был до этого, он и сам вряд ли бы вспомнил, но они с Фрэнком надеялись, что еще исполнят свой долг перед Королевой, Отечеством и мебельной промышленностью Британии.

- Сделаешь шаг, и ты умрешь, - стремительным движением Фрэнк направил кол ей в грудь, в область сердца. Еще движение, и он бы проткнул ее, но вампирша буквально зависла в прыжке в полудюйме от опасного оружия.

- Убери эту гадость, а? – попросила она.
- Два шага назад.
Виктория сделала два шага назад.
- Виктория! – я решительно вышла из-за спины Фрэнка. – Неужели ты жива! Но почему ты жива?
- Ну, так получилось, это долгая история, - она отвела взгляд.
- Как ты могла так поступить со мной! – воскликнула я, забыв об острых зубах и неутолимой жажде крови моей подруги. – Я места себе не находила, я думала, ты умерла, бросила меня! Я боялась, что никогда больше тебя не увижу; знала бы ты, как я плакала, узнав о твоей смерти. Но нет, оказывается, ты даже не собиралась умирать! Могла бы хоть предупредить лучшую подругу, что собираешься стать вампиром. Ты обо мне подумала? А мое траурное платье уже вышло из моды!

Она молча продолжала смотреть на меня глазами, которые… которые почти не изменились. Я была готовить увидеть адский блеск в них, злость на весь мир, потерю души… Все это я, конечно, увидела, но, насколько я знаю Викторию, это было и раньше.
И я поняла, что не зря пришла сюда.
- У меня были свои причины, - просто ответила она, и краем глаза я заметила, что Саймон достал блокнот и приготовился записывать. – Но я не хочу сейчас об этом говорить.
- Но Вики… Что же теперь будет с тобой, с нами?
Она вновь отвернулась от меня.

Это была глупая ситуация. Мы стояли посреди склепа, не зная, что сказать. Три человека и Виктория, которая теперь по своей видовой принадлежности к нам не относилась. И надо было бы что-нибудь сказать или сделать, чтобы нарушить эту тишину длиною в вечность.
Поэтому прежде, чем Фрэнк успел крикнуть: «Стой, сумасшедшая», а Саймон – понять, что происходит, - я заключила мою подругу и ныне вампиршу Викторию в крепкие объятья. Я не знала, кто из присутствующих больше удивился моему душевному порыву, понятия не имела, собирается ли любезная подруга всадить зубы мне в шею, но была счастлива, что она если и умерла, то не до конца.

- Как это… мило, - проговорила Виктория, аккуратно убирая от себя мои руки. – Но все должно было быть не так, понимаешь?
- М-м-м, не очень.
- Она хочет сказать, что, став вампиром, она потеряла душу, навечно отвернулась от света, вступила на путь порока – хотя, по-моему, она это давно сделала, - и теперь не имеет морального права продолжать жизнь обычного человека и возвращаться к своим друзьям. Так, мисс? – перевел Фрэнк.
- Вообще-то я имела в виду, что предпочла бы встретиться с Августой в другом месте, где атмосфера больше располагает к дружескому общению, и нас не караулят два идиота с крестами, но в ваших словах тоже есть резон. Да, дорогая, не смотри на меня так, твой друг наверняка понимает в вампирах больше, чем мы с тобой.
- И что же теперь? Ты - это не ты? – я грустно посмотрела на подругу.
- Не знаю, это все слишком сложно. Единственное, что я знаю совершенно точно, это то, что я страшно хочу крови, и если…
- Но-но, - мягко остановил ее Саймон, выставляя вперед крест, Фрэнк последовал его примеру, а мне ничего не оставалось, как примкнуть к этим двоим.

Вампирша скорбно лязгнула зубами, но отступила.
Мы снова посмотрели друг на друга, и на этот раз взгляд пришлось отвести мне.
- Вы ведь не убьете меня, я знаю, - сказала она, внимательно глядя на каждого из нас. – Просто не сможете. Наверное, в этом вся разница: я бы убила любого из вас без промедления, и даже Августу – а нечего было держать меня взаперти целые сутки! Ты должна понять, cherie, что я стала вампиром!
- И перестала быть собой? – презрительно спросила я, не забывая прятаться за спину Фрэнка. – Кто же ты теперь?
- Я… Я не знаю.

- Мы должны это обсудить, - произнес Фрэнк после некоторой паузы.
- Мы? – переспросила Виктория.
- Мы. А вы, мисс, подожди пока, что такое пять минут по сравнению с вечностью.

- Это потрясающе, настоящий вампир!.. – глаза Саймона горели таким безумным огнем, что я бы поспорила, кто из них двоих опаснее сейчас.
- Это не потрясающе, это безумно опасно. Ты, - Фрэнк повернулся к Саймону, - забудь наконец о своей дурацкой статье! И ты, графиня, оставь свое эгоистическое «но-это-же-моя-подруга-она-не-может-быть-плохой!». Подумайте оба, что за существо перед вами. Это не зубная фея, это вампир, который убивает людей и пьет их кровь. И мы должны его уничтожить.
- Но это же моя подруга, она не может быть плохой! – проговорила я.

- Августа, она вампир!
- И она сбежала, - перебил нас Саймон.

Дверь склепа, с которой мы так непредусмотрительно сняли крест, была распахнута. И Виктории, как уже заметил Саймон, в склепе не было. Из чего он и сделал свой логичный вывод, с которым мы спорить не решили.
Мы стремительно покинули склеп и выбежали наружу.
- Вот она!
- Мы не успеем, - покачал головой Фрэнк. – Она угнала наш экипаж. Вы знаете, чем все это грозит не только нам, но и Лондону?
- Я же оставила там зонтик и перчатки! – в ужасе воскликнула я, провожая взглядом отъезжающий экипаж.


Конец 6 серии.

[Larisch]

Глава 7. Конец одиночества.

- Это никуда не годится! – мистер Хиггинс недовольно швырнул черновики на стол. – Да что с тобой творится, Саймон, как тебе только в голову пришло такое написать?

- Но…
- Хорошо, я еще могу понять - вампиры, хотя эта тема была избита еще в двадцатые, кого ты этим удивишь? Но сама эта история абсурдна от начала и до конца, кто в такое поверит?
- Но ведь это было на самом…

- И разве вампиры так себя ведут? Конечно, нет! Все знают, как ведут себя вампиры, вот и будь любезен писать так, чтобы люди верили. Да нас же на смех поднимут конкуренты из
«Полуночного Лондона».
- Послушайте, мистер Хиггинс, но это не…
- Помнишь материал про валлийских фей? Вот это был настоящий фурор! Тебе удалось заставить поверить даже моего помощника, что та девчонка и правда видела крохотных созданий с крыльями, боже, смех-то какой. И из Уэльса и из соседнего Корнуэла, и даже почему-то из Норфолка приходили письма, в которых читатели признавались, что тоже видели этих несчастный фей, а сейчас что?

Это, мистер Гринт, никуда не годится. Мне нужна новая статья, причем немедленно! Напиши про Маленький Народец, что ли, и уж постарайся на этот раз, если не хочешь вылететь из газеты!..

