Читать дальше...
Он оступился, прогневал Его, за это и был изгнан.
Изгнан из того места, которое он по праву считал своим домом. Никто не заступился за него, и чувство злобы, рожденное несправедливостью, вырвалось, проявившись в грубых, но правдивых словах. Никто не смел так говорить с Ним. Никто не смел даже поднимать на Него глаза, когда Тот говорил. А он посмел.
Два дня и три ночи, чтобы обдумать все и на четвертый день воззвать к Его милости. Раскаяние всегда помогало, но Ангел твердо решил ни за что не прибегать к этому. Он обвел взглядом всех присутствовавших и, не прощаясь, а уж тем более не извиняясь, пошел прочь.
Земля была мокрой. Недавно эту почву оросил дождь. По Его милости.
Ангел плотнее закутался в балахон, под которым теснились два серых крыла, и пошел вперед по дороге. Она вела в город. Развилка. Три дорожки. И ни одного указателя. Налево - лес, направо - заросшая мхом и травами дорожка, впереди располагалась последняя тропа, затопленная вязкой грязью. Куда идти усталому путнику?
В лес? А может по тропе дриад? Или пробираться через реку грязевого потока?
Он уже это точно знает...
Ангел выбрал тропу дриад. Шагать по ней было очень легко. Даже взбираясь на высокий, почти отвесный холм.
Ветер немилосердно трепал рыжие волосы Ангела. Он стоял на самом высоком месте и смотрел вдаль. Среди сгущавшегося мрака светился тусклый огонек. Ангел пошел на него...
Это был старый особняк. Мрачный с виду, украшенный скульптурами гаргулий и неведомых существ, о которых Ангел даже и не слышал. Он взошел на крыльцо и, приподняв тяжелое медное кольцо, постучал. Дверь распахнулась сразу же, будто только обитатели особняка ждали гостей. Но владелец особняка жил один. И не ждал гостей. А еще он ненавидел, когда его уединение кто-то нарушал.
Но юноша не знал об этом. На вопрос, сколько осталось идти до города, хозяин особняка, высокий, бледный со странно мерцающими глазами, только хмыкнул. Выяснилось, что Ангел все это время шел в противоположном направлении...
Судьба? Злой рок? Или Его воля?..
Опустились сумерки. Ангелу стало не по себе. Он стоял на перепутье между природным мраком и тем, что сгустился в старинном особняке. Самым верным было бы остаться на крыльце, где тускло светил уличный фонарь. Но юноша почему-то вошел в дом. Двери захлопнулись, и он остался наедине с хозяином дома.
Внутри особняк оказался еще более старым, нежели снаружи. Клочья паутины, пустые склянки с бурыми подтеками, хирургические инструменты, - это была лишь часть того, что пугало в этом доме. Спальня, которую хозяин любезно выделил на ночь своему непредвиденному гостю, была небольшой, но очень уютной. А главное чистой.
Ангел прошел в спальню, остановился посреди, собираясь стаскивать свой балахон. Как что-то тяжелое будто ударило его между лопаток. Ангел повернулся.
Хозяин особняка стоял все еще в дверях. А его глаза, казалось, стали светиться еще ярче. Ангел списал это на усталость и, вежливо поблагодарив хозяина за предоставленный ночлег, также вежливо закрыл дверь. Лишь заперев ее на ключ, он почувствовал себя спокойно.
Умывшись, он лег на постель, укрывшись крыльями, как одеялом. Очень скоро Ангел уснул и, конечно же, не мог слышать, как замок негромко щелкнул и дверь в его спальню распахнулась, точно от сквозняка. Возможно, это и мог быть сквозняк... Но ветер не стал бы аккуратно придерживать дверь и столь же аккуратно подходить к своему гостю. Ангел перевернулся во сне и наткнулся на что-то холодное. Мысль о том, что возможно в его постели находится змея колокольчиком прозвенела в голове Ангела. Он проснулся и раскрыл глаза, отказываясь верить увиденному.
То, что он спросонья принял за змею, оказалось кистью хозяина особняка. Он лежал на кровати, одной рукой упершись на подушку, а другую положив перед собой. Как раз то ее случайно дотронулся Ангел.
В горле образовался комок, не дававший волю словам. Ангел только хватал ртом воздух в то время, как хозяин особняка приложил палец к губам и прошипел тссс. Совсем как змея. Также неуловимо он подался вперед и коснулся губ Ангела своими.
Секундная нежность сменилась болью. Рот Ангела наполнился его собственной кровью, едва он ответил на поцелуй. Холодное чувство обреченности затопила все существо юноши, он упер ладони в грудь Змея, попытавшись оттолкнуть того от себя. Но ничего не вышло. С таким же успехом и такой же болью он мог бы искупаться в пруду, кишевшем пиявками, а затем отдирать от себя скользких тварей.