***
А тем временем под Уотфордом…
Меня окружала тишина такая пронзительная и звонкая, что я слышала не только как часы отсчитывают свои роковые удары, но и как паук в подвале плетет паутину, а где-то в Уотфорде лает собака.
Вцепившись в подлокотник кресла побелевшими пальцами, я наблюдала, как перед моими глазами разворачивается пугающая картина.

Девушка, тяжело дыша и то и дело озираясь, спускалась по длинной темной лестнице, ведущей в неизвестность. Она всматривалась в темноту, пытаясь найти свое спасение, но призраки окружали ее, сгущались вокруг, тянули свои прозрачные руки… Еще несколько шагов и, возможно, она найдет свое спасение, но тени окружали ее, приближались и шептали: «Иди к нам, иди…».

И вот в самый ответственный момент, когда я, нервно покусывая ногти и заедая их печеньем, всеми силами сочувствовала несчастной девушке, в ворота постучали, да так зловеще и пугающе, что книга выпала их моих рук, а сама я вскочила, едва не опрокинув кресло.
- Корделия? – на всякий случай поинтересовалась я.
- Да? - мое привидение было тут как тут.
На самом деле оно уже давно было тут, стояло у меня за спиной и читало вместе со мной, но я решила сделать вид, что не заметила этого, а Корделия в свою очередь сделала вид, что так оно и должно быть.

- Это ты стучишь в дверь?
- Нет, я стою здесь, - резонно ответила призрачная девушка, которая, стоит отдать ей должное, и правда стояла здесь, и я никак не могла с этим поспорить.
- А кто же тогда стучит?
- Видимо, кто-то пришел, - сегодня она решила убить меня непробиваемой логикой.
- Ты… хм… не посмотришь?
- Нет, - довольно улыбнулась она.
- Ну… пожалуйста?
- Не получится, - призрак продолжал радостно улыбаться и не сдвинулся ни на дюйм.
- А если это убийца? Он убьет меня! Убийцы именно этим и занимаются.

- Мне будет тебя очень жалко, - кивнула Корделия, и я пожалела, что не изгнала злостного духа из своего дома.
Мне очень, очень не хотелось идти открывать. Я, знаете ли, маленькая хрупкая женщина, не державшая в своих руках ничего тяжелее пудреницы, и сейчас я всерьез полагала, что приличный человек к приличной даме в одиннадцать часов ночи не придет. И уж тем более не будет так настойчиво стучать в ворота, грозя снести их с петель.
- Стучат, - равнодушно заметила Корделия. – Надо бы открыть, не находишь?
- А… кухарка ушла?
- Да.
- А горничная?
- Да.
- А… Все, ладно! Но если меня убьют, это будет только твоей виной!


В тот момент, спускаясь по длинной темной лестнице, ведущей к воротам, я чувствовала, что иду навстречу неизвестности.

- Кто там? – вопросила я, когда до ворот оставалось еще несколько футов.
- Открой, пожалуйста, - попросил меня до боли знакомый голос.
И я пожалела, что это был не обычный убийца, которому отчего-то вдруг взбрело в голову убить меня. Во всяком случае, пудреница в умелых руках может послужить хорошим оружием, и я навскидку могла припомнить пять способ убить ею. Но нет… То, что стояло по ту сторону ворот, хоть и можно было в некотором смысле отнести к убийцам, было в первую очередь вампиром, а во вторую – моей подругой Вики. Или наоборот?

- Т-т-т-т-ты? – на всякий случай уточнила я, делая шаг назад.
Кто-то под моим каблуком обиженно квакнул, и я подпрыгнула на месте. Есть несколько вещей, которые я не люблю: это пауки, лягушки и, с некоторых пор, вампиры.

[Larisch]

- Это я, Виктория, – ответило существо. – Ты мне откроешь?
- Я в-в-в-вижу. Но… В смысле, Вики, не то, чтобы я что-то имела против тебя, просто если я открою калитку… Кстати, а что тебе мешает через нее просто перелететь – ну или что там вампиры делают? – и убить меня прямо тут?

- Ну, во-первых, вампиры не могут входить в дом – и на участок, оказывается, тоже – пока их не пригласят, - поведала мне подруга с видом специалиста по вампирам. Собственно, она им и являлась: и специалистом, и вампиром. – А во-вторых, Августа, милая, ну с чего ты решила, что я убью тебя прямо тут? В смысле – что я вообще тебя убью?
- А не убьешь?
Она пожала плечами, и мне оставалось только догадываться, что это могло значить.
- Кстати, у тебя очень миленькое платье, - заметила я, разглядывая ее через кованые решетки. – Тебе идет. Подожди… А откуда у тебя это миленькое платье? Нет, стоп, я не хочу этого слышать, если в рассказе не будут фигурировать деньги и магазин прет-а-порте!
- Это долгая история, - грустно проговорила подруга. – И в ней нет магазинов, зато полным полно крови. И еще там есть убивающий солнечный свет и одна несчастная девушка… Вообще-то их было две. Или даже три…

***

- У вас красивое платье, - произнесла Виктория.
Дама удивленно обернулась.
- Благодарю, - холодно произнесла та. – Позвольте пройти.
- Мне оно нравится. Пожалуй, я бы даже взяла его, - продолжала Виктория задумчиво.
Дама одарила ее удивленным взглядом, а потом удивленно вскрикнула – но позвать на помощь она уже не успела.

А потом Виктория направилась в гости к старой подруге.
Это было сегодня. А еще раньше, вчера…

Вчера она оказалась на свободе, вырвалась из мрачного склепа, где ее держали насильно, как какого-нибудь дикого зверя. Теперь она могла вдохнуть воздух полной грудью – жаль только, ей это было не нужно.
Направо за поворот, вперед, затем налево, а, в общем-то, какая разница?.. Улицы Лондона была многолюдны, несмотря на поздний вечер. Где-то там Кавент-гарден, а здесь Странд, а вот окна той квартиры, где она жила… В прошлой жизни. Все прошлое вспоминалось как сквозь туман, да и было ли это с ней, или ей снился сон? А может быть, она спит сейчас?


- Мэм, подайте на хлеб, мэм! – к ней подбежала пара босоногих попрошаек.
Виктория обернулась, и… Их лица изменились. Они многое видели на лондонских улицах за свою короткую жизнь, но лицо странно одетой дамы смогло напугать даже их. Она широко улыбнулась, делая шаг навстречу, но это была не улыбка человека, а скорее оскал хищника, очень-очень голодного.

Один со всей силы дернул другого за рукав, и они бросились прочь что есть мочи, и только пробежав пару кварталов не оглядываясь, позволили себе перевести дух, забившись в подворотню между кучами мусора.
«Я могла бы их убить… Да, я могла бы их убить», - промелькнула мысль в голове у Виктории. Она не пугала, это было скорее сожаление об упущенной возможности. Еда убежала из под ног, а ведь все, о чем сейчас могла думать вампирша, была кровь. А это, знаете ли, не самые веселые мысли.
- Купите букетик, мисс! Фиалки, незабудки, маргаритки! Мисс, не хотите ли цветов? – молоденькая цветочница, расположившись на обочине дороги, бойко торговала своим товаром, но мало кому нужны были увядающие букетики.

- Цветы? Я… я люблю цветы. Любила.
Она осторожно взяла фиалку. Но запах крови, который она чувствовала даже сквозь кожу молодой девушки, заглушал тонкий аромат цветка.
- Купите? – просияла девушка.
Виктория почувствовала, как кружится голова, и вовсе не от запаха цветов. Ей нужна кровь, сейчас, немедленно, и цветочница ей в этом может помочь. Вампирша огляделась. Люди, кругом эти люди, они наверняка поднимут шум, но не отказываться же от трапезы…
- Пойдем со мной, - прошептала Виктория.
- Куда? Зачем?
- Пойдем.
- Пойдем… А цветы? Как же цветы?

- Иди за мной.
Мягкий голос странной покупательницы заполнил все сознание цветочницы. «Конечно, там, куда мы пойдем, будет много цветов, она знает лучше… И покупатели? Да, конечно, много покупателей. И все будет хорошо. Главное, пойти за ней, она знает лучше…»
Девушка послушно шла за Викторией, не зная, что за участь та ей приготовила, затуманенный гипнозом мозг не мог распознать, кто перед ним, да она сама и не старалась. Может быть там, куда ее приведет вампирша, ее ждет лучшая жизнь?..

Потом она помнила, как оказалась в каком-то закутке вдали от улицы: еще слышен был цокот и стук колес проезжающих экипажей, но уже не было людей, которые могли бы обратить на них внимание. Сосредоточенное лицо девушки приблизилось к ней, рука осторожно убрала с шеи спутавшиеся волосы, а тонкие, словно иглы, клыки проткнули кожу на шее, но цветочница даже не вскрикнула. Боль была, но эта боль – сильная, пронзительная – принадлежала как будто уже другому человеку, сама же торговка будто шла на встречу смерти, спеша расстаться с жизнью, которая ей, в общем-то, ничего хорошего не обещала.


Труп упал к ногам Виктории. Она знала, что, остановись раньше, ее жертва могла выжить. Она знала, но… Ей не было до этого дела. Как героиня еще ненаписанного романа, она подумает об этом завтра. А сегодня…
Сегодня медленно заканчивалось. Вампиры меряют дни по-другому, и Виктория наконец-то поняла, почему.
Где-то далеко-далеко солнце только начало вставать, а она уже почувствовала, что… Ну, представьте, что вы проснулись с ужасной мигренью, и в тот же момент поняли, что свинка, ветрянка и скарлатина решили напасть на вас в один день, атакуя с разных сторон, и к ним уже готовы присоединиться войска инфлюэнцы. А спасением от этого нашествие может быть только темное укромное место, причем немедленно.
Вампирша в панике огляделась. Под мостом? Темно, укромно и, главное, нет времени на поиски чего-нибудь более уютного. Только сидя там, как последняя бродяжка, и сжавшись так, чтобы солнечные лучи не касались ее, она смогла оценить заботу журналиста Саймона Гринта, который запер ее в склепе, куда не проникало солнце.

[Larisch]

***
- Так зачем ты пришла? – я старалась, чтобы мой голос звучал твердо и уверенно, в конце концов, я натренировалась на Корделии.
- В гости? – предприняла попытку Виктория.
- Я… я не могу тебя впустить, извини, Вики.
- Ты боишься, что я тебя убью?
- Да.

- Но ведь я твоя подруга, Августа. Я бы никогда не смогла… Наверное. В смысле - не буду я тебя кусать, я уже поела.
- Боже мой, Вики…
- Я признаю, сбежать от вас вчера было не лучшей идеей, но все эти люди, и Саймон, который пытался меня убить, и…
- Заходи.
- Что?
- Ты можешь зайти, я приглашаю тебя, что там еще надо сказать? – устало проговорила я.
- Ну, вообще-то можно отпереть ворота, - подсказала подруга.
- Да, точно.

- Спасибо тебе, - проговорила она и улыбнулась.
Все было так… неестественно. Начиная с того, что я говорила с трупом своей подруги, и заканчивая тем, как недоверчиво мы смотрели друг на друга. Вернее, недоверчиво смотрела я, а Виктория пыталась вести себя, как если бы пришла ко мне на обычный журфикс.
- Какой у тебя… милый домик, - сделала неловкий комплимент Виктория, у меня самой язык бы вряд ли поднялся назвать это мрачноватое старинное сооружение милым. Но, может быть, вампирам оно и правда может показаться таковым.
- Спасибо, днем он получше выглядит.
- Охотно верю, - грустно произнесла Виктория.
Оставшуюся дорогу от ворот до крыльца мы шли молча. При скромных размерах участка это расстояние можно пройти за минуту, но сейчас мне казалось, что мы идем уже целую вечность. Или я иду одна? Шагов Виктории не было слышно, но всякий раз, когда я оборачивалась, она оказывалась позади меня. Меня не покидало ощущение, что еще немного, еще секунда, и она набросится на меня, а я - несчастная беззащитная девушка - ничего не смогу сделать.

- Даже не думай! – предупредила я, в очередной раз нервно оборачиваясь назад.
- И не собиралась.

- Августа… - голос вампирши не внушал мне доверия, в нем было что-то такое... двойное. И я приготовилась к чему-нибудь вроде: «Августа… А как ты относишься к небольшому донорству?» Или: «Августа… Извини, но я убью тебя». – Августа… А можно, я немного поживу у тебя?
- Немного у меня что?
- Ну, понимаешь, если я вернусь в свою квартиру, это вызовет некоторое удивление. К тому же она уже больше не моя. И… и мне некуда идти.
- Но не могу же я… Ведь ты… И все это вместе… Ну, ты понимаешь.
- Вообще-то не очень. Но я же все еще твоя подруга! Разве что-то изменилось? Кроме того, что я умерла.

- Во-первых, ты умерла. Во-вторых… Хотя мне кажется, что и «во-первых» хватает с избытком. Ты вампир! Ты убиваешь людей! Кстати, у тебя рот в крови испачкан.
Виктория смущенно отерла следы недавнего обеда рукой.
- И знаешь, что самое ужасно? – продолжала я. – Я просто не могу тебе отказать!

- Правда?
- Ну, вообще-то, могу, но не буду этого делать. Но только с тем условием, что ты мне расскажешь, какой черт дернул тебя умереть. Это далеко не самое логичное решение в твоей жизни!
- О, разумеется, - просветлела подруга, найдя, наконец-то, благодарного слушателя.
- …А так же пообещаешь не кусать меня, помогать по хозяйству и…
- Кхм!
- Ладно, ограничимся первым пунктом.

Со стороны могло показаться, что ничего необычного не происходит: две подруги, чинно расположившись друг напротив друга, ведут светский разговор. Только вот разговор этот крутился вокруг темы отнюдь не светской…

- И каково это – быть вампиром? – непринужденно спросила я.
- В каком смысле?
- Ну… Умереть? Пить кровь? Что вы там еще делаете?..
- Неплохо.
- Правда?
- Нет! Это ужасно, в этом нет ничего хорошего, и… и мне совсем не нравится.