Змей сам оторвался от своей жертвы. На его губах алела кровь Ангела, которую он медленно начал слизывать языком. Казалось, он был настолько поглощен этим процессом, что не заметил бы бегства гостя. Но едва Ангел попытался соскочить с мягкого матраса, как Змей немедленно вернул его лежачее состояние. Еще одна попытка и вновь безуспешная. Третья попытка была лучше всех предыдущих, так как Ангелу удалось задеть Змея.
Удар пришелся в висок. Змей зашипел и сам спихнул юношу с кровати. Он свалился в узкое отверстие между стеной и массивной кроватью, дернулся пару раз, попытавшись выбраться. И окончательно застрял.
В комнате было тихо. Раздался пронзительный смех, когда Змей заглянул за кровать. В любой другой бы ситуации Ангел посмеялся бы с ним, но лежа на холодном полу, больно застрявшем между стеной и деревом, поводов для веселья не было совершенно. Змей тем временем поднялся с кровати и отворил дверцы шкафа, в который Ангел не заглянул чисто из вежливости. Сделай он это, то сейчас бы бы за несколько миль от этого проклятого особняка.
Змей повернулся к Ангелу. В его руках была зажата тоненькая игла и небольшая бутылочка с прозрачной жидкостью. Он откупорил ее и обмакнул иглу. Опустился на колени рядом с Ангелом, при этом умудрившись без малейшего труда увернуться от удара ногой, и легонько кольнул юношу.
Вначале Ангел ничего не почувствовал. Затем дремота, прошедшая ввиду шока, вернулась и начала склонять его ко сну. Теперь он мог только чувствовать, но не действовать. Как пушинку поднял Змей Ангела на руки и вышел из спальни.
Если до этого было темно, то сейчас в непроглядном мраке Ангел не мог видеть ровным счетом ничего. Его опустили на холодный пол, звякнула цепь, привязанная к ошейнику, который украсил шею Ангела. А потом все стихло.
Прошел первый день.
Темнота кругом. И зловещая тишина. Впрочем, где-то едва слышно каплет вода. Ангел начал ощупывать цепь. Она была не длинной, но и не короткой. Он мог свободно перемещаться в темноте, но не за ее пределами.
Скрипнула дверь. И шаги послышались на лестнице, которую Ангел не приметил ранее. Хозяин особняка нес в руках масляную лампу, миску, наполненную чем-то вязким, и большие ножницы. Они-то как раз больше всего и беспокоили юношу. Он расположился как можно дальше от вошедшего.
- Ешь, - и по полу прокатилась миска прямо к ногам Ангела. Месиво, находившееся в ней, больше походило на корм для свиней.
- Нет.
И миска проделала тот же самый путь только в обратном направлении. Хозяин замка улыбнулся, и по спине Ангела табуном пронеслись мурашки. Сердце начало биться учащенно, когда в руках Змея появились ножницы.
- Диким птицам подрезают крылья, чтобы они не смогли улететь. Я намерен сделать тоже самое...
Ангел попятился назад и уперся спиной в стену. Загнанный зверек смотрел на неумолимое приближение хищника. Что делает попавший в ловушку зверь? Правильно, он нападает первым.
Ангел ринулся вперед, намереваясь сбить с ног Змея, но тот устоял перед его натиском и с издевательской легкостью отрезал одно перышко, покрутив им перед носом Ангела.
- Если попробуешь сопротивляться, то будет еще больнее, - доверительно пообещал он. Но юноша и не думал сдаваться, как дикая кошка он скребнул ногтями на щеке Змея. На идеальной фарфоровой коже выступили капельки крови. Они явились последней каплей его терпения.
Не обращая внимания на крики боли Ангела, Змей повернул его к себе спиной, прижав животом к шершавой поверхности измазанного кровью стола и, захватив пук перьев, отрезал его вместе с кожей. Юноша буквально взорвался криком, по его щекам уже текли слезы от боли, унижения и осознания своей беспомощности. Неожиданно он замер, перестав сопротивляться. Змей закончил свое грязное дело и отошел от юноши прочь. Его руки были перемазаны свежей кровью с налипшими перьями, будто бы он душил и потрошил птенцов одновременно.
- Ненавижу...
Змей обернулся.
Ангел уже стоял на ногах, устремив взгляд карих глаз, полыхавших ненавистью, на него.
- Ненавижу, - повторил он. Змей усмехнулся и просто ушел, захватив с собой лампу.
Ангел остался один в темноте.
Согласно Его воле...