Я согласна закивала головой.
- Еще бы, быть мертвым, наверное, не самое веселое, да? Бояться крестов, да и зубы эти… Извини, конечно, но тебе они не идут.
- Да это еще что! Но я же даже не могу вернуться к себе домой, а там ведь все мои вещи! Платья, только что сшитые и еще не надеванные ни разу! А косметика, духи, украшения - сколько всего осталось на Пиккадилли! – она грустно вздохнула.
- Бедняжка, как я тебя понимаю! Но мы могли бы найти тебе какой-нибудь симпатичный склепик, обставить его… Думаю, тебе понравится!

- Склепик? Спасибо, конечно, но, пожалуй, не стоит торопиться…
Мне же в свою очередь не улыбалось поселить у себя вампира: во-первых, у меня не было свободных комнат, а во-вторых, - его ведь надо еще и кормить! И, боюсь, бифштексом, который готовит моя кухарка, здесь не обойтись. К тому же, не стоит забывать, что я живу не одна…

[Larisch]

Но с другой стороны – и эта сторона тревожила меня больше всего – я понимала, что просто не в силах бросить мою Вики на произвол судьбы. Может быть, спасение ее души (или что там у нее осталось?) зависит напрямую от меня! Только я и никто другой должна помочь ей не встать на путь нескончаемых убийств, сохранить то немногое человечное, что, возможно, еще в ней теплится, не позволить темной стороне одержать верх…

Но разве я смогу? У меня даже рыбки и канарейки долго не задерживались. Да что там рыбки, у меня муж умер, а подаренный на конфирмацию котенок в ужасе сбежал на следующий день. А ведь Виктория – это совсем, совсем не котенок.

- Хочешь имбирное печенье? – решила я продолжить наш непринужденный разговор.
- Нет, спасибо. Я не ем… печенье. Особенно имбирное. А крови у тебя нет? В смысле, я не это имела в виду, но, может быть…
- Нет.
- Жаль.
Я поймала ее тоскливый взгляд, устремленный куда-то пониже моего подбородка, и поспешила сделать шаг в сторону.

- Виктория. Я хочу с тобой серьезно поговорить, - решилась, наконец, я.
- Да?
- А твоя портниха, ты ведь к ней больше не будешь ходить? Хотя нет, я хотела поговорить о другом. И этот вопрос серьезно меня беспокоит. Почему ты стала вампиром?
- О, это было очень серьезное взвешенное решение, я долго думала… И я не виновата, что оно оказалось таким дурацким! Знаешь, раньше все это казалось как-то лучше. Я представляла себе вечную молодость, бесконечную жизнь, множество перспектив впереди… Ночь притягивала и манила, и я готова была отказаться от таких мелочей, как солнечный свет или священные символы.

- Правда тогда я еще не знала, что с отражением в зеркале тоже придется расстаться, а то я бы еще подумала. Это кажется глупым? Нет, поверь мне, вечная жизнь может быть чем угодно, только не глупостью. И со мной был Он. Ну, ты понимаешь – Он!
- Да, он, - кивнула я. – Кто?
- Тот, кто подарил мне вечную жизнь, сделал меня той, кем я являюсь… Таинственный незнакомец, чье имя я до сих пор не знаю. То есть, он говорил что-то по этому поводу, но я не запомнила. Он приехал сюда из далекой Венгрии (или из Силезии, в общем, откуда-то оттуда) только для того, чтобы встретить меня, ну и решить какие-то юридические проблемы со своим лондонским нотариусом. И… Это была любовь, словно удар молчи, coup de foudre! С ним я почувствовала, что могу оторваться от земли и парить высоко-высоко в небе, мы вместе стояли перед вечностью и смеялись ей в лицо.

- Впервые в жизни я почувствовала, что я не одинока, что он разделит мои мысли и чувства, даже если буду молчать о них, храня в самом потаенном уголке сердца. Он был для меня всем, вселенной, и… Августа, ты слушаешь?
- Что? Да-да, продолжай. Вселенная – это очень интересно, я люблю вселенную.
- Да? Ну ладно. Он предлагал мне все: любовь, вечную жизнь, титул и несметные сокровища где-то в Венгрии (или Силезии), - и я не могла устоять. А потом он одарил меня поцелуем смерти. Знаешь, это было почти не больно – даже мой первый любовный акт был больнее, - только вот я умерла.

- Это тоже было не страшно – не так страшно, как я предполагала. Я просто засну утром, а потом должна буду проснуться, только вот это буду уже не совсем я. В ту ночь я чувствовала в себе ту свободу, которая не находила выхода в человеческой моей ипостаси. Я готова была лететь к звездам, но он опустил меня с небес на землю. Покинуть Лондон сейчас? Отправиться куда-то на Континент, в потерянную на карте провинцию Венгрии, о которой даже император вряд ли помнит? И – нет, ты представляешь? – в этой провинциальной глуши, в неприступном средневековом замке, заточенным среди отвесных гор, суровых и молчаливых, - так вот там его ждут еще три девицы, с которыми он «обещал меня познакомить». Меня, ту, которой он называл «единственной». Разумеется, я не могла терпеть такое отношение к себе и заявила ему, что «либо все будет по-моему, либо…». Я не сформулировала конец предложения, но, мне казалось, что звучала я довольно убедительно.

- Он предпочел второй, неозвученный мною вариант, и с тех пор я его не видела. Меня похоронили – ты не представляешь, как это страшно – просыпаться в гробу! – и вот… Остальное ты знаешь.
- Это грустно, - вздохнула я. – Но так всегда случается, когда твои поступки, как бы это сказать, даже рядом не проходили со здравым смыслом. А нельзя тебя как-нибудь… оживить? Покусать обратно?
- Боюсь, что нет, - вздохнула она.
И мы обе вновь вздохнули.
- Знаешь, если хочешь, ты можешь остаться у меня. Погостить. Ненадолго, конечно. И я еще подумаю насчет арендной платы…

- Спасибо. Я… Нет, правда, у меня нет слов. Но, Августа…
- Но ты не будешь меня кусать!
- Августа…
- И даже не будешь об этом думать! И смотреть на меня так, так, ну так, как будто бы я – кусок хорошо прожаренной индейки под пикантным соусом.
- Августа! Рассвет! И если ты сейчас же не замолчишь, я превращусь в горстку пепла у тебя на глазах. Спрячь меня, спрячь меня от солнца! – она смотрела на меня глазами, полными страха и паники.

[Larisch]

- Кухня??
- Вполне комфортабельная кухня, между прочим!

- Ты хочешь, чтобы я, дитя ночи, вечное существо, вампир, убивающее невинных десятками, жила у тебя на кухне?!
- Да, ты права, что-то тут не так. Ну конечно, через пару часов придет Мэри – моя кухарка – и как ей объяснять спящего на кухне вампира? Она вряд ли проникнется мыслью, что подвальное помещение идеально защищает от солнечных лучей… Придумала!
- Да? – в голосе подруги прозвучала слабая нотка надежды.
- В подсобном помещении сейчас пусто, я еще не пополнила как следует запасы, и пока туда переселились только совершенно ненужные вещи… Почему бы тебе не составить им компанию? А Марте я скажу, что мы там мышей травим. Прекрасная идея, правда?
- Мышей?!
- Заходи, располагайся. Конечно, не очень уютно, - я заметила, как Вики обвела взглядом, полным вселенской тоски, голые каменные стены и заржавевшую садовую утварь, - но жить можно.

С этими словами я сделала аккуратный шаг к двери. Потом еще один. И, пока Виктория оглядывала свою новую спальню в поисках кровати, трюмо и других полезных вещей, сделала последний решительный шаг, переступив порог.
Нет, поймите, я ничего не имею против Виктории, я люблю ее больше всех на свете. Просто я не очень люблю, когда меня кусают в шею и пьют кровь, а это вполне могло было бы случиться, не сделай я того, что сделала. И вот, не медля более, я проворно защелкнула щеколду, заперев мою дорогую подругу изнутри.
- Что ты делаешь?!
- Извини, но это для твоего же блага!
- Августа, проснись, какое благо? Я сижу в сыром холодном подвале, запертая лучшей подругой!
Она набросилась на дверь, и я поняла, как хлипкой на самом деле она является.

- Я отопру тебя вечером, обещаю. Только, пожалуйста, не выламывай дверь, иначе я заставлю тебя ставить ее обратно. И…
И тут поистине гениальная мысль пришла мне в голову. Конечно же! Как Саймон запер вампиршу в склепе с помощью креста, так и я могла бы… Но шутка ли, как настоящая англичанка (не считая матери-немки), я искренне презирала папистов и, разумеется, не держала в доме распятий. Я считала все это суеверной ерундой, но сейчас эта ерунда сидит за запертой дверью.
- Открой немедленно!
И тут следующая гениальная мысль пришла мне в голову. Сегодня они ходили у меня в голове, как по проходному двору, если бы я отлавливала их и продавала, то смогла бы заработать немало денег. Схватив медный канделябр, я скрестила его с другим таким же и приставила к двери. Чем не крест?

Вот и Виктории тоже так показалось. Прокричав из-за двери ругательства, от которых я, как приличная дама, должна была потерять сознание, она замолкла и больше не пыталась выбить дверь. Я прислушалась, и мне показалось, что Виктория плакала: совсем тихо, сдерживая рыдания, но этот звук преследовал меня и когда я поднималась наверх в свою комнату, и когда готовилась ко сну, и не оставлял даже во сне.

Что я делаю? Роковая ли это ошибка или самое правильное в моей жизни решение? И Вики… Мысли о ней не покидали меня, тревожили, я вновь и вновь возвращалась к запертой в подвале подруге, а то и еще раньше – на несколько дней назад, в склеп, где впервые увидела ее, уже другую, уже изменившуюся.
- Корделия! – позвала я тихонечко, как будто стесняясь своего голоса. – Корделия, мне надо с тобой поговорить…

Мне и правда надо было поговорить с кем-то, и пусть это будет даже призрак давно умершей девушки – это было неважно. Но она не отвечала. Куда могло деться мое домашнее привидение?

- Корделия! – повторила я более требовательно, но она молчала.
Раздосадовано передернув плечами, я потянулась к пузырьку с лауданумом в надежде поскорее заснуть.

Я заснула тяжелым сном, и не знала, что творилось в доме, который еще совсем недавно я могла назвать своим. Корделия не исчезла – да и куда бы она могла исчезнуть: привидение, прочно привязанное к тому месте, где нашло свою смерть.
Виктория металась по помещению, словно дикий зверь, запертый в клетке. Потом ей это надоело, и она поняла, что я не собираюсь открывать дверь. Потом она подумала, что неплохо было бы поспать, и даже устроилась на жесткой соломенной лежанке. А потом она ощутила нечто… Не звук, но странное дуновение и едва различимый шелест, который могло услышать только ухо вампира.
- Кто здесь? – она резко вскочила и заозиралась.

Звук приближался, и помещение словно наполнилось. Она была здесь не одна, она точно это знала, почти осязала, боялась, что, протянув руку, коснется этого… этого.
- Я знаю, что ты здесь, - проговорила грозная вампирша, затравленно оглядываясь по сторонам.
Тонкий девичий смех разлетелся по помещению, словно одновременно зазвенело множество маленьких серебряных колокольчиков. В воздухе начало проявляться – сначала расплывчатой дымкой, а затем все более и более отчетливо – бледное лицо юной девушки.
- А как ты думаешь, кто я?
- Ты… Ты моя совесть? Нет, едва ли. Душа? Ангел возмездия? – в ужасе проговорила Виктория. – Я… я не хотела их убивать! Они сами… сами умерли!

Если бы Виктория не была так занята мыслями о том, какая кара ей уготовлена за ее грехи, то наверняка заметила, как озарилось радостью лицо призрака. Кажется, она нашла правильного, понимающего человека. И она решилась на еще одну попытку…
- А как ты относишься к паукам?
Видя, как Виктория вжалась в каменную стену, Корделия довольно улыбнулась.


***
А тем временем в Лондоне, в полуразрушенном доме на Уэст-Энде, происходили события ничуть не менее интересные…
Женщина стояла посреди комнаты, вознеся руки к потолку, и сложно было сказать, что выглядит более странно и необычно – женщина или комната. Но, во всяком случае, они друг другу подходили.

Она шептала слова, которые вряд ли бы мог понять кто-то, кроме нее самой, но она и только она знала тайный смысл, который можно было бы облечь в любую форму.
Воздух вокруг нее заколыхался, подался рябью и стал почти ощутимым – тонкая преграда между мирами раскрылась, пропуская долгожданную гостью, ее Проводницу, ее надежду, ту, на которую ушло столько времени и сил…
И вот она появилась: совсем еще девушка, словно тряпичная кукла, повисла в воздухе, и Колдунья почувствовала, что стоит протянуть руку, и… Но она еще не обрела достаточную силу, и Проводница была всего лишь бестелесным духом, миражом, который ей удалось призвать.


Конец серии.
Конец первого сезона.

[Larisch]

А у нас в сериале новая актриса. Молодая, но уже известная звездочка Кларисса Дарси, которую вы могли видеть в главной роли в Рождественской истории моей коллеги по КХ-студио Джанир.
Помимо съемок в момем сериале она занята и в другом проекте "Кристаль Харт Студио" - играет одну из главных ролей в мюзикле Tim Burton's Sweeney Todd .
Поприветсвуем же!

2 СЕЗОН.
Серия 8. Связь времен.
Сентябрь 2007 года, Лос Анджелес.

«Здравствуй, дорогой дневник! Сегодня чудесное утро, солнышко ярко светит, и мне предстоит великий день!»
Мэйси задумчиво заерзала на кровати и, устроившись поудобнее, продолжила писать.

«Я давно догадывалась, что это когда-нибудь произойдет. Я знала и я ждала. И вот сегодня ночью… Нет, это был не сон, это было нечто большее. Сны не бывают… такими. Такими настоящими. А значит все, что случилось со мной сегодня – правда! Я Избранная, единственная, кто способен…»

Она сама еще до конца не верила в то, что произошло. Вчера она легла спать, закрыла глаза и даже, вроде бы, заснула, а потом… Вихрь подхватил ее и понес все выше и выше, чтобы потом резко бросить вниз, в объятия темноты, пустоты и жесткого пола.