Сколько времени он провел в темноте, Ангел не знал. Свернувшись калачиком на полу, он всхлипывал, изредка ощупывая поврежденные крылья. Теперь он не то, что не мог летать, но каждое движение причиняло невыносимую боль. Мало-помалу он с ней свыкся и не обращал больше внимания.
Ближе к вечеру, вернее так казалось Ангелу, ему захотелось есть. Та дрянь, принесенная Змеем, все еще стояла на полу. Ангел осторожно попробовал ее и тут же сплюнул. Отсутствие какого-либо вкуса было отвратительным. Юноша опять забился в свой угол, принявшись от нечего делать считать вслух.
Когда он досчитал до семи ста, дверь наверху хлопнула. Змей опять решил навестить своего пленника.
На этот раз в руках Змея ничего не было. Он перешагнул через миску и прошел к противоположной стене. Там стоял еще один стол и несколько шкафов. В них Ангел не смог заглянуть, ровно посреди комнаты заканчивалась длина его цепи.
Тихонько напевая, Змей откинул серую масляную ткань, и сердце Ангела екнуло, когда он увидел аккуратный носик и золотистые волосы. Лежавшая на столе девушка была очень мила. Мила и давно мертва, так как Змей потянул ткань дальше: на месте, где был животик чернела дыра. Внутренности были вынуты и по всей видимости лежали в тазу под столом. Ангел отвернулся в отвращении.
Где-то в его сознании трепыхалась мысль, что с ним может произойти тоже самое.
- Зачем я вам? Что я сделал такого?
Вопрос ангела остался без ответа.
- Вы можете отпустить меня? - спросил он, не надеясь на положительный ответ.
- Замолчи.
- Что?
- Я сказал, чтобы ты заткнулся, иначе живо окажешься вместе нее на этом столе! - Змей повернулся в Ангелу, и в его глазах был настоящий гнев, обжигавший своим жаром на расстоянии. Такого Ангел не видел даже в Его взгляде, поэтому счел верным замолчать.
Второй день шел на убыль.
Третий день...
Крылья почти пришли в норму, мысли прояснились, но от мучительного голода внутренности сворачивало в узел. Теперь ему все время хотелось есть. Миска, что появилась в первый день, была начисто вылизана.
А больше Змей не заботился об еде для своего пленника. Он даже сократил число своих посещений. Со вчерашнего дня Ангел не видел его, и что самое неприятное, без Змея ему чего-то не хватало...
Он сидел и прислушивался, но не мог уловить ни звука из внешнего мира. Толстые стены, земляной пол хорошо обеспечивали звукоизоляцию.
И вспомнились слова Его... что на четвертый день, воззвав о помощи, ты получишь ее и заслужишь прощение. Та прошлая жизнь, которую он вел до прихода в этот особняк, была тусклой и словно покрытой дымкой. Но воспоминание о Его словах было четким, как если бы они были сказаны секунд тридцать назад...
У Ангела все еще была его вера. Он мог обратиться за помощью. Но не хотел этого. Ему оставалось лишь сидеть и ждать...
...И он дождался. Пришедший Змей, к сожалению Ангела, не принес ничего съестного. Но хотя бы пришел сам.
У хозяина особняка был еще более изнуренный вид, чем у его пленника, словно эта жестокость давалась ему с огромным трудом. Змей приблизился к Ангелу, который остался стоять на месте, а не отпрыгнул в сторону, как оно было до этого.
Мерцающие глаза оказались совсем близко к лицу юноши. У него перехватило дыхание, но не от ужаса или отвращения, а от красоты, которую он не заметил в них при их первом близком контакте. Он мог бы смотреть и дальше в сверкающие омуты, растворяясь в них, если бы не хриплый голос хозяина особняка.
- Сегодня третий день... - и на его губах появилась кривая усмешка, - ты можешь остаться тут, сидеть в этом подвале в обществе крыс, или пойти со мной. Думай быстрее, я не хочу тут долго стоять.
Остаться тут? И смиренно ждать четвертого дня, чтобы вознести молитву? Или пойти в ним?.. Ангел замешкался на долю секунды с ответом, а Змей уже направлялся к двери, чтобы уйти.
- Подожди! Я согласен... - почему-то шепотом добавил Ангел. По лицу Змея скользнула какая-то тень. Он подошел к основанию, куда крепилась цепь, и безо всяких усилий оторвал ее. Руки Ангела скользнули к ошейнику, чтобы снять его, но возникший рядом Змей не дал этого сделать.
- Позже... - шепнул он, и на Ангела от этого тихого, вкрадчивого голоса накатила жаркая волна.