- Я призвала тебя, и ты пришла! – торжественно прошептал голос, обладательницу которого (к счастью) девочка разглядела несколько позже.
- Кто пришел? Куда? – удивилась Мэйси.
- Ты, моя Проводница, моя единственная надежда.
- Я? Круто… Э, простите, конечно, а вы точно ничего не перепутали?
Голос задумался, потом уже менее уверенно произнес:
- Да нет, вроде бы. Мэйси Стюард, так ведь?
- Ага. Круууто, - повторила Мэйси. – А вы кто?
Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать – известная поговорка, и голос, видимо, посчитал так же. Из темноты вышла… Ну, пожалуй это была женщина. Не мужчина точно, в любом случае. Выглядевшая так, что Мэйси захотелось поскорее проснуться, пообещать быть хорошей девочкой и делать все уроки.

Девочка попятилась назад, но, наступив на длинный подол белого платья, не удержала равновесия и упала. Платья? Она прекрасно помнила, что засыпала в любимой пижаме в полосочку. Впрочем, если это сон, то почему бы ей не выглядеть как какой-нибудь принцессе прошлых веков? К тому же платье было красивым…
- О нет, не бойся меня, Проводница, я не причиню тебе вреда, - произнесла странная женщина и попробовала улыбнуться. Лучше бы она этого не делала, вопреки известному суждению, улыбка красит не всех.
- Ага, ну здорово, и на том спасибо. А…
- Я понимаю, ты хочешь получить объяснения, но всему свое время. Я вызвала тебя из будущего, чтобы ты помогла мне, ведь ты - единственная, кто может открыть дорогу во времени и пространстве, чтобы дать мне дорогу.
- Я?!
Мэйси, конечно, всегда предполагала, что она Избранная, но сейчас это прозвучало как-то слишком неожиданно.

- Ты, ты, сколько можно говорить! И мне нужна твоя помощь.
- Какая?
- Да так, мелочи. Ты должна пройти в портал, чтобы оказаться здесь, со мной, пока ты лишь бесплотная тень в моем мире.
- А ваш мир – это где?
- Это твое прошлое, Мейси. Сто пятьдесят лет до твоего рождения.
- Ух ты! Это и правда довольно давно было, и тогда носили красивые платья, - глаза девочки радостно загорелись и тут же погасли. – А также не было электричества, водопровода, пенц… пецн…
- Пенициллина.
- Ага, его. И мобильников, небось, тоже?

- И мобильников тоже, - устало подтвердила ведьма. – Но даже несмотря на это я призываю тебя, чтобы ты открыла портал для меня.
- А зачем?
- В смысле?
- Ну, зачем мне этот портал открывать?
- Чтобы… Чтобы спасти настоящее и будущее!
- Да?.. – все еще не веря, переспросила Мэйси.
- Именно. Только от тебя зависит спасение всего человечества… Ну и меня. Я вижу будущее, но ничего не могу сделать, и потому ты мне так нужна.

- Э, ну, хорошо. Портал и будущее – это здорово. Но как его открыть и куда перейти? Только у меня времени мало, мне завтра еще в школу…
- Не стоит спешить.
О, кто бы знал, с каким трудом дались Колдунье эти слова! Сейчас, когда она в шаге от своей мечты, когда она может заставить Проводницу сделать то, что нужно… Но нет. Еще рано. Она может управлять зыбкой реальностью снов, но не более. Всю основную работу должна сделать за нее Проводница.
- Ты должна сама захотеть открыть дорогу, прийти ко мне.
- Вообще-то, мне надо подумать. У меня контрольная по французскому на следующей неделе, выступление группы поддержки, а потом осенний бал…

- Пообещай мне, что придешь. Ты нужна мне! Иначе я… - «умру» - хотела сказать Колдунья, но не успела. На ее глазах девушка начала растворяться в воздухе, становиться все тоньше и прозрачнее, словно мираж.
- Стой! – вскрикнула она. – Куда ты? Я тебя еще не отпускала!
- Будильник…

[Larisch]

Мэйси отложила дневник и задумалась. Быть Избранной и Проводницей – определенно круто! Но, с другой стороны, странная колдунья осталась в странном сне, а сама девушка вернулась в свою реальную жизнь.
Она красива, обаятельна, умна, у нее множество друзей и поклонников…

Нужно ли ей что-то еще? Почему бы этой колдунье не обойтись без нее? А мир пусть Баффи спасает, у Мэйси были другие планы.
Разобравшись с одной проблемой, или, во всяком случае, отложив ее в долгий ящик, девушка приступила к другой, не менее важной и серьезной. Распахнув створки огромного гардероба, содержащего тонну ее нарядов, она принялась думать, чтобы ей надеть.
Трудность заключалась в том, что ей шло все, а практически безупречный вкус не позволял держать дома плохие вещи. Поэтому одеваться в школу было настоящей проблемой!

Примерив несколько нарядов, она все же остановила свой выбор на недавно купленном на летней распродаже платьице и, довольно улыбнувшись своему отражению, направилась к выходу, где ее уже несколько минут ждал школьный автобус, настойчиво сигналивший под окнами.

Школа – тяжелая битва, из которой Мэйси всегда выходила победительницей. Она была лучшей во всем: мисс «Саузерн Хай»-2007, участница группы поддержки, самая популярная, самая… самая. Ей и ее подругам все завидовали – и несмотря на это, стремились оказаться к ним поближе, а желанием вступить в группу поддержки горела каждая девочка, пришедшая в «Саузерн Хай».

У нее было все, о чем мечтали другие, но этого ли она хотела, к этому ли стремилась?
Она была необычной девушкой, и в глубине души всегда знала, что должна прожить другую жизнь. Она могла быть древней богиней или средневековой принцессой, femme fatale или барышней благородного происхождения…

Но пока у нее были дела поважнее.

- Мэйси! – звонко цокая острыми каблучками, к ней направлялась одна из подруг, которая на эту неделю получила статус лучшей.
- Привет!
- Чудесное платье!
- Спасибо. Новый блеск?
- Хелена Рубинштейн. Кстати, Мэйс, а ты слышала… - подружка перешла на таинственный шепот, который сразу же привлек еще нескольких девочек из их стайки. - У нас новенькая!

- Да ну? – Мэйси пренебрежительно вскинула бровь. – А с каких это пор нас интересуют новенькие? Конечно, если она не пытается клеиться к моему Кевину, или она не Миша Бартон.
- Почти угадала. Не Миша, но ее папа – супер-крутой финансист из Нью-Йорка, а сюда они переехали потому, что Кэмерон пригласили сниматься в ЛА в новом молодежном сериале, и к тому же она прекрасно танцует – мы должны обязательно взять ее в группу поддержки, а еще… О, а вот и она! Привет, Кэм!
«Кэм, фу, какое дурацкое имя», - отметила про себя Мэйси, недовольно морщась при виде эффектной девушки, идущей по коридору так, как будто… как будто она была королевой этой школы!

- У меня математика, - пробурчала Мэйси и направилась прочь.

***
Она чувствовала, как ее тело парило между раем и адом, а душа отправилась в свободный полет, освободившись от физической оболочки. Только погружаясь в тяжелый, искусственный сон, похожий на транс, она могла быть сильной, могущественной ведьмой, способной управлять пространством и временем. Но скоро она вырвется из плена сна, а пока… Пока она балансировала на лезвии ножа, все дальше заходя в магические дебри, откуда не было уже дороги назад.

[Larisch]

***
- Ах, подумаешь, платье от D&G, ах мы в сериале снимаемся, тоже мне, нашлась звезда! – Мэйси с силой захлопнула за собой дверь.
И позволила себе произнести эту фразу вслух, потому что, в принципе, в классе еще никого не должно было быть. Однако кто-то там все же был…
- Э, простите, - пробормотала девушка, пытаясь понять, что эта дама, словно сошедшая с обложки модного (но немного устаревшего) журнала делает в школьной комнате… за десять минут до начала математики. – Вы заменяете мисс Гринвуд?

- Мэйси…
- Да?
- Твое решение. Я жду.
- А-алгебра?..
Нет, она понимала, что дело вовсе не в логарифмах, просто… Когда ей это снилось, это было нормально, интересно, необычно, но вот когда сны решают беспардонно ворваться в ее личную жизнь, это несколько шокирует.
- Вы, это же вы та ведь… женщина из моего сна?
- Ты обещала, Мэйси! Ты должна это сделать!

- Я ничего не должна!
- Послушай меня, - в голосе ее собеседницы произошли неуловимые изменения, и теперь она не повелевала, нет, но наоборот, просила и уговаривала, и такое отношение куда больше импонировало Мэйси. – От тебя зависит слишком многое, ты не можешь просто махнуть рукой на то, что можешь… что должна сделать! Мэйси, послушай: всего лишь шаг, и перед тобой откроются безграничные возможности. В моем мире ты сможешь раскрыть всю свою силу – и открыть дорогу мне.
- Я… Я не знаю…

- Ну же, решайся! У меня мало времени в вашем мире, я не могу ждать вечно!
- Ой, что это с вами?
- В смысле?
- Ну вы такая… прозрачная! Вы себя хорошо чувствуете?
- Нееееет! Еще рано, рано, черт возьми!
Мэйси отпрянула, глядя, как странная женщина растворяется в воздухе у нее на глазах. И, судя по тому, как та извивалась, будто в агонии, едва ли можно было сказать, что это исчезновение доставляет ей большое удовольствие…

Но в любом случае, исчезла она вовремя: Мэйси едва успела перевести дух, как дверь открылась, и в классную комнату ураганом ворвались ученики, которые жизни своей не видели без математики.

***
- Мария Санчес – B; Мэйси Стюард – F, не ожидала от тебя, Мэйси; Александр Петерс – B.
- F?! Но как, я не могла написать на F, мисс Гринвуд, это какая-то ошибка! – воскликнула Мэйси, разглядывая свой листок с контрольным тестом под разными углами, надеясь, что большая красная «F» - всего лишь обман зрения.
Она всегда была сильна в математике, она была математическим гением, и вот… Она не могла поверить!
- Мисс Стюард, мы поговорим о ваших результатах после занятий. Тема сегодняшнего урока…


***
Мэйси пнула недокинутую до урны банку из-под колы и в пятый раз за последнюю минуту поняла, какая она несчастная.
Новенькая девочка в первый свой день в «Саузерн Хай» умудрилась произвести фурор и обрести славу, которую она, Мэйси Стюард, зарабатывала долгими годами усердной работы над собой. Она бы не удивилась, если бы узнала, что Кэм зачислили в группу болельщиц даже без кастинга, но мысль о том, что какая-то выскочка с восточного побережья может стать королевой на Осеннем Балу, просто не укладывалась у нее в голове: свою корону Мэйси никому отдавать не собиралась. Или взять эту мисс ‘Старая Дева’ Гринвуд! Да Мэйси готова была поспорить, что знает математику не хуже ее, а учительница просто завидует ее красоте и популярности. Других объяснений у девушки просто не было.
Может быть, стоить прислушаться к словам ведьмы? Если девушка не может быть оценена по достоинству здесь, то почему бы ей не уйти в тот мир, где она нужна?

Там у нее будет Цель, Высшая Миссия, ее призывают, не может же она отказаться! Что было бы, если бы Баффи отказалась исполнять свои обязанности? Так чем же она, Мэйси Стюард, хуже?!
Погруженная в свои мысли, она не заметила одной совершенно неважной, незначительно мелкой детали, а именно машины, несущейся на всех парах прямо на нее…
Визг тормозов. Удар. Темнота.

[Larisch]

Лето 1868 года, Лондон.
- Мило, да? – я повертелась перед зеркалом, рассматривая себя со всех сторон, и едва ли можно было сказать, что увиденное там мне нравилось.
- Ну да, мило. Очень милое платье, - закивала Корделия.
- Правда?
- Да, оно милое. Милое и розовое.

- Что ты имеешь в виду?
- Что ты смотришься забавно, - заметила Виктория.
Вампирша вольготно развалилась на моей кровати, в моем платье, моих украшениях и моих любимых домашних туфлях, и теперь меня мучили сомненья, что я что-то упустила.
Я с тоской поправила розовую кружевную ленточку. Терпи, Августочка, терпи!

- А ты подумала, что будет, если ты сегодня умрешь? – спросило милое домашнее приведение Корделия Амалия, заставив меня всерьез задуматься над проблемой сущности собственного бытия.
- Нет, а почему я должна сегодня умереть?
- Ну, допустим! Представь, что ты сегодня умрешь. Представила?
- Это не так уж и страшно, правда, - кивнула Виктория, задумчиво изучая мою шею.
- Ты умрешь и можешь стать призраком! – вдохновенно продолжала Корделия. – И знаешь, что самое ужасное?
- Что я умру?
- Нет, что ты навсегда останешься в этом платье! Подумай об этом!

- Да, это и правда очень… хм… печально. Но я пока умирать не собираюсь, если никто из вас не приложит к этому определенных усилий. А я, между прочим, для вас стараюсь.
- Каким же это образом, жертва моды?
- Сегодня к нам – Господи, что говорю! – ко мне придут гости, важные гости. Очень важные. Придут попробовать черничный пирог и пудинг, и решать, что делать с вами.
- Как ты думаешь, милая, она вызвала охотников на призраков, вампиров или налоговую полицию? – вопросила Виктория.
- Нет, это очень серьезно! Как вы не понимаете!
Говорить о том, что какое-либо событие в моей жизни является серьезным, мне приходилось редко, то есть почти никогда. Даже свадьба воспринималась как нечто обязательное и значимое, а также утомительное и муторное, но отнюдь не серьезное. Кажется, этот инфернальный девичник, поселившийся у меня, плохо на меня влияет.
- Мы – и вы тоже – должны предстать сегодня в лучшем виде. Корделия, забудь о пауках и прочих гадах ползучих. И никаких призрачных штучек!
- А если совсем чуть-чуть?
- Корделия!
- Хорошо…
- Вики, а ты… Постарайся не убить никого за этот вечер, хорошо?
- Нет, honey, не хорошо!