Пленник влюбился в своего тюремщика. Кролик стал другом удава... Как все нелепо и противоречиво... Ангел думал об этом, когда они вместе поднимались по лестнице, когда Змей, отмыв его кожу от сала и грязи, нежно втирал масло в его разгоряченную кожу, когда они вместе лежали на ложе, усыпанном лепестками роз, и когда Змей по-настоящему нежно и страстно поцеловал его.
Ангел прижался к нему, приложив ухо к груди, и слушал, как равномерно и спокойно билось сердце Змея. По-прежнему холодной, но вовсе не противной рукой Змей гладил юношу по волосами, изредка накручивая на указательный палец длинные рыжие волосы. Он, как и Ангел, о чем-то думал. О чем-то менее возвышенном, нежели юноша, и по красивому лицу время от времени скользила тень уныния и еще какого-то чувства, которое Ангелу было не в силу разгадать.
Ангел пошевелился, и цепь зазвенела чересчур игриво. Змей рассмеялся, глядя на смутившегося Ангела, и начал подбираться к нему. Мягко направляя движения неопытного юноши, Змей рассыпал легкие поцелуи по оголенным плечам, прикусил розовую ягодку соска, немного пососал и жадно прикоснулся губами с губам Ангела.
Из груди Ангела вырвался первый девственный стон, когда их тела соединились в одно целое. Он сильнее стиснул в своих объятиях Змея, вынуждая того ускорить темп к ближайшей развязке. Несколько сильных движений, и Ангел буквально выгнулся под красивым телом своего тюремщика. Тяжело дыша, Змей заключил Ангела в свои объятья и нежно сжал в своих руках.
Ангел уснул почти сразу. А Змей, все так же сжимая юношу, лежал без сна до самого утра.
Четвертый день.
Последний их день вместе. Змей лежит на постели, глядя на мирно спящего юношу. Не в силах сдержаться, он аккуратно заправляет рыжую прядь за маленькое ушко и несильно прикусывает мочку, чтобы тот проснулся побыстрее. Тогда у них будет время поговорить...
Ангел тянется во сне и уже улыбается, чувствуя, что Змей где-то поблизости и наверняка смотрит на него. Так и есть. Когда юноша раскрывает глаза, то видит лучистые глаза. Они грустны, и это тревожит Ангела. Он спрашивает о причине, а Змей односложно отвечает.
- Четвертый день.
- И что? - Ангел решительно не понимает, что в этом такого, чтобы так убиваться. - Четвертый и что дальше?.. - тут он сам осекается, и в голове звучат грозные слова: "Даю два дня и три ночи, чтобы на четвертый день, пройдя через муки физические и духовные, ты воззвал ко Мне с молитвою..."
Змей с горькой усмешкой следит, как меняется лицо юноши.
- Окно там, это подходящее место. Солнце... Он обязательно увидит тебя... услышит, - голос Змея становится все тише. Он отказывается смотреть в глаза Ангелу. Подходит к юноше и снимает ошейник с цепью, который стал за ночь милым украшением, и прижимает к груди. - Я не буду тебе мешать.
Змей вышел из спальни. А Ангел поворотился к окну, глядя на небо с кучевыми облачками. Теперь ему почему-то не хотелось туда...
Но он все же встал на колени и обратил свое лицо к свету.
- Отец, услышь меня, я раб Твой взываю Тебе с молитвой, дабы Ты простил мне грехи мои...
"Встань, сын Мой. Я прощаю тебя. Ты можешь возвращаться назад". В голове эхом прозвучал грозный голос.
"Ты искупил свою вину сполна. Возвращайся, и все будет по-старому..."
Ангел вылез через окно крышу, расправил крылья и взлетел в небо. Но как хищник, спикировав, опустился на землю.
- Не прогневайся, Отец, но я не возвращусь назад. Мое Слово Тверже Твоего.
Долго не было ответа. Потом в голове Ангела сухо прозвучало: "Да будет так". И все закончилось.
Ангел улыбнулся светлому небу и помахал рукой. Потом оборотился и направился к мрачному особняку, где ему довелось пережить то, что не пожелаешь даже своему врагу, но и где он нашел свою истинную любовь...
Конец.
Форум
Блоги
Что нового?
)
оффлайн
оффлайн
Я сама еще в некотором шоке, что сделала столько картинок. Обыкновенно я отыгрываюсь на одиночках.
Я рада!
Заходишь в тему с весьма посредственным настроением, а тут такооооое! У меня нет слов как это...великолепно, замечательно, потрясающе, роскошно? Эмм, ну в общем их нет
Да еще рассказ... Спасибо за утреннее (для кого-то уже обеденное, возможно) настроение!
очень нравится, как ты пишешь, хотя некоторые моменты действительно напоминают женские романы, так и хочется скорее замазать клише и чем-то заменить
Но вот та часть, где секса нет, написана действительно оччччень здорово.
Ваши права