Она вскочила в кровати и принялась расхаживать по комнате, и меня не покидало ощущение, что вот-вот в меня полетит подсвечник, шкатулка или что-нибудь не менее тяжелое.
- Мне нужна кровь, ты понимаешь это?!
Я это не очень понимала, так как за свою не короткую жизнь с таким мне сталкиваться не приходилось, но решила на всякий случай кивнуть.
- Я готова убить за кровь – в прямом смысле.
- Да милая, я понимаю.
Она посмотрела на меня так грустно-грустно, словно готова была перейти от слов к действия и выпить мою кровь – сильно сожалея по этому поводу, разумеется.
- У тебя будет кровь.


Утром этого дня.
Фрэнк задумчиво вертел в руках бумажку с приглашением, щедро надушенную фиалковыми духами графини Стэффорд, и пытался осознать, то ли мир сошел с ума, то ли он, то ли Августа.
«Уважаемому мистеру Фрэнку Дж. Стюарду
Вы очень обяжете меня, если пожалуете ко мне сегодня вечером к 7 часам вечера. Я (зачернуто) Мы будем с нетерпением Вас ожидать и надеемся, что Вы не откажетесь доставить нам это удовольствие. Ваш искренний друг,
Августа Крегер, гр. Стэффорд.
P.S. Оставляя эти дурацкие церемонии, хочу сказать, что можешь захватить с собой своего друга-журналиста.
P. P. S. Привези, пожалуйста, из Лондона пинту (зачеркнуто) 2 пинты крови. У мясника на Винсент-Стрит обычно бывает свежая»

Пожалуй, это было самое оригинальное приглашение, которое он когда-либо получал.

Вечер.
- Здравствуйте, добро пожаловать! – я улыбнулась так нежно и сердечно, что мои гости попятились. – Я очень рада, что вы пришли! Я сама приготовила сегодня десерт: пралине, кексы, заварной крем…

- Ты решила нас отравиться, графиня?
- Нет, но это неплохая идея, Фрэнк. Мистер Саймон, я вас очень рада видеть, какой прекрасный костюм! Ну же, проходите, садитесь! – мне казалось, что я просто светилась радушием и гостеприимством.

Наверное именно поэтому Фрэнк ласково взял меня под локоток и отвел в сторону, романтично шепча на ухо:
- Что здесь происходит?
- Ничего, просто милый дружеский ужин… А ты принес кровь?
- Для милого дружеского ужина?
- М-м-м… Если я скажу, что на ужин бифштекс с кровью, для которого не хватает крови, ты ведь мне не поверишь?
- Нет, но ты можешь попробовать.
- Фрэнк, я прошу тебя: сначала кровь, потом объяснения.
- Подробные и обстоятельные.

- С наглядной иллюстрацией, обещаю.
Он протянул мне заветную баночку, которую я аккуратно – как дохлую крысу – на вытянутой руке понесла на кухню.
- Вы куда, миссис Стэффорд? – удивился Саймон.
- Неужели вы не чувствуете запаха горелого? Похоже, кухарка опять оставила что-то на огне.
- Это, наверное, бифштекс, - понимающе закивал Фрэнк.

[Larisch]

Я медленно наливала кроваво-красную (вот же нелепое сравнение, какой же еще ей было быть?) тягучую жидкость в стакан, краем глаза наблюдая, с каким голодным видом Виктория следила за моими движениями, готовая вот-вот наброситься. И я очень надеялась, что наброситься она хотела все же на стакан, а не на меня.
- Держи, - мрачно произнесла я.
- Но это же… не человеческая кровь! - она скривилась, с отвращением глядя на многострадальный стакан.

- Ну еще бы, ты думаешь, я бы допустила эту гадость у себя дома?!
- А ты думаешь, я буду это пить?!
- В конце концов, ты вампир, так?
- Да! – она гордо вздернула носик.
- Вампиры пьют кровь, так?
- Да, но…
- Вот и пей, милая, и не капризничай!
Я опять тяжело вздохнула, на этот раз глядя, как жадно моя дорогая мертвая подруга Вики поглощает кровь, и стараясь убедить саму себя, что это вполне нормальное, общественно приемлемое и вполне эстетичное зрелище. Пока получалось не очень.

- А теперь пойдем знакомиться.
- Спасибо, но это не лучшее решение. Мы уже знакомы, и едва ли кто-то из нас горит желанием продолжать общение дальше.
- Ну уж нет, дорогая, теперь вы познакомитесь второй раз – и так, как это принято в цивилизованном лондонском обществе!

- Это Виктория. Она живет у меня. Она теперь хорошая и не кусает людей.

Они все – и Виктория в первую очередь - смотрели на меня, как будто я только что сказала, что убила королеву. Ну или по крайней мере как если бы я сбежала из Бедлама, что едва ли приятнее.
- Знакомьтесь: Алиса, это пудинг, пудинг, это Алиса. Просто чудесно, - Фрэнк выжидающе смотрел на меня, ожидая, какой еще сюрприз я преподнесу сегодня.
- Что? – не поняла я. – Не Алиса, а Виктория! Ну, вы ее помните: кресты, кладбище, все такое.
- Это книга, графиня. Но мы отвлеклись от темы дня. Итак, вампирша теперь будет жить у тебя, ты поишь ее кровью, которую я привез из Лондона, и ты веришь в ее благие намерения никого не убивать.
- Да, именно! По-моему, здорово, не так ли?
- Августа, хватит. Ты видишь, это бессмысленно, - раздраженно произнесла сама виновница сегодняшнего ужина. – Эти люди правы, твоя затея никудышна. Пожалуй, я пойду. Хотя нет, для начала мне полагается кого-нибудь убить, так, мистер детектив?

- Дамы и господа, замолчите! – попыталась я воззвать к разуму, который был всего один на всех собравшихся и принадлежал, разумеется, мне. – Именно для этого я и собрала вас здесь, чтобы в спокойной обстановке за дружеским ужином обсудить нашу ситуацию.

Над столом висела тишина столь густая и непроницаемая, что ее можно было резать ножом. Мои милые мужчины практически полностью игнорировали кексы и старались не смотреть на Викторию. Выражение лица сидящей напротив них вампирши тоже едва ли способствовало хорошему пищеварению, но она по крайней мере не пыталась никого съесть, а это был решительный шаг вперед со времен нашей прошлой совместной встречи.

- Ну и как ваша жизнь… то есть смерть… то есть не-жизнь? – попробовал поддержать светский разговор Саймон.
- Замечательно.
- А…
- Тоже неплохо.
- Кусочек торта? – я была само радушие.
- И все же я хотел бы узнать кое-что у Виктории, - как можно более аккуратно произнес журналист.
- Сначала узнай, хочет ли Виктория, чтобы у нее кое-что узнавали, - ледяным тоном произнесла та.

Я думаю, что даже дипломатические переговоры враждующих стран проходят в куда более доброжелательной обстановке. И стоило признать, что моя попытка смирить их с мыслью о временном проживании у меня Виктории с треском провалилась. О Корделии не следовало даже и говорить, но…